***
Когда Таура-сама забрала Сакуру на ночную тренировку, Какаши стало скучно. Он бродил лесом, ловил, а затем отпускал белочек, читал книжку Джирайи, но все это было не то. Хатаке сидел под огромной сакурой и читал очередную извращенную книгу, когда ему все надоело. Закрыв книгу, он лениво обвел взглядом округу и наткнулся на краешек какого-то блокнота, который виднелся из сумки Харуно. Первая мысль была, конечно же, почему розовласка не забрала с собой свой рюкзак. Потом возникла мысль, что, возможно, он узнает что-то новенькое о своей ученице. Не то, что бы Какаши был непорядочным или бессовестным, нет. Его даже можно было назвать приличным и благородным шиноби, но, Шинигами дери, он был чертовски любопытным. Рука сама потянулась за блокнотом и достала его из сумки. Обычный голубой блокнот с веткой сакуры сбоку. На обложке была написанная странная фраза «Bloom where you are planted»*, но Какаши ничего не понял — язык был незнаком. Нахмурившись, мужчина еще больше заинтересовался подозрительным блокнотом, но открывать не спешил. Сделав теневого клона, чтобы тот следил за округой, Хатаке решился открыть блокнот. Этот Лес Смерти реально что-то! Черт, удивительно устрашающее место, но, Шукаку мне в печень, мне там понравилось. Анко такая бодрая, мне она нравится. Правда, подозреваю, что у нее была отличная ночка — синяки на бедрах и на груди этим ее костюмом скрыть нереально. Интересно, с кем она там развлекается? Не с Ибики случайно? А, вот интересно, она с Орочимару того..? Бли-ин, о чем я думаю? Так, о чем это я? Ах, да. О полигоне 44. Единственное, что выбило меня из колеи — это Орочимару, но, слава Богу, свою метку (хех) он на Саске не поставил. Горда за себя еще больше, чем когда узнала, что из выживших Учих остался не только Итачи, Саске и клоун, но еще и Микото. Кстати о клоуне. Что-то я начинаю подозревать, что знаю, как его перенаправить на нашу сторону. Все-таки, еще один Учиха не-враг нам понадобится в будущем. Какаши перечитал эту запись два раза, но все равно кое-чего не понял. «Откуда она знает о том, что Орочимару знал Анко? Что означает ее слова про метку? Неужели она знает про эксперименты змеиного санина? И, черт возьми, кто такой «клоун»?». Мужчина нахмурился, не до конца понимая, что происходит, и перешел к следующей записи. Сегодня Какаши объявил о том, что будет меня учить сам. Наруто все-таки познакомился с Джирайей, хотя и не при таких обстоятельствах, как это было в каноне, а Саске отправили к Микото. В принципе, это правильно — уж она-то его обучит таким премудростям Шарингана, что тот клоун удивится. Интересно, а Микото знает, что он жив? Ками-сама, даже не хочу думать, что будет, когда об этом узнает Какаши. Вопросов становилось все больше, а ответов и не наблюдалось. Что значит «в каноне»? И почему Хатаке должен как-то странно отреагировать на то, что «клоун» жив? Угадайте, кто идет с Какаши искать мастера Суйтона? Да-да, не нужно оваций! Это я! Эх, дайте мне сил не наделать глупостей по пути. Последняя запись не вызывала у Хатаке вопросов, что уже было хорошо. Но предыдущие… Какаши закрыл блокнот, положив его на место, и развеял клона. Облокотившись о ствол сакуры, Хатаке прикрыл глаз и погрузился в мысли. «Она знает больше, чем должна знать рядовая куноичи, тем более, генин. Не многие джонины знают о том, что Орочимару ставит метки на подопытных, еще меньше знают о том, что есть еще один выживший Учиха. Самое интересное, что даже я о нем не знаю. Может, Третий специально ничего мне не говорил? Сакура же написала, что не знает, как я отреагирую на это. Вот только, кто это тогда? Я общался лишь с Обито, но это не может быть он. Может, Фугаку? Черт, понятия не имею! Но я внимательно следил за ней все это время. Не может она быть каким-то шпионом, это исключено. Тогда, кто она такая?» На следующий день Хатаке ждал, пока Харуно опять уйдет на тренировку, чтобы прочитать новую запись. А он знал, что она будет, потому, что видел, как Харуно что-то пишет. До этого Какаши завел разговор с ученицей и специально подтолкнул ее к вопросу, который бы вызвал опасения у всех шпионов. — То есть, вы хотите сказать, что за в с е м и действиями клановых детей следят? Да, Сакура. За всеми. И ты должна понимать, что