***
— Что, простите, дядя Вернон? Какие ненормальные и уроды? — мой тихий голос наполнил гостиную, в которой нам не повезло сегодня собраться. Гарри бочком подходил ко мне и пытался что-то шептать успокаивающе. Да, он мог вспыхнуть быстро и легко, но также быстро успокаивался, а меня было опасно выводить из равновесия — я слетала с катушек весьма сильно, а в семь лет еле контролировала свою силу. Хотя, о чем говорю, до сих пор плохо контролирую. — Мы — неблагодарные? Ненормальные уроды? — мой голос опускался еще ниже. Дядя побледнел, и это было бы смешно, что он испугался семилетней пигалицы, но никому в комнате смешно не было. Тетя Петунья сжалась в кресле и глазами провожала взбесившиеся внезапно вещи, которые поднялись в воздух. Только Дадли не хватало для полного комплекта, но ему повезло остаться у друга сегодня. — Я понимаю, что два ребенка, свалившиеся на вас внезапно — не были пределом ваших мечтаний. Понимаю, что вам пришлось несладко. Но мы с Гарри уже как два года стараемся облегчить жизнь и вам, и себе, — я почти шептала, но вещи поднялись еще выше, подчиняясь моей злости, — мы уже два года почти не появляемся дома, и даже летом уезжаем в языковые лагеря. Вы нас видите вкупе месяц за весь год. Мы даже не просим вас сейчас тратиться, обеспечивая себя самостоятельно. А то, что у нас с Гарри есть эта сила, это не проявление ненормальности, я не верю в это! — жалобно задрожало стекло и обломки заполонили воздушное пространство. В комнате не осталось ни единой целой вещи, а меня все несло. Острые обломки начали кружиться вокруг дяди и тети, а Гарри уже вцепился в меня двумя руками, и пытался воздействовать всеми силами, чтобы я успокоилась. Но я уже не могла остановиться. — Мы не уроды, вам ясно, дядя Вернон? Да, мы в чем-то отличаемся от вас, но это не повод для оскорблений. Вам жить надоело, если вы пытаетесь вывести нас из себя? — я подошла и встала перед грузным мужчиной, большим меня раз в пять. Ни я, ни Гарри уже не боялись его, решив для себя все давным-давно. — Вы хоть отдаете себе отчет в ваших действиях? Или вам голова только чтобы есть дана? — бешенство захватывало меня все больше. За три года, что мы прожили под одной крышей, вполне было по силам вывести закономерность, что чем меньше пытаться впутать меня или Гарри в стрессовую ситуацию, тем меньше у них проблем из-за отсутствия у нас контроля. Правда, я впервые сорвалась за все это время, обычно такое было прерогативой Гарри. Может, это просто попытка нас сломать? — Давайте установим несколько правил нашей дальнейшей жизни, дядя и тетя. Я прекрасно понимаю, что тянуть на себе трех детей вам сложно, поэтому мы с Гарри будем стараться минимизировать ваши расходы. Спасибо уже за то, что не выкинули в приют и заботились эти года, но это не дает вам права пытаться так издеваться над нами. Да, у нас есть какая-то сила, но, полагаю — она нам передалась по наследству. А значит, мы не одни такие, и наши родители не уроды, — ну ладно, мои здешние может и да, но Лили и Джеймс заслуживали хоть какого-то уважения. — Правило номер один — мы проводим как можно больше времени вне дома. За нашу школу платить вам не надо, за языковые лагеря тоже. Вы не препятствуете нашему обучению и не пытаетесь влиять на него. Правило номер два — вы забываете все оскорбления — уроды, ненормальные и все в том же духе. Я понятно объясняю, дядя Вернон? — осколок вазы острым концом оказался перед его лицом. Совсем белый мужчина только заторможено кивнул, не отрывая взгляда от моего лица. — Отлично. Правило номер три — мы с Гарри будем уважительно вести себя с вами и пока живем тут, будем помогать по дому — с уборкой, садом и так далее. Я не хочу с вами конфронтации, поверьте, но вытирать ноги о нас не позволю. На этом все — нам от вас ничего не нужно, а правила позволят жить нам всем наиболее комфортно, если это возможно в данной ситуации. Ах да, вы сейчас подробненько расскажите про родителей, судя по вашим лицам вы что-то знаете. Согласны? — тетя Петунья быстро-быстро закивала головой. Она с страданием в глазах смотрела на меня и Гарри, а потом, будто бросившись в омут, решилась. Петунья Дурсль никогда не признается никому, что решила рассказать детям о Хогвартсе не из-за угроз, которые