~~~
Воншик после случившегося и не подумал подниматься с постели. Просто неловко перекатился в сторонку со смятого одеяла и укрылся им, впадая в беспокойную дрёму, постепенно переходящую в нормальный сон. Будучи как обычно взбудораженным после визита демона, он не мог нормально устроиться, чувствуя в каждом прикосновении воздуха и тяжелой ткани чужие ласки. И в такие моменты он прекрасно понимал Хакёна, который, очевидно, уже не первый год обитал здесь. Хакён был зависим от хозяина этого места, он нуждался в нём, и когда Лео вдруг нашел себе нового фаворита, он сразу понял всё. Хотя для убедительности вломился однажды посреди ночи в дом Воншика. Поцеловал того, заспанного и невесело усмехнулся. — Ну, да, я так и думал, — чуть растеряно признался он тогда, касаясь собственных губ. — У него поцелуи со вкусом корицы, знаешь ведь. Воншик кивнул. Хотя для него поцелуи демона никогда не вязались с этой пряностью. Они скорее напоминали цветочный мёд, смешанный с красным перцем в неравных пропорциях — никогда не знаешь, чего достанется больше: острых ощущений или приторной сладости. Но он не стал опровергать чужие слова, потому что главное было не в конкретном вкусе, а в ощущениях, которые оставались после. А в конце, когда жар от подаренных и принятых ласк таял, неизменно приходило чувство… брошенности. Тот поток эмоций, который приносила с собой эта связь, оставлял после себя пустоту, которую хотелось заполнить вновь. Хотелось быть частью острова и частью самого Лео. И в такие моменты Воншик начисто забывал о том, почему он вообще когда-то задумывался над тем, чтобы сбежать с острова. Здесь ведь было всё, к чему только стремятся люди всю жизнь. Даже не так. Здесь у тебя появлялось всё, что ты бы мог пожелать. Роскошный дом? Пожалуйста! Дорогие и стильные вещи? Конечно! Необычные животные в качестве домашних любимцев? Запросто. Надобность заработка как такового отпадала сама собой, когда всё желаемое доставалось едва ли не по мановению руки. Даже если речь шла о чём-то, что вроде бы невозможно было приобрести в мире реальном: здоровье, вечная молодость, невиданные сила и ловкость — всё это шло здесь в комплекте с иными менее заметными талантами. Например, Воншик понял, что умеет петь и отлично играет на фортепиано, хотя прежде инструмента никогда не касался и абсолютно не знал нот. И Ким думал, что привыкнуть к этому со временем действительно реально, но иные жители, обитающие здесь гораздо большее время, были иного мнения на этот счёт. Они начинали выстраивать себе мир в том привычном понимании, которое было у них в реальной жизни: работа, походы по рынку за продуктами и всякими мелочами, домашние заботы. Всё это никуда не делось даже там, где в этом не было нужды. И дело было не только в силе привычки. Воншик слишком быстро понял одну важную вещь — без этих бытовых мелочей жизнь становилась… бессмысленной. Впрочем, Лео явно не собирался спорить со своими подопечными на этот счет и позволял им коротать свою вечность так, как им вздумается. Не в его интересах было принуждать попавших сюда людей хоть к чему-то. Однажды, разморенный жарким сексом, он проболтался Воншику, что должен всячески поддерживать свою связь с людьми, если не хочет стать нематериальной силой этого острова. И он не желал. А потому питался эмоциями людей, внимал человеческим привычкам, страхам и потребностям, чтобы удержаться здесь в осязаемом виде на как можно более длительный срок. И пусть всё это он расписал не так многословно, как выстроил позже Воншик, суть оставалась одна: демон всегда нуждался в людях. А это значило, что он нуждался и в нём — Воншике. И от этого становилось непозволительно тепло и спокойно. Ким погружался в сон так и не прогоняя с губ довольную улыбку. И было чертовски здорово просыпаться не от истеричного