за твоими действиями внимательно следили. Я смогла пройти первую тренировку Тауры-сенсея! Это было не просто, но вполне возможно, поэтому я счастлива. Мне понравилось, если честно. Надеюсь, следующая тренировка будет чем-то похожа на эту и я смогу покорить воду. Эх, вообще, эта Узумаки безмерно сильна, было бы неплохо, помоги она нам в Четвертой Мировой. Кстати, о войне. Может как-то намекнуть Наруто, что пора уже учиться контролировать силу Курамы? Все-таки, джинчурики, который контролирует силу биджу намного полезней, чем джинчурики, который вообще не в ладах со своим квартирантом. Черт, я думаю слишком много. Та-ак, заметочку на завтра: «Купить товарищам подарки». А еще Какаши рассказал о том, что в Академии за всеми действиями клановых детей внимательно следят — это вызвало у меня когнитивный диссонанс. Типа, я понимаю, что совсем без присмотра наследники кланов оставаться не могут, но чтоб прям так? Странно это все. Какаши был поражен. Ему было сложно думать о чем-то еще, кроме этой записи. Промелькнула мысль отвести Сакуру на прием к Яманака, потому, что она почему-то считает, что будет Четвертая Мировая Война. Потом Хатаке решил сам использовать на ученице Мангеку Шаринган и разобраться во всем, что ей известно. Промелькнула мысль о том, что Харуно какая-то АНБУ под прикрытием. Какаши тяжело вздохнул и подумал о том, что, возможно, и правда применит гендзюцу на Сакуре и заставит ее рассказать все, что она там знает. А потом резко расхотелось делать что-либо еще. Впервые в жизни Какаши решил послать к черту Правила Шиноби и попытаться довериться своей ученице. Было ли дело в его непонятных чувствах или в том, что на днях ему снилась улыбающаяся Рин он не знал. Разве что в голове постоянно мелькала фраза, которую сказала мертвая сокомандница: «Сделай ее счастливой, раз меня не смог».***
Когда Какаши начал полагаться на чувства, а не на холодный разум шиноби, все пошло намного лучше. Он наслаждался беседами с Сакурой и чувствовал, что навредить она никому не сможет. На краю сознания промелькнула до боли глупая мысль о том, что, возможно, Харуно просто видит будущее. Когда-то давно он встретил старичка, который, как говорили люди, мог предсказать, что будет дальше. Никто ему особо не верил из шиноби, потому, что говорил он абсурдные вещи, но сейчас в голове всплыло предсказание, которое провидец сказал юному джонину: — Когда-то ты встретишь совершенно нового для себя человека, который вызовет в тебе непонятные твоему сердцу чувства. Ты захочешь оттолкнуть, последовать своему кодексу… Но, запомни, только открыв свое сердце, ты сможешь стать по-настоящему счастливым. Тогда Какаши не воспринял слова старика всерьез, но сейчас, глядя на Сакуру, он снова и снова проматывает в голове это воспоминание. «Наверное, — рассуждает Какаши, внимательно наблюдая, как Сакура пытается выторговать на ярмарке портмоне для папы втридешева, — она и вправду какая-то особенная». Сакура решает купить Саске горностая, и Какаши разве что себя по лбу не хлопает и не поднимает свою челюсть с пола — это ж как она вообще до этого додумалась? На вопрос почему именно такой подарок, Харуно лишь загадочно прищуривается, улыбается и выдает совершенно нелепую фразу: «Пусть учится быть отцом». Хатаке лишь пожимает плечами, все больше уверяясь в том, что ученица у него крайне странная, но не думать об этой фразе не может. И объяснения найти тоже. Учитель и ученица возвращаются в деревню в обед, уставшие, но Сакура, вроде, радуется. Какаши лишь мимолетно отмечает, что ее улыбка очень не похожа на улыбку Рин, и сразу же отгоняет от себя воспоминания о мертвой подруге. Доложив Хокаге об успешно выполненной миссии А-ранга, а именно доставке свитков от Узумаки для Конохи (точнее, для отдельных ее представителей), Хатаке сразу же делает несколько клонов и отправляет их к Джирайя и Микото. Сам Копирующий Ниндзя спешит к Сакуре, причем он даже не может понять, почему спешит — сказать, что сокомандники все-таки придут или же увидеть ученицу. Заходит через балкон, но не потому, что так делает каждый уважающий себя шиноби, а просто ему никто не открыл дверь. Не знал же Копирующий Ниндзя, что звонок просто сломался, хех. В комнате Сакуры нет, зато есть торчащий из-под