Кэт не любила плакать, но чувствовала, что сейчас ей это нужно. Она даже не заметила, как дверь закрылась за Эк’таном. Это произошло не только из-за смерти охотника, а больше благодаря всем событиям последних дней, смертей и выборов, преследований и стресса. Скорее всего, она никогда не увидит свой дом снова, никогда больше не сможет почувствовать запаха смога родного города, аромата свежескошенной травы в его окраинах, песчаной насыпи пустынь под своими ногами или прекрасную прохладу синего океана, что лениво касается ее пальцев ног.
Она не будет одной из таких же миллионов людей в переполненном городе, как Нью-Йорк, не сможет наблюдать за бегущими по своим делам людьми, что спешат успеть сделать что-либо важное для себя или их любимых. Никогда снова не сядет на горной вершине Альп, наблюдая за восходом солнца; новое начало, настолько яркое, что может ослепить только от мысли о возможностях одного дня. Она могла бы найти еще множество скрытых сокровищ, которые были оставлены, чтобы их обнаружили, испытать вновь то чувство, когда ступаешь на землю, где не ступала нога человека уже более нескольких тысяч лет, будучи первой, что коснется ее, пытаясь собрать этот загадочный пазл, чтобы поставить его на свое место в полотне истории.
Всхлипнув, она плотнее прижалась к охотнику. От успокаивающей близости льющийся поток слёз медленно утихал. Прощание с Землей было самым трудным для нее или, честнее сказать, даже невозможным. Двадцать пять лет ее жизни прошли на этой небольшой планете. И это любимые воспоминания, некоторые, правда, были немного грустными, но она все равно дорожила ими. Единственная вещь, в которой сейчас она была уверена на сто процентов — она никогда не забудет откуда родом, и знания, полученные ею за это короткое время. Хотя она и находится здесь, как одна из своего вида, она всегда будет пытаться сохранять свою человечность. Примет наставления и традиции Яутжа, но будет также стойко хранить свои собственные.
Она отстранилась от его шеи и захотела посмотреть ему в глаза: почему-то они утешали и успокаивали, заставляя страдания утихнуть. Только сейчас, глядя на него, она осознала, что никогда не чувствовала страха перед ним или его внешностью. Она знала, что ее вид наверняка выглядит странно, если и вовсе не отталкивающе для них, и, вероятно, представители ее вида почувствовали бы то же самое, если бы встретили его, но лично она не видела уродства, лишь различия.
Одной рукой медленно провела пальцем по его мандибулам, чувствуя мягкую, почти бархатную мембрану, которая проходила от вершины до основания челюсти. Она коснулась одного из клыков слоновой кости, провела ладонью ниже, задела подушечкой указательного пальца его зубы. Он не отторгнул и не попытался остановить ее, поэтому она использовала другую руку, чтобы проследить неровности гребня на его голове, мягко касаясь каждого выступа, рассматривая его глаза.
Ке’варде тоже решил принять участие в исследовании иного существа не желая оставаться в стороне. Убрав руку с её спины, он коснулся отметки его клана, которую она теперь носила, при этом не переставая гулко мурлыкать. Эти действия вызвали у нее улыбку. Когда же его большой когтистый палец коснулся ее бровей, она закрыла глаза, позволив ему ощутить мягкость её ресниц, а затем он скользнул по её щеке, вытирая оставшиеся дорожки солёной влаги. Он повёл рукою дальше и легонько тронул нос, очертил кончик и спустился к губам. Замерев на пару мгновений, он ожидал, когда ее зеленые, словно листва густых джунглей, глаза вновь посмотрят на него. Когда она это сделала, он медленно коснулся ее верхней губы, восхищаясь незнакомой мягкостью и структурой, подбираясь к нижней.
Их взгляды встретились, а его пальцев коснулся ее шепот:
— Ты знаешь, что такое поцелуй, Ке’варде?
Он склонил свою голову к плечу и прошептал:
— Нет.
Оторвав свою руку от губ, он запустил ее в волосы, пропуская пряди сквозь пальцы. Когда он достиг ее шеи, опустил руку еще ниже, прижимая ее тело ближе к себе. Не прерывая зрительного контакта Кэт прошептала:
— Я покажу. — она прикрыла глаза, приблизилась к его мандибулам, слегка касаясь их губами слева, а следом, так же мягко, с другой стороны. Почувствовав, как он обнимает ее, приникая всем телом, и что его мурлыканье усилилось, отдавая вибрацией в тело, она двинулась к центру, чувствуя, как его мандибулы раскрываются и ласкают ее щеки своими клыками. Эти ощущения были новыми, ни с чем не сравнимыми, но ей очень понравилось. Целуя внутреннюю часть мембраны и маленькими «шажками» опускаясь дальше, она почувствовала, что он отклонился по направлению кровати, увлекая ее за собой. Одна его рука все так же касалась волос, в то время как другая переместилась вверх по ее спине, а затем вниз, забравшись под мех. В это время ее руки продолжали свое маленькое исследование, проходя по его сильным плечам и дредам.
