Возьми себя в руки, мы и так ходим по краю. Я с трудом узнаю женщину в моей постели… Ellie Goulding — Hanging On
— Мне… правда можно? — недоверчиво спросила Шани, оглядывая откинутую полу небольшой палатки. Там даже виднелась подушка на опрятной серой лежанке, которая хоть и не была кроватью, но выглядела… маняще. — Я подежурю у Киарана и если что-то не так будет, разбужу тебя. У тебя был тяжелый день, — сказал Седрик, кивая на палатку. — Dearme. Девушка металась — спать хотелось неимоверно, она валилась с ног, а практически на голом полу повозки выспаться было нереально. Но Седрик был скоятаэлем, хоть и единственным кто относился к ней без прикрас хорошо. Неужто разбойникам не чуждо сострадание? Или здесь что-то иное?.. И Шани благодарно кивнула, забираясь в палатку, когда Седрик ушел, и неуверенно разделась, следом падая на постель, буквально через пару мгновений крепко забываясь в царстве Морфея… полном откровенных вещей на грани фола по мотивам безумия происходившего днем… и клинок так развратно двигающийся во рту… и одуряюще ловкие пальцы скоятаэля будто по струнам играющие на ее взбудораженном женском естестве… Разбудила девушку странная ругань на эльфийском знакомым голосом, который обычно спокоен и бесстрастен. Шани недовольно приоткрыла глаза, лицезрея как пара незнакомых эльфов вылетает из палатки и Седрика, наклонившегося, чтобы подать ей руку. — Вставай, ner`s… Лекарка апатично и сонно встала, почти повисая на эльфе, пока тот одной рукой искал что-нибудь, чтобы прикрыть девушку в полупрозрачной белой тунике до середины бедра и чулках. Утыкаясь ему в плечо, она пробормотала чужое имя, кажется, от этого сама немного взбодрившись, а после вдруг спрашивая: — Что-то с Киараном?.. Седрик недоуменно глянул на лекарку, а после выругался с чуть заметной улыбкой. — Нет, он в порядке. В конце концов, прихватив юбку и кафтан, эльф, приобнимая уже озябшую от ночной прохлады сонную Шани за плечо, куда-то ту повел. Через пару минут, впуская ее в до боли знакомый шатер.***
Йорвету не пришлось долго искать себе занятие после ухода Шани: вернувшись к старой, засаленной, порванной карте Континента и заржавевшему циркулю с поломанным транспортиром, и, сгорбившись над распростертым куском холста при тусклом освещении жаровни, снова приступил к долгим тщательным расчетам, исходя из данных, приведенных в записке Йоахеля, запятнанной мелкими багряными пятнышками. В письме приводился ряд крупных дорог с маршрутами и расписанием движения каэдвенских карательных патрулей с рекомендациями, какими следует пользоваться, чтобы добраться до пункта назначения — деревеньки Яруза, на границе с Понтаром. «… добравшись до Ярузы, ожидайте дальнейших распоряжений, наш агент свяжется с вами. Ты должен знать: ваша цель — Мулкорх…» На этих словах Йорвет опешил: Мулкорх, прозванный «Черным вороном», один из старейших и уважаемых скоятаэлей Севера, заслуживший себе славу в ожесточенных боях с dhoine еще тогда, когда Йорвет только начал постигать ремесло партизанской войны, и один из немногих, заслуживших его безмерное почтение. «Это какая-то дурная шутка…» Неудивительно, он единственный, кто на Совете не проронил ни слова и был настроен скептически, как и сам Йорвет, но, кажется, аргументы Йоахеля его так и не убедили. «… убивший моих разведчиков, уже день как в пути по дороге на Юг. Его намерения и мотивы нам неизвестны, но информатор дал нам наводку — Долина Понтара. Задача — ликвидировать Мулкорха, по возможности узнать его планы. Йорвет, я надеюсь на тебя, как и все Aen Seidhe. Й.» «Cáemm arse, говнюк» — злобно подумал про себя Йорвет. Он ожидал любого распоряжения, но только не такого. Ему и раньше доводилось убивать эльфов, но только за реальные, конкретные грехи, а не прославленных скоятаэлей непонятно за что. «Как я объясню это своим солдатам? Что они подумают, не