подушки зеленый блокнот. «Давай, — шепчет внутренний голос Хатаке, — ты можешь узнать все, что хочешь. Просто нужно взять этот блокнот и прочитать. Тогда все станет на свои места, и ты поймешь, что делать дальше — отправлять на обследование в больницу или прямо на казнь». И в этот момент Какаши как никогда прежде осознает, что не хочет ничего узнавать. Он облегченно вздыхает и понимает, что д о в е р я е т Сакуре. Мужчина не сдерживает горькой ухмылки, потому, что вот он шанс узнать все о своей ученице, но нет! Мы ж такие… такие — это какие? Хатаке думает об этом все дольше, и настолько погружается в свои мысли, что не успевает вовремя среагировать на открывшуюся дверь. Единственное, что успевает великий Копирующий Ниндзя, так это переместиться на балкон. Какаши чувствует, что Сакура заметила его, но предпринимать ничего не желает — лучше пусть сама пригласит войти. Вот только Харуно подозрительно долго не появляется на балконе, а когда, наконец-то, делает это, то Хатаке желает провалиться сквозь землю — синее платье, которое хоть немного и свободно сидит на Сакуре, все равно подчеркивает ее красивую талию и худенькие ножки. А когда она просит застегнуть это самое платье, Копирующий Ниндзя тяжело дышит и пытается совладать с собой. И вроде бы все получается, но ее невинный взгляд и сладкий голос заставляет вновь и вновь вспоминать Какаши, что он, прежде всего, мужчина. И будущий муж. И новые чувства захватывают Хатаке с головой. Он дарит ей розовый пион, надеясь, что Сакура правильно растолкует его значение, приходит рано утром на полигон, скрывая чакру, чтобы его не засекли, и наблюдает за тем, как розоволосая разминается, бегает и постоянно поправляет роскошные волосы. Какаши видит, как она изгибается, уходя из-под его атак, как пытается успокоить дыхание, как промокает из-за Водяного Дракона. Хатаке наслаждается ее присутствием, но все-таки иногда дает ей выходные. И тогда Сакура наряжается, как на праздник, и идет гулять по селению, обсуждая последние новости с Ино, и разговаривает с Наруто. Какаши с любопытством смотрит на бой Харуно и Неджи, совершенно не удивляясь способностям своей ученицы, и немного одобряет все ее действия. Правильно, зачем показывать все свои способности, если можно ограничиться малым? Он доволен, что Сакура не поранилась во время боя, и что ей не пришлось вызывать медиков — на душе царит спокойствие и облегчение. А немного позже шиноби спасает ее от падения и совершенно не хочет выпускать из своих объятий. Кажется, сама Харуно не очень-то и против. Вот только все портит Наруто, впрочем, как и всегда. Это уже потом Хатаке осознает, что Узумаки не испортил момент, а даже помог своему сенсею, но это будет после. Этот экзамен на чуннина навсегда вошел в историю Конохагакуре-но Сато хотя бы потому, что именно в этот день деревня была почти разрушена, а Третий Хокаге героически погиб в сражении против своего любимого ученика. Какаши мало что знал о том, что там произошло на самом деле, потому что все это время отбивался от врагов — что ни говори, но даже при поддержке Гая справиться было сложно. Потом были похороны Третьего и, конечно же, поиск Пятого Хокаге. Пятой, как оказалось позже. И, о Ками-сама, в деревню вернулся Итачи Учиха! Ну, как вернулся? Пришел вместе со своим напарником непонятно зачем. Хотя, кого мы все обманываем? Хатаке четко осознавал, что пришли Акацуки за Наруто — Джирайя уже все рассказал. Вот только как Какаши смог проворонить его? И, если бы не Сакура, то они так бы и остались незамеченными. Кстати, о Харуно. Копирующему Ниндзя было совершенно непонятно, что делает Сакура на речке и почему он не почувствовал ее приближения, но вот то, что она пыталась задержать нукэннинов, ее сенсею было понятно. На самом деле, Какаши уже давно перестал удивляться всему, что связано с его ученицей, поэтому решил не прерывать ее выступление. Только после, когда он уже решил разговорить ее и узнать, наконец-то, что происходит, но обнаружил розовласку всю в слезах. И скажите, кто после этого бравый шиноби и легендарный Копирующий Ниндзя?***
