Дело о бывшем авроре

— Стоять! Хриплый окрик Грейвса потонул в нарастающем грохоте, и Тина не услышала его, она рванулась вперед и исчезла в вихре аппарации. Грейвс сделал три неровных шага вперед — туда, где острой кромкой заканчивалась крыша, и несколько бесконечно долгих секунд с ужасом смотрел вниз. Бруклинский дом пожирал сам себя. Он складывался внутрь, этаж за этажом, рушился, оставляя торчащие зубцами стены и мертвые глаза окон, которые тут же поглощали клубы пыли. Соседние здания испуганно вздрагивали, и в небе над тем местом, где только что была крыша Дома, зацвели трещины, обрисовывая купол защиты. Ошарашенный, Грейвс не успел остановить движение: привычно отвел полу пальто, хватая рукой пустоту во внутреннем кармане, и тут же сжал кулак, ненавидя собственное бессилие. Он не мог удержать купол, не мог даже спуститься вниз, все, что ему оставалось — смотреть на творящийся кошмар, даже не осознавая еще, сколько жизней прямо сейчас погребает под собой здание и к каким последствиям это может привести. Кто-то потянул его за руку, и в следующую секунду он уже стоял внизу — там, где едкая пыль окружила его со всех сторон. Как и в пожаре, Тина разгоняла пыль заклинанием, но та, подхваченная ударной волной от новых падающих обломков, била им прямо в лицо, и видно было не дальше расстояния вытянутой руки. Грейвс вцепился в плечо Тины, которая тянула его вперед, к Дому, и развернул ее к себе. Судя по ужасу, написанному на ее лице, она не соображала ровным счетом ничего, но инстинкт требовал быть как можно ближе к месту происшествия, чтобы сделать хоть что-то… Он крикнул ей в самое ухо: — Назад! Купол! Собственный голос оглушил его, и он понял, что можно уже не орать. Дом все еще недоуменно стонал, словно сам не мог понять, что это с ним случилось, но этот звук был лишь бледной тенью грохота, которым сопровождались разрушения. Пару секунд Тина смотрела на него все тем же безумным взглядом, но затем он наконец обрел осмысленность. Еще одна аппарация — теперь они оказались на краю площади, и Грейвс увидел, что трещины заполонили уже весь купол. Они алели и вспыхивали с угрожающим треском, кидая красные всполохи на Дом, на землю вокруг и на них самих. До сих пор еще была надежда, что немаги не видят и не слышат конца света, который происходит прямо у них под боком, но если купол рухнет… Тина, как всегда в минуты волнения, ухватила палочку обеими руками, словно от этого сила заклинания вырастала вдвое. — Сальвио гексиа… Она выкрикивала заклинания в полный голос, и Грейвс мысленно повторял их, пытаясь найти хоть какой-нибудь способ помочь. — Репелло Инимикум… Трещины нехотя отползали вверх под напором Тины, но стоило ей отогнать их в одном месте, как они тут же опускались в другом. Это было все равно что пытаться удержать руками Ниагарский водопад. — Бери правее. Подожди. Пауза. Соберись. Давай. Лиловые линии заполняли уже половину неба, а у Грейвса все еще не было плана дальнейших действий на тот случай, если купол рухнет… Но тут с другой стороны здания, оттуда, где раньше была крыша, вслед за разломами по куполу прокатилась волна, сглаживая и заполняя их своей синевой. — Нам кто-то помогает, мы не одни. Тина воспряла духом и с новой силой принялась за свою скороговорку. Повинуясь движениям ее рук, трещины, словно ударяясь о невидимый барьер, разворачивались вверх. Но как бы она ни старалась, и сколько бы человек ни поддерживало защиту, разрушения были слишком сильными, и огромный разлом на вершине купола, который много лет защищал Бруклинский дом от лишних взглядов, был им не по силам. Грейвс убедился в этом после десяти минут беспрестанных стараний, и Тина тоже. Он видел, как она с тревогой поглядывает на него с немым вопросом: «Что дальше?». Он оставил ее, чтобы вскоре вернуться с палочкой в руках. Тяжелая и толстая, она принадлежала низкорослому и крепкому человеку. Грейвс нашел его тело с третьей попытки, когда перелез в проем разбитого окна в заваленную комнату на первом этаже. Первый мертвец за сегодняшний день и далеко, далеко не последний. Грейвс присоединился к Тине в попытках залатать купол. Палочка