зная, за что именно они убивают своих братьев, когда даже я не уверен, что оно того стоит?» В яростном порыве бандит раскидал принадлежности и небрежно завалился на скомканное постельное белье. Оставшись наедине со своими бушующими эмоциями и тревожными мыслями, Йорвет почувствовал, как сердце еле заметно скребет тоска. Ворчливый эльф, раньше не наблюдавший за собой симптомы необоснованной меланхолии, решил игнорировать это чувство, как недостойное внимание, и сконцентрироваться на задании. Приложив правую руку в задумчивости к лицу, Йорвет уловил сильный странный запах. Безошибочно определив, что запах исходит от ладони, Йорвет после недолгих размышлений нашел этому единственное объяснение… Удивительно, что он сохранился спустя несколько часов, такой сильный. Не зная, как относиться к этому, эльф бессознательно продолжал впитывать его, не приятный или отталкивающий, но без сомнения особенный: насыщенный, манящий, слегка приторный… Ничто не может так пахнуть, как молодое горячее женское тело, ничто не может так разжечь интерес и желание. Забыв о делах и гордости, Йорвет с некоторым сомнением, как нерешительный мальчишка, решил попробовать… Раз остался запах, то может и вкус тоже? Медленно и со смакованием он провел мокрым языком по пальцам… На этом интимном моменте в палатку бесцеремонно ворвался Седрик, приведя с собой полуголую Шани. — Что это значит? — воскликнул вскочивший Йорвет. Седрик сначала оставил вопрос командира без ответа, усаживая сонно потирающую глаза Шани на какую-то коробку. — Luned… — коротко бросил он без какого-либо выражения обращаясь к Йорвету и едва заметно кивая на Шани. — Aen hanse folie glosse a esseath mid. — Grealghane, d’yeabl! — порывисто выпалил Йорвет, доставая из ножен меч. — Que suecc’s? — Doun сáemm сáelm luned… — начал Седрик, кратко пояснив почему лекарка была одна, а не с больными, и лишь после сбивчиво рассказал про самую мерзкую часть произошедшего, — … Siad caen ahte si, Iorweth. Седрик с не читаемым выражением лица и попыткой изобразить ободрение повернулся лицом к недоуменно озирающейся Шани и лишь после снова к Йорвету, отвечая на немой вопрос висевший в воздухе. — Luned… si neen aeved, si gv`eard dearme. Yea, Shani neen ifit Hen Llinge. И хотя Йорвету тяжело было сразу принять такую историю, сложно было ожидать от солдат, долгое время бывших без женщины — да, даже и человеческой, — что они останутся спокойны к присутствию пленной лекарки. Хотя она была нужна не для удовлетворения похоти, и атаман, в отличие от остальных, отдавал себе в этом отчет. Впрочем доверие к Седрику, не давало надежды на то, что это ложь, а растерянный, даже напуганный взгляд беззащитной реданки… перевернул все внутри эльфа. Без долгих метаний Йорвет вытащил меч, обратившись к Седрику: — Foilés esse glosse carns. Esseath esse dice evellienn! Седрик задумчиво пожал печами, снова бросая мимолетный взгляд на Шани, которая благоразумно не вмешивалась в разговор эльфов, хоть он и заметно тревожил ее. Что они обсуждали на Старшей Речи и на кой-черт она здесь?.. — Как насчет отрубить пальцы? — спокойно, но неожиданно кровожадно по задумке предложил следопыт. — Если я им что и отрежу, то точно не пальцы! — вспылил Йорвет, продолжая выжидательно яростно прожигать взглядом Седрика. — Имена, Седрик, сейчас же! Что с ними делать я сам решу. — Моэр и Севианнан, тоже следопыты, — сказал Седрик. Пальцы были бы справедливее, в конце концов, именно ими трогали девушку. С другой стороны… обозленные таким наказанием «за паршивую dhoine» следопыты могли дезертировать, сделав что похуже напоследок. Йорвету выбирать, а Седрик свой долг выполнил. Девушка со страхом наблюдала как свирепеет атаман, отчасти боясь что из-за нее. — Седрик… — тихо позвала Шани, не рискуя задавать вопрос самому главарю напрямую. — Что происходит? — Я поймал