Три года Какаши пытался избегать Сакуру — казалось, все вернулось в прежнее русло. Постоянные тяжелые миссии, несколько дней восстановления и опять к Хокаге за высокоранговым заданием. Цунаде, конечно, поглядывала неодобрительно, но после тщательной проверки, когда оказывалось, что Копирующий полностью здоров, миссии давала. Кое-что изменилось в его отношениях с Анко — они теперь встречались гораздо чаще. Основная проблема Какаши — излишняя подозрительность. Именно это в одну из ночей сказала Анко, вдыхая табачный дым, сидя голышом у окна. Митараши отдыхала душой, но в последнее время, как заметил Какаши, она часто любила поговорить. Лезла в душу. Поначалу Хатаке всячески избегал вопросов, потом стал отдергивать куноичи, мол, не твое дело. Но вот буквально месяца три назад, когда Сакура чуть не погибла на одной из миссий и он провел у ее постели несколько дней, Копирующий решил, что психолог из Анко вполне неплохой. Мужчина знал, что Митараши никому и никогда не расскажет, о чем они говорят, поэтому решил немного открыться. Совсем чуть-чуть. — Я понимаю, что это совершенно неправильно, все-таки, я старше ее на тринадцать лет, — рассматривая потолок, пробормотал Какаши, даже не глядя в сторону Анко — ему становилась стыдно от того, что он рассказывает своей любовнице, что влюбился в ученицу. — Тебе не кажется, что ты преувеличиваешь? — скептически подняв правую бровь, спросила Митараши. Хатаке же отметил, что Харуно очень любит поднимать левую бровь. — Какаши, ты же сам шиноби. И как никто должен понимать, что мы должны ценить каждую секунду нашей жизни, ведь никогда не знаешь, когда кунай попадет тебе в сердце или ты попадешь под мощную технику. Поэтому придерживаться каких-то моральных принципов… тебе не кажется, что это совершенно нелепо? — И это мне говоришь ты? — усмехнулся Какаши. — А что я? — недоуменно нахмурилась Анко. — Если ты не заметил, я всегда делаю то, что хочу. Потому, что как никто понимаю, что мы не вечны.***
То, что в селении начало происходить что-то странное, Какаши заметил не сразу. Возможно, это из-за длительных миссий вне деревни, а может, из-за того, что никто ничего не говорил. Но в один день все стало на свои места — его только выписали из больницы и запретили еще пару дней выходить на работу, поэтому Хатаке решил провести время за наблюдением. Наблюдал он, не побоюсь этого слова, круглые сутки, но это того стоило. Первое, что, несомненно, заметил Какаши и что начало его беспокоить больше всего — это отсутствие Микото Учиха. Копирующий знал, что мать Саске не выходила из деревни с момента резни клана, потому что на то был четкий приказ Третьего. Да и сама Микото, как она говорила, не хотела оставлять Саске одного ни на минуту. Но вот, поспрашивав и тут, и там, Какаши узнал, что последние месяца два Микото регулярно уходит из Конохи, причем в тайне от руководства, как он понял из слов Куренай. Это было подозрительно. И это был первый тревожный звоночек. Вторая странность заключалась в том, что все кланы активизировались — начали усердно продвигать своих наследников, постоянно таская их на разные собрания и представляя народу. Больше всего Какаши удивил клан Хьюга, где глава Хиаши везде акцентировал внимание на том, что главой клана станет младшая дочь — Ханаби. Хатаке также заметил, что шиноби стали скупать все больше различного оружия и пилюль. Это был второй тревожный звоночек. И, наконец, разговор с Гаем поставил все на свои места. — Видишь ли, Какаши, — начал с несвойственной ему серьезностью говорить Гай. — Тебя долго не было в деревне, ты многого не знаешь. Но, как я понимаю, ты уже начал что-то замечать. — Гай, а можно четко и по делу? — спросил Какаши, стараясь не выдать своего нетерпения. — Подпольные мышки хотят вылезти, — туманно протянул вечный соперник. — И у них это получится. Новость ошарашила Какаши, но не настолько, чтобы впадать в шок — он что-то подобное и подозревал. Вот только, почему именно сейчас? Анко разводила руками, мол, не знаю. При этом сама куноичи выглядела не лучшим образом — видимо, работенки у них сильно так прибавилось. Асума переводил средства на разные счета в других странах, да и было видно, как он волнуется за Куренай, поток чакры которой очень изменился. Гай лишь оптимистично улыбался, говоря, мол, все будет хорошо, но почему-то тоже где-то пропадал, постоянно отсылал кому-то письма. — Генма, а ты еще не забыл, как нужно