Дело о бывшем авроре

Грейвс проснулся во второй половине дня. С непривычки он так вымотался накануне, что даже кошмары, преследовавшие его после освобождения, на этот раз не побеспокоили. Первым делом он направил в чистку изгаженное пальто, и пока трудолюбивые эльфы в прачечной избавлялись от следов вчерашних приключений, завтракал и размышлял. В целом он был согласен с теми выводами, к которым пришел Аврорат: Джонни в кокаиновом тумане утром шлепнул своего поставщика-немага, а вечером, приняв для храбрости дозу, которая оказалась смертельной, неудачно попытался проделать то же с Грейвсом. Но авроры не обладали всей информацией: от немага ниточка тянулась выше — к коктейлю с магическими составляющими, который теперь подают в кабачке Джо. Очевидной связи между ними нет, вернее, ее еще предстоит установить. А для этого нужно проверить, что интересного Джонни сможет рассказать после своей смерти. План был составлен, завтрак — почти закончен. Грейвс задумчиво побарабанил по столу и вытянул указательный и средний палец в сторону ложки, которая лежала в нескольких сантиметрах от его руки. Ложка качнулась, но не сдвинулась с места. Грейвс досадливо поморщился и снова обратил свое внимание на кофе. После трех месяцев заключения он восстановился довольно быстро, но одна вещь, которой он втайне гордился, возможно, покинула его навсегда. Умение колдовать без использования волшебной палочки. То, на что в юности он потратил бесчисленное количество часов. То, что давало ему колоссальное преимущество в бою и не раз спасало жизнь. Когда он выходил из больницы, целитель в ответ на его вопрос покрутил пальцем у виска и посоветовал радоваться тому, что Грейвс не потерял рассудок. А уж без этого умения придется как-нибудь прожить. Грейвс хотел еще раз поэкспериментировать с ложкой, но рядом материализовался эльф, которого было практически не видно за пальто, которое он нес в руках, и пришлось воспринять это как знак судьбы: не сегодня. Не нужно была заглядывать в архив, чтобы узнать, где живет Джонни. Конечно, преступники, и наркоманы в их числе, жили и работали во всех районах Нью-Йорка. Но были два-три рассадника, в которых концентрировалось подавляющее большинство. В одном из них кишели и постоянно грызлись за власть разные магические расы и разумные существа: гоблины, эльфы, русалки, контролирующие контрабанду на воде… все они ненавидели друг друга, но, будучи в меньшинстве, единым фронтом стояли против людей. Второе место, недалеко от Статуи Свободы, облюбовала община прорицателей. Их основными жертвами были немаги: на балаганных «цыганках» и прорицаниях ситуации на фондовой бирже можно было заработать невероятные деньги. Преступников не одаренных даром предвидения они считали ниже себя рангом, Джонни там делать было нечего. Третье место, так называемый Бруклинский дом, обладал интересным статусом и не менее интересной историей. МАКУСА строил его как приют для взрослых — временное убежище для тех, кому некуда пойти: подросших сирот, освободившихся преступников… Чем думали авторы этой идеи, Грейвс сказать затруднялся: Дом был построен задолго до его рождения и, казалось, был всегда. И двадцать четыре часа в сутки в нем варились запрещенные зелья, зачаровывались темномагические артефакты и происходили прочие незаконные махинации. Дом стал символом американской магической преступности, и авроры предпочитали его не трогать, но контролировать в меру сил. Это было удобнее. В том числе — для таких случаев, как сегодня. С вероятностью в семьдесят пять процентов Джонни жил именно там. И даже если нет, с вероятностью в сто процентов там смогут указать его адрес. Для прогулки в Дом пришлось снова вытащить на свет личину Дейла Макриди, хотя Грейвс усмехнулся при мысли о том, как встанут на уши местные жители, если бывший шеф Аврората заявится к ним собственной персоной. Держа руки в карманах старых растянутых брюк, он продвигался по длинному коридору Дома, в котором никогда не запирались двери. Удивительно, но среди потерявших всякое понятие о морали людей существовали четкие правила, не позволявшие трогать своих. Нарушители этого правила безжалостно изгонялись. Днем жизнь здесь бурлила не так активно, как вечером и ночью, но бодрствующие обитатели, завидев новое лицо, пытались сбагрить ему свои товары и услуги. Он миновал слепую старуху, которая обещала одним прикосновением даровать