были совсем не детские. Не из-за шипения маленькой девочки, которая иногда смотрела на нее совсем по-взрослому, с толикой жалости и сочувствия, которая всегда старалась гасить конфликты между кузенами, а из-за Гарри. Из-за его зеленых глаз, таких знакомых, глаз ее сестры, которую она потеряла в Хэллоуин 1981 года. Эти проявление силы, эта самостоятельность детей, в которую было сложно поверить, эта ненормальная взрослость — они не будут ее, никогда. Они не останутся в безопасном мире Литтл-Уингинге, они тоже, когда получат конверты с печатью из сургуча, на котором будет герб, который врезался ей в память навечно, они уедут в тот мир, который когда-то забрал Лили. Петунья еще помнила рассказы сестры и сейчас последние иллюзии того, что эту чертову силу можно вытравить, исчезла. А значит время рассказать то, из-за чего она до сих пор испытывает злость и ненависть. К Дамблдору, который когда-то отверг Петунью и не пригласил в Хогвартс, к Северусу Снейпу, который рассказал ее сестре о волшебстве, к Джеймсу Поттеру, из-за которого она получила двоих детей и короткое письмо «Лили и Джеймс Поттеры мертвы. Позаботьтесь пожалуйста об их детях». — Вашей матери было одиннадцать лет, когда она получила письмо. Мы не очень удивились, она и раньше творила… всякое. И рядом жил мальчишка, который вечно болтал о волшебной школе. Они дружили и позже, а потом поссорились, кажется. Нам письмо принесла волшебница. Она провожала за покупками, говорила, почему молодым магам обязательно учиться в школе… Потом она приезжала на каникулы и превращала бокалы в мышей, а потом ее поглотил магический мир и забрал Джеймс Поттер. А потом она погибла, оставив вас нам… — женщина закусила губу. Она никому не могла пожаловаться на то, как было сложно ухаживать за тремя детьми одногодками, как долго пришлось лечить близнецов от пневмонии, найдя их утром на пороге, сколько порогов пришлось оббегать, чтобы получить все необходимые документы. И то самое бюро и заявление в полицию, где ей пришлось признать сестру мертвой. Сейчас она не стала говорить ничего, смотря в недетские синие и зеленые глаза, пронзающие ее душу насквозь. — Мама была волшебницей? — по-доброму улыбнулся Гарри. Он с восторгом посмотрел на сестру и сжал ее пальцы. Петунье всегда казалось, что дети могут общаться между собой, и для этого им совсем не требовались слова. Вопрос брата успокоил девочку и вещи перестали летать по гостиной. Вернон сидел рядом, не шевелясь, и женщина поспешила успокоить всех. — Да, Гарри, волшебницей. Давайте поговорим об этом за чашечкой чая? После этого был долгий разговор, где устанавливались новые правила семьи, и Петунья с горечью поняла, что ей даже немного жаль, что племянники оказались волшебниками. Что и их придется отдать в магический мир, не удастся даже стать семьей, потому что ее собственный сын был Петунье все же дороже, что она боится повторения судьбы сестры.***
Если честно, вся жизнь до Хогвартса, которая была описана в книгах, у здешнего Поттера отличалась в корне. Скорее всего, из-за связи со мной, мой брат взрослел быстрее, чем обычные дети. Если я умела читать с самого начала, то Гарри обогнал в развитии Дадли и научился это делать в три. Бесконечные вопросы, на которые я отвечала, опираясь на свои знания развивали его еще лучше. Писать мы научились вместе в три года, а сносно читать и вполне спокойно производить простейшие математические действия он научился ближе к пяти годам. А как же иначе, если что-то не понимая, он мог вполне залезть ко мне в голову и посмотреть в чем его ошибка? Еще в дошкольных учреждениях на нас обратили внимание, и итогом стало то, что мы с Гарри пройдя кучу тестов поступили в школу для одаренных детей в Лондоне и помимо бесплатного обучения и выплат пособий для сирот, мы с Гарри получали грант за отличную учебу и участие во всяких конкурсах. В своей прошлой жизни я закончила музыкальную школу, а в моем новом теле у меня оказался, как хороший слух, так и голос. На текущий момент у нас с Гарри имеется несколько сертификатов за победу на конкурсах талантов, а у меня еще и за участие в олимпиадах по естественным наукам, благо я их очень любила и понимала еще в прошлом, а тут просто «вспоминала» и шлифовала свои