слушалась его плохо: не отвоеванная в честном бою, она никому ничего не должна. И все же, это было намного лучше, чем оставаться совсем без оружия в эпицентре непредсказуемых событий. Совместными усилиями им удалось на время согнать трещины на куполе вверх. Когда они переводили дух, Тина позвала его и указала куда-то вдоль стены. Из серой сумеречной дымки к ним приближались два силуэта. Они возникали постепенно, размытые слоями пыли, и походили на призраков. Да и они сами со стороны наверняка выглядели так же. Но голос, который донесся до них, был уверенным и не вызывал сомнений в материальности его обладателя. — Аврорат! Стоять на месте, палочки держать на виду! Грейвс безошибочно определил боевую стойку и, кивнув Тине, сам поднял руки, демонстрируя чужую палочку. — Кори! — В голосе Тины звенели нотки узнавания, смешанные с отчаянием и затаенной надеждой. — Мы пришли помочь! Двое наконец приблизились достаточно, чтобы их можно было разглядеть, и Грейвс узнал мужчину — Кори Морган, был младшим аврором полгода назад. Звезд с неба не хватает, но исполнительный и честный. Худая женщина с острым взглядом была ему незнакома: возможно, из новеньких. — Мы пришли помочь, — негромко повторила Тина. — Я видел, — кивнул Кори. — Иначе уже отобрал бы у вас палочки. Я знал, что вы придете. У нас всех было распоряжение отвести вас к старшему, только хер его знает, где он теперь. — Да свалил он, — хмуро буркнула его спутница себе под нос. Впрочем, достаточно громко, чтобы все окружающие услышали ее недовольство. Маленькая, но острая игла подозрения кольнула Грейвса, словно это мимолетное замечание дало толчок его разуму, который резко отупел от происходящего и до сих пор отказывался мыслить по-настоящему. — Заткнись, Джо, — коротко бросил Морган. — А что, нет? — ощерилась она. — Этот гоблин ему что-то сказал, а он хвост поджал и… — Заткнись, я сказал. То, что мы не могли его найти, еще ничего не значит. Морган облизнул пересохшие губы и, видимо, набрав полный рот пыли, смачно сплюнул на землю. Грейвс слушал их перепалку вполуха: игла засела крепко, и теперь он потихоньку собирал конструкцию полной версии событий. Набрасывал факты и события на каркас теории, которая была слишком простой и нелепой, чтобы быть правдивой. Две истории, в которые он вляпался, на самом деле оказались одной и той же? Такое бывает только в дешевых романах. Хотя… — Давайте по порядку. Что произошло? — спросил он. Аврор посмотрел на него тяжелым взглядом исподлобья. Несколько секунд он еще вел внутреннюю борьбу, но в конце концов желание получить хоть какую-то помощь в чрезвычайной ситуации победило. — Мы прибыли в три часа ночи, заняли позицию в Доме. Часть местных, завидев Аврорат, просто слиняли, но нашлись особенно борзые, которые пытались дать отпор. Пришлось потратить немного времени на то, чтобы конвоировать их в Вулворт-билдинг. К четырем часам обновили защиту, немаги не должны увидеть Дома, хотя… — он поднял голову, и все остальные последовали за ним, глядя на фиолетовые молнии, — хер знает. — Не отвлекайтесь, что дальше? — В четыре тридцать появились гоблины — двенадцать. Увидели нас, поняли, что что-то пошло не по плану, и попытались дать отпор. Мы скрутили их на площади, мистер Лоу сказал, что допросит одного из них, выведает подробности об организаторах нападения, — он помолчал, собираясь с мыслями. — Я вышел во внешний патруль, только это нас и спасло. Рвануло так, что… — он покачал головой, бросив взгляд в сторону развалин, и заключил: — Пиздец. С этим утверждением было сложно поспорить. — Сколько человек было с вами снаружи? — Четверо, включая меня. Еще двое стоят на противоположной стороне, удерживают купол. — Сколько авроров участвовало в операции? Морган скривил длинный нос, будто эта мысль причинила ему боль. — Около сорока. Точная цифра была у командующего. — У Джима Лоу… — Да. — Который исчез. Морган неопределенно мотнул головой. — Джо искала его перед самым взрывом. — Да весь Дом его искал перед взрывом, — так же, с плохо скрываемой злобой, глядя в сторону, добавила Джо. — Гоблин, с которым он говорил, был на месте, а