бессмертие, отмахнулся от сутенера, который минуту неотступно следовал за ним («Мальчики, девочки… можно с оборотным зельем, у нас большой выбор! Есть даже президент Пиквери» — «А Грейвс есть?» — «Есть, но очень дорого»), и наконец увидел в одной из комнат алхимика, колдующего над котлом. Мрачноватого вида мужчина, не отвлекаясь своего занятия, за несколько монет сообщил Грейвсу, что конура Джонни находится в подвале. — Но предупреждаю, на распродажу ты опоздал. О какой распродаже идет речь, Грейвс понял, едва только вошел в комнату. Дверь, как и везде, была нараспашку, а за ней открывалась совершенно голая комната. Негласный кодекс не распространялся на мертвецов: едва узнав о смерти товарища, обитатели Дома растащили из его комнаты все, что могло представлять хоть какую-то ценность: склянки с готовыми зельями, котелки и ингредиенты… унесли даже тяжелую треногу для котла: о том, что она некогда существовала, свидетельствовали свежие царапины на паркете. В комнате остался только матрас, слишком вонючий даже по местным меркам — в разномастных пятнах, о происхождении которых лучше было не задумываться. Грейвс прикрыл за собой дверь и остановился посреди комнаты. Что именно он надеялся здесь найти, он и сам точно не знал. Тем более, возможно, уже слишком поздно. За пятнадцать минут он проверил каждый уголок на наличие дезиллюминационных чар, всевозможных барьеров и отводов — все впустую. Кажется, запачкать руки все же придется. Взмахом палочки он материализовал перчатки и, стараясь не дышать, принялся ощупывать матрас. Джонни, как наркоман со стажем, не мог полагаться на свою память, он должен был вести хоть какие-то записи, и маловероятно, что они могли заинтересовать налетевших после его смерти стервятников. Грейвс потянул матрас на себя и выругался: из своего убежища в разные стороны прыснули огромные тараканы. «Что я вообще здесь делаю?» — подумал Грейвс, с отвращением наблюдая, как один из них скрывается в щели между половицами. Щель была огромной — в два пальца шириной, и располагалась точно под матрасом. Грейвс осторожно подцепил половицу, и та поддалась. Переоценивать умственные способности оппонента так же опасно, как и недооценивать. Вместо того, чтобы навести чары, Джонни воспользовался старым, как мир способом — тайник в полу. Грейвс осторожно снял половицу и в сумрачном свете, который сочился через грязное стекло окна, увидел маленькую записную книжку в черном переплете. Снова спугнув таракана, Грейвс вытащил свою добычу. Книжка была слишком чистой и аккуратной, чтобы принадлежать Джонни. Страницы были пустыми, но Грейвс, чтобы не допустить возможность промаха, навел палочку на книжку и ощутил явный магический след. Что ж, посмотрим, какие тайны ты скрываешь. Но не здесь. Он положил книжку в карман куртки, вернул половицу на место, накрыл матрасом, радуясь, что больше не придется к нему притрагиваться, и собирался подняться, но… — Не двигаться! Грейвс покорно замер, уперевшись взглядом в стену и мысленно подсчитывая, как скоро кончится действие оборотного зелья. Выходило, что очень скоро. — Повернитесь. Медленно. Приподняв руки над головой, он покорно исполнил приказание. Тина стояла на пороге, наставив на него палочку, готовая в любой момент выпустить боевое заклинание или отпрыгнуть в сторону в случае опасности. — Кто вы? Соблазн был очень велик. Пробормотать пропитым голосом Макриди что-то вроде «Ой, бля», а потом ломать комедию до тех пор, пока действие зелья не закончится — просто, чтобы посмотреть на ее лицо. Грейвс улыбнулся при этой мысли, но все же ответил: — Тина, это я. Персиваль Грейвс. Меня выпустили из Аврората сегодня утром. А до этого мы с тобой виделись в «Слепой свинье» и ты наорала на меня за то, что я шляюсь по городу под оборотным зельем. Как видишь, я тебя плохо слушал. Надо сказать, эффект и так был достаточным. Некоторое время девушка молчала, но затем опустила палочку, подошла к нему вплотную и произнесла, четко выговаривая каждое слово: — Идите в задницу со своим размножением личности. Потом она развернулась и, видимо, не зная, куда деть свою злость, оглядела пустую комнату. — Между прочим, более мерзкую рожу выбрать было просто невозможно. Она вновь подняла палочку и принялась водить ей по стенам и полу. Грейвс предпочел дать ей несколько минут и не говорить, что все это он уже успел проделать раньше. — Что вы здесь делаете? — спросила