POV Максима
Вечером я все-таки напился до такого состояния, что утром чуть не опоздал на уроки.
Мне с детства вбили мысль, что учёба самое важное в жизни, поэтому совесть, которая просыпалась очень редко, но метко, не позволила мне просто прогулять.
В школу, как ни странно, я не опоздал. Войдя во двор, я видел, что впереди меня идёт Женя, но увидев Никиту, который его догнал, я сбавил шаг и молча наблюдал, как они весело разговаривают. Разговора мне не было слышно, но я видел как он радостно сияет. И меня пробрало злобой. Радуешься так тому, что тебя поимели? Горько усмехаюсь, но при входе в кабинет, Женя с грохотом падает на пол. Не могу отказать себе в желании сделать ему гадость, чтобы стереть с губ эту счастливую улыбку.
— Какого хрена ты тут разлегся? — срывается зло с моих губ, и я пинком отправляю Женину сумку в полет, прям как футбольный мяч. Из неё посыпались школьные принадлежности и..
Трусы. Твою мать, те самые трусы, что я в шутку подарил Гоше на окончание десятого класса. Меня затрясло от ярости, расталкиваю одноклассников, пробираясь к последней парте и с шумом сажусь.
Как же я уже устал. Мне начало казаться, что я просто зря вернулся. Мне никогда не добиться его расположения или хотя бы дружбы.
Когда Никита объявил о вечеринке в честь Дня рождения Жени, в сердце появился небольшой огонёк надежды. Это мой последний шанс поговорить с ним. И если не получится, значит не судьба.
Я долго мялся над идеей пойти на вечеринку. Но не успел я все точно обдумать, как ноги сами уже понесли меня к его квартире. Вспомнив о подарке в последний момент, я развернулся на 180 градусов и побежал к магазинам.
Что ему подарить? Может что-то связанное с видом спорта, которым он занимается? А может что-то весомое?
Я проходил мимо ювелирного магазина, когда увидел его. Серебряный кулон, в виде кольца на палец, только меньше. Я ворвался в магазин и, ткнув пальцем в витрину, сказал:
— Дайте посмотреть вот этот кулон, он мужской? — говорю хрипло, неотрывно смотря как эту красоту.
— Да, это мужской. У вас отличный вкус. Но это подарок, скорее от женщины. Дело в том, что здесь гравировка, — смущенно произнесла миловидная девушка за прилавком, достав украшение и положив его передо мной. Я взял кулон и мягко провел пальцами по внутренней части, где было всего одно слово: «навсегда».
— Я беру его, и запакуйте в самую большую коробку, что есть у вас в магазине, — глупо хихикнул, представив себе Женино лицо, когда он будет добираться до подарка.
С чудесным настроением я вышел из магазина, и, зачем-то купив ещё цветов, пошёл к нужному дому. Сердце бешено стучало, когда я позвонил в дверь. Я уже практически на час опоздал, вечеринка скорее всего в самом разгаре. Когда дверь распахнулась, я забыл как дышать. Женя смотрел на меня с радостной улыбкой, хоть и был немного пьян. Я смутился от такого радушного приветствия.
— Я могу пройти? Ты же, вроде, всех приглашал, — спрашиваю я, одновременно протягивая парню цветы и коробку с подарком. — С Днем рождения, гомик, — ну и кто меня вечно за язык тянет?!
К моему удивлению, улыбка не сошла с лица Жени, напротив, он поддался вперёд и крепко обнял меня. Я ошарашено замер и уставился на вышедшего в коридор Ника, который был удивлен не меньше моего. Еле сдержав себя, чтобы не сжать его в объятиях, я осторожно вдохнул запах его волос.
— Проходи, начали уже без тебя, — хмыкает, а сам краснеет, отстраняясь, — Спасибо, — добавляет уже тише. А я впервые нежно улыбаюсь ему, как идиот и не могу сказать и слова. Он вдруг краснеет ещё сильнее и быстро убегает в кухню. Прикрыв за собой дверь, я разулся и пошел за ним.
— Жень, послушай, — говорю тихо, мягко касаясь его руки.
— Пойдем, выпьем, поговорим завтра на трезвую голову, нормально, — он нарочито выделил последнее слово. И тут звонок в дверь, от которого у меня мурашки по спине.