звона будильника, как приходилось ему регулярно делать в Сеуле, а от того, что солнце мягко начинало затапливать комнату своим светом. Тёплые лучи, приглушенные шелковыми шторами, наполняли просторное помещение мягким сиянием. Лёгкая ткань трепетала под касаниями ветра, позволяя свежему пахнущему росой воздуху пробираться в спальню. От всей той медлительности, с которой оживал окружающий мир, хотелось довольно мурчать, сыто потягиваться и совсем не обращать внимания на шум, доносящийся с первого этажа. И всё-таки когда хлопки дверей сменились чьим-то быстрым топотом, Воншик вынуждено приоткрыл глаза, готовясь встретить гостя самой своей недовольной гримасой, ну и попутно проверяя — достаточно ли он укрыт, чтобы не сверкать перед явившейся собственной наготой. Он ждал появления Хёрин. Учитывая, что с вечера в доме оставалась только она, такой вариант был самым разумным. Ведь вполне возможно, что Лео нашел время для того, чтобы воскресить эту сумасшедшую любительницу оборотней когда-то с утра пораньше. Но спустя пару мгновений стало понятно, что это не она. — Ким Воншик, мне нужно с тобой серьёзно поговорить! — донеслось до слуха ещё сонного мужчины, и он без труда признал в говорившем Хакёна. А вскоре староста явился перед ним во всей своей красе. Как всегда яркий, на этот раз он предстал в фиолетовых шароварах и белой рубашке. Полы последней были связаны в узел, из-за чего нельзя было не обратить внимания на открытую полоску плоского смуглого живота. Но когда Хакён остановился, сложив на груди руки, его светлая накидка с длинными рукавами, наподобие кимоно, колыхнулась вместе с ним и скрыла из виду все притягательные части гостя, включая привлекательный живот и тонкие лодыжки. Позвякивающие браслеты на руках и ногах смолкли, обрывая всю праздничность чужого появления. Хакён хмурился и явно был чем-то недоволен. И Воншик даже догадывался чем, или скорее кем. — Ну, да. Был он у меня сегодня и что? — Воншик сел на кровати, ничего не имея против сползающего с него покрывала. Всё-таки перед этим человеком стесняться было заведомо глупо, поэтому бросаться за одеждой он также не спешил, желая закончить этот разговор в заданных позициях, а, может, и предложить Хакёну провести это утро вместе, если спор будет решен без лишних жертв. — Будешь отчитывать меня за это? А ты не думал, что сопротивляться, когда предлагают такое… — Заткнись. Что с Хёрин? — вместо этого отрезал Хакён, хмурясь ещё больше, потому что упоминание похождений демона ему явно не приносило удовольствия, и всё-таки он не преминул заметить. — Если у вас нашлось время на секс, то почему не случилось минутки на неё? Между прочим, её друзья думают, что ты скормил девушку Хонбину. Или оставил себе. Воншик поморщился на оба варианта. Первая версия была довольно нова, но... вторая. Неужели ещё действительно остались на этом острове те, кто думали, что он использует тела своих беспомощных пациентов для удовлетворения похоти? В такие моменты он действительно начинал подозревать, что Лео больше ни к кому не наведывается со своими недвусмысленными желаниями. Иначе бы люди понимали, что после такого сгустка живого огня и страсти вряд ли может развиться тяга к чему-то неподвижному и холодному. И если уж выбирать между возможными вариантами, то всё тот же Хакён казался куда более интересной добычей. Гибкий, как пантера, и пряный на вкус он уже однажды достался Воншику. И пусть всё это было по настойчивой просьбе Лео, которому внезапно захотелось лицезреть, а не участвовать, Воншик всё равно урвал из этой близости всё что мог. Он вообще был уверен, что тот раз, случившийся больше месяца назад, понравился им обоим, но от чего-то Хакён приходить за продолжением не спешил. — Хватит пялиться на меня так. Я вообще-то вопрос задал, — вновь напомнил о себе