двоих… на воровстве, — хладнокровно пояснил эльф, когда Йорвет был уже у выхода из шатра. — А причем здесь я? — недоуменно и опасливо спросила лекарка. — Сиди здесь, — только и сказал Седрик, уходя вслед за командиром. Не теряя времени, атаман белок выбежал из палатки в одной рубахе, совершенно забыв про легкую кольчугу, вооружившись мечом. Йорвет не мог знать наверняка, в какой из десятков палаток могли прятаться эти двое, поэтому повернулся к Седрику, который тут же последовал за ним: — Где их палатка? — тихо, но четко сказал он. Седрик указал на крайнюю палатку с северо-востока, куда Йорвет незамедлительно направился. Он сделает это тихо, без огласки перед всей ганзой: эти следопыты подставили не весь отряд, но лично оскорбили его. Не в первый раз Йорвету приходилось разбираться со своими солдатами, но такой уязвленности он раньше не чувствовал. На подходе к палатке слух разъяренного разбойника уловил шершавый шум возни и громкий шёпот. Атаман крепко сжал рукоять меча, с трудом переводя дух от нахлынувшего озверения… Однако рациональная сущность Йорвета сумела обуздать эту безумную яростную силу, схватив за поводья монстра. Атаман разжал руку, и меч, направленный острием вниз, упал, мягким шорохом воткнувшись в землю. Ни ганза, ни сам Йорвет впоследствии не смогли бы себе простить гибель двух следопытов, высококлассных солдат и просто членов своеобразной семьи… Но и оставить это дело скоятаэль уже не мог, не имел права. Перейдя на легкую поступь, Йорвет, подобно хищному зверю, подкрадывающемуся к жертве, подошел настолько близко, что смог расслышать обрывки фраз: — … это была твоя идея! Что нам делать дальше, может ты знаешь? — An’badraigh aen cuach! Заткнись, я думаю! Неудачливые насильники, раскорячившиеся в процессе сбора вещей, с трепетом обернувшиеся на шум раздвигающихся пол, увидели на пороге грозную темную фигуру. От сиявшего со спины ночного гостя лунного света невозможно было разглядеть, кто это. — Й-йорвет, — из рук вон плохо стараясь сохранять хладнокровие заговорил Моэр. — Т-ты же знаешь, мы не… Йорвет продолжал стоять как вкопанный, озаряемый серебристыми лучами полной Луны. — Берегите носы, — последовал краткий и сухой, обескураживающий совет. Вскоре эльфы поняли смысл этих слов в полной мере: потянувшийся за кастетом Моэр тут же получил от Йорвета тяжелой грязной подошвой сапога по лицу, откинувшись вместе с головой назад, издав грудной стон. В то же время до смерти перепуганный Севианнан успел встать и даже замахнуться для удара, который Йорвет играючи блокировал левой рукой, а правой нанес удар в солнечное сплетение, заставив скорчившегося на земле Севианнана судорожно глотать воздух. То было лишь начало. Экзекуция продлилась не больше пяти минут, однако для несчастных эльфов это показалось бесконечным моментом безудержного страдания — атаман, подобно изощренному садисту знал, куда, где, чем и когда бить, чтобы жертва чувствовала максимум боли, при этом, чтобы одна боль не прерывала другую. Немного запыхающийся Йорвет презрительно оглядел ползающих в грязи, перепачканных в собственной крови и соплях эльфов, тихо скулящих в темноте и страхе. Атаман переводил дух от хлынувших противоречивых эмоций: от зверского удовольствия сатисфакции до обиды за товарищей, которых он собственными руками довел до такого состояния. Впрочем, вспомнив об их проступке, скоятаэль лишь отрывисто сплюнул… Шани не находила себе места, мечась словно запертая в клетке птица. Хотя ее «клеткой» был всего навсего тканный шатер, а не коробка из металлических штырей, но она не могла уйти не убедившись, что атаман скоятаэлей ее отпускает. Страх наказания и отчасти признание власти Йорвета сказывались, отложившись подсознательно. Седрик тоже так и не вернулся. За время отсутствия эльфов лекарка успела обнаружить занятную деталь… На ней не было белья