***
Мы выслеживали Зецу больше двух недель. Думаю, на этом можно закончить. Всем спасибо, все свободны. Это была словно игра. Зецу уходил от нас, играючи, но это не отнимало наших сил, наоборот — азарт только увеличивался, наш боевой дух рос с каждым днем, как мы не могли его найти. Воля Кагуи отменно пряталась, за один день меняла месторасположение, но и мы были не промах. Ну, как мы. Наруто. Узумаки даже позвал Кураму на волю, заселив разум лиса в теневого клона. Сейчас эти двое бежали впереди нас, за несколько часов приободрившись до неузнаваемости. Мы бежали следом, желая лишь о том, чтобы наши поиски наконец-то привели нас к цели. Как я поняла из разговоров джинчурики и его биджу, Зецу не меняет месторасположение уже несколько дней, что означает, что либо он дебил, либо ждет нас. — Мы близко, — вдруг сказал Наруто после нескольких часов бега от Страны Камня. Внезапно его клон, который Курама, остановился, впоследствии чего остановились все мы. — Он не один, — прохрипел Лис. — Шаринган, — тихо прошептал Итачи, осматривая местность. — Да, с ним еще пятьдесят шиноби, все ранга джонина. — Они ждут нас, — прищурил один видимый глаз Какаши. — Надеется, что пока мы будем сражаться, он успеет смыться, — предположила я. — Тогда почему еще не смылся? — грубый голос Кисаме нарушил тишину. — Скорее всего, хочет что-то сказать. — Обвинит меня в предательстве, — усмехнулся Обито, совершенно при этом не веселясь. — Слушайте сюда, — начала Таура-сенсей, подходя ближе и создавая мощный барьер вокруг. — Для запечатывания мне будет нужен Наруто и еще один Учиха. Остальные будут сражаться. — Итачи слишком хороший боец, его не отпущу, — мотнул головой Кисаме. Он, кстати, прав. Эта пара из Акацуки слишком долго работала вдвоем. Вместе они идеальное оружие, особенно против такого количества сильных противников. — Саске, пойдешь ты, — твердо сказал Наруто. — Способности Обито будут более полезными в бою. — Хорошо, — кивнул Саске, даже не собираясь возражать. Насколько я знаю Саске, когда вся эта ерунда закончится, он еще отыграется на Наруто и покажет, что его способности ничуть не уступают. Но сейчас мой сокомандник понимает, что все правильно и еще не время выпендриваться. — Какаши, Итачи, Кисаме, Обито, — перечислила нас Таура-сенсей, задержав свой взгляд на мне, — Сакура. Против вас будут полсотни джонинов, но и вы давно уже превзошли любого из тех, кого я знала. И, учтите. Если хоть один из вас умрет, то лично я воскрешу и позволю себе высмеять вас при всей деревне. Особенно это касается тебя, Сакура. Не позволено ученице Великой Узумаки Тауры проигрывать. Это понятно? — Так точно, — на удивление синхронно ответили мы. — Тогда вперед. — Развалим эту шарашкину контору, — усмехнулась я, начиная бежать. — Сакура-чан, когда это все закончится, я требую словарь твоего языка, — отплатил мне такой же ухмылкой великий мечник, пробегая рядом. Ой, Кисаме-сан, да хоть десять копий! Ради вас ничего не жалко! Буквально через несколько километров, не думая ни о чем другом, мы ринулись в бой, даже не дав себе послушать речь Зецу. Нам было не до него. К главному злодею всея мира сразу кинулись Таура-сенсей, Наруто и Саске, поэтому времени думать о чем-либо другом, кроме уничтожении врага, мы не могли. Дай Ками-сама здоровья Кисаме, который сразу же выпустил неимоверное количество воды, половину из которой под свой контроль взяла я. Водяные хлысты на руках срубили уже две головы, но этого было ничтожно мало. Тайдзюцу, дополненное водяными хлыстами, водные техники — я сражалась как в последний раз. Рядом со мной постоянно крутился Кисаме, помогая мне в экономии времени. Я не тратила секунды на то, чтобы достать воду из запасов, поскольку из-за того, что Хошигаке раскидывался водой направо и налево, источников для техник было предостаточно. Я сразу же решила действовать максимально быстрыми и эффективными техниками, поэтому много чакры не уходило, я не создавала что-то масштабное. На меня кинулись сразу трое шиноби, что, в принципе, не помешало мне быстро