Симптомы любви и чумы

      — Как это произошло? — уже более спокойным, но все так же настойчивым тоном спросил скоятаэль. — И при чем тут я?        Шани молчала некоторое время, исподлобья буравя опасливым взглядом атамана. Нет, он точно над ней издевается…       — После нашего разговора тем утром, когда я извинилась. Сразу за домом где ты остановился, наверно, он к тебе и шел. Я с ним даже знакома не была, а имя знала от Седрика… Все произошло быстро, — рука Шани с пожелтевшим оттиском от сапога на запястье, потянулась вверх, потирая шею со сходящими следами удушья. Девушка выглядела действительно несчастной от того, что приходится вспоминать и рассказывать об этом. — Я думала он убьет меня. И говорил он… все тоже что и ты ночью, когда я… когда я пришла к тебе. Про то что мне стоит убраться отсюда, про то что я пожалею, что лезу куда не надо, и про тебя упомянуть не забыл… Про твою ненависть к dhoine.        Ещё немного, и эльф окончательно растерялся бы — показания реданки сбивали с толку своей неожиданностью, и поначалу с большой неохотой выстраивались в чёткие линии перспективы общей картины. Однако поток мыслей, подобно вектору, не имел своего логичного конца — ситуация, обрисованная медичкой, породила больше вопросов, чем дала ответов. Йорвету стала очевидна причина столь резкого и холодного отношения Шани, но оставались непонятными мотивы Симона…       На смену удивлению пришла тревога — осознав и оценив ситуацию, командир белок понял, что знает далеко не все о жизни своего лагеря, а неосведомленность в таких вопросах могла носить опасный характер.       — Я не давал ему никаких указаний насчет тебя, — проговорил Йорвет, чуть отодвинувшись, чтобы смотреть Шани прямо в глаза. — Симон сделал это по своим причинам, которые бы мне хотелось понять самому. Как ты могла ему насолить?        — Я не была с ним знакома, — отчеканила Шани, все равно настроенная не слишком дружелюбно. Да, скоятаэль выражал недоумение, задавал вопросы, но лекарка не могла до конца поверить, что Йорвет — не причем здесь. Слишком многое совпадало в этой истории. — Может отпустишь меня?        — Всё ещё считаешь, что это я ему приказал? — неожиданно и раздраженно спросил атаман. — Нарушить слово — то же, что предать. В первую очередь себя самого. Или думаешь я пойду на это из-за поцелуя? Ах да… двух поцелуев.       Последние слова Йорвет произнёс с явно различимой усмешкой, смакуя столь удачно всплывший в памяти аргумент.        Сначала лекарка побледнела, а после ее щеки стремительно затопил живой, донельзя милый, румянец. Первые пару мгновений, задыхаясь от возмущения, пойманная врасплох Шани не могла вымолвить ни слова. И надо же было ему это припомнить ей! Но так или иначе напоминание заставило понять, что поцелуй — не такой уж серьезный повод, чтобы из-за него устраивать расправу.        — Ты… ты! Никогда об этом не вспоминай! — со стыдом пискнула реданка, снова упираясь ладонями в грудь мужчины. — Не было этого!..        — А я помню, — многозначительно промолвил Йорвет поверх рыжей макушки. Атаман опустил руку и медленно отстранился, давая девушке личное пространство. Самое время ее отпустить. 