под туникой. И если бы не требующий крови взор Йорвета, уходящего карать своих за «воровство», это совпадение было бы даже смешно. В какой-то момент Шани набралась смелости, садясь на лежанку атамана, а после и вовсе легла, сворачиваясь калачиком на боку в ожидании чего-то… Эльф зашел в палатку тихо и аккуратно, как настоящий разведчик — ночная жизнь и убийства пробуждают приобретенные инстинкты партизана. Не считая кровавых следов, ярко контрастирующих на фоне белизны рубахи, Йорвет оказался полностью чист. Разбойник заметил медичку, расположившуюся на его кровати, и собирался было ее разбудить, но… Спящая Шани казалась такой умиротворенной и даже довольной, что эльфу просто не захотелось вытаскивать лекарку из царства Морфея. Накинув на девушку одеяло, Йорвет сел на ящик напротив жаровни, задумываясь над тем, избил ли он своих людей из-за bloede dhoine или все-таки ради beanna, чью честь больше некому здесь защитить?.. Долго и плодотворно поразмышлять на эту тему не удалось — сон принял в свои бархатные объятья и его.***
Шани вернулась из морфеева царства на удивление… мягко. Предыдущие пару дней ее будили исключительно чужая громогласная речь или тряска повозки. Но сегодня было что-то совершенно иное… она с наслаждением потянулась всем телом под теплым одеялом, едва не мурча от удовольствия, не открывая глаз. «Быть может все было сном?» — с надеждой подумала лекарка и лишь после открывая глаза… с разочарованием и толикой недоумения при этом оглядываясь. Она не в Оксенфурте — но и не в повозке. Девушка резко села, обнаруживая себя на постели атамана белок. Захотелось вскрикнуть от ужаса…, но стоило девушке набрать воздуха для этого, как ее панический взгляд обратился к еще одному обитателю шатра, заставляя сдуться как проколотый шарик. Йорвет, Лис — собственной персоной, восседал на ящиках. Он… спал, как есть — сидя, сгорбившись в простой полотняной рубахе, скинув красную бандану, скрывавшую один глаз. Теперь она видела почему он прятал его. Шрам на месте глаза выглядел больно и Шани не хотела представлять, что пришлось испытать разбойнику с такой раной. Но по мнению девушки, он нисколько не портил красоты лица эльфа… Эти острые скулы… волевой подбородок… обычно упрямо сжатые губы… Лекарка потянулась, садясь на колени на кровати, не имея сил противостоять своему любопытству, и робко, — словно к чему-то запретному, — прикоснулась кончиками пальцев к месту где шрам задевал губу Йорвета. Почувствовав теплое прикосновение к своему лицу, Йорвет спросонья мотнул головой, пытаясь стремительно прогнать тяжелый сон, но только причинил себе резкую боль в области шеи — сон в сидячем положении, сказывавшийся всю ночь ноющей болью в спине, сейчас, при пробуждении, проявил себя наиболее ярко. Не в первый и вряд ли в последний раз Йорвету доводилось спать в такой позе, но привыкнуть в подобному — просто невозможно. Эльф тяжело приоткрыл веко, медленно соображая, кто бы мог его побеспокоить таким бесцеремонным образом. Различив светлое миловидное лицо, усыпанное веснушками, и короткие рыжие, отливающие золотом, волосы, Йорвет тут же нашел в себе силы мгновенно проснуться. — Maidin, — хрипло проворчал он, отвернувшись и натянув бандану. «Сам виноват, что оставил ее ночевать у себя…» Повернувшись снова к девушке, Йорвет, слишком уставший для того, чтобы быть злым, сказал: — Тебе не обязательно было здесь оставаться. — Я не знала, что можно ли мне было уходить, — оправдалась девушка, кончики пальцы которой зудели от незаконченности «исследования». — Что вчера произошло? Я почти не помню как оказалась в шатре, — со стыдом сказала Шани, стараясь не смотреть на Йорвета. — Помню как Седрик… — начала она, но тут же оборвала себя, неуверенная что стоит говорить, а что нет. — А как ты думаешь? Мужчина и женщина в одной палатке проводят ночь вместе… Такую