В наших зрачках - острые грани вечного льда, А на клыках - свежею кровью пахнет вода; Видишь мерцание лезвий средь стонов разодранной ночи, Слово прощания с жизнью, что стала мгновенья короче... Мельница, "На север"
Фуарад был хмурым и молчаливым бритоголовым эльфом, достаточно низким для своего вида, — с раной в ноге, а Гаэрлид — светловолосой эльфкой с вечно недовольным красным лицом. Красным от жара, в купе с болезненно блестящими глазами. «Простуда?» — подумала Шани, неуверенно оглядывая больных, после того как ее втолкнули в повозку. — А ты еще кто? — с чувствующейся неприязнью спросила эльфка. Гаэрлид была по-настоящему красивой, даже несмотря на болезнь, рядом с которой Шани вдруг почувствовала себя серой замухрышкой… что рабочему настроению тоже не способствовало. Она словно вернулась в Академию, где все: от преподавателей до студентов смотрели сквозь нее на грудастых длинноволосых холеных красавиц. Реданка дернула головой, отгоняя глупые отроческие воспоминания, для которых было не время и не место. — Шани. Ваш лекарь… — пожала плечами девушка, неожиданно примечая в дальнем углу ворох одеял с торчащим эльфийским ухом. Не слушая, недовольное ворчание скоятаэлей, лекарка, придерживаясь за стенку, подошла к вороху и аккуратно развернула одеяло. За тканями располагался бледный до серости темноволосый эльф с шеей покрытой татуировками. Он был худ и измучен, Шани сглотнула, чуть прикрыв рот и нос рукой, от поднявшегося удушливого запаха гноя. Можно было подумать, что он мертв, если бы не чуть дрогнувшие длинные ресницы, на миг приоткрывшие темно-карие глаза. Эльф разомкнул губы, чтобы что-то сказать, но Шани мягкими пальцами перекрыла прохладные сухие губы. — Не разговаривай, — шепнула она, после поднимаясь на ноги. Сначала те — двое, потом тяжелобольной смертник, о котором кажется уже все забыли…***
Из повозки Шани вышла лишь на привале, поздним вечером, с дрожащими от усталости руками. — Ты Шани, да? — окликнул неожиданно девушку голос, неокрашенный в презрение. Лекарка обернулась, встречая хмельного, но довольно дружелюбного на первый взгляд эльфа. — Я Седрик. Идем к огню. И подневольная медичка пошла, устало плюхаясь на какой-то застеленный камень рядом с Седриком. — Это как будто не со мной происходит… — неожиданно поделилась Шани, смотря в трескучее пламя. Пьяница протянул бутыль чего-то крепкого девушке, но стоило ее руке потянуться за алкоголем… отодвинул обратно, глянув на удивление осмысленным взглядом. Желудок Шани неприлично громко забурчал. Седрик раздобыл лекарке поесть и продолжил молчаливо пить, до тех пока Шани осторожно не спросила о забытом больном, отщипывая по маленькому кусочку хлебного мякиша и отправляя по одному в рот. — Это… Киаран, второй главный в Aen hanse… друг Йорвета. Отравленная стрела, может какой-нибудь дриады-отступницы… Мы боролись за него, но потом… Va’esse deireadh aep eigean… — скорбно закончил Седрик, делая глоток. Шани отняла бутылку и чуть поколебавшись, пригубила крепкое пойло, после вдруг осевшим голосом констатируя: — Он еще жив. — А надолго ли?.. — парировал мужчина. Девушка задумчиво замолкла на несколько минут. Эльф забрал из ее ослабевших рук бутылку. — Он мучается и вы… обрекаете его на это, — совсем сухо сказала лекарка. Она навидалась чужих страданий сполна за свою не такую уж длинную жизнь. Человек, эльф, краснолюд, низушек — есть ли разница, когда раненный долго и мучительно умирает на твоих руках? Его крики после слышишь в кошмарах, его взгляд, молящий сделать хоть что-нибудь, смотрит на тебя из снов?.. Иногда нужно решиться оборвать чужие муки, но тот умирающий эльф был заброшен в дальний угол, словно не нужная вещь. — Йорвет приказал… ждать. Шани, осмыслив сказанное за несколько долгих мгновений, поднялась порывисто, яростно сверкая повлажневшими глазами, отражавшими пламя костра и какую-то особенную злость, выхватила бутылку, вдребезги разбивая ее ударом о дерево. — Ваш Йорвет трус, каких я еще не видела! — гневно крикнула девушка, порываясь уйти обратно к