знания. Вообще, получилось с этим довольно забавно — я еще в прошлом имела вполне неплохую память, но Смотрительница слишком буквально восприняла мои слова, и я вместо того, чтобы просто сохранить прошлые воспоминания, стала почти эйдетиком. Но, в науке было с этим очень строго — ни одна даже самая распрекрасная память не давала понимания предмета, поэтому многие вещи я училась именно что понимать. Так что память стала просто небольшим плюсом, но никак не читерской способностью. Вообще, нам с Гарри пришлось очень много учиться и работать над собой — весь мой опыт и знания стали только подспорьем. В той жизни я играла на фортепиано, здесь же пришлось опять ставить руки, посадку, тренироваться безумное количество времени, развивать моторику тела, развивать голос. И всем этим со мной занимался и брат, только выбрав в качестве инструмента скрипку. Дуэт у нас получился отличный, особенно учитывая два момента — то, что мы почти постоянно были связаны мысленно и эмоционально, и то, что я знала много всяких композиций своего мира. Забавный момент, но спасающий меня — несмотря на телепатическую связь, Гарри не видел того отрезка моей жизни, пока я не родилась здесь. Да и оказалось, что сама связь лучше, и менее пугающая, чем я ожидала. Мы просто могли обмениваться мыслями, разговаривая на достаточно больших расстояниях, и чувствовать постоянно эмоциональный фон друг друга, но при желании можно было легко заблокировать чужие ощущения. И лезть в голову, в прямом смысле этого слова можно было только с полного согласия, да и с заметным усилием. Так что, от этого мы извлекали только плюсы, особенно учитывая, что тренировки с Гарри помогли мне справиться со своей эмпатией. И в целом, все эта деятельность не только развивала нас, но и помогала иметь достаточное количество денег для нормальной жизни. И я, и Гарри хорошо питались, одевались и имели всякие личные мелочи. Да, игрушек мы почти не покупали, зато и у меня была гитара, на которую я копила и училась играть несколько лет, одна из легенд мира — Gibson J-200. Она обошлась мне в достаточно крупную сумму, но ни одного фунта, потраченного на ее приобретение я не пожалела. Гарри, посмотрев на меня, хотел тоже приобрести инструмент, поэтому в гараже стояла барабанная установка. Когда мы впервые притащили ее, я думала, что Дурсли убьют на месте. Но нет, не убили, даже не испортили барабаны, а просто поставили в гараж, очень строго указав время использования. Это было уже хорошо, поэтому на последнем фестивале мы с Гарри даже сыграли что-то близкое к року. О, это было высшее наслаждение! И деньги, полученные за победу, тоже весьма радовали наш карман. Самый главный плюс во всем этом — мы почти не бывали на Тисовой улице, не раздражали своих родственников и жили вполне себе счастливо. Если бы не письмо из Хогвартса, нас бы ждал Куинз Колледж, королевская стипендия, но мы с Гарри прекрасно понимали, что с миром маглов скоро попрощаемся. И самым главным отличием от жизни канонного Гарри Поттера кроме знаний, стала я. Он больше не был один, у него была семья. Мы ей действительно стали, самыми дорогими для друг друга людьми. Гарри не стал тем забитым мальчиком, который ради ласки забудет все на свете. Из-за моей циничности и саркастичности он не был и наивным, а уж логические цепочки строит так, что любо-дорого смотреть. Я им гордилась, мой брат, я надеюсь, не будет совершать все ошибки канонного Поттера. Но, я отвлеклась на воспоминания… Еще раз посмотрев на письмо, которое когда-то мечтала получить, пробежалась по строчкам: «Дорогая Мисс Поттер, Мы рады проинформировать Вас, что Вам предоставлено место в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс». Пожалуйста, ознакомьтесь с приложенным к данному письму списку книг и предметов. Занятия начинаются 1 сентября. Ждем Вашу сову не позднее 31 июля. Искренне Ваша, Минерва МакГонагалл, заместитель директора» У Гарри было аналогичное письмо, и он остервенело вчитывался в строчки приложения. — Котел? История магии, трансфигурация? Сова? Серьезно? И где мы должны все это брать по мнению этих волшебников? Мы же не знаем о магическом мире вроде как! — брат психанул и письмо осыпалось пеплом из его рук. — Гарри, включи голову. Неправильно