схватить немного воды и почти в один миг всем троим установить водные ловушки на головы. Когда я установила последнюю смертоносную ловушку, то почувствовала мощный удар в спину, который заставил меня отлететь. Сгруппировавшись в воздухе, я пересилила желание пустить немного медицинской чакры в спину, а сразу же пустила в обидчика водяной хлыст, который просто разрубил его пополам. Удивительно, но именно такие простые техники иногда работают намного круче, чем какие-то мега сложные. Увидев, как на Какаши направляется Огненный Феникс, который он не может отбить и от которого он не может уклониться в силу боя, я тут же сложила печати: — Стихия Воды! Водяная труба! Феникс погас, не долетев до цели, а оставшуюся воду после техники я тут же применила к тому, кто этого самого феникса и запустил: — Стихия Воды! Техника водяных выстрелов! Кстати, пара водяных пуль попала мимо уже убитой цели и задела несколько других шиноби. Не знаю что там за джонины, но пока мы явно преуспеваем. Джонины падали замертво, попадая в иллюзии Итачи, задыхались в водяных ловушках Кисаме, сгорали в огне моего супруга и погибали от рук его сокомандника Обито, их головы отлетали от тел под действием моих хлыстов. Численный перевес? Пф, ерунда. Пять шиноби победили полсотни, чем не легенда? Я не знаю, как долго шел бой, но когда последний враг пал под действием иллюзии Итачи, я выдохнула и выпила всю воду, которая все это время была в моем подсумке. Земля под ногами превратилась в болото, идти без дополнительного слоя чакры на ногах было просто нереально. Немного поднапрягшись, я проверила запас чакры, который хоть и не упал до минимальной точки, все же был небольшим. Гадко, но не смертельно. Вокруг нас творился настоящий ад, который явно давал понять, что здесь было побоище. Реки крови, разрубленные и обгоревшие тела — я бы хотела поскорее забыть это зрелище, потому что за всю мою карьеру шиноби, такого месива я еще не видела. — Я их нашел, — сказал Обито, глядя в сторону. — Зецу еще жив? — поинтересовалась я, уже выдвигаясь к товарищам. — Я его не вижу, — мотнул головой Обито, почему-то опустив голову. Это был первый звоночек. Мы пробежали буквально километра три, когда я увидела причину такого поведения Обито. Таура-сенсей лежала, положив голову на колени Наруто, и что-то шептала, весело улыбаясь. Но я-то знала, что означает эта улыбка. Особенно после того, как увидела слезы, капающие с глаз Наруто. Я не видела Саске, я не обращала внимания на Наруто и остальных. Просто в один момент я стою рядом с Какаши, а следующий — уже сижу на коленях рядом со своим учителем. — Таура-сенсей, — не имея больше никаких слов, я позвала Узумаки, внимательно ее осматривая. Она изменилась просто до неузнаваемости — постарела. А некогда красные волосы сейчас были полностью седыми. — Что это значит? — Наруто, оставь нас, — весело прохрипела женщина, потихоньку приподнимаясь. Но, в итоге, силы все же ее покинули, поэтому она упала головой на мои колени. — Таура-сенсей, — голос предательски дрогнул, заставляя меня больше не сдерживать эмоций. Я чувствовала холодные дорожки на моих щеках. — Почему? — Сакура, ничто в этом мире не дается просто так, — улыбнулась сенсей, глядя мне в лицо. Правда, я уже ничего не видела — пелена из слез стояла прямо перед моими глазами. — Но… вы же обещали… — Помнишь, я когда-то спросила тебя: «Что есть вода»? Что ты ответила мне? — Вода — это изменения, — легко вспомнила я свой разговор с Узумаки, нахмурившись. Я не понимала, почему Таура-сенсей вспомнила об этом сейчас. — Да. Вся наша жизнь — это вода. Мы меняемся, меняется и мир вокруг нас, — подняв глаза к небу, начала говорить Узумаки. — В этом нет ничего плохого, Сакура. Не нужно лить слез по мне. Я сделала то, что должна была. И, будь на моем месте ты, то ты бы поступила также. — Сенсей, — я сдерживала слезы как могла, но голос все равно надрывался, когда я говорила. Боль, что шла прямо из сердца, поднималась наверх и сдавливала мое горло, давила на глаза и мозг, боль действовала прямо на мою