вот сам Лоу — нет. Грейвс бросил быстрый взгляд на Тину. Нет, она пока ничего не понимала. А если и подозревала, то не подавала виду. Она могла быть руками, ногами, палочкой — любым исполнителем, если только он укажет, что делать. Примерно то же самое он видел в лице Моргана, который, хоть и пытался быть за старшего, явно был растерян и мог только смачно ругаться. Но если гипотеза подтвердится… нужно было убить Джима еще в Ред Хук… — Вы послали за подмогой? — Первым делом, — кивнул Морган. — Четыре Патронуса по очереди, но ни получили ни одного ответа. — Почему? — Без понятия, — Морган снова покачал головой. — Я не могу отправить никого туда, я не могу даже пойти проверить, жив ли кто-то из наших, потому что… блядь! — он осекся, подняв голову, и тут же приложил палочку к горлу, и его голос грянул на всю площадь: — Говард! — Вижу! — такой же громовый крик ответил откуда-то из-за развалин, и Морган, прервав беседу, кинулся к куполу. Джо присоединилась к нему, и Тина хотела последовать за ней, но Грейвс ухватил ее за рукав. — Подхватим на углу, так получится быстрее. Они аппарировали на небольшое расстояние — отсюда двое авроров в рассеивающейся дымке и рассветном сумраке были едва видны — и, повернувшись к полупрозрачной занавеси, Грейвс негромко произнес: — Это ловушка. Это все было ловушкой с самого начала. Бруклинский дом — лишь способ заманить сюда несколько десятков авроров. Тина кивнула, не отрываясь от работы. — Битти сказал, что они уже знали о нападении. Лейк позаботился, чтобы они узнали. — Миллер позаботился, — поправил Грейвс. — Потому что Миллер — один из наших. И мы оба знаем, кто это. Она промолчала. — Вспомни. Карточка с адресом, которую показывали немагам — точно такая же, какую используют сотрудники МАКУСА. И гоблины. Лейк обещал привести гоблинов, и Лоу сбежал сразу же после разговора с гоблином. — Это все равно только догадки. — А Чернила? Тина снова замолчала, плотно сомкнув тонкие губы, работая над заклинаниями. — Возможно, я ошибаюсь. Но если нет, в МАКУСА что-то происходит. Она вздохнула, отступая перед напором фактов и сомнений, отложив их, оставив на потом, доверяясь его опыту, и он был ей за это благодарен. — Просто скажи, что мы собираемся делать. — Мы не можем оставить Дом, купол не должен упасть. Но от меня с этой палочкой мало толку, так что я пойду один. Доберусь до МАКУСА, и если все в порядке, уже через несколько минут у вас будет нормальный отряд. — А если не в порядке? — Буду действовать по ситуации. Серебряная нить, скользившая из ее палочки, завязалась узлом где-то далеко наверху. Тина опустила руку и посмотрела на него. Розоватый свет полуразрушенного купола падал на нее сверху, но даже он не мог скрыть ее бледность. Грейвс вдруг подумал, что, возможно, видит ее в последний раз. И она, конечно, тоже подумала именно об этом, хотя не сказала ни слова. Наверное, так женщины провожают мужчин на войну: «Иди, я справлюсь. Я буду ждать». Нужно было сказать хоть что-то, разорвать эту невыносимую связь, эту тяжесть. Но все его существо, уже рвущееся в бой, не могло заниматься еще и этим. Поэтому он смотрел на нее. В этой пыли, в этом дурацком розовом свете, в ее силе и безграничной вере. Кажется, он никогда не видел такого прекрасного зрелища… — Идут! Громогласный голос Моргана разнесся над площадью. Тина обхватила ладонь Грейвса, и секунду спустя они стояли рядом с Морганом. Немагов было намного больше, чем двадцать человек. По меньшей мере пятьдесят. В основном шпана — даже те, что щеголяли дорогими распахнутыми пальто. Кто-то держал в руках биты или бутылки, кто-то демонстративно прятал ладони в карманах и метал взгляды направо и налево, готовясь при малейшем признаке опасности стрелять прямо через ткань. В толпе постоянно кто-то переговаривался, то и дело раздавался заливистый хохот, что-то вспыхивало, когда бандиты на кураже пробовали свои новые силы. В ближайшем жилом доме одна за другой загрохотали, закрываясь, оконные рамы. Район не из лучших, вряд ли у кого-то дома есть телефон, чтобы вызвать полицию. И уж точно ни один человек, которому жизнь дорога, не рискнет