ведущие себя родственники, эта вся канитель с письмами, куча неизвестных вещей — все говорит об одном. Мы эти письма прочитать сейчас не должны, а к нам явно придет взрослый волшебник, и попытается сделать какие-то закладки, — в отличие от канона, я просто не стала так демонстративно пытаться получить письмо, а просто тихо припрятала две штуки, позволив остальные сжечь, поэтому мы ознакомились с ними уже сейчас. Насчет моих слов — да, у меня была фора в виде знаний канона, но не читая, а живя в этом мире, такие выводы сделать тоже достаточно легко. — Почему… Черт, игра начинается, да, Эстер? — мальчик устало смотрел на меня. Он опять взлохматил свои и так непослушные волосы и перевел взгляд в окно. Испепелив и свое письмо, я присела рядом. — Гарри, ты с пяти это знал. А уж воспоминания мои ты видел, — уткнувшись ему в плечо, постаралась обнять и передать положительные эмоции. Еще одно отличие от канона было немаловажным — о волшебстве мы узнали в пять. Просто как-то раз меня перенесли в старинный особняк, и я тогда познакомилась с леди Вальбургой. Она поставила меня перед фактом — леди умирала, поэтому они не стали ждать моего взросления и попытаются объяснить все сейчас. Леди пояснила, что и я, и Гарри из старинных магических родов, мы волшебники и когда у нас проявится дар, нам помогут в его развитии. Тогда же мне и представили моего крестного — Люциуса Малфоя. Да, признаюсь, я долго на него пялилась, и пыталась уложить в своей голове все. Подозреваю, это из-за влияния лорда Малфоя нам с Гарри жилось столь хорошо — все-таки мы, несмотря на свой маленький возраст, никогда не нуждались в деньгах, он вместе с леди Цисси делал нам подарки на дни рождения и Рождество, и просто заботился о нас. Да, много времени он не проводил рядом, все-таки он бывший Пожиратель. К сожалению, та встреча с леди Вальбургой была единственной, но она обещала объяснить все позже. Так я познакомилась и потеряла свою бабушку, но взамен обрела отличного крестного и еще одного важного члена моей жизни, Наставника. — Как минимум, мы познакомимся с такими же детьми-волшебниками, заведем друзей и сможем официально учиться волшебству. — Ага, а для этого всего лишь придется скрывать значительную часть жизни, — саркастично произнес мальчик. Все-таки плохо я влияю на него. — Мы найдем, кому еще можно доверять, кроме Наставника и дяди, — имя Люциуса Малфоя и наставника никогда не звучало в этом доме. Собственно, все разговоры про волшебство были минимальны и велись в основном мысленно. Гарри достаточно рано понял, что здесь что-то сильно не так. А уж после моих воспоминаний о руне и вовсе очень сильно подозревал нашего многоуважаемого будущего директора и не собирался доверять никому, кроме меня. — Соберем своих последователей и сможем добиться того, чтобы жить согласно своему разуму и желаниям. Верь мне, братишка, — я обняла его по сильнее. — Прости, я все понимаю, — он обнял меня в ответ. — Просто и мне и тебе придется играть роли, я не уверен, что мы справимся. Я ведь правильно догадался, что мы ничего не должны были знать о магии, да и вообще быть забитыми сиротками? — мне даже не пришлось отвечать, сейчас он читал мои эмоции. — Да, только сюрприз ждет наших врагов, у меня есть ты, — он сжал еще сильнее меня. Да, моя память, забота леди Вальбурги и мой крестный сильно смешал чьи-то планы. Но ничего, мы еще отыграемся. Мы больше не будет столь бессильными! — Эй вы, уже собрались? Мы уезжаем из этого дома, немедленно! — наша дверь чуть не оказалась разнесена под громовыми ударами пудовых кулаков дяди Вернона. Что ж, привет канон, похоже мы-таки поедем на маленький остров ждать грозы и Хагрида. Гарри на секунду сильно сжал меня, но потом взял себя в руки. Саркастичная улыбка и гнев из глаз ушли, уступив место привычному спокойствию. Держал лицо мой брат все лучше и лучше.***