страсть я бы точно не забыл, — то ли с издевкой, то ли серьезно ответил Йорвет, разминая одеревенелые конечности, стараясь не замечать все нарастающего напряжения в мышцах, и с трудом сдерживая что-то среднее между стоном и рычанием. Шани удушливо покраснела, как-то разом чувствуя себя голой перед Йорветом. Он это не серьезно… это бы она точно не забыла, а он, наверно, не стал бы ночевать на коробках. Девушка, справившись со стыдом за то чего не было, окинула Йорвета оценивающим взглядом… не то, не выдержав искушения, прикинуть «постельный» потенциал скоятаэля, не то отмечая удручающее состояние того. — Ну, сейчас ты в постель точно не сгодишься, — легкомысленно хохотнула Шани, не оставаясь в долгу за издевку. — Я могу помочь… кхм… ну, с болями в спине, — и увидев довольно странный, сомневающийся взгляд Йорвета, воинственно добавила. — Или трусишь? Больше чем дерзость девчонки, Йорвета поразило то, как спокойно и даже естественно он отнесся к этому вызову, и это после публичного наказания, воспоминания о котором свежи, как и запах, врезавшийся в его память накрепко. Боль в спине не проходила, а только нарастала, и просить Седрика найти какую-то лечебную дрянь, когда профессиональная лекарка сама предлагает, нет, почти принуждает принять ее услуги — сильно импонировало эльфу, хоть и стерпеть такой выпад от пленницы — опасная уступка. Нагло, даже вызывающе, эльф подошел к медичке как можно ближе, сложив губы в кривой игривой усмешке: — Ну, давай проверим, на что ты способна, beanna. Справишься со своей задачей хорошо — я прощу тебе дерзкие слова, в противном случае… верну Йоахелю. В глазах Шани застыло довольно неопределенное выражение, но легкомысленная веселость исчезла без следа. Лекарка коротко коснулась на своей щеке темной царапины, покрытой корочкой… Он нарочно хотел задеть ее? Впрочем, озвученное предложение забрать она была не в праве, в любом случае, так что оставалось лишь с молчаливой решимостью сделать от Йорвета шаг вправо, открывая путь к лежанке и кивая с коротким указанием: — Рубашка. Без лишней траты времени Йорвет стянул с себя рубашку, в очередной раз обнажая перед девушкой свой торс. Взяв простынь, уже остывшую, но сохранившую приятный женский запах, Йорвет аккуратно ее постелил, прежде чем лечь своим животом, полностью открывая свою рельефную спину для Шани. — Можешь приступать, beanna, — полуприказным тоном сказал эльф, в последний раз проверив взглядом, достаточно ли оружие далеко, чтобы девушка могла дотянуться до него незаметно. Шани по своей натуре не была кровожадной, — уж чего-чего, а крови по долгу профессии ей хватало, — а общение с малоприятными ей людьми и нелюдями просто мирно сводила на нет. Здесь случай был не тот, чтобы вообще исчезнуть с поля зрения Йорвета, и неконфликтно существовать где-то между славным Седриком и бессознательным Киараном… до того как ситуация с пленом разрешится, но несмотря сложности, мысль схватиться за оружие и решить все радикально, — подобно самим белкам, — не приходила ей в голову ни разу. И потому вариантов выразить протест практически не оставалось… Девушка перекинула ножку в чулке и оседлала эльфа немного ниже поясницы. «Хорошо бы масло какое-нибудь…» — рефлекторно подумала Шани, растирая ладони друг об друга и лишь после пробегаясь теплыми руками по спине Йорвета простыми плотными движениями. — «Хотя… у нас тут не лучшие новиградские салоны… масло ему еще…». После лекарка сконцентрировалась на напряженном затылке, мягко надавливая, растирая мышцы шеи, и почти в ласково успевая погладить кожу за острыми ушами и мочкой. Шани почти не слышно усмехнулась, припомнив как Геральт становился похожим на довольного кота, когда ее рука во время массажа то и дело оказывалась в его волосах на затылке, потягивая пряди, почесывая грозного охотника на монстров… По правде говоря, Йорвет