высунуть нос из дома в ближайшие несколько часов. Явные главари держались преимущественно тихо и серьезно. И так же тихо и серьезно они принялись переговариваться, остановившись перед самым Домом. Они не видели его, но авторитет людей, которые прислали их сюда, был достаточен, чтобы не сдаться сразу. Они будут ждать. Грейвс, Тина и двое авроров смотрели на них через купол. Четверо против пятидесяти. Шестеро, если учитывать еще двоих с другой стороны. Все равно звучит не слишком оптимистично. Тина стиснула его пальцы до боли. — Иди, пожалуйста, сейчас. Один раз он уже уходил вот так, надеясь воплотить в жизнь очень смелый и крайне неожиданный план. И вернулся. Пусть всего на пять дней. Но дело того стоило. Тина неотрывно смотрела вперед, через купол. Отпустить ее руку — вот это было настоящее испытание. Пришлось заставлять себя — не расцепить сразу, но провести пальцами по ее ладони. Она вздрогнула, как от щекотки. Грейвс закрыл глаза и аппарировал, даже не удосужившись отойти хоть на пару шагов. На Бродвее уже вовсю скользили туда-сюда автомобили. Проклятый неспящий город готовился к новому дню, не подозревая, на каком тонком волоске висит его судьба. У дверей Вулворт-Билдинг швейцара не оказалось. Плохой знак. Грейвс шевельнул палочкой, и стеклянная дверь пришла в движение, любезно пропуская его вперед. Он шагнул из ее пролета и остановился. Ну разумеется, ни один Патронус не достиг своей цели. Маленький широкий коридор, ведущий от входной двери к атриуму, упирался в глухую черную стену. Она не отражала свет ламп, висящих по бокам, она молча взирала на пришельца. Десять с чем-то лет назад (ведь если подумать, это было не так уж давно) он своими глазами видел, как она появилась, как воздвиглась, кирпич за кирпичом, опоясывая растущую вверх и вниз громаду Вулворт-билдинг, и сделалась невидимой, чтобы дождаться своего часа. За все годы своей службы Грейвс не видел ситуации, в которой она могла бы понадобится. И надеялся, что никогда не увидит. Это была чрезвычайная мера, которую глава Департамента магической безопасности запускал лично. С момента произнесения магической формулы и до произнесения слов отмены авроры были единственными, кто имел право пересекать магический барьер, и только в одну сторону. Стена впускала их вместе с сопровождающими, но не выпускала никого. Она перекрывала все выходы, переставали работать залы аппарации и камины. МАКУСА превратился в огромную консервную банку, оставляя единственную возможность сбежать лишь тем, кто предварительно позаботился о портале. И это значит, что там внутри, происходило нечто, что нужно было удержать в стенах Вулворт-билдинг любой ценой. А Грейвс слишком хорошо знал, что, или точнее, кто находится на нижних этажах. То, что его не увидели, получилось случайно, Стэн не подгадывал. Честно говоря, в этот момент он просто бестолково метался по фойе. От черной стены тянуло холодом, из-за нее раздавался мерный, похоронный сигнал тревоги, и Стэн разрывался, не зная, что предпринять. Последовать приказу и оставаться на месте? Но ведь там, внутри, явно происходит что-то страшное, что, если его помощь станет решающей? Пытаясь решить эту дилемму, он тихонько сполз на пол, навалившись спиной на кадку, в которой рос огромный куст декоративной амброзии. И когда услышал шаги, мог очень хорошо разглядеть вошедшего через просветы между толстыми листьями. Он уже видел Грейвса, но тогда тот был намного больше похож на свои портреты — с умным и немного высокомерным взглядом. Сейчас высокомерия видно не было: кого бы он ни встретил по дороге сюда, его хорошенько потрепали. Пальто, костюм, лицо — все было в каких-то серых размазанных пятнах. Но дикий взгляд, который блуждал по черной стене, давал понять, что этот человек не остановится ни перед чем, и даже вставшее на его пути препятствие вот-вот развалится перед его грозным видом. Исчезновение мисс Голдштейн, эта черная стена и появление здесь человека, который стал самым разыскиваемым преступником в Нью-Йорке — о нет, это не могло быть просто совпадением. От наглости идеи, которая вдруг пришла Стэну в голову, у него