повозке, но Седрик неожиданно резвым движением ухватил ее за запястье. Из-за своей праведной ярости Шани даже не чувствовала страха, тяжело дыша куда-то в шею эльфу, все еще державшего ее руку. — А что если он ждал… тебя? Шани вскинула голову, встречая совершенно серьезный взгляд Седрика. Казалось, он даже не пил. Девушка сглотнула, опустив глаза, и прокручивая этот вопрос в своей голове в течении почти минуты. А после вдруг подняла свой искрящейся изумрудами взгляд, полный живой решимости. — Скоро мы это узнаем. Седрик с каким-то понятным лишь ему облегчением рассмеялся, чуть пошатываясь, и отступил назад, отпуская девушку. — Va’esse eigh faidh’ar… — Седрик проводил ее потеплевшим взором. А лекарка, утирая слезы, которых никто так и не увидел, вернулась в повозку.***
Днем Шани снова провела весь день в заботах о своих нежданных пациентах. Гаэрлид продолжала сыпать колкостями, — хотя и заметно шла на поправку, — Фуарад все так же хмуро молчал, поэтому большую часть времени девушка проводила у лежанки Киарана, чистя рану от гноя и грязи, заставляя эльфа хоть по чуть-чуть глотать свежеприготовленный ею эликсир, вынуждающий почти безжизненное тело бороться с недугом. Йорвет, — на его же счастье! — лекарку не посещал. Ночь прошла в метаниях над все еще бессознательным Киараном, рядом с которым тревожным и неглубоким сном и забылась девушка… Полная Луна освещала восходящую к горе дорогу, заполняя ярким серебристым светом все вокруг. Ночь, скрывающая путников сходила на нет — до рассвета было не много времени. Йорвет, шедший впереди колонны, испытывал дискомфорт, какой может испытывать вор, проходящий через парадную дверь. Но через болота и густые леса повозку, на которой лекарка возилась с больными скоятаэлями, провести было невозможно, поэтому выбирать не приходилось. У подножия горы уже был слышен шум, а свет огней мелькал между веток деревьев — значит все на месте. Вскоре на пути оказались две фигуры, окутанные в длинные зеленые плащи с капюшонами и вооруженные мечами и луками. — Termar! — крикнул один из них, доставая меч, в то время, как второй уже натянул тетиву. — N’aen aespar a me! — крикнул в ответ Йорвет. — Свои, не видишь, что ли? — Простите, служба такая, — проговорил тот, что обнажил меч. — Покажите печать письма. Примерно две недели назад Йорвет получил письмо от загадочного эльфа, который тут же исчез, оставив только конверт с печатью… Дол Блатанна. В письме говорилось об общем сборе лидеров скоятаэлей Севера в заброшенной краснолюдской крепости с индивидуальными указаниями. Идеальная ловушка… Но, несмотря на вполне обоснованную тревогу, Йорвет, сам еще не зная почему, согласился пойти на эту опасную авантюру. И вот он стоит, протягивая охраннику помятую печать с клочками письма в ожидании реакции. Охранник тут же кивает, убирая меч в ножны, а его напарник ослабляет тетиву. Отряд движется прямо, пока вскоре не оказывается посреди внушительного сборища. Висящие на самодельных палатках знамена и вымпелы, преимущественно зеленого цвета, эльфы и краснолюды, пьющие, поющие и играющие на музыкальных инструментах. Глядя на это зрелище трудно было представить, что тут проводится военный совет, а не мирный праздник. Никто не обратил внимание на пополнение — Йорвет и его отряд растворились в огромном количестве народу, лившейся реке алкоголя и шума хохота с музыкой. — Разбейте здесь лагерь, — настолько громко, насколько это возможно скомандовал Йорвет, — Симон, остаешься за главного. — Так точно! — без лишних возражений ответил тот своему командиру. Напоследок Йорвет хотел в последний раз удостовериться, что пленница на месте и занимается делом, но поток пьяных и веселых скоятаэлей поглотил его людей и, отметя эту затею, атаман двинулся к крепости в подножии скалы, тоже увешанную вымпелами, но солдатами не занятую. Дедукция его не подвела: у ворот стояли двое, в том же обмундировании, что и предыдущие. Йорвет начал доставать печать, когда один из них сказал: — Hael! В этом нет нужды. Мы знаем, кто вы, только вас и ждем. Я вас