подделывать документы? Ширануи Генма в свое время был очень известен не только, как телохранитель Четвертого Хокаге. Раньше его многие называли «сенбоном» и не только потому, что это было его фирменное оружие. Просто настолько качественно подделывать документы мог только он и только с помощью сенбона — до сих пор никому неизвестно, как именно шиноби это промышлял, все знают только то, что с помощью иголки он мог подделать любой почерк и любую печать. Конечно, сам Четвертый тоже знал об этом, но своему подопечному доверял беспрекословно — да и сам порой просил об одолжении. — Что-то вы зачастили, — недовольно протянул Генма, но просьбу выслушал и пообещал выполнить. Только сначала, конечно же, поставил крайне неудобный вопрос. — Зачем тебе это? — Хочу, чтобы у нее было будущее. Как ему в голову пришла идея сделать Сакуру официальной женой главы клана Хатаке, Какаши не знал и по сей день. Но был искренне рад, что такая мысль посетила его так вовремя. Копирующий вдруг осознал те слова, что говорила ему Анко. Сейчас, когда понимаешь, что война совсем близко, и что можешь пострадать не только ты, совершенно не хочется думать о каких-то рамках морали и убиваться по пустякам. Хочется любить и быть любимым. Когда Хатаке напрямую пошел к Хокаге, та, оказывается, уже ждала его. В кабинете, помимо самого Какаши, присутствовали немногие: Генма, как негласный руководитель АНБУ, Ибики, на правах главы дознавателя, и Шикаку — главный стратег всея Конохи. Возле Хокаге стояла ее верная ученица и помощница Шизуне, на руках у которой вместо привычного поросенка были какие-то папки. Цунаде восседала на своем месте опираясь подбородком на сложенные в замок руки — все, кто знал Цунаде лично, четко понимали этот жест — Сенджу недовольна. Мешки под глазами блондинка не скрыла, значит или замоталась, или не хочет тратить на это время и чакру. Ее легендарный зеленый плащ был откинут в сторону, а привычные два хвостика превратились в неряшливый пучок на голове — если Хокаге позволила себе такое, то дело плохо — это понимали все. Глубоко вздохнув, Цунаде будто вынырнула из своих мыслей и обратила внимание на шиноби, стоявших перед ней. Женщина откинулась на спинку стула и внимательно осмотрела каждого из подчиненных, немного прищурив глаза. «Неужели падает зрение?» — пронеслось в голове у Какаши. — Шизуне, раздай папки, — командный голос Хокаге прорезал тишину, стоявшую в кабинете. Через мгновение все четверо шиноби держали в руках папки. — На ознакомление — полторы минуты, после документы самоуничтожатся. Хатаке быстро открыл папку, где лежал один листок. Пробежав взглядом по тексту, он осознал, что дело крайне плохо. Срок: две недели-месяц. Союзники: Учиха — 1, Хатаке — 2, Акимичи — 69, Инузука — 54, Нара — 26, Яманака — 33, Сарутоби — 18, Курама — 3, бесклановые — порядка 167. Приблизительно число оппонентов: порядка 250 (Хьюга — 113, Абураме — 58, остальные бесклановые-Корень). Гражданские: чуть больше половины. Припасы:… Шансы: 35—45 % Было написано еще много информации, по типу сколько и какие припасы есть в распоряжении, какого ранга шиноби и примерное количество оставшихся не-шиноби из кланов. Как по команде, листики растворились сразу у всех шиноби, оставив после себя горстку пепла, который унес ветер. Какаши задумчиво пожевал губу и нахмурился — он не понимал, почему вызвали именно его. Также, прогнозы были крайне неутешительными — смена власти будет, слишком мало шансов у Цунаде остаться у руля. — Что думаете? — спросила Хокаге, закончив складывать несколько печатей. — Генма? — Наши АНБУ подготовлены не хуже, чем Корень, еще очень много АНБУ в запасе, которые сейчас не проживают в Конохе, но прибудут по первому зову. Наших сил больше, чем было указано. — Ибики, ваши разведчики должны быть на самом высоком уровне. Вы ведь прекрасно понимаете, что разведка — это глаза, уши и мозг войны — здесь мы должны быть лучше даже не на сто, на все триста процентов, — перевела взгляд Сенджу на главу дознавателей. — Не сомневайтесь в нас, Хокаге-сама, — твердо отчеканил Морино. — Какаши, — прикрыв на секунду глаза, будто пытаясь немного поспать, Цунаде продолжила, — почему не поставил в известность, что сделал Сакуру своей женой? — Это так важно? — равнодушно спросил Хатаке. — Это минус один боец ранга джонин! — вдруг крикнула Цунаде, но тут же успокоилась. — Подготовь своих учеников, а также оповести всех других наставников, чтобы те проинструктировали свои команды. — Есть!***