Женя, кажется, удивлен не меньше.
Слышу как открывается дверь, слышу до боли знакомый голос. Какого черта он тут забыл?
Вылетаю в коридор и замираю. Гоша целовал Женю, мягко притянув его к себе. У меня руки сжались в кулаки. Увидев боль во взгляде Гоши, я слегка смягчился.
— Ну привет, друг, — не могу сдержать злорадную ухмылку.
— И тебе не хворать, — говорит он нарочито холодно. Матерюсь сквозь зубы и ухожу в зал. Наливаю себе стакан виски до краев и залпом выпиваю, тут же наполнив его снова.
Гоша с Женей входят в комнату минут через двадцать, замечаю краем глаза, потому что старательно делаю вид, что меня здесь нет.
А дальше все закручивается в спираль, события перемешиваются, и я уже не обращаю внимание на то, что кто-то танцует и трется об меня, на то, что я опрокидываю в себя стакан за стаканом. Даже когда меня тянут куда-то за руку, я соображаю не сразу. Где-то на периферии сознания вдруг понимаю, что мне делают неплохой минет.
— Гоша отвали, — хриплю от накатившего возбуждения.
— Если я настолько противен, представь, что это Женя, — тихо говорит парень, а после заглатывает полностью. С моих губ срывается судорожный вздох, и я кончаю ему прямо в глотку, грубо схватив за волосы.
— Мне больно, — чуть не плача, хрипит невнятно парень, стоящий на коленях, а мне плевать. Рывком поднимаю его с колен и разворачиваю к себе спиной, толкая. Он цепляется за ванную, побелевшими пальцами.
— Ты же хотел этого, так? — хрипло смеюсь. Сдернув одним движением его штаны с трусами, беру с полочки под рукой гель для душа и лью прямо на колом стоящий член.
— Не так, прошу, — со слезами в голосе просит Гоша, пытаясь вырваться. Но мне плевать на него. Удерживаю его, больно сдавив бедра рукой в этом положении, и вхожу на всю длину одним резким движением. Крик боли тонет в музыке, а я двигаюсь, рывками, словно животное, не заботясь о струйках крови, текущих по ляжкам друга. Сменив угол проникновения, я слышу в его стонах не только боль. И он уже старается податься назад, чтобы получить больше наслаждения вперемешку с горькой болью. Я слегка откидываю голову, пытаясь представить на его месте Женю. Глажу его гладкую кожу на боках, перебираю черные отросшие волосы.
Грохот разбитого стекла заставляет меня резко обернуться. Женя стоит в дверях и смотрит на происходящее остекленевшим взглядом. Я сглатываю, кожей чувствуя его боль.
Так сильно влюбился в Гошу, да?
Он срывается и бежит к выходу, неловко натягиваю штаны, кричу ему остановиться, но входная дверь нещадно хлопает, чуть не слетев с петель. Гоша о чем-то просит и что-то говорит, но я не слышу. Я выбегаю босой на лестницу и бегу вниз. Кричу, молю, чтобы он остановился. Выбегаю из подъезда и вижу, как Женя запрыгивает на водительское сиденье ярко-жёлтого «Лексуса». Голос срывается от крика, но я все равно пытаюсь. Однако, дав по газам, Женя скрывается за поворотом. Оставив меня одного, бессильно опустившегося на колени.
Жень, пожалуйста, прости меня.
Я захлебывался слезами, ногтями шкребя асфальт. Я кричал, орал, пару раз меня даже попросили заткнуться какие-то люди, выглядывающие с балконов. Я не смог остановиться даже тогда, когда на мое плечо легла чья-то рука.
— Макс, где Женя? — трясет меня за плечи Никита, лицо белое, как мел.
— Он… уехал, — выдавливаю сквозь слезы.
— Он пьяный сел за руль? — выдыхает парень, совсем посерев, а до меня только сейчас доходит вся абсурдность ситуации. Никита спрашивает что-то ещё, но его вопросы не доходят до моих ушей, словно в вакууме я проваливаюсь в темноту.
***
Открываю глаза слишком резко, но в комнате темно. Серый потолок смотрится уныло, а тошнотворный запах лекарств, говорит о том это, что я в больнице.
— Очнулся, — тихий вкрадчивый голос выводит меня из транса, опускаю глаза и сталкиваюсь взглядом с обеспокоенными глазами Гоши.
