***
Когда все собрались, началась перекличка. Ребята притащили огромные рюкзаки и не говорили, что в них, раззадоривая Борю. Бажена притащила украшения для вечеринки, а Богдан отмахнулся и сказал, что будет диско-шаром. - Ну, полдела сделано, он уже шар! - рот Родиона нужно чем-нибудь заткнуть; Эдик взял сиську пива, открыл крышку и сунул в рот Родика. - Шпашиба, друг! - изо рта вылилось немного пива. Как только солнце зашло, из темноты в темноту вышли наши вурдалаки и их главное оружие - диско-шар Богдан. Родион с той же сиськой пива и блоком Винстона наперевес, Эдик рядом перепроверяет лекарства в рюкзаке так, чтобы никто не видел, Бажена с серпантином разных цветов и вся увешанная бусами и браслетами, некоторые даже светятся, Мурдык в праздничной тюбетейке и алкоголем в рюкзаке, Стас хладнокровен и опрятен как всегда, а Боря идет впереди всех важный аки хуй бумажный. Хата у Борьки огромная. Обставлена в лучших традициях советских мажоров. Родион уже приметил закрывающийся туалет и подмигнул Стасу, а тот лишь раздраженно зыркнул вместо ответа. - Здесь нужно создать атмосферу безудержного веселья, - пропела Божена и открыла рюкзак настежь. Из него посыпались гирлянды всевозможных форм, размеров и цветов. Ее примеру последовали остальные. Больше всех гирлянд принесли Родион и Эдик. Неудивительно, самые яркие и радужные вечеринки проходят именно у него (бляяяя сама ору - прим. Автора). Спустя примерно час квартира Бори стала больше походить на квартиру Родиона, только здесь явно почище. Мурдык все ходил да восклицал: "Ептвоюмать ничек монда матур!" Боря показал старый граммофон. Эдик восторженно воскликнул: - Да у меня дома как раз пластинки есть! - Чувак, у тебя нет дома, - горестно сказал Богдан. - Схожу в старую квартиру, может, найду чего. Мать бы не забрала мои пластинки, она всегда была против моей музыки, - Эдик было уже сорвался с места, чтобы побежать в старую квартиру, как Стас резко перехватил его руку. - Я пойду с тобой. - А вот я щас че-то не понял, - Родион еле поймал сиську пива, выпавшую изо рта и начал возмущаться. - У меня есть ключи от подъезда, а у тебя нет! - У меня есть, - сказал Эдик. Эдик так и не понял порывы Стаса, а Стас будто прочитал его мысли и сказал, что им нужно поболтать. На улице потемнело. Черные и серые тучи и облака закрывали фиолетово-синее небо. Ветер приносил с дороги запах машин. Двор опустел. Летняя прохлада обволакивала парней приятной свежестью. Месяц скрывали облака. Стас и Эдик шли не долго. Они прошли через огонь, воду, вонючий подъезд и оказались перед дверью в старую квартиру Эдика. Замки не поменяли. В коридоре пахло пылью. Стены обшарпаны. Хата голая как лысина у лысого (пиздец, знаю. - Прим. Авт.). Эдик осторожно подошел к комнате матери, зная, что ее там нет, но все равно испытывая некий страх, сродни инстинкту. Инстинкту самосохранения. Дверь со скрипом открылась. Комната голая как остальная квартира. Стас стоял в коридоре. По его виду можно было сказать, что он заебался. - Ты скоро? Мы тут уже долго. Эд проигнорировал Стаса и направился к своей комнате. Какой-то странный ужас сковывал все движения. Не успел Эдик подойти к двери в свою комнату, как оттуда послышался хрип. Потом бульканье. А потом уже голос. - В' че зд'сь з'были? Даже Стас, обычно строгий и сосредоточенный, чуть не наделал в подштанники (мама говорит, что так теплее). Про Эдика говорить нет смысла. - Я спраш'ваю: вы кт' т'кие? Я вас не звал. Идите нах'й. Эдик разразился смехом (потому что подсел на мемы про