провожу. Йорвет последовал за эльфом вглубь замка, пробираясь через узкие каменные коридоры и низкие винтовые лестницы, направляясь вверх. Дойдя до высоких дубовых дверей, эльф распахнул их, впуская Йорвета в обширный зал, посреди которого уже стоял круглый стол, собравший вокруг себя всех атаманов скоятаэлей, уже бурно обсуждавших какие-то личные дела, пока не зашел Йорвет. Реакция на его появление была эмоциональной и совершенно неоднородной: от страха и даже презрения, до восхищения и уважения. И чувства эти были во многом взаимны. Лишь сдержанно кивнув в знак приветствия, Йорвет занял свое место, ожидая, как и резко замолчавшие гости, когда явится сам организатор «праздника». И он не заставил себя ждать. В сопровождении двух солдат в уже знакомой форме, в зал вошел эльф в темной мантии. Густые темные волосы, отливающие неприятной желтизной змеиные глаза, строгие черты молодого лица, не лишенного, впрочем, обаяния, пробудили в памяти Йорвета темные, неприятные воспоминания… — Bloede! — Он тут же вскочил, схватившись за рукоять клинка, но не обнажив его, на что охранники отреагировали своевременно, достав свои мечи. — Стоило догадаться! Атаманы с тревогой смотрели на эту сцену, протекающую в напряженной тишине. — Cead, Йорвет, — спокойным и глубоким баритоном ответил ему эльф в черном, пристраиваясь за стол на место хозяина «вечера». — Я с радостью поговорю с тобой лично, когда мы разберемся с делами. — С тобой?! — прорычал в исступлении Йорвет, заводясь все больше. — Если бы присутствующие здесь знали, что значит вести с тобой дела, то никто не откликнулся бы на твой зов. Видимо, ты очень отчаялся, раз решил позвать меня. — Отнюдь, мой давний друг, я воодушевлен как никогда. И именно поэтому я предлагаю тебе забыть старую обиду и выслушать меня, — все так же спокойно продолжил эльф. Под испытывающими взглядами совета Йорвет, захлебывающийся от ненависти, все же опустил руку с рукояти: — Прикажи своим болванам не красться сзади меня, иначе для них это плохо кончится. Опешившие солдаты сами, без команды, остановились и невольно попятились. Эльф в черном слегка кивнул и начал свою размеренную речь: — Друзья, многие из вас знают меня, как Йоахеля фон Талона. Я давно лоббирую интересы скоятаэлей в Дол Блатанна, помогаю материально в нашем противостоянии… однако настало время признать, что дальше так продолжаться не может. Слишком многое мы потеряли и продолжаем терять в этой борьбе, а об успехах говорить не приходится, — в этот момент он пристально посмотрел на Йорвета. — Но сегодня все изменится. Я предлагаю вам внести свой вклад в событие, которое навсегда изменит ход истории… — Короче можно? — перебил его один из эльфов с уродливым шрамом на все лицо. Йоахель достал из пол своего одеяния лист, с расколотой красной печатью, и выдвинул его на середину стола: — Договор о союзе с Каэдвеном, с подписью самого Хенсельта и королевской печатью. Гулкий ропот недовольства тут же заполнил зал, лишь Йорвет молчал, сложив губы в презрительную усмешку. «Меньшего я от тебя не ждал». — Прежде чем делать поспешные выводы, — повышенным тоном, пытаясь перекричать возмущенных эльфов произнес Йоахель, — Прочтите условия акта. Там обусловлены все, чего мы хотим, и даже больше: Дол Блатанна получит Аэдирнские земли, скоятаэлей пустят на территорию Дол Блатанна… На словах об Аэдирне атаман на мгновение забылся, невольно вспоминая Верген и события, предшествовавшие его уходу. Навязчивые мысли о златовласой девушке, суровой, но прекрасной, были полны горечи разочарования, поглощая его смятенную душу. Отвлечься от этих мыслей стоило Йорвету больших усилий. — Стоп, стоп… — прервал его один из эльфов. — Францеска согласилась на это? — Нет. И не согласится. Поэтому нам и нужен союз с Каэдвеном — вместе мы свергнем узурпаторшу и установим порядок, выгодный всем, в особенности скоятаэлям. Командиры отрядов, изучавшие текст документа, тут же обратили недоверчивые взоры на загадочного эльфа, озадаченные столь неожиданным поворотом событий. — Отличный