она наконец. — Видимо, то же, что и ты — следую своим инстинктам. Тебе ведь тоже показалось, что Джонни и немага по имени Лесли связывает что-то больше, чем отношения продавца и покупателя? — Если вашим инстинктам мало одной ночи, проведенной в Аврорате, продолжайте в том же духе. Грейвс задумчиво наблюдал за тем, как она, поднявшись на цыпочки, исследует угол под потолком. — Ты здесь по приказу Битти? Тина чуть помедлила с ответом, все еще пытаясь дотянуться до угла, и когда она ответила, ее голос звучал на полтона выше обычного. — Должность ведущего аврора предполагает свободу действий, если вы забыли. Я лишь отчитываюсь Битти о результатах. Грейвс понимающе кивнул. Пришла в штатском и без стажера. Ну-ну. — Сегодня ночью ты опять меня спасла и опять не дала возможности тебя поблагодарить. — Я сделала это не ради вас, — она пожала плечами, а потом на секунду повернулась к нему: — Но знаете, лучшей благодарностью будет, если вы просто исчезнете из моей жизни. Она не сказала ничего особенного, просто предельно четко и ясно высказала то, что вчера еще было завуалировано приличиями. Но от ее усталого тона, от постоянства ее реакции на Грейвса повеяло ужасной тоской. Он вспомнил то, что она сказала вчера вечером в баре. Неужели он действительно похож на безмозглого лабрадора, который скачет с мячом в зубах и умоляет с ним поиграть? Не таким он хотел бы остаться в ее памяти. Тем временем Тина, полностью повторив его недавний маршрут, обшарила уже все стены и большую часть пола. Источающий вонь матрас явно поколебал ее решимость, но Грейвс понимал, что сейчас, у него на глазах, она готова на многое, чтобы поддержать образ правильного аврора, который исполняет свой долг и которому полностью наплевать на своего бывшего шефа. Это было притворство даже покруче оборотного зелья. Грейвс достал из кармана черную записную книжку. — Вот, — он протянул ее девушке. — Я обнаружил это под матрасом. Больше в комнате ничего нет, можешь не тратить время. Тина осторожно взяла книжку. — Что в ней? — Пока не знаю. Она пролистала белые страницы и подозрительно глянула на Грейвса — В чем подвох? — Подвоха нет, — он пожал плечами. — Я рассказал тебе все, что смог узнать, обещаю больше не путаться у тебя под ногами. Несмотря на драматичность момента, Грейвс почувствовал, как неизменная кепка Дейла Макриди уползает куда-то на затылок. Действие оборотного зелья закончилось, и он отвернулся, чтобы не заставлять Тину наблюдать процесс обратного превращения. Это всегда не слишком приятно. Когда он снова повернулся, ему показалось — по крайней мере, ему очень хотелось так думать — что арктический лед в глазах Тины стал чуточку теплее. — Извините, может быть, я… выразилась очень резко. — Да, — Грейвс улыбнулся. — Но это не отменяет того, что ты права. И хочу, чтобы ты знала: нет, я не считаю тебя плохим следователем. Ты отлично справишься с этим делом. Он был рад увидеть ее ответную улыбку. — Спасибо, сэр. Сделать ситуацию еще более неловкой было сложно. Тина стояла, опустив руку с зажатой в нее книжкой и молча смотрела, как он аппарирует. Остаток дня Грейвс провел методично напиваясь в пустой квартире. Прикончив бутылку, хотел поджечь сваленное в кучу тряпье Дейла Макриди без использования палочки, но, естественно, не смог. Утром, вспоминая эти жалкие попытки, он понял, что взял верное направление. Злость, которую раньше вызывали в нем мысли о придурке-Битти, предательнице-Тине и Пиквери с ее «ты же понимаешь», теперь обратилась против него самого. Несмотря на тяжелую голову, он устроил себе беспощадную тренировку, а потом долго стоял в душе, меняя воду с горячей на холодную, и твердил сам себе: хватит. Стажер-отличник, самый быстрый и блистательный подъем по карьерной лестнице, почти безупречный послужной список. Все это давно пора выбросить на помойку. Ты всегда гордился своей самодисциплиной. Так вот, будь добр, прояви ее и займись уже делом. Он вышел из душа полный мрачной решимости, и когда заканчивал одеваться, услышал стук в окно. Маленькая серая сова сидела на подоконнике. Не из МАКУСА, больше похожая на птицу обычного почтового отделения на окраине Манхэттена. К лапе совы был привязан небольшой узкий лист бумаги, развернув который, Грейвс моментально узнал ровный старательный почерк. «Мне нужно с вами поговорить. Это очень важно. Приходите к мавзолею Гранта в 12 часов.

Тина»

.