Разговор с Хокаге вымотал Какаши, поэтому он не сразу заметил радостную Сакуру, окликнувшую его из толпы. Розоволосая была настроена крайне дружелюбно, но вот взгляд выдавал, что девушка хочет о чем-то поговорить. Наверное, именно поэтому он и позволил взять его за руку и утащить на обед. Разговор с Сакурой был утомительным и тяжелым, но при этом, остался приятный осадок от любимой собеседницы и вкусной еды. Да, Харуно готовила очень вкусно, пусть некоторые блюда и были Копирующему неизвестны. А еще с ней было намного приятней и легче говорить, чем с той же Анко. Наверное, поэтому он и пришел к Сакуре на следующий день, намереваясь вкусно покушать и опять поболтать. Розовласка сидела на балконе, думая о чем-то своем и попивая чай. Вот только в одно мгновение девушка резко встает, совершенно не обращая внимания на опрокинувшуюся кружку чая, и крепко впивается ладонями в перила. Ее глаза расширены от ужаса, это Какаши видит даже без помощи Шарингана. Не обращая свое внимание ни на что, Сакура резко покидает свой дом, направляясь в сторону общежития Наруто. Хатаке следует за ней, чтобы помочь в случае чего. — Наруто, слушай очень внимательно. Сейчас нужно любыми правдами и неправдами не допустить того, чтобы Джирайя ушел на миссию в Амегакуре. Я клянусь, расскажу тебе все, но потом — сейчас главное успеть. Собирайся, мы идем к Цунаде! Как же хорошо, что взволнованная Сакура и ошарашенный Наруто не заметили, что дверь осталась открытой. Какаши недовольно хмурится и опять понимает, что Харуно что-то знает. Что-то такое, что не знал бы обычный человек. Резня клана Учиха — вместо мертвого клана остается жена главы и ее младший сын. Итачи не пощадил отца, не пощадил бы и мать — вот только та так вовремя попала в больницу из-за одной шестилетней девушки. Только как девочка, помешанная на цветах, могла не знать, что тот цветок ядовит для шиноби? Дружба с джинчурики — вместо того, чтобы избегать того, кого все так упорно называют демоном, она первая начинает с ним дружить, прививая любовь к учебе и помогая освоить многие техники. Мне нравится собирать цветы с Ино, гулять с Наруто… а не люблю я предателей! Совершенное понимание задачи на командную работу и, более того, удивительные качества лидера — сплотить мальчиков, которые до этого на дух друг друга не переносили. Совершенно не детский образ мышления. Какаши мы не победим — уровень не тот. Предлагаю заманить в ловушку и отступить. Отступление — лучшая стратагема. Повышенная наблюдательность как для девочки двенадцати лет — замечает ловушку Братьев-Демонов, которые забыли, что в окрестностях Конохагакуре уже давно не было дождя. Да, совершенно нелепое прикрытие, но даже хвалебный Учиха, который должен распознавать иллюзии далеко не на генниновком уровне, этого не заметил. Наруто, Саске, а когда последний раз был дождь? Странное отношение к смерти Забузы и Хаку — эти слезы на мосту были не от страха. Только недавно Какаши понял, что Сакура плакала совершенно по другому поводу — жалость. И эта жалость была направлена на преступников, которые хотели ее убить. И слова, сказаные, пока никто не слышал… Сенсей, мы должны похоронить их как героев. Удивительная твердость и какая-то жуткая ностальгирующая печаль в глазах во время боя с Ино. Какаши наблюдает, смотрит, замечает и понимает — эта печаль направлена далеко не на подругу. Нет, не так. Не на эту подругу. Кажется, будто на месте Ино Сакура видит кого-то совершенно другого. Кого-то, кто был близок ее сердцу, и с которым она больше никогда не встретится. То, что вчера было цветами, сегодня — лишь сон. Выстоять перед КИ Узумаки Тауры не мог никто — Кушина-сан когда-то отмечала, что даже она, уже будучи джинчурики, не смогла бы сказать, чье КИ сильнее — Тауры-сама или Кьюби. А Сакура выстояла. Смогла. И даже сама Узумаки это признала. Она — достойная девушка, Какаши. И, почему-то есть у меня ощущение, что смерти она совсем не боится. Она никогда не находилась на грани жизни и смерти? Неужели… неужели Сакура Харуно и правда была на грани жизни и смерти, как и сказала Таура-сама? Неужели, что-то случилось с ней такое, что она стала видеть больше, чем другие? А может, просто быть может, что Сакура Харуно уже совсем не Сакура Харуно.***