захватило дух. Судьба подкидывала ему выигрышный расклад, нужно было только немного смелости… Посмотрим, что скажет Битти. И посмотрим, как заговорит Эмили! Стэнли стиснул зубы, не сводя глаз с цели, словно в измазанном грязью профиле Грейвса уже видел вожделенный Орден Титубы. Досчитал до трех и вынырнул из-за кадки. — Экспеллиармус! Он не понял, что произошло. Почему-то заклинание произнес он, а палочка вылетела из его собственных рук. И пока он наблюдал за ее полетом через коридор, Грейвс как-то успел развернуться и ее поймать. Теперь у него было две палочки — по одной в каждой руке. Увидеть Орден Титубы в лице Грейвса анфас оказалось намного сложнее. Несколько секунд они смотрели друг на друга. Стэн, удивляясь собственной тупости и неповоротливости, растопырил руки, будто надеялся увернуться от следующего заклинания Грейвса. Мысль бежать ему в голову не приходила. Приходила мысль прощаться с жизнью. — Я сдаюсь. Грейвс наклонился и демонстративно, по очереди, положил палочки на пол. Потом поднял руки, так же демонстративно отступил на шаг и повторил: — Сдаюсь. Зачатки аврора в душе Стэна требовательно спрашивали, в чем подвох, но ноги понесли его вперед, и миг спустя он уже целился в противника. — Персиваль Грейвс, вы обвиняетесь в нарушении закона Раппапорт, а также подозреваетесь в массовом убийстве немагов и учреждении преступной группировки, создающей риск для соблюдения Статута о секретности. Грейвс кивнул: да-да, я все знаю. — Я буду говорить только с мистером Битти. Стэн остановился в нерешительности. Конечно, только мистер Битти мог решать, что делать с таким преступником, как Грейвс, но ведь мистер Битти где-то там, в недрах Вулворт-билдинг, и путь до него такой долгий. Грейвс не может попасть в здание сам, но что, если в этом и состоит его план? Что, если, стоит им оказаться за стеной, он нападет на Стэна, убьет его, а сам присоединится к заключенным, которые явно пытаются провести какой-то переворот? Голова кипела от мыслей. И рядом нет совсем никого, ни одного взрослого, опытного — настоящего аврора, который мог бы подсказать, что делать, а лучше — приказать и взять ответственность на себя. Грейвс опустил руки. — Я хочу помочь… — Тихо! — как можно более сурово крикнул Стэн. Он и так не мог определиться, что ему делать, а этот еще и говорил под руку. Нужно… да, нужно выведать у него информацию. Сдвинув брови, Стэн спросил: — Где мисс Голдштейн? Что вы с ней сделали? К его изумлению, в лице Грейвса произошло какое-то непонятное движение, Стэну показалось, что он сдерживал смешок, но это было слишком странное предположение для такой ситуации. Хотя голос у Грейвса действительно самую малость повеселел. — Ты ее стажер, верно? Я видел тебя один раз. Как тебя зовут? Стэн перенес вес с одной ноги на другую. Рука, держащая нацеленное на Грейвса оружие, тоже начинала уставать. — Отвечайте на вопрос. Грейвс снова помрачнел. — Сегодня ночью вы получили сообщение о готовящемся нападении на Бруклинский дом и направили туда сорок авроров. Около получаса назад Бруклинский дом рухнул. Есть жертвы. Много жертв. В том числе наши. Прямо сейчас несколько уцелевших человек, среди которых аврор Голдштейн, удерживают защиту Дома, чтобы не подпустить к нему немагов. Им нужна помощь. Стэн еще никогда в жизни не слышал такой тишины, как та, что повисла после слов Грейвса. Не только в здании, но и у него в голове — звенящая, совершенно нереальная, страшная. Это, должно быть, блеф, сложно было поверить и уж совершенно невозможно представить, что где-то там действительно… но и представить себе черную стену было невозможно, и тем не менее вот она, перед ним… Стэн осторожно выдохнул сквозь зубы. Это слишком. Он не может справиться с целым светом. Может быть, Грейвс врет, чтобы его убедить, и он сейчас совершит ошибку. Но что, если не врет?.. — Я отведу вас к мистеру Битти. Но буду держать под прицелом всю дорогу. Понятно? — Более чем. Черная стена поглотила их на миг. Обняла безразличным холодом космической пустоты, давая понять, насколько бесполезны любые попытки бороться с ее строгостью, а затем отпустила в открытое