I am not afraid of this mountain in my way You can push me to my knees I believe And I am now awake Uncontrolled and not ashamed When it washes over me I feel free Я не боюсь трудностей и ошибок в жизни Ты можешь поставить меня на колени, я верю. И когда я просыпаюсь, Неконтролируемым и бесстыжим, Она прикасается ко мне, и я чувствую себя свободным Thousand Foot Krutch - I Get Wicked
Шани, не веря, что делает это, нерешительно подошла к эльфу, и еще пару мгновений поколебавшись, — чем наверняка теша взор скоятаэля на ее залитое краской лицо, — наклонилась, гибко ложась животом на колени Йорвета. Пару мгновений ничего не происходило, а после ее юбка рывком была задрана. Следом чужая рука пробежалась по округлым бедрам и… таким же неожиданным рывком стянула белье до дрожащих полусогнутых колен. Почувствовав тепло женского тела на своих коленях, мягкую ткань и шелковистую кожу, атаману разбойников стоило больших усилий возобладать над собой… Он не делал этого настолько давно, что даже усомнился в том, что когда-либо применял такое наказание раньше. Но это и не важно: молодое упругое тело и огонь, полыхающий внутри него, пробудили в нем уверенность и четкое осознание того, что надо делать. Йорвет повелительно возложил левую руку на спину девушке, крепко и уверенно схватив ее, а правую медленно занес… — Henn! Удар получился не столько болезненным, сколько неожиданным и… неприличным чисто на слух — этот хлопок шершавой теплой ладони о кожу пробуждал не самые невинные воспоминания. Шани даже дышать перестала, прикрывая рот ладонью. Йорвет буквально на секунду замешкался, пытаясь одолеть поток нахлынувших противоречивых эмоций. Это, в конце концов, наказание — обязанность, которая не должна приносить удовольствия, но что-то первобытное, импульсивное взяло верх над его сомнительным хладнокровием. Йорвет не смог сдержать хищную улыбку. — De! Второй удар пришелся на другую половинку, еще не отмеченную розовеющим следом руки эльфа. Шани вздрогнула в руках экзекутора и неожиданно поймала себя на мысли как невероятно будоражище звучит глубокий голос Йорвета на родном языке, задевая какие-то особые струны в сознании. Было в его произношении на Старшей речи что-то гипнотическое, властное, заставляющее повиноваться и даже забыть о почти десятке зрителей экзекуции. Вздрагивание девушки горячило Йорвета еще больше. Он подметил, что не может оторвать взгляда от хрупкого пылкого тела, от поалевших от ударов округлостей… Дрожь Шани отдавалась приятной вибрацией по самому разбойнику, сердце с бешеной скоростью переливала кровь, насыщенную адреналином по всему телу. Энергия, будто ища выход из тесного тела, стала вырываться, отозвавшись снизу. Отбросив стыд, совесть и последние отголоски сдержанности, Йорвет занес руку для удара куда сильнее предыдущих. — Teir! Следующий за словом шлепок был уже больнее, что предыдущие могли считаться лишь «заботливым разогревом». Кожу обожгло на несколько мгновений, а девушка шумно выдохнула. На четвертом, следующем почти сразу, Шани судорожно вдохнула, начиная инстинктивно ерзать от руки экзекутора. Йорвет сыпал удары равномерно, четко — по два с небольшим перерывом, магнетически считая вслух, но уже немного тише — не для собравшейся публики, а лишь для наказываемой девушки. На шестом ягодицы уже заметно пекли, а удары издевательски замедлились, но стали… чувственнее, резче, с оттяжкой. Теперь каждый шлепок вырывал у Шани невольный жалобный стон сквозь прикушенную губу. С каждым последующим ударом Йорвет оттягивал следующий все дольше, прерываясь на поглаживание пылающих ягодиц, давая жертве время и возможность в полной мере прочувствовать боль, и затем, когда она приутихнет… ударить еще сильнее. Стоны девушки ласкали его слух, полностью переворачивая нутро. Где-то на задворках сознания разум вопил, как это неприлично и странно, но неудержимая жажда удовлетворенности поглотила эльфа окончательно. Ноги Шани от каждого нового влажного шлепка беспомощно вздрагивали, но рука эльфа все еще удерживала девушку — не так чтобы намертво крепко, хотя вряд ли она смогла бы легко подскочить, даже дай Йорвет ей сигнал, что наказание окончено. В какой-то момент, болезненный жар на оголенных ягодицах пересилил желание стерпеть и сдержать всяческое скуление, и Шани, изогнувшись в пояснице под чужой рукой, громко протяжно застонала от очередного сильного удара по налитой багрянцем коже. Удовольствие… долгие годы лишений, изнурения, борьбы и