душу. Не могу! Я не могу так больше! Почему я должна терять близкого мне человека? Почему должны умирать близкие мне люди? Я не хочу! Я не могу это терпеть! — Сакура, не плачь, — улыбка не сходила с лица моего сенсея. — Может быть, просто может быть, что когда-нибудь, мы вновь встретимся. Возможно, в другой жизни. Возможно, в другом мире. Но я верю, что это еще не конец. Это не конец. — Таура-сенсей, я буду вечно помнить вас. И вечно хранить воспоминания о вас в своем сердце, — сквозь слезы, не обращая внимания на надрывающийся голос, я продолжала говорить, понимая, что если не скажу, то буду жалеть. — Когда-то давно, в другой жизни, один человек сказал: «Птица умрет, но ты вспоминай ее полет»*. Я буду помнить вас вечно. — Я всегда знала, что ты не от мира сего, — попыталась засмеяться женщина, но получился лишь кашель. — Стань достойной называться Мастером Суйтона, Сакура. Потому, что для меня ты стала именно такой. — Я сделаю все, чтобы ваши труды не пропали зря, — грустная улыбка озарила мое лицо. — И еще. Ты должна знать вот что: ты теперь ответственна не только за свою жизнь. — Что? — недоуменно спросила я, искренне не понимая, что имеет в виду мой сенсей. — Нас здесь уже не двое, Сакура, — впервые улыбка Тауры была слишком печальная. Я все еще не понимала, что она имеет в виду, пока не осмотрелась. Вокруг нас никого больше не было. Видимо, они решили оставить нас наедине. Но, стоп! Не думает ли она, что я… — Вы ведь..? — Да, Сакура, — кивнула Таура-сенсей. Улыбка полностью пропала с ее лица, а с глаз потекли слезы. Но буквально за мгновение она снова начала улыбаться — весело и искренне. — Я бы хотела стать хорошей бабушкой и наставником для твоих детей, но, видимо, не в этот раз. — Таура-сенсей, — я действительно не знала, что сказать. Поэтому решила просто выразить то, что я чувствую по отношению к этой женщине, которая стала для меня в этом мире лучшим наставников и, без пафоса, второй матерью. — Спасибо. — Жизнь — это изменения. И рано или поздно мы должны сказать кому-то «прощай». Это не плохо. И это не слабость, как ты могла бы подумать. Это просто еще один этап в жизни, который нам всем нужно пройти. Сакура, ты стала для меня моей лучшей ученицей. Я навечно тебя запомню. И ты вспоминай меня яркой гейшей и отважной куноичи, которая была в твоей жизни, и которую звали Узумаки Таура. Я не помню насколько долго я просто сидела и рыдала, осознавая, что мой сенсей умер прямо у меня на руках. Я просто не могла выдержать той тяжести от смерти близкого мне человека, что легла на мои плечи, проникла в мою душу и осталась там. Я рыдала и выла, надрывая голос и не думая о том, что за мной наблюдают. Я просто не могла это вынести… Узумаки Таура пожертвовала собой для мира во всем мире, и эта жертва не останется напрасной. Все страны будут знать, кто именно предотвратил смертельную опасность для всего мира шиноби. Таура-сенсей, ваша жертва не будет напрасной.***
В тот же день мы отправились домой, в Коноху. Предварительно запечатав тело Тауры, мы вместе наблюдали за тем, как горят тела наших противников в незабываемо ярком черном пламени. На этом была поставлена точка. По пути в Конохагакуре-но Сато мы увидели удивительной красоты неземное зрелище — мы попали прямо на метель из лепестков сакуры. На самом деле, метель сакуры в нашей мифологии означает память об убитых в бою. Сильный прохладный ветер подхватывает розовые лепестки сакуры, кружит их по всему городу и, в конечном итоге, все же отпускает на землю, символизируя смерть всех воинов, которые когда-либо погибали в бою. Многие верят, что именно в это время души всех наших предков приходят на землю, подгоняемые ветром, чтобы посмотреть и насладиться тем, как ветер точно также гонит лепестки сакуры. Вишнёвый шторм как ничто другое говорит о недолговечности бытия, об изменениях, которые всегда протекают в наших жизнях. Это не плохо. Это просто наша жизнь.Слишком долго глядел! К вишневым цветам незаметно Я прилепился душой. Облетели… осталась одна Печаль неизбежной разлуки!**