пространство холла МАКУСА. Прошло каких-то полчаса с тех пор, как Стэн шел через холл к главному выходу. Но сейчас он с трудом узнавал знакомые места. Огромные окна, через которые всегда на его памяти лился солнечный свет, были затянуты непроницаемо черным — таким же черным, как стена за их спиной, и большая часть атриума была погружена в темноту. Только один главный источник — часы под потолком — заливал помещение жутковатым красным светом. «Чрезвычайная ситуация», — возвещала надпись на циферблате, в которую воткнулись носами обе стрелки, и этой надписи вторили мерные удары колокола. Огромная рама на стене пустовала: президент Пиквери исчезла, словно не могла без боли смотреть на происходящее. Они поднялись по широкой главной лестнице, прошли мимо омертвевших холодных каминов, мимо зарешеченного лифта, пустых столов и скамеек, по длинным лестничным пролетам. Все это было неправильно. Будто вернулся домой, а в твоей кровати — покойник… Грейвс шел уверенно и быстро, и Стэн, стараясь не отставать, невольно задался вопросом, кто из них еще кого ведет. Спустившись на нужный этаж, они миновали зал, уставленный столами авроров, и должны были выйти в небольшой холл, который вел к кабинету мистера Битти. Стэн ускорил шаг, когда Грейвс завернул за угол, и едва успел затормозить, чтобы не врезаться в его плечо, что было бы уж совсем глупо. «Ну, началось!» — он тут же вскинул палочку, не зная, чего ожидать от задержанного, но Грейвс ничего не делал: просто стоял и смотрел вперед. Стэн подтолкнул его в спину, заставляя сделать еще шаг, тот отступил в сторону… Вот опять. Опять эта ужасная тишина, словно сигнал тревоги выбил все мысли из головы. Стэн захлопнул рот, когда понял, что издает какие-то несуразные звуки, но оторвать взгляд от лежащего на полу тела не мог. В мистере Битти всегда было очень много злости, даже радость у него была злая, но всегда было и очень много жизни. Он был большим человеком. И сейчас он все еще казался очень большим и тяжелым, и занимал так много места на черном мраморном полу, что, казалось, его нельзя перешагнуть или обойти. Он лежал на боку, вытянув руки перед собой, сложив толстые губы, которые сомкнулись под собственной тяжестью, и выглядел, как спящий ребенок. Светлый костюм, рубашка с расстегнутой верхней пуговицей — все было в крови. Стэн вынырнул из ужасной тишины, когда Грейвс рядом с ним начал опускаться на пол. Почему-то сначала показалось, что он потерял сознание, но Стэн тут же понял, что тот присел на корточки. — Встать! — рявкнул Стэн, взмахивая палочкой. — Не трогать! Ни с места! Команды мешались в его голове, он уже совсем ничего не понимал, кроме того, что остался совсем один, без защиты, без помощи, с человеком, которого боялся до полусмерти. Игнорируя вопли Стэна, Грейвс протянул руку к шее Битти, как это делают немаговские целители, когда хотят проверить, жив ли человек. Стэн застыл, тяжело дыша. Что делать? Ну… нет же ничего плохого, если Грейвс проверит, жив ли мистер Битти? Но Грейвс ведь задержан и он, Стэн, конвоирует его… Только если мистер Битти здесь и… если он здесь, то кто же тогда сейчас в его кабинете? Кто держит связь с отрядом в Бруклинском доме? Кто координирует защиту внизу? Моргана, помоги… — Идем, живо, — Грейвс резко поднялся и широкими шагами, почти бегом, устремился вперед, к кабинету, но тут терпение Стэна лопнуло. Его Ступефай ударил в стену рядом с Грейвсом, Стэн подумал, что это, в общем, даже эффектнее, но тут Грейвс развернулся, и Стэн подумал, что бояться стоило бы еще больше. Такое ощущение, что его лицо окаменело. Застыли плотно сжатые губы, все черты лица заострились, а взгляд стал совсем как у хищной птицы. — Битти мертв. Даже твоего стажерского мозга должно хватить, чтобы понять, насколько плохи наши дела. — Вы на их стороне! Словно в ответ запальчивому крику, за его спиной послышался топот. Забыв об опасности, которую источал Грейвс, Стэн развернулся, чтобы увидеть высокого человека в потрепанной одежде. — Инкарцеро! Ступефай! — он закричал вслух, но оба его заклинания отразились от щитов противника, а потом его дернули за шиворот…