бухих бомжей, которые ему втюхивал Родион). Стас не понял реакцию друга. Все стояли в молчаливом ахуедроне. Наконец Эдик подал голос. Он спросил, можно ли им зайти. Бомж начал говорить что-то о Сталине, своей принадлежности партии, что он был большой шишкой и даже видел Ленина. Пока Бомж говорил, мальчики достали доски с гвоздями из кладовки в коридоре и ворвались в комнату так, что боевой бомж ничего не понял. Почему боевой? Да потому что он начал махать кулаками и говорить, что его имя: Роман Гречовский и что им пизда. Что он древнее существо ("Ну да, ему лет сто, судя по его морщинистой роже", - подумал Эдик). Этот боевой бомж раскрутился, потерял равновесие и выпал из окна. Внизу была огромная лужа. Как целое море. Мальчики почти не пострадали. Только морально. Пара царапин не считается, потому что бомж по большей части не попадал по ним. Он только крутился туда-сюда в бешеном танце. Когда тот приземлился, послышался хруст и хриплый рев. Эдик выглянул в окно, но бомжа и след простыл Стас все еще охуевал. Эд окрестил этого бомжа: "Боевой бомж-подводник". Противник 8 уровня. Эдик забрал свои пластинки и отправился домой с все еще охуевшим Стасом. По дороге Эдик пытался разговорить Стаса, но получалось плохо. Наверное, его что-то сильно встревожило в том бомже. Нужно разобраться с этим. Остальные помогут.***
По приходу в место для вечерней бухаловки Эдик восторженно рассказывал о бомже, а остальные собрались кучкой вокруг рассказчика и с восхищением и вздохами слушали о похождениях великого рыцаря Эдуарда. Родион просто ошалел, он как будто даже благоговел Эду. Стас же мерил комнату шагами и бубнил себе под нос. Комната была уже украшена, но люстра горела в ожидании последних двух гостей и начала тусэ. Из общей толпы только Боря заметил странное состояние Стаса и подошел, чтобы расспросить. - В старой квартире Эдика мы увидели бомжа. Он теперь "боевой бомж-подводник", так его Эдик окрестил. Он все орал: "Мое имя Роман Гречовский! Это вам хоть о чем-нибудь говорит!?" - во время диалога Стас нервно теребил край футболки. Боря всполошился. - П-почему это т-так н-напугало тебя? О-обычный б-бомж. - Я читаю новости. Старые новости. Я люблю не только птиц. Этот человек, Роман Гречовский, согласно старым данным, которые я взял у отца, был выгнан из партии в тысяча девятьсот девяностом году. Потом он забухал. Привлекался милицией за мелкие кражи. А потом начался сам пиздец. Что-то щелкнуло у него в голове и наш Роман Гречовский записался в педофилы, а потом и в каннибалы. А потом совмещал. С тысяча девятьсот девяносто первого от него ни слуху ни духу. Недавно я прочитал статью о том, что его жертвой стал маленький Женя Дубровский. Это было осенью две тысячи семнадцатого. Мне очень жаль, Боря. - Стас сконфуженно пялился в пол. К концу рассказа Стаса Борис заливался слезами. Свет люстры в квартире потух. Включились гирлянды. Заиграла музыка с пластинок Эдика*. Родион стал еще восторженнее, чем прежде, орать: "Спасибо господи за таких друзей!". Он был в говно. Стас приобнял Борю и начал успокаивать. Так они и стояли какое-то время, пока Боря не прекратил всхлипывать и содрогаться. Ну а еще пока не пришел Родион с Эдиком на плечах под дружные оры Богдана, Бони и Мурдыка. Родион v govnische, Эдик тоже пьяненький. Они могли упасть и умереть от недостатка кислорода, так как ржали бы как кони. И Боря, и Стас невольно улыбнулись, видя такую картину и присоединились к празднованию, не сказав другим ни слова о Романе Гречовском. *Kasabian - eez-eh