— Убирайтесь с кровати сейчас же!
Слыша это, Ке’варде подскочил и обнаружил Мир’ена, стоящего в дверном проеме с выпущенными запястными клинками. Он зарычал на него и раскрыл свой запястный клинок.
Внезапно отброшенная им Кэт завизжала, в полете махая руками и ногами. Приземлившись в кучу меха на полу, она начала ошеломленно оглядываться и, заметив Целителя, смущенно простонала:
«О, Боже, как долго он тут стоит?». Ее щеки запылали огнем. Хватая свой мех, по ходу удостоверяясь, что она все еще одета, пробормотала:
— Это было действительно необходимо, Мир’ен? Я чуть не получила сердечный приступ.
Подходя к самке, Мир’ен встал между охотником и ней, впиваясь взглядом в каждого из них.
— Не будет никакого спаривания, пока вы полностью не восстановитесь! — сказал он и двинулся на Ке’варде, чтобы забрать его, на что охотник сильно зарычал, но после того как оглянулся на уманку, сложил свое лезвие назад.
«Это было близко». Наткнувшись взглядом на ее травмы, Мир’ен прощелкал:
— Это не единственная причина, почему я остановил вас. — садясь напротив Кэт, он продолжил — Спаривание с моим видом может быть опасным. Невзирая на то, что у нас доминируют самки и берут на себя управление этим процессом, ты отличаешься даже размерами и уманской природой. Как я понимаю, уманы выбирают себе пару на всю жизнь?
Обдумав его слова, она кивнула:
— Как правило, да. — услышав ответ, он ворча продолжил:
— У нас все по-другому. Ке’варде еще молодой воин, обычно более старые Яутжа решают выбрать пару, но даже это редко. Ты должна учесть это, прежде чем решишь спариваться с одним из нас… а также есть возможность появления детенышей.
Смутившись, Кэт уточнила:
— Детеныши? — спустя пару мгновений понимание настигло ее, и она воскликнула — Вы имеете в виду младенцев? Я еще не готова к ребенку! Это вообще возможно? Как они будут выглядеть? — от волнения она начала мерить комнату шагами.
Мир’ен наблюдал за ее мельтешением.
— Да, детеныши. Это возможно, но только если ты решишь сделать это. Чтобы завести детенышей, тебе придется добавить кровь Яутжа в твою кровеносную систему, — это поможет зародышу прижиться и развиться. Также его гены составляли бы главным образом гены обоих родителей, но наши гены являются доминирующими.
В удивлении она спросила:
— Я изменюсь, приняв кровь? У меня появятся мандибулы? Позеленею? Вырастут дреды? — она немного паниковала от картинок, что уже успела представить в своей голове.
Смеясь, он ответил:
— Немного. Единственными существенными изменениями будет то, что ты лучше приспособишься к нашей среде, значительно улучшится регенерация, исцелив от болезней, и продлится жизнь.
Чувствуя, что голова уже идет кругом от обилия информации, она подняла руку, прося перерыв, и направилась к кровати.
— Спасибо за объяснение, Мир’ен, но, если не возражаете, я очень устала и мне нужно немного отдохнуть.
Слыша, как он заворчал и затем ушел, она бросилась на кровать, заглушая в шкурах свой стон:
— Не могу поверить, что мы чуть не переспали!
Она не знала точно, что чувствует по этому поводу: с одной стороны, все-таки ничего плохого не произошло, и она действительно наслаждалась всем… но с другой…
— Детеныши!.. слияние крови!.. нужно все хорошенько обдумать. — зарывшись лицом в шкуры, она что есть силы закричала от отчаяния.
***
Выходя из ее покоев, Ке’варде увидел, что Эк’тан ожидал снаружи и, не желая сейчас говорить с ним, он заворчал:
— Тихо, детеныш. Я не в настроении. — и направился к своему отсеку. Дойдя до него, он прошел дальше, двигаясь в купальни, по пути скинув с себя юсу, запястные лезвия и трофеи, вошел в душевую.
«Нужно смыть ее запах».