накопившийся за это время багаж негативных эмоций — все фоном поблекло со стоном Шани, извивавшейся в цепком захвате истязателя, оставляя лишь чистое удовольствие. Во время очередной «передышки», Йорвет, чья рука самовольно спустилась между дрожащих женских ног, пристроил два пальца, нежно и даже ласково, но уверенно проникая внутрь меж влажных складочек. Мокрый жар приятно обжег кожу. Несколько мгновений Шани не могла поверить своим ощущениям. «Он… он не мог…» — подумала шокированная реданка, пока пальцы эльфа словно заботливо проверяли степень ее влажности. И Йорвет точно знал, что искать… как поняла девушка когда все ощущения сконцентрировались на кончиках пальцев, безошибочно гуляющих кругами вокруг одной маленькой точки. Шани, утрачивая реальность в происходящем безумии, снова огласила поляну несдержанным стоном, прикрыв глаза, и теперь изгибаясь более податливо и послушно… к ласкающей руке, только что сыпавшей наказывающими ударами. Страстный стон лекарки открыл новую завесу в бушующем сознании Йорвета. На смену заинтересованности пришло что-то более жаркое и сильное… гораздо сильнее самого Йорвета. Атаман бессознательно потянулся всем телом к медичке, сводя итак нарушенную субординацию к нулю, лишь одежда оставалась последним рубежом. Только высшим силам известно, как Йорвет, уже забирающейся левой рукой под кафтан и без раздумий отдающийся на откуп своему сумасбродному порыву, поступил бы дальше, если бы не заметил случайно в ряду своих людей чужих, в зеленых одеяниях. —… Мастер Йорвет? — обратился один из них, заметив, что тот их заметил. — Мы не вовремя? На этих словах Йорвета поразил удар, сильнее любой дубинки. Наваждение страсти спало, оставляя произошедшее в его голове как свершившийся факт. Схватив девушку обеими руками за кафтан, скоятаэль резко приподнял ее, пока та неловко не встала на ноги, затем и сам вскочил. — Свободна! — приказал он медичке, не глядя на нее: он понял, что просто не сможет на нее взглянуть сейчас. — Что вам надо? — Йорвет раздраженно огрызнулся незваным гостям. — Мы по поводу указаний от… — Thaess aep!.. Не здесь. На этих словах Йорвет удалился в личный шатер, куда, следом, зашли и неожиданные визитеры. Неловко подтянув белье, шипя от трения ткани от пекущую кожу, Шани поспешила как можно быстрее скрыться с глаз скоятаэлей. «Что это сейчас было?! Эта наглая одноглазая рожа!.. Как он только позволил себе!..» — стыдливо вопил разум, заставляя рвано дышащую девушку отчаянно краснеть. У палаток лекарку нагнал Седрик. Повисло напряженное молчание. — Ты плачешь… — прожигая Шани взглядом сказал следопыт, и его рука рефлекторно дернулась к пострадавшей, но почти сразу повисла вдоль тела. Лекарка же ошарашено потянулась кистью к своей щеке, действительно обнаруживая мокрые дорожки и торопливо, со стыдом, утирая их. — Больно?.. Шани показалось что слух ее обманывает и неожиданно… она рассмеялась в каком-то подобии истерики. — Нет, не больно, — мягко сказала девушка, отсмеявшись под отчасти напуганным взглядом Седрика. Казалось, что у девчонки от стресса кукушка поехала. — Меня лет с тринадцати так не наказывали. А в тринадцать — были розги, между прочим!.. Так что Йорвет еще по-божески со мной обошелся. Реданка улыбнулась, стирая последнюю влагу под глазами. У следопыта были все основания думать, что реакция девушки будет гораздо мрачнее, но эта сумасшедшая выглядела почти… довольной, вгоняя эльфа в ступор. Видимо, Йорвет перед наказанием здорово напугал пленницу — уж это он умел как никто.***
Остаток дня Шани бойко и в какой-то степени благодушно, — словно рассчитавшись с давящим на совесть долгом, — занималась своими больными: удостоверилась что красные пятна сходят с лица Гаэрлид и что та приняла лекарство, запивая его не краснолюдским самогоном, что Фуарад может встать и ходить, что Киаран… дышит и умирать не планирует, а рана не гноится. Девушка перевязала бессознательного эльфа заново не без помощи Седрика. Друг Йорвета был крепким и это вселяло в лекарку надежду, что она здесь не зря, и что сможет вытащить его из сумрачных грез. Когда все лекарские дела были переделаны, Шани устроилась на краю повозки, обреченно стаскивая испорченный чулок с ноги. Покрутив вещицу в руках, девушка потянулась за плотными белыми нитками и иглой… через полчаса натягивая починенный предмет на ножку. Разрез теперь был сшит «шнуровкой» белыми стежками крест-накрест на черной ткани. И выглядело это… «По-хулигански» — с улыбкой