Хакён, прерывая чужие мысли-воспоминания. Несмотря на показное возмущение он был доволен чужой реакцией на собственное появление. Ему нравилось дразнить. И даже теперь, когда его тревожило что-то в состоянии неоживлённой пациентки, он не мог удержаться от соблазна. Присаживаясь на край постели, он утягивал одеяло с Воншика к себе, и его строгий голос контрастировал с действиями. — Немедленно встань и оденься. Ты должен это видеть, если не понимаешь о чём я. — Ну ладно, — наконец сдался Воншик, понимая, что ничего интересного и не связанного с работой ему в ближайшее время не светит. — Если тебе так хочется Хёрин, то давай пойдём, посмотрим вместе что с ней не так. Но, думаю, ты должен понимать, что свою часть работы я закончил ещё вчера, так что плясать с бубном и призывать нашего воскресителя я не намерен. — Так вот значит, как это работает, — поспешил уколоть Хакён. — Надо же… Я возьму на заметку и тоже, пожалуй, обзаведусь подходящим инструментом для подобного. Воншик на это заявление лишь фыркнул и закатил глаза, когда Хакён показательно растянулся на кровати, занимая позу заинтересованного наблюдателя. И Киму не оставалось ничего иного кроме как встать и отправиться на поиски чистой одежды. Под пристальным взглядом старшего он подошёл к шкафу, раздумывая над несколькими однообразными комплектами нарядов. В отличие от яркого и подавшегося куда-то в фантазийное старосты, он предпочитал довольно простую и удобную одежду: джинсы, лёгкие рубашки, футболки и шерстяные свитера, припасённые на случай редких похолоданий. Предпочитая тёмные тона и тем самым подразумевая некоторую скорбь соответствующую заявлениям взволнованного Хакёна. Он завершал образ мягкими пушистыми тапочками и приподнимал бровь в ответ на возмущённый возглас старшего. Тот несколько обиженно отводил взгляд, находя данное допущение оскорблением над чувством стиля и красотой как таковой. — Теперь я понимаю, почему ты живёшь так далеко от нормальных людей, — ворчал он, поднимаясь и шагая к лестнице вслед за хозяином дома. — Под нормальными людьми ты понимаешь свою цветочную компанию? — чуть с усмешкой поинтересовался Воншик, зная, как подобное злит Хакёна. Ему не хотелось заиметь врага в лице старосты, но он ничего не мог с собой поделать, разъярённый Хакён выглядел ещё более привлекательно. И Воншика не раз и не два посещали сны, в которых он обездвиживал и брал именно такого мужчину: разгорячённого яростью, лучащегося ей и никуда не исчезнувшей сексуальностью одновременно. Но на этот раз уловка не сработала. Хакён не спешил отвечать на эту издёвку, лишь как-то странно повёл плечом, будто бы сбрасывая невидимое касание и чуть обогнал Воншика, первым заходя в кабинет. И когда Ким зашел следом ему становилось понятно откуда взялась вся эта относительная серьёзность Хакёна. Что-то действительно было не так. Ещё вчера девушка походила на спящего ангела, а теперь напоминала скорее растрёпанную куклу или… мумию. Её тело будто бы ссохлось, и некогда идеальная кожа теперь отслаивалась будто листы тонкого пересушенного на солнце папируса. — Это… этого не было вчера, — только и нашелся Воншик, подходя ближе. Он не рискнул прикоснуться к телу Хёрин — оно медленно, но верно распадалось в прах и без его непосредственного участия. — Что-то не так. Раньше никогда подобного не… — Не случалось, верно, — голос донёсся откуда-то со стороны, и оба мужчины вздрогнули от неожиданности. Демон сидел в массивном кресле, загнанном в дальний угол комнаты, и курил — ещё одна человеческая привычка, которую тот перенял забавы ради, но не прибегал к ней часто, только в случаях, когда действительно хотел показать трагичность происходящего. — Но на самом деле это просто вы ещё с таким не сталкивались, а я — да. И мне жаль вас огорчать, но Хёрин уже нет с нами. Казалось, Хакён