Симптомы любви и чумы

      Шани сглотнула, борясь с головокружением, и, опираясь на стол, медленно дошла до стоявшей рядом табуретки с вещами. Киаран, недовольно фыркнув, успокаивающе положил руки на плечи лекарки, прекращая бесплодную в таком состоянии возню с одеждой. — Остановись, давай помогу. Может… ты чего-нибудь хочешь?        — Не знаю… пить, наверно, — хрипло проговорила девушка, испытывая боль от неестественной сухости в горле.        Киаран озадаченно поднял лежащее на полу одеяло, тут же накрыв им несчастную девушку. Бросив взгляд, означавший «жди», он подошел к бадье с водой и зачерпнул оттуда немного первой подвернувшейся деревянной кружкой.        — Держи, — проговорил он, протягивая Шани кружку, с тревогой наблюдая за командиром.        — Спасибо, Киаран, — тихо, но благодарно сказала Шани, принимая воду, и в несколько жадных глотков осушила кружку. Дышать и думать стало легче и даже глаза, вроде, перестали давать сбой.        Киаран не знал, как начать, когда девушка только-только успокоилась, но раз она уже пришла в себя — дело не терпело отлагательств.        — Шани, — мужчина аккуратно забрал чашку из рук лекарки и продолжил, переходя на свой максимально приятный ласковый голос, умевший творить чудеса с чужими эмоциями, — что произошло ночью?..       — Ночью? — озадаченно переспросила реданка, становясь на глазах Киарана все более растерянной.        — На тебя напали, — терпеливо уточнил аэп Эасниллен, бережно коснувшись темной запекшейся корочки на виске Шани, чтобы напомнить. Девушка недоуменно коснулась виска, сталкиваясь своими пальцами с теплой рукой напряженного эльфа. Действительно… рана.        Реданка несколько раз рассеянно моргнула, а после вскинула встревоженный смятенный взор на Киарана. Разум «тактично» обходил то, как она получила увечье.        — Я не знаю откуда у меня это, — ответила, наконец, лекарка, начиная часто дышать на грани паники.        Эльф несколько мгновений переваривал такую неутешительную информацию, затем тяжело вздохнув, повернул голову к Йорвету:       — «Подождали»… — констатировал он, без обвинения, но с чувствующимся огорчением, что дело осложняется.        Однако огрубевший командир белок воспринял высказывание друга как непосредственный укор, на что вспыхнул, но ничего не сказал, лишь злобно скрипнув зубами.       — Но ведь должна быть какая-то зацепка, — отчаянно обратился к девушке аэп Эасниллен, присев на корточки прямо напротив нее, приподняв подбородок девушки рукой, чтобы видеть ее глаза. — Ты знаешь, кто мог на такое пойти?        Шани сглотнула, снова едва заметно глянула на Йорвета, но тихонько отрицательно мотнула головой.        — Ладно, — спокойно сказал Киаран, отпуская лекарку. — Давай проще — что последнее ты помнишь из ночных событий?       — Мне приснился кошмар и я… — реданка замялась, избегая смотреть на эльфов в течение этой паузы, а после честно сказала, — испугалась. Решила пойти к ночевать к Седрику. Уснула в его палатке и что дальше произошло — не помню.       Атаман громко усмехнулся. Может лечение, может адреналин ярости придал ему сил, но Йорвет чувствовал себя на взводе, готовый не только вновь руководить ганзой, но и снести пару голов при необходимости. Киаран хотел было осудить вызывающее и нетактичное поведение командира, однако, не в состоянии произнести ни слова, отскочил от резкого движения друга, неожиданно нависшего над реданкой. Что-то конкретное понять по лицу Йорвета было сложно, кроме одного — он готов убивать.        — Кто тебя избил? — лаконично и спокойно, но с чувствовавшейся силой напряжения в голосе выдавил атаман, указывая на шею Шани.        