***

      Сольмедир зашел в шатер атамана чинным шагом, сделал легкий вежливый поклон, прежде чем подойти ближе и обратиться к Йорвету, сидящему за столом, — который успел побывать и кроватью, и операционной, и трапезной, — работающему с разложенной картой:        — Мастер Йорвет, мне доложили, что вы были ранены в битве у замка. Есть ли жалобы? Если позволите, я бы хотел осмотреть ранение. Остальные бойцы приведены в порядок, — доложился эльф, а после вдруг опомнившись, добавил. — Я — Сольмедир, ваш новый лекарь.       — Приведены в порядок, говоришь? — скептично пробормотал атаман, тут же вернувшись к карте, делая пометки на итак уже исписанном рваном куске пергамента. — Похвально. Но за тяжело ранеными нужен постоянный уход — сейчас ты им нужнее, чем мне… Тем более, что уже есть кому меня лечить.        Последние слова Йорвет произнёс с мыслью, что медичка, несмотря на множество сложностей, связанных с ней, отличный профессионал, к которому сформировалось доверие, основанное на опыте, да и находиться в компании симпатичной девушки куда приятнее, чем с худосочным манерным эльфом.        — У нас сейчас нет нестабильных раненных, так что я бы мог… — уверенно начал лекарь, гордо приподняв подбородок и явно сдаться не желая.       Йорвет всегда ценил упорство, но не настырность: от предложения незнакомого лекаря несло высокомерной упертостью настолько сильно, что атаман буквально скривился от привкуса желчи, и отложив циркуль, устремил недоверчивый взор прямо в заискивающие глаза Сольмедира.       — Если хочешь помочь, то лучше сходи и позови сюда рыжую лекарку, потом свободен.        Шани пришла через пару минут, после торопливого и, отчасти, униженного ухода врача Мулкорха. Максимально холодно заявив девушке, что командир требует ее к себе, он ушел, не дав реданке даже спросить — «не случилось ли там что?». Пришлось, захватив сумку, идти, хоть и испытывая в душе какие-то смутные чувства, не укладывающиеся в привычное мироощущение.       Она вошла тихо, словно призрак, без поклонов и жеманности, но куда более уважительно оставаясь у входа в шатер.        — Звал? Сольмедир сказал мне… — негромко сказала девушка, чувствуя себя несколько растерянной, и невнятно махнула рукой, указывая за свою спину.       — Да, я звал тебя, — слегка акцентируя на последнем слове, произнёс Йорвет, обращаясь к девушке. После чуждого и высокомерного эльфа, уже привычно миловидная своей смущённостью и простотой Шани производила как никогда приятное впечатление. — Рана жжётся, надо сменить повязку.        Реданка подошла, отчасти теряясь, словно бы в первый раз это делала. Смотреть на Йорвета без, уже прижившейся глубоко в сердце, неприязни было как минимум странно. С произошедшего в переулке, она буквально жила этим все это время — не могла видеть, не хотела трогать и вообще как-либо контактировать с атаманом. «И это могло бы стоить ему жизни» — подумала Шани, вдруг устыдившись своих мыслей перед тем как она начала оперировать скоятаэля после битвы. Стоило только подождать, стоило только не слишком тщательно обеззаразить руки — и Йорвет бы так и не очнулся. И ее поспешные выводы и сама эта донельзя нелепая ситуация были бы тому виной. Скоятаэль был не безгрешен и она помнила его слова в гневе, но он все равно не заслуживал такой смерти.       — Сними рубашку, пожалуйста, — смутившись, попросила реданка, вдруг вспомнив утро, которое так же как-то не вязалась с образом тирана, проучившего ее чужими руками. При условии, что эльф здоров на голову. Хотя сейчас у них обоих с этим… сложности. Шани едва заметно усмехнулась.        — Погоди. Прежде чем ты приступишь, — на этих словах командир белок достал из-под стола серый мешочек, с заметным багряным пятном. Расстегнув его, атаман достал и положил на стол какой-то предмет. Лишь когда Йорвет убрал руку, девушка смогла различить, что на столе лежит палец, причём, судя по относительно здоровому розоватому оттенку, отрезанный недавно.       — Правосудие свершилось, — констатировал атаман, жадно ловя глазом каждую реакцию на лице Шани. — Твой обидчик наказан, и вряд ли захочет вновь поднимать на тебя руку.        