пропустил эти слова, потому как вновь становился похож на влюблённую старшеклассницу. За считанные секунды избавляясь от задумчивости и глубокой морщинки, залёгшей меж бровей, он придавал себе самый непринуждённый вид, жадно внимая словам высшего существа. В такие моменты, когда им доводилось пересекаться втроём, Воншик чувствовал себя несколько неловко, потому что Хакён лучился обожанием, а демон… демон смотрел плотоядно на него — на Воншика. Даже сейчас сквозь серую дымку он ловил многообещающий взгляд. И, наверное, совесть загрызла бы младшего, если бы не одно «но». С Лео ему было так нереально хорошо, что разыгрывать благородного рыцаря, жертвующего своими желаниями ради чьих-то чувств, попросту не было сил. — И как это понимать? — поинтересовался уже он, зная, что это молчание со стороны очарованного Хакёна может затянуться надолго. — Ну, скорее всего, у нас на острове новый гость, — пожал плечами демон, стряхивая пепел с сигареты прямо на пол. — Я не всегда слежу за происходящим достаточно хорошо. Но теперь почти уверен, что в последние несколько часов на остров так или иначе занесло кого-то новенького. И этот кто-то был мёртв, поэтому блуждающая без сосуда жизненная сила поспешила занять его тело, бросая первоначального хозяина. — То есть душа Хёрин теперь в ком-то другом?! — ужаснулся Хакён. Даже сквозь пелену чужого очарования эта мысль трезвила его, заставляя вытягиваться по струнке от напряжения. — Какая к дьяволу душа?! — демон удостоил мужчину скептичным взглядом и недовольным шипением, от которого Хакён вынужденно отшатнулся прочь по направлению к двери. — У вас уже нет душ с момента, когда вы стали успешными где-то там… в своих мирах. Да и нельзя считать души чем-то вроде воды, которую можно перелить из одного сосуда в другой. А вот жизненные силы – да. Они легко перетекают из одного тело в иное при необходимости или без неё. Так бывает. Раньше чаще, потому что на мой остров попадали заведомо больные люди, единственной мечтой которых была свобода от грозных хозяев. Это были рабы. Их корабли десятками тонули у острова из-за того, что они продавали душу взамен на недолгую свободу. Недолгую, потому что человек, рождённый в неволе, не сможет сам выжить на таком просторе. Не может мечтать. И тогда… тогда они частенько так или иначе умирали, а после их жизнь перетекала в тела тех, кто оказался на острове чуть позже. Мёртвым. — И чем это чревато для нас сейчас? — Воншик разумно решил не вдаваться в подробности прошлых историй и сконцентрировал своё внимание на актуальных проблемах, за что вновь заработал мягкий раздевающий взгляд высшего существа. — Тем, что где-то вблизи острова находится человек, которому по моей неосмотрительности достался второй шанс на жизнь. Я его ещё не чувствую, но он определённо должен быть. Вот только… — Что? — Как показала практика, людям с, так скажем, перелитой жизненной силой лучше на этом острове не умирать. Они так же бессмертны вроде бы, но… их судьбы движутся где-то вне моей власти, поэтому у них, скорее всего, не будет права на повторное воскрешение, какое имеется у вас. И я ничего с этим не могу поделать. После оглашения данного вердикта наступила тишина, изредка нарушаемая шуршанием сухих обрывков кожи трупа, расположившегося на кушетке. У Воншика от этого звука мурашки бегали по загривку. Он не мог о чём-то думать нормально, пока видел перед собой это обезображенное тело. Сглотнув горькую слюну, он отошел к окну. Хакён же в очередной раз доказал, что не зря носит звание старосты и умеет вовремя включать здравое мышление. Он переварил полученную информацию первым и пообещал, что сам сообщит близким Хёрин о произошедшей трагедии. Также он заявил, что не будет вдаваться в подробности, и другим этого делать не рекомендует, чтобы нового гостя