подумала реданка. В сумерках Шани поняла, что еще один ее пациент остался не проверен, и девушка действительно долго колебалась стоит ли к нему идти — беспокоить, злить, «провоцировать»: нужное подчеркнуть. Но кодекс врача, — или не только он? — не давал ей, несмотря на уверенность в своей работе, выбросить из головы мысль — «А если загноилось?.. Или шов ослаб?..». «Я посмотрю и уйду, ничего страшного не случится» — убеждая себя, Шани прошествовала по лагерю, пересеклась с иронично-презрительным взором кого-то из дозорных и замерла у большого шатра, мысленно призывая себя не трусить. Тонкая ручка осторожно откинула плотную ткань полы, впуская Шани в слабо освещенное жаровней жилище главаря. Личные апартаменты атамана скоятаэлей были скромны даже по партизанским меркам: давно потертое постельное белье, серое от времени, и пара ящиков, на одном из которых Йорвет сидел у теплой жаровни, задумчиво склонившись над распростертой картой, сверяясь с какими-то данными на клочке бумаги, когда у входа появилась Шани, в рыжих волосах которой слабый огонек игриво отливал золотистыми свечением. — Что тебе надо, beanna? — пожалуй слишком неестественно сухо и отрывисто спросил он. — Швы проверить… — тихо ответила Шани, стараясь чтобы ее голос не скатился до лепета, и замирая у выхода, на случай уже почти висевшего в воздухе «Пошла вон». Мысль прогнать наистраннейшим образом влияющую на него Шани от греха подальше тут же мелькнула в голове Йорвета. Разбойник не мог понять, что пробудила в нем эта девушка, и поэтому боялся… или боялся, как раз потому, что уже отдаленно понял? Однако, опыт долгой и жестокой партизанской жизни подсказывал, что единственное разрешение противоречивых ситуаций возможно лишь одним путем — вперед, отметая все сомнения. — Хорошо, — уверенно ответил эльф, встав перед ожидающей девушкой. — Кольчугу снять поможешь? Рыжеволосая реданка с заметным облегчением кивнула, достаточно быстро метнув свои руки к чужой броне. Выглядело это по-меньшей мере двусмысленно… и Шани заставила себя замедлиться, стараясь не смотреть эльфу в глаза. Броня была скинута довольно быстро. «Не в первый раз все-таки…» — грешным делом подумала лекарка, сдержав нервный смешок, попутно оставляя скоятаэля в рубахе. Не желая тянуть, усугубляя и без того неоднозначную ситуацию, Йорвет, ухватившись за низ белой рубахи, легким и быстрым движением рук освободился от нее, обнажая жилистые, загорелые торс и грудь, испещренные шрамами разного размера и характера появления. Эльф не отрывал взгляда от Шани, внимательно и задумчиво следя за ней. Небрежно кинув рубашку на постель, атаман вытянулся перед девушкой, повернувшись раненым боком. — Здесь не видно, — деловито сказала Шани и положив руку на плечо, легонько подвела эльфа к горящей жаровне, усаживая того на прежнее место — на ящик, крепким обнаженным торсом к источнику света. Лекарке вдруг нестерпимо захотелось провести рукой по ветвящейся лиственными лианами татуировки на шее эльфа… опускавшейся на ключицы… плечо, «разрастающейся» почти до локтя. «А здесь все видно слишком хорошо… проклятый эльф…» — подумала Шани и, вместо рядового «Откинься немного», безмолвно положила ладонь на твердый поджарый пресс, заставляя Йорвета отклониться назад с упором на руки. — Могу я задать вопрос? — вдруг осторожно спросила рыжая реданка, задерживая приложенную к телу эльфа руку немного дольше необходимого. Йорвет поначалу то ли возмутился наглости девчонки, то ли разозлился своей покорности сию действию, но теплая ручка, так нежно и уверенно легшая на его живот, смутила его рассудок, как тогда, когда он стянул с нее белье, открывая поле для наказания. — Попробуй, — после непродолжительного молчания настороженно спросил Йорвет. Обстановка была располагающей, даже слишком располагающей для непринуждённой беседы, в ходе которой эта хитрая лиса может случайно узнать то, что знать не должна… Он не спроста раньше не брал пленных. Шани подняла чистый изумрудный взгляд, на мгновение пересекаясь с внимательный взором Йорвета и медленно отвела руку, напоследок задевая низ живота кончикам пальцев. — Тот эльф который меня… допрашивал, кто он?.. Лекарка, наклонилась ближе к телу эльфа, а ее рука мягко прошлась, не отрываясь от горячего торса, ближе к ране, чуть натягивая кожу. Кокетливые движения руки по напряжённому, как натянутая струна пружины, телу, смутили озадаченного эльфа: ему было приятно и хотелось насладиться прикосновениями девушки