Шани подняла изумрудные глаза полные смятения и ужаса, пересекаясь со взглядом исполненного ярости атамана. «Он что… издевается?..» — подумала реданка, не веря, что даже такой как Йорвет может пасть насколько низко, чтобы глумиться над произошедшим. И это почти физически придало ей сил и решительности уйти как можно дальше от этого…       — Мне… надо идти к раненным. Я итак долго пролежала без дела, — неожиданно бодро заявила девушка, привставая на ноги. Голову немного тряхнуло, но реданка устояла, и, обогнув Йорвета, умчалась из шатра, схватив свои вещи.        Добредя до своей маленькой палатки, Шани еще какое-то время не могла прийти в себя. Ночью на нее напали и то, что она совершенно ничего об этом не помнит, пугало до чертиков. А что если тот, кто это сделал, до сих пор в лагере? Проходит мимо нее, как ни в чем не бывало… Или может… Йоахель? Реданка ударила его, а после и Йорвет «довесил». Фон Талон решил проучить ее?.. С другой стороны, похожий инцидент уже происходил, но от другого эльфа.        Мысли путались и чтобы занять себя хоть чем-то, а не сходить с ума от догадок, девушке пришлось взять себя в руки, одеться и поспешить к больным, как она и заявила.        В лазарете ее ждал настоящий цирк, потому что раненных… прибавилось. Около пятнадцати-двадцати незнакомых эльфов и краснолюдов пополнили ровные ряды лежанок в большом шатре. Двое эльфок и один юноша резво скакали от одного охающего раненного к другому, — обходя стороной «чужих», — пока стоящий посреди этого великолепия черноволосый эльф, с холеной гривой до лопаток и сверкающей белизной фартука, надменно раздавал указания. «Какого беса?» — подумала Шани.        — Что здесь происходит? — спросила как можно спокойней реданка, подойдя к эльфу.        Незнакомец смерил ее презрительным взглядом, в котором так и сочилось самодовольство — собственной расой или тем, что он навел здесь свои порядки — понять было трудно.        — Я объединил полевые госпитали за неимением здесь настоящего лекаря, — промолвил мужчина, делая акцент на «здесь» и «настоящем лекаре», заставляя Шани скрипнуть зубами. — А ты как я слышал и есть местная «медичка», которую прихватил с собой командир Йорвет. Плохой выбор.        — Да как ты смеешь… — начала закипать Шани, в глазах которой заискрили молнии.        Взъерошенная, уставшая, пострадавшая ночью реданка на фоне бодрых эльфийских девушек и юноши, в таком же блистательно чистом и опрятном виде, что и их «вожак», выглядела, мягко говоря, не выгодно, хоть на ее навыках это не сказывалось.        — Ну-ну, это же не я пришел к своим больным «так уж и быть» после полудня, — произнес эльф, повернувшись снова к рядам раненных скоятаэлей.        — У меня была такая ночка и утро, что я бы… — ядовито произнесла лекарка, не успев закончить словами «тебе не пожалала».       — Меня совершенно не интересует под каким своим покровителем ты лежишь ночами. Хотя, наверно, я знаю под каким, — многозначительно бросил брюнет, даже не смотря на девушку. -… Плохой вкус.        Шани вспыхнула, слыша ехидные смешки эльфок, и насилу подавила в себе желание крикнуть «Да не спим мы с Йорветом!». И что еще значит «плохой вкус»?! Но, сумев себя успокоить, смогла даже улыбнуться, не оставляя шпильку без снисходительного ответа:       — Фантазируй об этом почаще холодными ночами… Главное руке воли много не давай. И… насчет профессионализма: давай-ка ты сначала в одиночку вытянешь с того света пятнадцать бойцов, зашьешь шесть животов, семь грудин, вынесешь парочку тазиков с рвотой и всем сопутствующим от тех, кто был ранен в голову, а уж после — мы поговорим.        — Но ведь так просто, наверно, говорить, когда у тебя есть свой штат, а больных немногим больше чем у нас, — согласно фыркнула из неоткуда взявшаяся Гаэрлид, вставая за плечом лекарки. — Сольмедир — Шани, Шани — Сольмедир.        На этой ничьей, Шани приветственно и, отчасти, благодарно кивнув лучнице, приступила к работе — а ее было много. Девушка начала с Седрика, перенесенного в общий госпиталь для удобства присмотра. В сознание тот пока не приходил, и потому Сольмедир, наведя здесь свои порядки, расположил его в самом дальнем углу, к недовольству Шани.        По соседству со следопытом, дремала девчушка. Сначала Шани, отвыкшая от кого-то, кроме вездесущих эльфов, даже смутилась осознав, что при острых ушах, рост был так мал… Но, немного сдвинув одеяло, лекарка поняла, что это низушка. Про возраст сказать что-то было трудно, но она была симпатичной — короткие русые волосы стриженные на один бок, пухлые губы, вздернутый носик и выделяющиеся щечки. Она больше напоминала коллекционную куклу, чем матерую разбойницу, и тем страннее было видеть ее в рядах белок. Заинтересовавшись, Шани, аккуратно развернула ее руку, уже на ощупь понимая — она не мечница и не лучница.        Низушка с неохотой открыла глаза, заставляя Шани отдернуть ладони. Девчушка сонно огляделась, посмотрела на саму, потревожившую ее спокойствие, реданку, а после, вдруг, легко протянула ей руку:        — Липа.        — …Что?        — Меня Липа зовут.        — Оу, я — Шани, — лекарка, растерявшись на миг, сжала маленькую ручку. — Я тебя разбудила, прости.        — Не страшно, я уже долго спала.  Липа откинула одеяло и Шани смогла лицезреть, что на ней не было серьезных ран. На протяжении следующего получаса лекарка осмотрела незначительные увечья, гадая, что же девушка делала в лазарете.        Именно в это время палаточный госпиталь посетил Киаран, устало оглядев новоприбывших незнакомых скоя’таэлей, а после, найдя взглядом рыжую девушку, устремился к ней.        — Шани, тебя… Йорвет искал, — осторожно оповестил аэп Эасниллен, оказавшись за ее плечом. — Подойди к нему, как будет свободная минута.        Новая знакомая, имевшая «удовольствие» видеть лицо лекарки, бросила непонимающий взгляд на резко побледневшую Шани, а после уже на незнакомого пока эльфа — чуть смущенный и заинтересованный.        — Ох, прости, Elaine, она сейчас очень занята и выхаживает меня, как может… Переутомление, озноб, — Липа театрально приложила маленькую пухлую ладошку ко лбу, бросая на эльфа, старающегося сдерживать усмешку, томный с искрами веселья взгляд. — Но, Шани рекомендовала, — буквально только что — что может дело бы пошло быстрее, если положить кого-то рядом, чтобы согревал…  Реданка прыснула от смеха, смотря в искрящие задором глаза низушки, но тут же с выдохом натянула маску спокойной серьёзности.       — Действительно хороший способ, — неожиданно и с заумным видом фыркнула Шани, немного обернувшись к Киарану. Пусть хоть кому-то счастье будет.        Аэп Эасниллен безоружно поднял руки и, признавая поражение, смущено удалился. Низушка с грустью вздохнула, успев проскользнуть взглядом по весьма живописному заднему плану уходящего эльфа.       — Спасибо, — шепнула Шани все еще пожирающей Киарана взглядом Липе, пока тот не скрылся за хлопнувшей на ветру поле госпиталя. Если бы взглядом можно было съесть, обладатель спокойного нрава и красивого голоса был бы как минимум весьма хорошо покусан уже к середине пути из палатки. Реданка даже невольно подумала о том, что приятно, наверно, ощущать на себе такой взгляд… ну, так для разнообразия вариативного равнодушия или отвращения в лагере эльфов-расистов.        — Да… ничего, — ответила низушка, когда девушки, наконец, встретились глазами. — Ты как-то не очень хотела идти к тому, куда тебя там звали. Йорвет — это, стало быть, наш главный? Именно к нему ты страшно не хочешь?        — Это долгая история.        Липа внезапно серьезно взглянула на лекарку, и Шани лишь через пару мгновений осознала, что на ее лице и шее расцветали весьма красноречивые следы, которые в купе с выражением «долгая история» создавали более чем ясную картину.        — Он… бьет тебя? Знавала я таких таких… «сильных» мужиков, что трусливо спускали пар, избивая тех кто не защитит себя! — помрачнела, словно туча, сердобольная низушка.        — Да он не… — начала было реданка, но осеклась. С чего ей защищать Йорвета? Кроме сомнительного морального долга не очернять атамана личными грехами у нее ничего не было.        — Ой, вот не рассказывай мне тут. Сама сказала, что вы не спите, так что на страсть не спишешь! — все больше заводясь бросила Липа.        — Шани… — с тяжелым вдохом позвал голос на лежанке левее низушки.        Лекарка рванулась к очнувшемуся Седрику. Эльф выглядел очень потрепано, но девушка ощутила неподдельную радость, видя его живым и пришедшим в себя. Быстро чмокнув его в лоб, реданка подскочила намереваясь принести воды и что-нибудь от боли, но собственная травма головы решила иначе — погружая сознание в пугающе резкую темноту. Новая знакомая, насколько смогла со своим скромным телосложением, помогла лекарке сесть.        — Да тебе бы самой врача, — неодобрительно проворчала Липа. — А она тут разбегалась. Угробишь себя, кто будет этих остроухих засранцев лечить?        Шани хрипло рассмеялась, протирая глаза до возвращения зрения. За водой все-таки пошла, у госпиталя так некстати пересекаясь с Йорветом, стоявшим поодаль и что-то обсуждавшим с незнакомым эльфом, взглядом. Тот нагнал рыжую реданку у ее палатки, хватая за рукав.        — Beanna, ты… — начал атаман, заметно убавив агрессивной напористости, но сохранив настойчивость.        — Мне нужно идти, — Шани, гипнотично смотря в единственный глаз скоя’таэля, вывернула под шумок локоть. — Я хочу принести Седрику обезболивающее. Прости.  И после недолгой внутренней борьбы, закипающий эльф отпустил ее, позволяя уйти за чем забиралась.        Следующие пару часов девушка провела рядом бойцами Йорвета, будучи нарасхват, несмотря на не самую предпочтительную форму ушей. Привычка тут играла большую, как выяснилось, роль, чем расовое родство. 

***

      В этот раз, взбудораженный издевательской «охотой» на вечно ускользающую реданку, атаман нашел медичку на песчаном берегу пляжа, однако, не загорающей под ласкающими лучами солнца, а омывающую плотные ткани, окрашивающими реку темными багряными пятнами крови. Шани все еще была слаба, но готова заняться трудом для того, чтобы отвлечься от ужасов прошедших дней, и один из этих ужасов, как будто придя на металлический запах крови, немедленно последовал к ней.       И вскоре почувствовала… как сильная мужская рука хватает ее за запястье, резко разворачивая к маске застывшего гнева. То ли она отшатнулась сама от неожиданности, то ли сам атаман ее подтолкнул, но лекарка почувствовала спиной твердый холодный камень. Шани собиралась вывернуться, как в сторону ее движения устремилась жилистая, испещренная мелкими шрамами рука, перекрывая путь к отступлению. Девушка была вынуждена устремить свой взор прямо в пучины кипящего ада, искрящего в глазе атамана.        — Прости, я тебя не отвлекаю? — с ядовитой иронией произнес Йорвет.       Шани ощутила настоящий мороз по коже, тревожно бросив ищущий хоть кого-то взгляд за спину Йорвета. Киарану, Седрику… да она сейчас любому любопытному бойцу-новичку была бы рада.        Она несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, успокаивая колотящееся у самого горла сердце и лишь после ответила, исследуя взором песок под ногами.       — Мне надо идти, Йорвет… Гаэрлид просила помочь… — тихо пролепетала девушка, искренне надеясь и сейчас сбежать, но стоящий скалой эльф, кажется был настроен иначе.        — Ты можешь идти куда захочешь, тебя никто не держит, — все тем же голосом продолжил атаман, иронично бросив взгляд на свою руку, однако, тут же помрачнев. — Но пока ты находишься на моей территории — ты будешь играть по моим правилам, d'hoine. Я не позволю испытывать мое терпение, — на этих словах эльф подвинулся к лекарке еще ближе, почти соприкасаясь своим носом с ее.        — …Ты расскажешь мне все. Сейчас же, — нетерпеливо прошипел скоя’таэль.        — Что тебе нужно, Йорвет?.. — устало спросила напрямую Шани, вжимаясь в камень и отвернув голову так, чтобы не находиться с атаманом лицом к лицу. Но эльф все равно оставался слишком близко, вынуждая девушку рефлекторно вскинуть руку, ладонью припечатывая ее к грудной клетке скоя’таэля в попытке сдвинуть хоть немного от себя.       — Отпусти…        Йорвет проигнорировал просьбу девушки, лишь припадая ближе, склонив свою губы прямо над ухом девушки, обжигая ее нежную кожу своим горячим дыханием:        — Я не собираюсь повторять вопрос, d'hoine. Я не отпущу тебя, пока не получу ответ.        — Может хватит издеваться надо мной? — обманчиво спокойно произнесла Шани, наполняясь какой-то холодной злостью, словно загнанный в угол зверь, готовый к смерти. Она повернула голову, наконец, встречаясь огненным взглядом с Йорветом. — Что ты хочешь услышать? Что ты выполнил свою угрозу — я пожалела, что вернулась и осталась, против твоей воли. Прямо как ты обещал, — иронично выдохнула реданка, губы которой искривились с нервном подобии улыбки. — Зато твои руки чисты, верно?.. Скажи мне, сейчас, в лицо, что хочешь чтобы я ушла. И я уйду. А не прячься за чужой спиной, подсылая ко мне своих шестерок… — ядовито прошелестела доведенная до белого каления Шани.        За день у нее было время подумать о том кто мог желать ей зла и напасть на нее ночью — возможно и чужими руками, кто знает. И Йорвет, пусть и защитивший ее от Йоахеля, не вычеркивался из этого списка.        Атаман был готов услышать что угодно, и, казалось, ничто удивить его не сможет… Но слова лекарки все-таки вызвали у него замешательство, а озлобленная решимость на миг пропала. Но то был лишь миг и прежде, чем Шани успела воспользоваться ситуацией, Йорвет вернул самообладание, не отпуская девушку не только физически, но и ментально.        — А вот с этого момента поподробней, — после непродолжительного молчания продолжил атаман, хищно усмехаясь — слова девушки пробудили в нем настоящее любопытство.        — Что поподробнее? — прорычала девушка, снова стараясь сдвинуть Йорвета толканием ладонями в грудь. — Что еще тебе надо?!        Атаман хищным резким движением прижал лекарку, не оставляя той возможности для сопротивления.        — Хочу узнать имена тех, за чьими «спинами я прячусь», — проговорил скоя’таэель, раздраженный непониманием девушки.        Шани шумно выдохнула, сжатая в тиски хватки эльфа. Почему-то это заставило ее успокоиться, а волне беспомощной ярости безвольно схлынуть, оставляя усталое безразличие:       — Симон. Теперь убьешь меня, да?..        Симон… Этот ответ для Йорвета оказался не менее странным, чем предыдущий. Атаман никогда не замечал за своим подчиненным ненависти достаточной, чтобы просто так разделаться с d'hoine, которая с некоторых пор имеет реальную ценность для ганзы. И хоть сначала новость показалась просто странной, командир белок насторожился, а глубоко внутри тяжелым, словно свинец, комом образовалась тревога неизвестности.