на острове никто не возненавидел. Конечно, если этого новенького вообще удастся найти. Касательно этого он также имел определённые мысли и собирался собрать поисковый отряд. Он предложил Воншику выбор: помочь с похоронами — первыми за долгое время, или же присоединиться к поиску. Ким выбирал второе, говоря, что он начнёт поиски с противоположной от деревни стороны, чтобы сэкономить время. Ему казалось, что в этом случае он будет более полезен и уместен. На этом маленькое совещание было завершено. Демон как-то смутно пообещал помочь, но его ответ больше походил на отказ. Ему нравилось, когда подопечные справлялись с реальными сложностями самостоятельно. Когда в доме всё вновь стихло, Воншик отправился в кладовую, где хранил все свои пожитки, предназначенные для серьёзных походов. Что-то было получено здесь — на острове, но многие вещи он приволок с яхты, потому что они напоминали ему о том, что за тёплыми водами, омывающими остров, есть иной мир. Осматривая все полки на предмет нужности тех или иных вещей, он рассуждал об услышанном, а именно об этом странном проклятии или же всё-таки спасении — возможности умереть, не воскресая. Впрочем, такая судьба уже откровенно страшила, даже если в прошлом мире была единственно-возможной. Мысли о смерти всё ещё звучали достаточно неприятно, но такая вероятность существовала даже на острове, даже у них — избранных. Смутные объяснения Лео на этот счёт можно было сократить до пары строчек: он мог воскрешать только людей, чьё тело цело хотя бы на пятьдесят процентов. Полная потеря крови, какая случилась с Хёрин, уже была значительной утратой, поэтому устранение рваных многочисленных порезов было обязательным на пути её возвращения. Поэтому в услугах Воншика здесь действительно периодически нуждались. Кто-то срывался со скал, кто-то подвергался нападениям акул, изредка заплывавших в тихие островные бухты, иные страдали от рук обезумевшего человека или зверя. Самому Воншику тоже удалось умереть однажды, но к счастью, это было обычное утопление. Он нахлебался солёной воды в момент, когда попытался сбежать с острова на своей яхте, уцелевшей чудесным образом. Но это было достаточно давно, и Воншик усвоил урок, чтобы не геройствовать больше. Вот и теперь, собираясь в путь, он брал с собой не только бинты и обезболивающие для пострадавшего, но также увесистое ружьё, на случай встречи с дикими животными, противоядие от укусов местных змей и моток крепкой верёвки. Последнему не было конкретного применения, но на всякий случай следовало быть подготовленным и к неожиданным ституациям. Немного подумав, он укладывал в рюкзак мощный фонарь, купленный ещё в Сеуле, а также влагоустойчивую зажигалку и нож, подаренный ему отцом на совершеннолетие. Вещь была единственной в своём роде. По рукоятке, сделанной из слоновой кости, вились причудливые узоры, в которых можно было различить очертания драконов. Воншик почти не пользовался охотничьим ножом по прямому назначению, но считал, что эта вещь приносит ему удачу, а потому брал его с собой всякий раз, когда картина устоявшегося мира давала трещину. Напоследок Воншик заглянул на кухню за водой и небольшим запасом походной провизии. Всё-таки нельзя было заранее предположить, на какое время он покидает дом. По привычке останавливаясь у зеркала и бегло оглядывая себя, Ким прихватывал с собой ещё и ветровку, сделанную из плотной ткани. Уже выходя, он чертыхался и возвращался, чтобы сменить мягкие тапочки на куда более пригодные для долгих прогулок ботинки. Это только у Хакёна хватало ума и ловкости чтобы носиться по скальным выступам босиком. Ким не рисковал повторять этот трюк. Мысленно перебирая список прихваченных с собой вещей, Воншик по извилистому спуску шагал к берегу, предполагая, что там искать новенького будет логичней всего.~~~