Мысли сменяли одна одну, складываясь в общую картину. Какаши пытался избавиться от ужасной головной боли, но ничего не получалось — больше терпеть не было сил. — Знаешь, я не хочу верить лишь в факты, но они говорят лишь одно. Ты — не Сакура Харуно. Хатаке старался говорить непринужденно, но на последних словах его голос дрогнул. Зато удивительно быстро куда-то пропала головная боль. Глаза девушки расширились от ужаса, а рот раскрылся, выпуская судорожные вздохи наружу. Странно, но Какаши не чувствовал удовлетворение от того, что «разгадал» тайну девушки — напротив, ему ужасно хотелось стиснуть ученицу в руках, избавляя от головной боли, которая видимо наступила, так как Сакура сжала в руках свою голову, опускаясь на пол. — Сенсей, — выдохнула девушка, облокачиваясь о кровать. Какаши видел, как тяжело ей даются слова, как сложно ей подчиняются собственные мысли. — Я и правда не Сакура Харуно. Сердце Какаши пропустило один удар, но тот продолжил слушать, не подавая виду. — С моей точки зрения, — тем не менее, дальше продолжила розовласка. — Но с точки зрения всех остальных, правда в том, что я и есть она. Сенсей, а вы умеете проникать в чужое подсознание? Что за вздор? Конечно, как обладатель Мангеку он может вытворять такие вещи. Вот только, что это значит? Она готова впустить его в свой мир? Неужели, настолько доверяет? Когда Какаши оказался посреди огромного леса, он поразился. Немного люди вообще знают о том, что свое подсознание можно менять, еще меньше людей умеют это делать. Раньше таким могли похвастаться многие Узумаки, Яманака и отдельные представители клана Учиха. Но чтобы обычная бесклановая..? Ах, точно. Она ж необычная. Кстати о Сакуре. Голубые глаза девушки с удовольствием осматривают местность, даже не замечая того, как ветер колышет каштановые густые волосы. Совершенно непохожа на Сакуру. И белая блузка, заправленная в странного кроя обтягивающую синюю юбку, и странные туфли просто на огромном каблуке, которые носили разве что в местах для развлечений богатые девушки — странный образ. Девушка, похоже, удивлена, поскольку резко оборачивается и начинает куда-то бежать. Какаши бежит за ней. Кристально чистый ручей, который девушка использует как зеркало для того, чтобы осмотреть себя. Какаши замечает, что она еще сильнее щурит глаза, получая удовольствие от того, как выглядит. И все понимает. Да, эта Сакура нравится ему намного больше — уже зрелая и совершенно сексуальная брюнетка, знающая себе цену. — Вы даже представить себе не можете, как я скучала по этому наряду, — звонко говорит девушка, и Хатаке замечает, что голос у нее более высокий, нежели у Сакуры. — Кто ты? — не претендуя на оригинальность, задает вопрос Копирующий. — Какаши, а ты веришь в другие миры? — не давая ему опомниться, девушка продолжает. — Если нет, то просто послушай рассказ сумасшедшей ученицы, а если да… Меня зовут Дарья, — на периферии сознания Какаши отмечает, что имя красивое, но совершенно не привычное, — но многие называли меня Я Ен, так уж получилось, что в прошлом мире я крутилась в сфере переводов, много дел имела именно с китайцами — одной очень большой и великой нацией. Именно они дали мне это имя, и я чуть ли не полжизни откликалась на него. Впрочем, это не так важно, — девушка отмахнулась, но Какаши не мог даже нормально понять смысл этого предложения. Наверное, поэтому и не стал акцентировать внимание на этом. — Я была достаточно суеверной девушкой, но вот в потусторонние силы и параллельные миры никогда не верила, хотя и думала над этим очень часто. А потом, в один день, по самой нелепой случайности я умерла. Мне было так больно, Какаши, что я даже не могу тебе передать. После той боли я больше ничего не чувствовала. А потом, неожиданно, проснулась в кровати. Причем не моей — это я поняла чуть ли не с самых первых минут. В первый же день в отражении зеркала я увидела до боли знакомое лицо. Сакура Харуно. Представляешь, я попала в человека, которым восхищалась все детство. Какаши, сейчас будет очень сложная