не рассчитывал ни на что особенное: Шани показала себя как профессиональная медичка, но массаж — призвание далеко не для всех, даже он, не искушенный ценитель, это понимал. А угроза, само собой, была не всерьез — ганзе все же нужен врач, да и Йоахель такого подарка точно не заслужил. И вот девушка уже на нем, крепко прижимая своими подтянутыми бедрами, как будто оседлывая, как жеребца, но дальше в ход пошли руки… нежные ручки хрупкой женщины довольно резво и уверенно прошлись по спине эльфа, разминая окоченевшие мышцы, разгоняя по ним горячую кровь. С каждым новым движением на еще «неосвоенной территории» боль становилась невыносимой практически настолько, что сдержаться от стона стоило ему больших усилий, но затем — следовало блаженство, такое чистое и бодрящее, что Йорвет удивился, что его организм вообще способен подобное испытывать. Когда Шани добралась до шеи, Йорвет не стал себя сдерживать, позволяя выйти наружу ощущениям, но, на этот раз, не боли, а упоения. Но это было ничто, по сравнению с поглаживаниями за ухом… Йорвет издал достаточно громкий гул, выражающий удовольствие. Появилось сильное, бессознательное и уверенное желание поцеловать пальцы, творящие такое без волшебства. Ласковые руки Шани плавно перешли к острым лопаткам, начиная чуть более сильными, но все равно мягкими движениями разгонять боль с рельефной спины Йорвета. Лекарке, положа руку на сердце, нравилось телосложение скоятаэля — изящное, гармоничное, словно древняя скульптура из эльфийских дворцов, но полное силы и гибкости, подобно телу лесного хищника… так непохожее на неотесанных бугаев-людей. Эльфы, не в пример человеческим мужчинам, были прекрасны, именно поэтому быть может Природа и решила уравновесить… сделав эльфок преимущественно сухими, плоскими и холодными в своем высокомерии и неживой «картинной» красоте. Шани, вдруг склонилась к уху пребывавшего в неге Йорвета, практически ложась всем телом, ограниченном лишь тонкой тканью, на его спину, и спросила обволакивающим сознание шепотом: — Ну, что я к Йоахелю?.. Думаю он… обрадуется моему возвращению. Рыжая бестия буквально обжигала и так изнывающего от почти лихорадочного зноя Йорвета, соприкасаясь с его спиной гладким теплым животом и двумя ярко выраженными округлостями, такими мягкими, упирающимися через тонкую рубашку затвердевшими сосками. Благодаря немыслимой силе воли Йорвет не только не опрокинул строптивую медичку, наваливаясь в порыве сверху, но даже смог расслышать и понять ее вопрос. — Neen, еsseath a essea! — неистовым шепотом выдал Йорвет, повинуясь воле чувств, а не разума. Эта мысль недолго тревожила эльфа, ведь на подходе было искушение гораздо более ощутимое. Достоинство, как будто все напряжение с тела ушло в низ, затвердело как камень и предательски уперлось в лежанку, причиняя дискомфорт. «D’yeabl!..» — воскликнул про себя эльф, пытаясь побороть внезапное плотское возжелание столь сильное, что напугало его самого. Шани замерла, прямо так как и находилась в этот момент — прижимаясь к спине Йорвета. Фраза на Старшей Речи, сказанная порывистым шепотом хлыстом ударила по нервным окончаниям лекарки, заставляя ту прикусить губу, чтобы сдержать стон. Краем сознания девушка поняла, что в общем и целом это значило «нет», но интонация с которой Йорвет это произнес… рождала нездоровую в какой-то степени реакцию, заставив невольно поерзать сжимающимися бедрами по телу эльфа, поднимаясь в сидящее положение и устраивая руки на чужой спине. Шани немного помешкала, переводя дух от этой острой вспышки, прежде чем возобновить движения. «Сказал на своем языке, наверняка, что-то вроде «нет, дура», а тебя уже в жар бросает… и, правда, дура…» — мысленно подытожила Шани. Замешательство лекарки дало Йорвету спасительное время на возвращение контроля над собой: если бы девушка задержалась в такой непристойной