план, — язвительно прокомментировал Йорвет, решивший наконец подать голос, — Но какова будет цена на этот раз? — Как я и сказал, нас ожидает военное сотрудничество. Если мы хотим, чтобы каэдвенские осадные орудия, с помощью которых мы загоним Францеску в западню, прибыли и помогли нам, мы должны задержать нильфгаардскую армию общими усилиями, разоряя их тылы. — Что же это получается?.. — возмущенно пробормотал один из эльфов, при этом встав. — Войной против своих же? Бок о бок с dhoine?! — Йорвет, — внезапно обратился фон Талон, — Скажи, кто хуже любого врага? — Предатель, — недолго думая ответил тот. — Францеска Финдабаир предала наш народ, пошла на компромисс, который оказался хуже любой из альтернатив. И теперь мы вынуждены наблюдать, как наш род вымирает в своем миниатюрном заповеднике на потеху dhoine! Сейчас судьба дает нам реальный шанс создать по настоящему сильное и единое государство нелюдей. Готовы ли вы взять на себя ответственность за последствия, если откажетесь сейчас? — Думаю, что выражу общее мнение если скажу, что нужно сделать перерыв для обдумывания этого предложения, — высказался один из лидеров белок, которому вторил одобрительный гул. — Тогда через 5 часов, на рассвете я жду каждого из вас. Остался последний, но самый важный момент, который я бы хотел обсудить с каждым лично, и… Йорвет. Тебя бы я желал видеть в первую очередь. — Caemm arse, — презрительно бросил Йорвет, прежде чем покинуть зал. Он направился искать своих людей с твердым намерением поскорее покинуть это злачное место, оскверненное мерзким популизмом Талона. Лагерь, еще совсем недавно шумный и веселый, как будто оцепенел на рассвете — редкие прохожие куда-то суетливо слонялись, музыка перестала играть, а разговоры стали тихими и тревожными. Не без труда и долгих поисков Йорвету, все-таки, удалось добрести до своего лагеря, узнав палатки со своими вымпелами. В первую очередь он решил заглянуть к пленнице, убедившись, что она на месте и занята делом. Только Йорвет подошел к палатке с красным крестом, как из него выбежала, чуть не снеся его самого, та самая рыжая девушка, взъерошенная и с мокрыми глазами. Йорвет, прихватив лекарку за плечо одной рукой, и потянувшись другой за кинжалом, посмотрел ей прямо в глаза и спросил: — Что случилось?***
Утро пришло Шани с криком эльфки, словно c кукареканьем деревенского петуха. Гаэрлид начала со слабого удара по плечу, когда лекарке, наконец, удалось спросонья понять ее слова: -Ты!.. Ты изуродовала меня! Как ты только посмела, а d’yeabl aep arse, bloede dh’oine! An’badraigh aen cuach! Шани молчала, оглядывая лицо нависающей над ней эльфки… Оно было покрыто красными неравномерными пятнами и реданка даже нашла этому причину, бросив взгляд к ее лежанке, пока та продолжала словесно распинаться. — Ты позавидовала мне да, beann’shie?! Куда тебе, рябой и стриженной под мальчишку! — капала ядом Гаэрлид, упиваясь тем, что Шани, по общему мнению, не походила на идеал женской красоты. — Я говорила не пить, пока лечишься? Теперь расхлебывай, что сама натворила… — стараясь сохранять спокойствие подняла голову лекарка, вставая с лежанки. Слова малознакомой истеричной девицы били на редкость больно. Эльфка, поняв что ее поймали на собственной глупости, разъярилась еще больше. — Thaess aep, dh’oine! — зарычала лучница, и щеку Шани обожгла оплеуха, заставившая девушку пошатнуться, а после пулей вылететь из стоящей повозки, с размаху влетая в чью-то крепкую грудь. «Нашивки…» — первое промелькнуло в голове и Шани отступила чуть дальше, стараясь сморгнуть слезы до того как они ручьями польются по щекам. Но эльф был лучником и грешно было ему было бы не заметить даже за эти пару мгновений соленые почти сорвавшиеся алмазные капли. — Что случилось? По мнению Шани, не было смысла говорить об этом кому-либо здесь, а тем более — Йорвету. Только не ему. За прошедшие два дня он стал вызывать в ней не самые теплые чувства. — Ничего… — веско отчеканила девушка, импульсивно вырывая свою руку из хватки эльфа. Первая плеть — доносчику…