Капли дождя и раскаты грома были слышны в этой хижине, будто мы находились под открытым небом, а не в помещении. Я поежилась и еще сильнее вцепилась в брата — нам выделили место внизу, где гулял ветер и с каждым часом становилось все холоднее. Как-то протестовать мы не стали, решив дождаться окончания спектакля — все же любопытство сгубило не только кошку. Именно поэтому мы с Гарри сидели на полу, стараясь согреть друг друга в объятиях и отсчитывали минуты до полуночи — сегодня нам исполнится 11. Брат недоуменно хмурился, ощущая от меня волны азарта и предвкушения, но я с собой ничего не могла поделать — почему-то ощущение сказки меня не оставляло, хоть разумом я понимала, что тут все далеко не так просто. Дадли спал на диване и тоже хмурился из-за раскатов грома, дядя и тетя спали на втором этаже, но вряд ли их волновали такие мелочи — храп дяди Вернона был не менее громогласным. Было без трех минут двенадцать, как показывали мои часы, когда снаружи раздался подозрительный звук и я ощутила чужое присутствие на этом маленьком островке. Брат вскинулся и стал похож на натянутую струну. Он хоть и не обладал моей эмпатией, но это было и не нужно из-за нашей связи. — «Тише, Гарри, расслабься. Не забывай, тебе всего одиннадцать, и, если к нам кто-то сейчас зайдет, ты просто маленький испуганный мальчик. Мне кажется, сейчас мы познакомимся с нашим проводником в мире магии» — даже в мыслях не удалось сдержать сарказма. Гарри тяжело вздохнул и послушался моего совета — съежился, расслабился и перестал напоминать дикого кота. — «У тебя отличная интуиция, так что доверюсь тебе. Но если этот провожатый хоть пальцем попытается тебе навредить…» — зеленые глаза сердито сверкнули из-под челки, и я просто сжала его руку. За друг друга мы были готовы убить. — «То кто ему доктор, верно?» — и я улыбнулась. Гарри на секунду ухмыльнулся. Да уж, я мало нуждалась в защите, и он это знал. Скорее защищать надо было от меня. С тяжелым вздохом я посмотрела на ограничители, что украшали меня как елку — браслеты, цепочки и даже заколки для волос — все было пропитано зельями и разрисовано рунами. От моей силы только проблемы одни — нормального контроля мне еще несколько лет не видать, да еще и фонить темной энергией без них я начинаю очень сильно. Самый главный плюс всех этих артефактов — что их было не обнаружить никаким способом, кроме как взять в руки. Тем более, они не полностью подавляли дар, а служили скорее накопителями. Не даром ведь, почти в каждом из моих украшений был скрыт маленький камушек, который впитывал излишки моей энергии. Никогда не думала, что быть сильным магом настолько затратно и просто напряжно. У Гарри подобных проблем не было, несмотря на то, что волшебником он станет не менее сильным. Эх, повезло светлым… БУМ! Хижина задрожала, и мы внимательно уставились на дверь, ожидая появления гостя. БУМ! Раздался еще один требовательный стук. Уже проснулся Дадли и, быстро оценив обстановку, пополз по направлению к нам. В этой версии реальности у нас отношения были неплохо налажены, и он прекрасно осознавал, что мы сможем защитить его при необходимости. Нет, в детстве он и пытался даже как-то на нас нападать, пока мы приехали на каникулы, но я дралась лучше, чем колдовала, поэтому мы с Гарри просто набили лица Дадли и его дружкам. А потом я объяснила, что нам нечего с ним делить, и вообще, пусть Дадли не завидует нам — таланты у людей могут быть разными, и вообще, это нам с Гарри нужно завидовать, ведь у него есть родители. Кажется, это примирило нас с кузеном и после этого он не доставал нас и даже пытался найти свою сильную сторону, в чем мы ему помогали. Позади них громко хлопнула дверь, отделявшая одну комнату от другой, и появился тяжело дышавший дядя Вернон. В руках у него было ружье — все как по канону. Я подавила улыбку — выглядело это немного смешно. — Кто там? — крикнул дядя Вернон. — Предупреждаю, я вооружен! За дверью все стихло. И вдруг… ТРАХ! В дверь ударили с такой силой, что она слетела с петель и с оглушительным треском приземлилась посреди комнаты. В дверном проеме стоял великан. Его лицо скрывалось за длинными спутанными прядями волос и огромной клочковатой бородой, но зато были видны его глаза, маленькие и блестящие, как черные жуки. Великан протиснулся в хижину и пригнулся, но голова его все равно касалась потолка — уж слишком он был велик. Он наклонился, поднял дверь и легко поставил ее на место. Грохот урагана, доносившийся снаружи, сразу стал потише. Великан повернулся и внимательно оглядел всех, кто был в хижине. — «И ВОТ С НИМ мы должны пойти неизвестно куда? ЭТО наш проводник?» — Гарри