Границы любви

      Отец вызвонил меня вечером, как раз когда мы со Стивом распаковались и устроились с комфортом в огромной ванной — только вернулись с первого моего задания в качестве члена Мстителей. Так на вскидку, для меня не поменялось вообще ничего, кроме роли в операции. Я прикрывала Стива и воспользовалась своими способностями только один раз — чтобы расплавить на нём магнитные наручники, в которые его заковали когда «взяли в плен», что было частью плана.       К счастью для Стива, я прекрасно контролировала температуру, долгие недели учась чувствовать это на тренажёрах отца и во время тренировок. Поэтому ни одного ожога, сэр, в чем моя личная гордость. Стив делал мне массаж, наконец дорвавшись до моего тела целиком и полностью, как раньше, и потому дал нам минуту — потом телефон будет выброшен в окно. Впрочем, минуты отцу хватило с лихвой, даже осталось время на комментарии. Он наябедничал на Пеппер, возмутился что пенсионеры забывают свои телефоны где ни попадая, и резко перескочил на кое-какие странности в отчётах нашего любимого ЩИТа. Стив обречённо, душераздирающе вздохнул. Я повторила за ним. Ну в самом деле, только мы запланировали отпуск.       — Это может подождать? — спросил Стив.       — Разумеется, Кэп, для тебя всё что угодно, — язвительно ответил Тони. — Ладно, это на самом деле важно. Нужно встретиться. Жду вас.       И отключился. Ну что за человек. Пришлось собираться и ехать. По нашим лицам легко читалось недовольство, но стоило Тони развернуть перед нами экраны и открыть рот, как оно испарилось, будто и не было. Как оказалось, отец никак не мог избавиться от мысли, что авария, в которой погибли мои дедушка и бабушка, Говард и Мария Старк, неестественна. Эта мысль зудит у него в голове до сих пор, и теперь он наконец накопал что-то. Гидру. И файлы о Зимнем Солдате. Запись с камеры наблюдения.       — Валерьяночки? — сочувственно спросил отец у Стива. Тот был белее мела и смотрел в одну точку в пространстве.       — Пап, оставь нас, — тихо сказала я. Тони исчез за пару минут.       — Джарвис, изолируй этаж, нас ни для кого нет. Свет на сорок процентов. Убери экраны. Спасибо, Джарвис.       Программа не ответила, нас действительно оставили наедине. Стив сгорбился, уперевшись локтями в колени и накрыв лицо руками. Сердце внутри больно сжалось от его позы и состояния полной подавленности. Я неслышно опустилась на колени перед ним, садясь на пол.       — Стив, — он вздрагивает, отнимая руки от лица. Глаза сухие, покрасневшие, дыхание прерывистое, тяжёлое, словно через силу.       Когда погибла мама, я тоже не могла плакать. Сидела дома, смотрела в одну точку и молчала — неделями. Это потом, когда в моё личное пространство ворвался отец и спровоцировал меня какой-то фразой, я до сих пор не помню какой, пришли слёзы, истерика, желание разбить что-нибудь, лишь бы не было так больно. Возможно, Стив был другим — выплакал все слёзы ещё тогда, в далёком сорок пятом. Я не знаю. Вижу лишь, что сейчас его мучает вина. Выдавить из себя хоть слово у него получилось не сразу. Долгие минуты он просто держал мою ладонь обеими руками, прислонившись к ней лбом и пытался дышать, закрыв глаза.       — Я… Не искал… Когда он сорвался, я хотел… Хотел прыгнуть следом. Но не мог разжать пальцы. Не мог пошевелиться. Я… Я думал, что никто бы не выжил. Что закончится война, я найду его тело и похороню, как полагается. Но всё решилось за меня, и я здесь… А Баки…       — А он перекроен Гидрой под её нужды — безупречный убийца, Призрак без имени и души. Среди снайперов ходят небылицы про него, — я слегка усмехнулась. — Советский снайпер, которому под сотню, и он умеет растворяться в тенях. Как правило, живых после встречи с ним не оставалось, или те предпочитали помалкивать, чтобы не стать его Целью. Теперь мы знаем, что это почти правда, — Стив усмехается в ответ, гораздо более живой, чем десять минут назад. — А ещё знаем, где его искать — уже неплохо. У нас есть цель, есть задачи, и есть ресурсы. Предлагаю позвонить Броку и скроить план. Тем более что папа точно поможет.       