Шани вздрогнула от неожиданности, затем перевела взгляд с пальца на эльфа и обратно. Она не умела радоваться чужой боли, даже если это была боль ее обидчика, абсолютно заслуженная.       — Прижгли хотя бы? — осторожно спросила девушка, рассеянно коснувшись своей шеи на которой еще можно было различить следы чужих пальцев. Она забыла надеть шарф. Эльф пренебрежительно кивнул, удовлетворяя ее любопытство. — Если ты не приказывал ему, то… за что он так?       — Ты просто оказалась не в том месте и не в то время, — довольный реакцией девушки ответил Йорвет, одним ловким движением освободив верх от рубашки. — Но теперь опасаться этого не стоит.       На этих словах атаман подошёл к Шани ближе, сократив дистанцию до критического минимума.       — Больше ничего с тобой не случится.       Шани сглотнула и торопливо отвела взгляд, стараясь успокоить неровное порывистое дыхание, которое обжигало основание шеи Йорвета. Резко изменившийся ритм сердцебиения заставил пострадавшую голову Шани закружиться, до краткого, — но такого долгого по ощущениям, — потемнения в глазах. Чувствуя как шум в голове заволакивает слух, реданка положила похолодевшие от онемения руки на плечи эльфа, чтобы хоть как-то удержаться на ногах.       Этот приступ был ненадолго, но оставаться без опоры все равно было страшно. Она, «ослепшая» и «оглохшая», приподняла бледное лицо с огромными зрачками в зеленых остекленевших глазах. Йорвет, застигнутый врасплох, тут же подхватил девушку, едва не рухнувшую на пол. Скоя’таэлю доводилось видеть дам, падающих в обморок, но то, что произошло с Шани, ее резко побледневшее испуганное лицо — было не совсем похоже на это. Смятенный столь неожиданным поворотом, Йорвет, ловким движением подхватил девушку на руки, и, после недолгих колебаний, аккуратно положил ее на свою кровать. Собираясь было сходить за Сольмедиром, атаман вдруг не решился оставить реданку.       — Шани, ты в порядке? — наконец, спросил он серьёзным тоном, наклонившись к ней.       Реданка услышала вопрос смутно, но то что вообще услышала было хорошо.       — Скоро пройдет… дай мне минуту… — хрипло попросила девушка, напряженно ощупывая ткань под собой. Кожа вся покрылась тонким слоем холодной испарины. Через пару мгновений чернота в глазах и шумы в голове начали таять и, проморгавшись, лекарка бросила на Йорвета осторожный виноватый взгляд.       — Прости, это все последствия удара, — Шани со стыдом от недостойной врача слабости указывающе махнула рукой на свой раненый висок, медленно садясь на кровати. — Сегодня уже пару раз… черт.       Скользящий взгляд мужчины с мерцающими искрами гнева в единственном глазу пробежал по раздражающим желтым следам на женской шее, зеленоватому в своей неестественности синяку на руке, напоминающему своей формой подошву ботинок... Еще багровому, совсем свежему увечью на виске, от которого зубы эльфа неприятно скрипнули. Но, словно одернув себя, Йорвет грустно и едва заметно улыбнулся, с трудом отгоняя навязчивые мысли.       — Если нужна помощь, раздобыть какие-нибудь травы и снадобья, инструменты, то я сделаю все, что в моих силах, — тут же ответил эльф.       — Я буду в порядке, — как-то на автомате сказала Шани, с коротким кивком вставая с кровати. — Но я бы очень хотела вспомнить кто это сделал. А сейчас надо заняться твоими ранами, — с лекарской строгостью сказала девушка, подталкивая эльфа к столу и вынуждая откинуться на руки, опираясь на него. — Как бессонница? Я принесла свежий раствор, если это требуется.       — Бессонница пройдет когда-нибудь, — угрюмо ответил Йорвет, после слов Шани ощутив тяжесть минувших дней, проведенных в лихорадочной дреме. — А вот зависимость от фисштеха может остаться. Я приму половину настоя, а дальше… надеюсь он не понадобится.        Достав инструменты, Шани принялась за работу, аккуратно снимая бинты и открывая взору рану.        — Шрам большой останется, — сочувственно вздохнула лекарка, опускаясь ниже и бережно прикасаясь пальцами, проверяя на предмет уплотнений в коже.        