— Исчезни, — слишком резко, — И больше никогда, слышишь? Никогда не появляйся в моей жизни, — вырываю свою руку из его и отворачиваюсь. Слышу тихий всхлип и шаги.
— Я не этого хотел, — выдавливает из себя Гоша, и я слышу, как закрывается входная дверь, до того как снова провалиться в темноту.
Следующее пробуждение было ещё более неприятным. Солнце пробивалось сквозь приоткрытые шторы. Больно резанула по слизистой глаза.
— Когда он очнется? — тихий голос Никиты я ни с чем не спутал бы.
— У него тяжёлое нервное истощение, ему положено так много спать, — отвечает ему незнакомый женский голос.
— Можно мне воды? — сипло прошу я и тут же перед лицом возникает лицо Никиты, а следом и рука со стаканом воды.
— Максим, как вы себя чувствуете? — перевожу безразличный взгляд на женщину в очках. Светлые волосы, холодные тёмные глаза.
— Нормально, — бесцветным голосом произношу я, пытаясь сесть. Когда мне это, наконец, удаётся, то забираю у Никиты стакан воды и залпом выпиваю.
— Я, пожалуй, оставлю вас, — говорит женщина, вздохнув, и выходит из палаты. Безразлично окидываю взглядом голубые стены, тёмные шторы на окне и задерживаю взгляд на висящем на стене телевизоре.
— Как Женя? — шепчу я, посмотрев на свои руки с содранными ногтями и кожей на пальцах.
— Он пропал, — с болью в голосе говорит Никита, а мое сердце больно бьёт по ребрам, — Записка на столе, чтобы его не искали. Он забрал документы из школы. Его никто даже не видел.
— Как давно я больнице? — эмоции схлынули, оставляя место лишь пустоте.
— Четыре дня, — даже без взгляда на Ника, могу точно сказать, что он трет переносицу.
— Ну трахнул я его парня, чего расстроился? Ещё и уехал, — горько усмехаюсь, сдерживая ненормальный смех.
— Ты идиот? — перевожу взгляд на удивлённого парня. — Женя любил тебя с пятого класса, а ты так с ним поступал, — говорит Никита и бледнеет, будто сказал что-то непозволительное.
Я замираю и сотни раз прокручиваю в голове его слова.
— Ты хочешь сказать… — сбиваюсь, не веря уставившись на Ника.
Тот лишь растерянно кивает, а я хватаюсь за голову. Нет! Ну какая же я сволочь. Я же знал о его чувствах, но были уверен, что после всего — он меня ненавидит. Думал только о себе и снова позволял себе оскорблять его.
— Чёрт, — шепчу срывающимся голосом, пальцы, которые и так болят, бессильно цепляются за простыню.
Никита посмотрел на меня долгим взглядом, и оставил наедине с собой.
***
Меня выписали из больницы через три дня. Отец за это время ни разу не навестил меня, лишь мама приходила пару раз и гладила мои волосы, когда я захлебывался слезами. Я хотел, чтобы все происходящее оказалось сном. Если раньше я просто хотел, чтобы Женя стал мне хотя бы другом, то сейчас мне было бы достаточно просто его присутствия в моей жизни.
Не знаю зачем, но я пришёл к его дому. Даже поднялся на его этаж, встав перед дверью и не решаясь позвонить. А смысл?
— Максим? — раздалось удивленное от лифта. Странно, даже не услышал шум открывающихся дверей. Я обернулся и увидел бледную Иллию Игоревну.
— Женя, правда уехал? — сорвалось с моих губ прежде, чем я успел подумать. Взгляд женщины, которая вдруг постарела вмиг на десяток лет, стал жестче.
— Максим, забудь пожалуйста, дорогу сюда, — тихо сказала она и, пройдя мимо, исчезла в квартире.
Последняя ниточка оборвалась где-то в душе. Я вышел из подъезда и полной грудью вдохнул холодный воздух. Да, как-то слишком резко после такой жары стало холодно.
Я провожал взглядом прохожих и думал, достав из кармана штанов пачку сигарет, неловко прикурил. Где-то в груди образовалась чертова дыра. И я не знал, как избавиться от неё. Единственная уверенность была только в том, что я обязательно его найду. Чего бы мне это не стоило!