Я собиралась участвовать во всём этом, поддерживать Стива и помогать по мере возможностей. Но Фьюри заслал меня на одиночку в ебеня, нужно было примелькаться и тихо убрать одного человека. Задание рассчитано на месяц, и всё это время я просто не имела права спалиться, потому что убрать цель было делом пары дней, а вот с добыванием информации могли появиться проблемы. Впрочем, в срок я уложилась, всё прошло чисто, не подкопаешься, и я полетела домой, к Стиву.       Стоило в точке сбора, где меня должен был забрать вертолёт, загрузиться системе в телефоне, как посыпались оповещения. Я поспешила отключить звук. Как оказалось после прослушивания и прочтения, я прогуляла всё на свете и в этом была заслуга Стива — это он накапал Фьюри на мозги, чтобы тот отослал меня от греха подальше в безопасное пекло Арабских эмиратов. И за месяц Стив, при поддержке некоторых людей, совершил небольшой переворот внутри ЩИТа. Пиздец, и когда только успел. Ну я ему пройдусь мокрым полотенцем по заднице и за прыжки без парашюта, и за риск, и за пойманные пули, и за бесконечные переломы.       Дома я раздражённо грохнула дверью и бросила ключи на тумбочку.       — Роджерс! — не думала, что умею так рявкать, вот оно тлетворное влияние Брока. В доме было тихо. И пусто. И судя по слою пыли — как минимум неделю тут никого не было.       Приведя себя в порядок и переодевшись, я на машине добралась до Трискелиона — как наябедничал Тони, Стив безвылазно сидел в своём кабинете — его погребли горы бумаг разной степени важности, и хоть ему помогали Наташа и Хилл, особо легче не становилось.       Коридоры словно вымерли. Агенты передвигались тихонечко, шустро и молча. На этаже Капитана вообще никого не было. Кроме него самого. Думаете, измученный, бледный, с синяками по глазами Стив вызвал у меня жалость? Да, чёрт возьми, вызвал.       — Рокси, — облегчённо улыбнулся он, ловко огибая шаткие стопки папок и сгребая меня в объятья.       Ответить сразу я не успела — Стив коснулся моих губ губами, втянул в нежный поцелуй, который начал набирать обороты, распаляя страсть и злость, закручивая внутри жгучую спираль из облегчения, страха и желания. Стив смел со стола все папки одним движением руки, так же легко подсадил меня и набросился с такой жаждой, жадностью, что у меня дыхание перехватило. И пока он не насытился мною — я могла только стонать, шептать его имя и стараться не спалить к чертям все эти бумажонки.       — Так скучал по тебе, волновался, столько всего произошло… Хорошо, что тебя не было в стране, — тихо сказал он, упираясь лбом мне между лопатками. Мы добрались до душа в его кабинете и просто наслаждались близостью — так долго этой возможности у нас не было.       — Я ещё скажу всё, что о тебе думаю, — пробубнила я. — Нашёл Барнса?       Стив передёрнул плечами.       — Баки… Да, он сейчас на реабилитации, идёт семимильными шагами. Насколько я понял, ему только стирали память, чтобы он не сбежал. Это… Это поражает. Русские сделали так, что он не переживает ни из-за своей руки, ни из-за войны, убийств, тренировок. Пока он был у них, он не помнил себя, но Баки… Баки был… В порядке, — неверие в голосе Стива чистое, беспримесное. Он не хотел, но признавал — русские, сотворившие Зимнего Солдата, были гениями. С большой буквы. — Баки успел поговорить со мной. Ему было сложно, но те фрагменты, что он вспомнил о создании Зимнего Солдата — успел рассказать. Там были и техники гипноза, и огромная работа целого ансамбля учёных, и клянусь всем — современный мир и рядом не стоит с их гениями. Технологии создания протеза опережают даже этот век. Я хочу их ненавидеть, правда. Но они не уничтожили Баки. Они сделали его абсолютно неуязвимым. Совершенным. Не Джеймсом Барнсом, не собой, но…       Стив смотрит на меня и отводит взгляд, боясь своего восхищения этими людьми и их наследием. Я слегка улыбнулась ему, притянув для поцелуя.       — Такие были люди. Работали за идею. Понятное дело, что не все, что это бесчеловечно. Но они бросили вызов и смогли. Это не оценишь как «хорошо» или «плохо».       Стив медленно кивает, обдумывая эту мысль. Мы одеваемся и наводим порядок в кабинете, проветриваемом помещение. Я забираю Стива отсюда, планируя завалиться дома на диван, тем более что там к нашему приходу уже должно быть чисто — папа прислал домработницу буквально перед тем как я сорвалась сюда. Милая женщина, приятная и вежливая. Мы встретили её у двери, она как раз выходила.       — Ох, вы вовремя, к вам пришёл молодой человек, представился Джеймсом, такой вежливый юноша, — улыбается Кэт. Отдаёт мне ключи, забирает свою сумку и уходит. Стив проходит первым, с лёгкой настороженностью, и оказывается впечатанным в стену. «Обходительный юноша» жарко поцеловал его, не дав и слова сказать. Я молча закрыла дверь, второй раз за день бросая ключи на тумбочку. В меня впились прозрачные голубые глаза. Тихо зашелестели пластины в левой руке.       — Старк? — бархатно спросил «молодой человек».       — Ага. Проблемы? — кожанка отправилась на крючок. Я убрала балетки в обувницу, благо ширина коридора позволяла нагнуться, не уперевшись носом ни в чью ширинку.       — Я убил твоих…       — Говарда и Марию. Я в курсе. — «Баки» замер, и Роджерс скорбно поджал губы. — А Стив убил мою любимую сковородку, — тот нежно покраснел ушами. — Так уж получилось, что вы, суперсолдаты, лишили меня самого дорогого, — пожимаю плечами. У «Баки» делается сложное выражение лица, как если бы он не был уверен, шучу я или нет.       — Издеваешься? С юмором у Старков вечно какие-то проблемы, — язвительно отвечает Барнс, припечатав дернувшегося было Стива обратно к стене.       — Он весь достался нашим младшим братьям, — вяло огрызнулась я.       Хотелось залезть в ванну, хорошенько отмокнуть, потом налить вина, зажечь свечи и приготовить что-нибудь вкусное. Не хотелось иметь никакого отношения к современным технологиям, и не будь у меня привычки, я бы укатывала в лес с палаткой и готовила на костре. Мы раньше часто выбирались так с Броком и остальными, чтобы прийти в себя. А сейчас в наличие имеется некая маргинальная личность, которая лапает уставшего, заебавшегося Стива, который в дороге глаза с трудом держал открытыми, и собственное состояние не стояния. Да, тело практически не уставало. Зато уставала я и мне нужна прямо сейчас моя горячая ванна.       — Слушай, мы устали, — я потерла лоб. — Ты сбежал от добрых санитаров. У нас завтра снова будут проблемы, дела, тупые подчинённые и хитрожопое начальство. Если у тебя ко мне какие-то претензии, я смогу выслушать тебя ровно через десять минут, когда устроюсь с комфортом в ванной.       Джеймс молчит, отпускает Стива и разувается. Я даю ему тапочки — простые, синие, для гостей, специально покупали под лапищу Джека. И улыбаюсь моему встревоженному Капитану.       — Ложись спать, на тебя смотреть жалко. Обещаю оставить тебе пирог.       Стив беспомощно выдыхает, обнимает меня за плечи и долго дышит в макушку.       — Рокс… Прости, ты не должна…       — Ну конечно, — устало возмущаюсь я. — А кто должен? Ты? Тебе веры нет — ты уже почти спишь. Тони должен решать? О, он нарешает. Мы начнём обсуждать сложности семейной жизни, а потом как-то внезапно я обнаружу, что он всучил мне костюм, и почти сосватал за какого-нибудь безопасного флориста, который не будет выглядеть как отмотавший три срока бывалый бандюга или носить звездно-полосатое боди.       Стив фыркнул мне в макушку.       — Очень смешно. Хорошо, я иду спать и хочу видеть вас обоих утром за завтраком. Мы поговорим, Бак, не вздумай слинять, — не глядя пригрозил пальцем Стив уже на полпути в спальню. Джеймс весело усмехнулся. Немного расслабился. Посмотрел на меня более дружелюбно.       — Ну и где там твоя ванна? Сто лет не лежал в ней.       — Чего это ты присоседиваешься, — сощурилась я, доставая из шкафа два огромных полотенца и спортивки Стива. Синие. Мы оба знали, что нам надо поговорить, и я оставляла право начать Барнсу.       Джеймс решился уже в ванной, когда мы ополоснулись под душем и залезли в горячую воду. Пару минут висела блаженная, идеальная тишина, а потом он заговорил, не открывая глаз, как на исповеди. Про то, как не сразу у них со Стивом все сложилось в далёком тридцать восьмом, как страшно было на войне, как он орал на Стива, когда увидел после введения сыворотки, стоило им сделать первый привал. Как целовались — украдкой, жадно, второпях. Как он сорвался в пропасть, думая — лишь бы Стив не рухнул следом. Как его пересобрали русские и нашли американцы. Как увидел Стива, стоило холоду крио отступить, и как плакал, вцепившись в его форму.       — Я не хочу его терять, — спокойно говорит он, открывая глаза.       — Его никто и не отбирает.       Вода выплёскивается на пол, пластины шелестят около уха, а лицо Зимнего Солдата слишком близко к моему.       — Вы вместе, — я киваю. — И любите друг друга, — киваю ещё раз. — И живёте вместе достаточно, чтобы врасти друг в друга на всю жизнь.       — Ты перечисляешь очевидные вещи, — я пожимаю плечами, высвобождая стопу из-под его коленки, чтобы не упираться так больно костью. Джеймс слегка соскальзывает ногами, оказываясь коленями между моих разведенных ног. Пена сейчас очень спасает. — И явно собираешься подытожить тем, что не нужен нам третьим. — Джеймс дёргается, его правая рука соскальзывает на моё плечо, а я веду ладонями по поджарым бокам. Какие же всё-таки ахуенные мужики, знал бы кто. — Ты не прав. Стив любит тебя, а ты его. Но ещё он любит меня, а я его. Соответственно, чтобы не расстраивать Стива, нам надо просто узнать друг друга. Я готова идти навстречу. А ты?       Считать поцелуи за положительные ответы меня научил ещё Стив, так что с Джеймсом у нас недопонимания не возникло. Ну, то есть как поцелуи, лёгкие прикосновения губами. Мы друг друга не знали и соответственно, друг другу не доверяли. Но чисто объективно было две вещи: я знала, что Стив бисексуал и любит своего «друга Баки», пусть мы об этом и не говорили, но я не удивилась сейчас. А второе — Джеймс красивый. Не как Стив, с его простой мужской красотой. Не как Брок с его резкими чертами лица и хищным взглядом. Джеймс завораживал той кошачьей, ленивой уверенностью, что всё будет по его желанию. И этим желаниям хотелось потакать. Поэтому, а может ещё отчасти из-за усталости и сладкого томления после нашей бурной встречи со Стивом, я не чувствовала ни ревности, ни страха. Как и любая баба, была готова к тому, что заявится на порог «первая любовь» и заберет у меня Стива. Я ненавидела себя за эти мысли и работала над собой, чтобы их убрать. Что ж, встретившись с «первой любовью», могу поздравить себя, что не закатила безобразный скандал.       — Ты мыслями не здесь, — хмурится Джеймс.       — Почему, как раз думала над тем, что не чувствую тебя чужаком, который собирается отнять моё и разрушить мою жизнь. Либо это опасная наивность, либо беспросветная глупость.       Джеймс помолчал немного. Я сидела к нему лицом — мы переплетались ногами, сидя достаточно близко друг к другу.       — Это доверие. Я пока не заслуживаю его. Ты обещала Стиву пирог.       — Угу. Пойдешь спать или поможешь?       — Помогу, — усмехнулся Барнс, подавая мне полотенце.       Как только пирог дошёл, а бутылка белого мускатного закончилась, мы забрались к Стиву под руки и меня вырубило.