в полной мере. Но неожиданный вопрос медички пробудил в нем параноидально-опасливые мысли, которые он испытывал ко всем dhoine с давних пор. — Тебе не нужно это знать, — отрезал он. Шани недоверчиво прищурилась, замирая, чтобы переварить ответ и справиться с фантомным вкусом чужой крови на языке. — Я… не заслуживаю знать кто оцарапал мне язык, щеку, шею и собирался вонзить кинжал мне между ног? — девушка испытующим взглядом посмотрела на упрямого эльфа. «У тебя хватит совести оставить меня без ответа?». — А еще!.. — неожиданно откровенно поделилась Шани с каким-то почти милым ворчанием. —… испортил мне чулок. — Именно, — заводясь ответил скоятаэль, резко выпрямившись. Лишнее напоминание о том, как фон Талон «поигрался» с его пленницей жгло каленным железом гордость Йорвета. — Такие как Йоахель позорят Aen Seidhe своим мерзостным политикантством и извращенным садизмом. Ты легко отделалась, beanna, — заметно поучительней продолжил эльф. — Он опасен, и в следующий раз я могу не успеть вовремя. Большего о нем тебе знать нельзя. — Лучше бы следующего раза не было… — тихо откликнулась Шани, едва заметно содрогаясь. Что было бы опоздай Йорвет еще хотя бы на минуту или две? Как глубоко в ней был бы чертов клинок?.. Хотя теперь она знала имя того с кем пересекаться точно не следует. Девушка задумчиво прикусив губу, вернулась к ранению. Швы держались как влитые, но обработать не помешало бы. Лекарка в одно мгновение убрала руки от Йорвета, чтобы достать из сумки пузырек спирта и кусочек марли, неторопливо и почти умиротворенно смачивая ткань. — Что с раной? — пытаясь отвлечь себя от навязчивых мыслей спросил Йорвет, рассеянно глядя на девушку. Приятное потрескивание огонька в жаровне, теплый отсвет на светлой коже Шани и искристые изумрудные глаза, подобные омутам древних кристаллических озер… А в лагере, как назло, какой-то болван, взявший в руки лютню, стал выдавать лирично-романтическую музыку. «Руки отрублю этому маэстро!..» — Все нормально, — пожала плечами Шани со слабой улыбкой, прикладывая холодноватую мокрую от спирта марлю к ране, провоцируя жжение, и едва касаясь прижимая своей ладонью сверху. Положить вторую руку снова на тело скоятаэля было бы совершенно неоправданно, даже при феерической способности Шани с горем пополам придумывать себе оправдания, для успокоения собственной ропщущей совести… так что она предусмотрительно отвела свою руку куда-то за спину. — Ранение очень хорошо заживает, лучше чем я думала. — Потому что не стоит недооценивать Aen Seidhe, — Йорвет не упускал возможности развернуть демагогию о превосходстве эльфийской расы, как он это любил, но сейчас это было похоже на попытку хоть как-то отвлечь себя от неправильных мыслей. — Наши души сильны, тела выносливы, а воля непоколебима — вот почему мы непобедимы. Шани закатила глаза, и якобы не нарочно надавливая рукой чуть сильнее, чем заставила потекший каплями жгучий спирт обильнее смочить потревоженные еще не зажившие края сшитой раны. Должно быть действительно больно, но явной пойдет на пользу и обеззараживанию, и хвастовству эльфа. — Я не слишком интересуюсь политикой… — невинно хлопая зелеными глазами, сказала лекарка. Уязвленный очевидным демаршем, играючи осуществленным хрупкой женской ручкой, Йорвет открыл было рот, собираясь втоптать в грязь политически необразованную dhoine, но, поняв, что это будет слишком даже для обычного разговора ради разговора, просто махнул рукой, сложив губы в нарочито презрительную усмешку. — Долго еще? — нетерпеливо и неожиданно неприятно спросил он. Глядя на искривленную презрением рожу разбойника, хотелось сказать что-нибудь резкое, а то и снова сделать больно, но Шани, просто убрала руку, комкая марлю с гранатовыми каплями, и выпрямилась. Это был тот язвительный эльф, который взял ее в плен, а вовсе не тот, что вытащил ее от ненормального любителя крови… Ладно, врачебную совесть успокоила, теперь хоть та ее не загрызет темной ночью у постели Киарана. — Все, — сухо бросила лекарка, подхватывая сумку, и по пути к выходу выбрасывая проспиртованную марлю в жаровню, тут же вспыхнувшую ярче на миг. Йорвет искренне удивился такому внезапному проявлению хладнокровия и отстраненности у девушки. Досадное, отдаленно знакомое, но все же чужое для него чувство неприятным комом тяжелело в нем, сковывая тело и разум все сильнее. Раздраженно и резковато натянув на себя рубаху, Йорвет просидел с минуту, соображая, что делать дальше. «К черту ее…»