с трудом верил своим глазам. Подавив неуместное хмыканье, я постаралась взять себя в руки. — «Ну, не думаю, что просто любопытствующему было бы в радость отыскивать нас на этом острове, » — я спрятала лицо на груди у брата и стала отслеживать реакции на лице великана. Дадли постарался вжаться в стену, и тетя Петунья сделала тоже самое. Бедненькая, ей, наверное, до сих пор та моя вспышка в кошмарах снится, а тут новый стресс. — Ну чего, может, чайку сделаете, а? Непросто до вас добраться, да… устал я… Эмоции Гарри вспыхнули удивлением. — «Удивительная вежливость.» — «Тебе надо меньше со мной общаться, кажется, я тебя порчу. А ведь рос таким послушным и наивным мальчиком», — если честно, мне было весело наблюдать за этим спектаклем. — А вот и Гарри и Эстер! — удовлетворенно произнес великан. Гарри всмотрелся в свирепое, страшное лицо, скрытое волосами, и увидел, что глаза-жуки сузились в улыбке. — Когда я видел вас в последний раз, вы совсем маленькими были, — сообщил великан. — А сейчас вон как выросли — Гарри прям вылитый отец, ну один в один просто. А глаза материны. А Эстер… — великан запнулся и не знал, что сказать. Мы хоть и считались близнецами, но уже сейчас отличались внешне — глаза у меня были темно-синими, да и сами черты лица чем-то неуловимо отличались, были более тонкими и строгими. — Тоже похожа на Джеймса! — выкрутился наконец он. Дядя Вернон издал какой-то странный звук, похожий на скрип, и шагнул вперед. — Я требую, чтобы вы немедленно покинули этот дом, сэр! — заявил он. — Вы взломали дверь и вторглись в чужие владения! — Да заткнись ты, Дурсль! Великан протянул руку и, выдернув ружье из рук дяди Вернона, с легкостью завязал его в узел, словно оно было резиновое, а потом швырнул его в угол. Дядя Вернон пискнул, как мышь, которой наступили на хвост. — Да… ребята, — произнес великан, поворачиваясь спиной к Дурслям. — С днем рождения вас, вот. Я тут принес кой-чего… Может, там помялось слегка, я… э-э… сел на эту штуку по дороге… но вкус-то от этого не испортился, да? Великан запустил руку во внутренний карман черной куртки и извлек оттуда немного помятую коробку. Брат смотрел на нее долгим взглядом, но все же рискнул взять. Внутри оказался сильно помятый торт, на котором было выведено кремом «С Днем Рождения». — Эм, это очень мило с вашей стороны, но кто Вы, сэр? — Гарри смотрел на великана смущенным взглядом, а я опять спряталась за его спиной. — «Я не рискну это есть, » — в мысленном голосе была твердость. — «Вообще-то никто и не заставляет. Но это на самом деле мило, » — хмыкнула я. — «А где это милость была все предыдущие десять лет?» — холодно спросил Гарри. — «Полагаю, слишком занят своими делами. Давай послушаем его, все-таки источник информации. Анализ потом проведем». Великан хохотнул. — А ведь точно, я и забыл представиться. Рубеус Хагрид, смотритель и хранитель ключей Хогвартса. Он протянул огромную ладонь и, обхватив руку Гарри, энергично потряс ее. Меня он предпочитал несколько игнорировать, что заставляло брата еще больше отворачиваться от Хагрида. — Ну так чего там с чаем? — спросил он, потирая руки. — Я… э-э… и от чего-нибудь покрепче не отказался бы, если… э-э… у вас есть. Взгляд великана упал на пустой камин, в котором тоскливо лежали сморщенные пакетики из-под чипсов. Великан презрительно фыркнул и нагнулся над камином — никто не видел, что он там делает, но, когда через секунду великан отодвинулся, в камине полыхал яркий огонь. — «Я палочки не увидел», — напряженно сказал брат. — «Я тоже. Дядя Люц палочку в трости держит. Смотри, зонтик! Наверняка там», — ну да, каюсь, фора… Гигант сел на софу, где до этого спал Дадли, прогнувшуюся под его весом, и начал опорожнять карманы, которых в его куртке было великое множество. На софе появились медный чайник, мятая упаковка сосисок, чайник для заварки, кочерга, несколько кружек с выщербленными краями и бутылка с какой-то янтарной жидкостью, к которой он приложился, прежде чем приступить к работе. Вскоре хижина наполнилась запахом жарящихся сосисок, весело шипящих на огне. Никто не двинулся с места и не сказал ни слова, пока великан готовил еду, но как только он снял с кочерги шесть нанизанных на нее сосисок — жирных, сочных, чуть подгоревших