позе еще буквально на пару минут — он бы не смог сдержать животный порыв и точно совершил бы крайне неосмотрительный поступок… Последние остатки пылкости с трудом, но стали сдавать позиции хладнокровному расчетливому разуму. Йорвет почти полностью пришел в себя. А его тело все еще настойчиво жаждало удовлетворения, пробивая колом жесткую кровать, и с этим взбудораженный эльф совладать не смог. А руки Шани вдруг как-то разом стали ласковее, добавляя в лечебную, но такую обезличенную, механику немного нежности… в мимолетных поглаживаниях расслабленными ладонями, в точечных растираниях кончиками пальцев ложбинок около позвонков, в пальцах возвращавшихся к шее и области ушей. Лекарка, уйдя глубоко в свои мысли, практически медитировала, разминая тело Йорвета. Эльф впервые за время массажа смог по-настоящему расслабиться, будто разобранный и собранный заново, он отдался в нежные руки лекарки, исцелявших его тело. В какой-то момент, шум пробуждающегося лагеря заставил лекарку выпасть из своих грез. Не прекращая движения, она повернула голову к выходу из палатки и вздохнула, в какой-то миг все же останавливаясь. Напоследок проведя ладонями снизу вверх до шеи, Шани отняла их от тела эльфа, медленно, с какой-то даже неохотой сползая с нагретого местечка на Йорвете. «Ну, зайдут, увидят… и что?» — легко подумала девушка — не было никакого желания печься о своей репутации сейчас. Когда целебные ручки в последний, прощальный раз прошлись по шее и оставили тело эльфа, Йорвет постепенно начал постепенно приходить в себя, будто трезвея без похмелья. Йоахель, война, задание — все снова встало на свои места, жизнь постепенно приобрела до боли знакомые краски, вернулась в привычное русло. Йорвет, пораженный столь сильным эффектом, медленно, будто в трансе, присел, не торопясь надевать рубаху. Положив одну ногу на коленку другой, он задумчиво, даже мечтательно воззрел на Шани, как не смотрел на нее ранее. — Спасибо… Шани, — тихим, но отчетливым голосом проговорил эльф, не отрывая глаза от изумрудного сияния ее глаз. — Это было... приятно. Реданка смотрела как завороженная на него, чувствуя как теплеют щеки, а в животе все переворачивается от такого знакомого, но почти забытого чувства. Дышать стало тяжело. Сейчас Йорвет казался более красивым чем когда-либо ранее, и Шани лишь благодаря чуду сдержалась, чтобы не прикоснуться к щеке эльфа. Но еще более дикой казалась мысль, что он мог и не оттолкнуть ее, сделай она это. — Обращайся… Йорвет, — негромко откликнулась Шани на выдохе. В этот миг в палатку зашел Седрик, на счастье или несчастье лекарки и атамана, разрушая наваждение, которое бес значит к чему бы привело. Шани, сглотнув, нехотя оторвала от командира белок взгляд, поворачиваясь к следопыту. — Сбор уже начался? — поинтересовался Йорвет, тут же смекнувший, зачем пришел Седрик. — А ты, — обратился он к Шани, — тоже займись этим. Скоро выдвинемся. Девушка, оделась довольно быстро, — уповая на то что эльфы не смотрели, но слабо в это веря, на самом деле, — и покинула шатер вместе с Седриком. И как только пола под тяжестью своего веса закрылась, следопыт оказался к Шани неприлично близко, внутренне борясь с желанием опустить голову чуть ниже, чтобы распробовать… — Седрик, — с нервным смешком позвала лекарка, — что ты делаешь? — Ничего. Эльф отстранился, давая девушке, пребывавшей в хорошем настроении и явно не обратившей внимания на инцидент, уйти к повозке, проводя ее взглядом. Шани пахла сладким, пьянящим возбуждением, и теперь мозаика в голове Седрика складывалась — как и почему изначально Моэр и Севиннан пришли к ней ночью. Йорвет подразнил и буквально бросил девушку на растерзание эльфам, не потрудившись растолковать где проходят рамки в действиях с пленницей. Сегодня аромат был сильнее, что ударил в нос даже не такому образцовому следопыту как он.