информация, но ты не перебивай меня, хорошо? Да, Хатаке и не планировал перебивать. Ему вообще нечего было говорить — тема параллельных миров была так же далеко, как и Рикудо Сеннин, наверное. Он пытался понять, пытался сопоставить факты, поверить — но ничего не получалось. Мозг категорически не хотел принимать информацию о том, что его ученица — гостья из параллельного мира. Вот только Мангеку Шарингану нельзя соврать. Внезапно в округе потемнело, а на звездном небе появилась полная луна, на которой стали появляться различные картинки — вот четко изображено нападение Девятихвостого Лиса на Коноху, а вот уже Минато и Кушина запечатывают его в светлого младенца, говоря напутственные слова. Супругов пронзает коготь Кьюби, который был направлен на их сына, но они живы — красноволосая даже что-то говорит. — …И, самое главное, берегись Джирайи-сенсей, тебане! Наруто, с этого момента тебя ждет много боли и страдания, помни, кто ты есть, будь собой, найди свою мечту и воплощай все свои мечты в реальность! Так много, так много… как же много, я хочу тебе сказать. Хотела бы я остаться с тобой подольше, я люблю тебя. Какаши перевел взгляд на Дарью, замечая слезы в уголках ее глаз — видимо, эта сцена вызывает у нее какие-то свои чувства. Да и сам Хатаке был на грани от того, чтобы не заплакать — его сенсей и Кушина-сан были такими реальными, такими… обычными, что от этого сдавливало сердце и хотелось кричать от боли воспоминаний. На луне, тем временем, сменялись картинки. Жизнь Наруто, с самого маленького возраста и до поступления в Академию. Только, почему тут не было моментов, где Узумаки гуляет вместе с Харуно? Только сам Наруто и… Саске? Да, очень злой и невероятно другой Саске, у которого не осталось никого, даже собственной матери. И тут Какаши осознал, что это другая история. Совершенно другая история , где Наруто всегда был один — у него не было даже его розоволосой подруги. Совершенно другая история, где Саске стал мстителем и ушел из родного селения в поисках силы. Совершенно другая история, где Сакура Харуно не такая сильная куноичи, решившая пойти по стопам своей учительницы и стать великим ниндзя-медиком. Совершенно другая история, где Какаши Хатаке так и остался мрачным отшельником, который никогда не интересовался успехами своих учеников и не учил их ничему новому, предпочитая все время проводить у Мемориала Погибшим и с вечной книжкой авторства Джирайи. — Один не по годам мудрый человек однажды сказал: «Люди в своей жизни крепко связаны с тем, что принимают за правду — они живут, полагаясь на их знания и осознание, привязываясь к ним. Жизнь человека сама по себе определяется тем, что он считает истинным и правильным. Это и формирует нашу реальность. Вот только, что такое «истина»? Неопределенное понятие. А это значит, что их «реальность», быть может, лишь мираж… Может ли быть так, что люди живут в мире собственных иллюзий?» И почему Какаши показалось, что он знает автора этого высказывания?***
Какаши до конца не мог поверить в происходящее. Его спасало лишь то, что он понимал, что соврать было невозможно. Да и вроде Сакура не пыталась. Внезапно узнать, что вся твоя жизнь — это лишь иллюзия, мираж. Кто-то создал их реальность, их самих как обычных персонажей, прописав судьбы и характеры. Несмотря на то, каким бы сдержанным и опытным Какаши не был, вести себя адекватно не мог, постоянно узнавая какие-то факты из рассказа Дарьи и сопоставляя их с реальностью. Как же много смогла изменить одна девочка, которая вроде как и не девочка — ей было двадцать пять, когда она умерла в своем мире. Как же много она держала в себе, оставаясь совершенно обычной и спокойной на глазах у всех. Ее выдержка и терпение поражали, и Какаши даже стал немного переключаться с одной темы на другую — он хотел еще больше узнать Дарью. — Я тебе доверяю, Какаши. Эти слова были сказаны так искренне и безапелляционно, что было понятно — это факт. Простая истина, которая всегда была, есть и будет оставаться неизменной. Так, почему бы Хатаке просто не поверить? Опять. Как умен и опытен Какаши Хатаке не описать словами. Но главное он осознал лишь недавно — на самом деле, может легче просто довериться кому-то и плыть по течению? Может быть, и Он заслуживает счастье?