сосисок, — Дадли беспокойно завертелся, любимое блюдо как никак. — Что бы он ни предложил, Дадли, я запрещаю тебе это брать, — резко произнес дядя Вернон. Великан мрачно усмехнулся. — Да ты чего разволновался-то, Дурсль? — насмешливо спросил он. — Да мне б и в голову не пришло его кормить — вон он у тебя жирный-то какой. На самом деле, он несколько преувеличил. Кузен начал собой заниматься и был хоть и в теле, но по-большей части это были мышцы. Хагрид протянул нам сосиски, и мы были вынуждены взять. Несмотря на отсутствие сильного голода, если мы откажемся, это может настроить великана против нас. — «Братик, готовься, скоро будут нам будут открывать правду, нет, не так, ПРАВДУ» — «Что ты имеешь ввиду?» — Извините, но я до сих пор не знаю, кто вы такой, — тем временем произнес Гарри. Великан сделал глоток чая и вытер рукой блестевшие от жира губы. — Зовите меня Хагрид, — просто ответил он. — Меня так все зовут. А вообще я ж уже вроде все про себя рассказал — я хранитель ключей в Хогвартсе. Вы, конечно, знаете, что это за штука такая, Хогвартс? — Эм… — когда Гарри чуть не выпалил правду, я несильно ткнула его в бок. Не успел он продолжить, как Хагрид сделал свой вывод. Великан посмотрел на дядю с такой яростью, что даже куда более храбрый человек, чем дядя Вернон, сжался бы под этим взглядом. А когда Хагрид заговорил, то казалось, что он делает ударение на каждом слоге. — Вы что, никогда им ничего не говорили, да? Никогда не говорили, что в том письме было, которое Дамблдор написал? Я ж сам там был, у дома вашего, этими вот глазами видел, как Дамблдор письмо в одеяло положил! А вы, выходит, за столько лет им так и не рассказали ничего, прятали все от них, да? Короче, Гарри, Эстер —вы волшебники. Самые настоящие, и станете… эммм, еще лучше, когда немного подучитесь, — и нам протянули два письма. — «С чего он выводы такие сделал?» — Мистер Хагрид, а что значит они ждут нашу сову? — выглянула наконец я. Гарри просто пытался взять себя в руки. Я знала, почему дядя и тетя не опровергли слова великана — в письме, о котором он сказал это было запрещено Дамблдором. И судя по всему, они не хотели нарушать его приказа, а сейчас просто тоже пытаются играть свои роли. Тетя Петунья умоляюще смотрела на нас, прося не выдавать их. — «Приказ многоуважаемого директора.» — «Понял, » — хватка на моей руке стала железной. — Клянусь Горгоной, ты мне напомнил кое о чем, — произнес Хагрид, хлопнув себя по лбу так сильно, что этим ударом вполне мог бы сбить с ног лошадь. А затем запустил руку в карман куртки и вытащил оттуда сову — настоящую, живую и немного взъерошенную, — а также длинное перо и свиток пергамента. Хагрид начал писать, высунув язык, а мы внимательно читали написанное: «Дорогой мистер Дамблдор! Передал Гарри и Эстер их письма. Завтра еду с ними, чтобы купить все необходимое. Погода ужасная. Надеюсь, с вами все в порядке. Хагрид» Хагрид скатал свиток, сунул его сове в клюв, подошел к двери и вышвырнул птицу туда, где бушевал ураган. Затем вернулся и сел обратно на софу. При этом вид у него был такой, словно сделал он что-то совершенно обычное, например, поговорил по телефону. — «Бедная сова. Даже думать не хочу, как она выжила», — содрогнулся брат. — «Ага, вот сейчас нас также засунут в карман и все, привет Хогвартс», — хихикнула я. — «Мы должны задавать вопросы и удивляться, помнишь?» — Значит, вы утверждаете, что мы волшебники? — удивленно и настороженно спросил Гарри. Оскар ему, Оскар! — Ну…э-э-э-э… да, и ты, и Эстер. И родители ваши были волшебниками. Великими были людьми, самыми лучшими на потоке! — Хагрид вдруг достал огромный платок и вытер глаза. — И вы станете лучшими, с таким-то директором, как великий Альбус Дамблдор! — и великан патетично взмахнул рукой. — «Ага, мы настолько великие и нужные, что про нас на десять лет забыли. Смотри, тут прям настоящая пропаганда. Он притворяется или правда так думает?» — «Не знаю, но в эмоциях и правда чувствуется преклонение, сам видишь. Интересно, за какие такие заслуги?» — «Разберемся», — и уже вслух Гарри ответил. — Вы, наверное, ошиблись, мы никак не можем быть волшебниками. Мы просто Гарри и Эстер, мистер, — и этот засранец опустил очи долу. Я сделала тоже самое, чтобы