Чувствуя, как миниатюрные ручки лекарки аккуратно обрабатывают рану, Йорвет в очередной раз про себя облегченно порадовался, что решил послать за ней, а не воспользоваться услугами Сольмедира. В том, что и как делала медичка было уже что-то знакомое, вселяющее спокойствие и доверие.        — И ты прав, просто высыпаться тоже нужно для скорейшего выздоровления, — с усталой заботой отметила девушка, споласкивая в спирте руки, чтобы после тщательно пройтись скользкими от прохладной лечебной мази кончиками пальцев по краям сшитого разреза и после снова забинтовать рану. — Не слишком туго?..       — То, что надо, — похвально выдавил Йорвет, стараясь изо всех сил не издать ни малейшего лишнего звука, свидетельствовавшего бы о тех болезненных ощущениях, которые он испытывал от обжигающей прохладной мази, прижимаемой бинтами. — Можешь затянуть потуже — все равно разболтаются.        — Разболтается — я снова перевяжу, благо в бинтах у нас недостатка нет. Если, конечно, Сольмедир позволит «презренной dhoine, не умеющей лечить» использовать запасы из замка, — фыркнула Шани, стараясь не поднимать на Йорвета взгляд. — А еще он… ладно, это не важно.        На этих словах атаман наклонился поближе, и, слегка прихватив реданку за левое плечо, повернул к себе, чтобы посмотреть ей прямо в глаза.        — Я буду решать, важно это или нет, — повелительным тоном произнес он. Еще совсем недавно он пожал плоды своего безразличия к лагерной жизни, и вознамерился больше такой ошибки не допускать. — Что он сделал?        У Шани мурашки пошли по коже, но вырываться она не стала, как поступила бы еще днем посмей он к ней… Девушка подняла взгляд к лицу эльфа, а после усмехнулась.        — Ничего страшного, просто… он сплетни разносит о том чего не знает и чего… нет, — пожала плечами рыжая реданка, невольно вынуждая атамана отпустить ее. Военные, торговые, людские и нелюдские — любые, — лагеря любили сплетни, а про командиров — особенно. Лекарка вспомнила несколько военных походов в которых участвовала на стороне Редании — там тоже было много слухов, скандалов и склок — за все что угодно: от шлюх до игральных костей.        Реданка обошла стол и села на краешек за правым плечом Йоверта, берясь за завязки банданы и оставляя в воздухе вопрос.       — Меня такой ответ не устроит, — усмехнувшись ответил атаман, чуть дернув головой — он никому ранее не позволял трогать свою бандану. — Раз я ничего об этом не знаю, то этот слух не только о тебе, но и обо мне?       Шани сглотнула, покорно убирая руки, и не сразу решаясь сказать вслух ответ на вопрос. Само собой никто не станет при командире обсуждать с кем якобы он спит, если, конечно, не хочет расстаться с жизнью в ближайшее время.        — Да, — едва слышно выдохнула девушка и ее теплое дыхание коснулось затылка эльфа.       Йорвет заметил, что ответ девушки его совсем не удивил, однако противоречивые чувства удовлетворения и раздражения нахлынули со скоростью пощечины. Эльф иронично, с затаенной в уголках губ хищностью улыбнулся:       — Я могу решить этот вопрос.       На этих словах атаман сам потянулся к завязкам банданы и, ослабив их, стянул багровый кусок ткани, раскрывая густые темные волосы.       Шани залилась краской, внутренне радуясь, что Йорвет не может ее сейчас видеть. Это неприлично, но о чем она могла еще подумать в первую очередь?.. «Он не мог иметь ввиду сделать эти слухи правдой» — призывая себя к порядку, подумала девушка, вплетая пальцы в шелковистые волосы эльфа. Одной рукой лекарка нашла шишку, принимаясь ее легонько массировать, а второй неожиданно ласково начала поглаживать область возле острого уха эльфа, отвлекая от неприятного ощущения возле ушиба.        — Решить? — почти шепотом спросила Шани, пряча взявшуюся из ниоткуда дрожь голоса. — И как же? Всех нельзя заставить молчать, как бы эльф этого не желал.       Может Гаэрлид и говорила глупости, по поводу того, что Шани — некромантка, однако Йорвет не смог про себя, ухмыльнувшись, не приметить, что что-то магическое в ней действительно есть: лекарке удалось найти за ухом точку, ласка которой не только заставила забыть его о ноющей шишке, но и о том, о чем в принципе идет разговор, поэтому в ответ на вопрос девушки он, отвлеченно думая о чем-то своем, пробормотал:        — Есть много путей. Можно выбрать наиболее приятный…       Руки Шани на несколько мгновений застыли, повинуясь озадачившейся смущенной владелице. Но после возобновили движения еще в течении пары минут, оставляя слова Йорвета без ответа. Закончив, она отстранилась, убирая теплые ладони от головы Йорвета.        — Это должно помочь быстрее пройти ушибу, — мягко сказала реданка, спрыгивая с края стола. Только сейчас она заметила как у нее затекла поясница от неправильного положения — впрочем это были мелочи. Она потянулась к сумке и, вскоре протянула Йорвету обезболивающий раствор в маленьком пузырьке. — Если совсем плохо будет. И лучше не на голодный желудок.       Когда атаман, вроде бы, пришел в себя, то первым делом завязал бандану обратно, скрывая последствия неудачи давних лет. Увидев протянутый пузырек, Йорвет привычно потянулся, намереваясь просто забрать его. Однако, коснувшись теплой женской руки, смутное и до этого момента атаману плохо знакомое чувство дежавю пронзило его сознание острой иглой, а с ним всплыли копившаяся годами тоска по женскому телу и жажда теплого непринужденного времяпрепровождения. Командир с полминуты просто держал девушку, не отпуская, и, когда Шани, намереваясь уйти, попыталась аккуратно выдернуть ручку, Йорвет, словно одержимый, притянул ее к себе, связав ее и свои губы в поцелуе.       Шани, словно ударенная по голове вновь, замерла на несколько мгновений, приподняв руки с открытыми ладонями, раздираемая сомнениями — оттолкнуть или прижаться? «Может снова разум с ума сходит?..» — подумала реданка, но руки на талии и спине были реальны, как и сухие горячие губы эльфа.       Лекарке было несвойственно бросаться в омут с головой, но такая чувствовавшаяся жажда эльфа подкупала и дурманила. Однако, девушка удержалась, отстраняясь прежде чем потерять контроль.        — Нельзя. Я обещала… — растерянно прошептала Шани, смотря в единственный темнеющий глаз атамана.       — Зато я ничего не обещал, — деловито напомнил Йорвет, прижимая Шани еще сильнее. Руки эльфа властно скользили по изящным бедрам лекарки, двигаясь по волнующим контурам вдоль изгибов спины и заканчивая верхом таза. Атаман запустил свой нос в золото-рыжие пряди, вдыхая сводящий с ума аромат женщины, дергающий за самые дальние и тугие струны души.        — Да и тебя я ничем… не обязываю, — горячо прошептал атаман, прежде чем вновь сомкнуть свои и ее губы.       Шани порывисто выдохнула, слегка подаваясь навстречу, пока ладони с давно сдерживаемым желанием пробежались по чужому крепкому телу… по татуировке лозы на шее разбойника. Девушка едва заметно простонала, не разрывая контакт губ, и проследила рисунок кончиками пальцев по памяти. Тонкие стебли извивались на шее Йорвета — прямо как она сама в его руках сейчас.        Но когда ладони дошли до собственноручно наложенных бинтов, это на удивление резко отрезвило реданку, заставляя разомкнуть поцелуй:        — Йорвет… надо остановиться, — запыхавшись, торопливо сказала залитая краской Шани, положив руку на оголенную грудь скоятаэля. — Ты ранен, швы могут разойтись…       Соблазн послать все к черту, не отрываться от сладких женских губ был чрезвычайно велик, однако распаленный эльф, прислушавшись к словам медички, почувствовал, как раздразненная рана засаднила, и с каждой секундой эта боль становилась все сильнее, будто лечебный туман сладостного забвения стал рассеиваться, уступая место мрачной и болезненной действительности. Атаман, тяжело дыша, еще пару мгновений обнимал реданку в полном молчании, прежде чем опустил руки.        — Ты можешь идти, — нейтрально проговорил Йорвет, глядя чуть ниже глаз девушки.  Шани, небрежно поправив пряди волос, бросила многозначительный взгляд и, тут же, буквально выпорхнула из палатки, мелькнув на прощание своими изящными икрами.       Атаман присел на кровать, пытаясь переварить в своем сознании произошедшее, однако сильная боль мешала сосредоточиться, поэтому Йорвет решил опустошить, найденный на полу, пузырек сейчас и полностью. Когда лечебная жидкость попала в организм, командир прилег и закрыл глаза, пытаясь освободиться на время от мыслей и переживаний…