спрятать смех в глазах. Сзади раздались булькающие звуки и судя по всему, дядя Вернон хотел что-то сказать, он-то явно помнил, что мы когда-то сами ему доказывали, что вполне нормальны, но тетя Петунья не дала случиться непоправимому. Так, пора заканчивать этот цирк. — Ошибся? Я? Да ни за что! Вот увидите, вы же очень знамениты и точно станете как ваши папка с мамой! — Я мрачно подумала, что точно не хочу становиться как мои биологические родители. Не знаю причины, по которой у меня нет матери, но становится похожей на отца тоже не горю желанием. — «Смотри, давай отложим расспросы на завтра. Как бы дядя Вернон ничего не испортил.» — «Это точно.» — Боюсь, мы не сможем принять ваше предложение. В вашем письме написано про книги, палочки и всякое такое. А у нас нет денег и мы не знаем где это купить, — сделала я большие и наивные глаза. — Что вы, что вы! У вас есть деньги, ваши родители позаботились об этом! А все вещи мы завтра купим в Косом переулке. Ох, время-то сколько! Все, все разговоры потом, у нас предстоит тяжелый день. И это, вы не выкайте мне, а обращайтесь на «ты», все-таки мы ж друзья. Дядя Вернон хотел что-то сказать, но встретил мой взгляд и заткнулся. Тетя Петунья быстро схватила Дадли и мужа и утащила всех наверх, справедливо полагая, что мы тут сами лучше разберемся. Хагрид собрал все вещи в куртку и пытался всучить ее нам, предупредив про мышей, но мы открестились от такого сомнительного счастья. Когда все улеглись, и тишина опустилась на хижину, Гарри решил разложить все по полочкам. — «Просто абсурд. Нет, они это серьезно? Чего они ждали?» — в мысленном голосе брата слышался вопрос и усталость. — «Давай вспомним все факты. Факт номер один, двух малолетних волшебников, без всяких знаний и какого-то контроля отправляют к маглам, причем, которые против волшебства настроены и не ждали двух детей, свалившихся на них как снег на голову. То есть, всякие стихийные выбросы должны настраивать против нас родственников, которые и так не были преисполнены к нам любовью. Факт номер два — волшебный мир и знания о нем от нас хотели скрыть, и открыть его для себя мы должны были только сейчас. Убираем из уравнения крестного и Наставника. Итак, мы живем у Дурслей, они нас боятся и из-за этого всячески стараются контролировать. Пробудилась бы у меня магия, если бы не наставник? Не факт. Т.е. к одиннадцати годам мы ничего не знаем, не умеем, а тут приходит неизвестный, затыкает ненавистных нам родственников, а мы бы их к тому времени ненавидели, и говорит нам о том, что мы такие крутые и вообще ждет нас великий чародей и станем мы волшебниками. Какая бы у нас была реакция?» — начала анализ я. Да и можно было легко опираться на знание канона. — «Мы бы поверили всему, что нам скажут. «Мы же друзья» сказал этот Хагрид. О, полагаю, за эту возможность мы бы ухватились всеми конечностями при таком раскладе. А тут легко ориентируй нас на то, что нужно». — «Угу. Мы должны воспринимать Хогвартс как сказку, а не воспринимать мир магов как что-то очень серьезное и думать об этом. Кажется, за нас уже все продумано — наверняка уже и друзей подобрали соответствующих. Вспомни все те сказки для детей, где ты представлен великим волшебником, все те статьи, что выходят ежегодно. Тебя почти канонизировали, ты очень популярен. Но, судя по всему, тебе плодами этой славы пользоваться будет нельзя, а тобой кто-то прикроется как ширмой. Гарри Поттер — это уже бренд.» — «Хорошо, что дядя Люц все это нам давал. Представляю, завтра мы пойдем в Косой переулок, а там — ах, какая знаменитость! Хагрид даже не счел нужным нас подготовить», — в голосе Гарри слышалась тоска. Помнится, когда крестный впервые с усмешкой дал нам почитать книгу о подвигах Гарри, брат вспылил. Он доказывал, что вообще не причем, но его имя тиражировалось с каждым годом все сильнее. Я была там представлена вроде придатка к брату, этакой доктор Ватсон при Шерлоке Холмсе. — «Ничего, мы используем твою славу на всю катушку. Не мы это начали, но пешками в чужой игре не будем.» — «Не будем. Мы начнем собственную игру», — мрачно поклялся Гарри. Я горжусь тобой, братик, правда. Извини, что я вынудила тебя повзрослеть раньше времени, но я постараюсь сделать все, чтобы ты был счастливым.