Ее запах был приятен ему прежде, но после… «поцелуя» он стал еще гуще. Он все еще был пленен им, даже сейчас. Ворча он облокотился на стену, омывая себя. Он не совсем понял происходящее: температура ее тела, казалось, немного поднялась, как это происходило у самок его вида, но, как только Мир’ен появился, она пошла на спад. Рыча от досады, он врезал кулаком по стене, ломая панель. Он должен был контролировать себя; в конце концов, он уже закаленный воин, а не Молодая кровь, который не имеет понятия о дисциплине. Он понимал, что мог навредить ей или причинить боль, если бы они продолжили.
«Прошло уже слишком много времени, мне нужна самка».
Он не часто посещал самок, даже при том, что они действительно желали его, — некоторые из-за его генов, но большинство из-за его охотничьих навыков и трофеев; некоторые даже хотели его в пару. Он был всегда лучшим, и когда придет время, он выберет самку и заведет детенышей. Он породил бы самое прекрасное и самое сильное потомство. Его родитель говорил: «Если ты слаб — ты мертв». И он был полностью с ним согласен.
Выходя из душа, он лег на кровать, но кое-что привлекло его внимание. Подойдя к своей броне, он вынул черный нож — нож Кэт, если быть точным. Крутя его в своей руке, мысли вновь возвратились к ней. Он не мог не помнить ее прикосновений и своих чувств в этот момент. Мягкая, теплая, желанная… такая непохожая на их самок, к которым он привык. Услышав как его собственное мурлыканье резонирует в комнате, он зарычал, вгоняя нож в стол. Почувствовав небольшую боль, он убрал руку, смотря на маленький разрез. Взглянув на нож, он увидел, что лезвие сломано пополам. Отворачиваясь от него, он надел новую набедренную повязку.
***
Мостик кипел от развернувшейся на нем бурной деятельности. Все были чем-то заняты, а Старейшина раздавал всем указания. Они скоро будут проводить стыковку в доках Кланового судна, поэтому все должно быть готово к их прибытию. Наблюдая за работой Молодой крови, он был рад, что они, похоже, приняли уманку. Проблемой оставались Кровавые воины и более старшие члены клана. Они были более консервативны и зависимы от старых идей, любое нововведение проходило с боем, который Старейшина постоянно и вел.
Он почувствовал облегчение, когда Высший Матриарх одобрила его выбор и предложила больше защиты для Кэт. Никто никогда не обсуждал решения Высшего Матриарха, поскольку она была правительницей всех кланов, Высший Старейшина был ее советником, и если Яутжа не повиновался, то немедленно становился изгоем или, что еще хуже, Плохой кровью.
У каждого из сорока трех кланов был Старейшина, чтобы вести их, а на каждом клановом судне находилось больше двадцати тысяч его членов с семьями, почти половина из них были воины, как самцы, так и самки. У других членов клана на борту были различные должности, чтобы поддерживать судно на ходу: от поваров и инженеров, до кузнецов, чтобы выковать броню, оружейники, целители… А раз в сотню лет все Старейшины собираются в своем родном мире для выбора нового Высшего Старейшины, чтобы помогать Высшему Матриарху советами. Скоро он должен будет уехать на сбор, некоторые даже поговаривали, что в этот раз выберут его. Он был горд, ведь подобное считалось высшей наградой, которую мог получить самец Яутжа.
Наблюдая как Эк’тан взошел на мостик, Старейшина подождал пока он приблизится, тогда ему прощелкал:
— Через час произойдет состыковка. Я хочу, чтобы ты с Ке’варде позаботились об уманке, будьте оба бдительны и на страже. Она — ваша приоритетная задача, я понятно изъясняюсь?
Охотник склонил голову, ударив кулаком в грудь.
— Как прикажите, Старейшина. — он ушел, чтобы сделать, как было сказано, когда в зал зашел Мир’ен.
Заметив своего друга, Старейшина провел его вдоль мостика, подальше от Неокропленых и пилотов, желая поговорить без свидетелей. Подойдя к иллюминатору, они оба остановились, наблюдая приближение к Клановому судну.
— Мир’ен?
Смеясь, Целитель произнес:
— Я поймал уманскую самку и Ке’варде в интересном положении чуть ранее. Это было очень забавно. — получив серьезный взгляд, он продолжил — Думаю, она испытывает к нему чувства, Селт’окс. Я объяснил немного как происходит процесс нашего спаривания и размножения, и она, казалось, была огорчена этим.
Глядя на него Старейшина щелкнул:
— Ей нужно время, чтобы привыкнуть. Что же касается ее чувств, мы тут бессильны, в конце концов это ее выбор, кого выбрать в партнеры — кивнув, Целитель нахмурился.
— Да, я знаю, но привильно ли будет, если она выберет его?
Пожимая плечами Старейшина сказал:
— Понимаю твое беспокойство, Мир’ен, и разделяю его, но у нас нет выбора, кроме как оставаться в стороне и наблюдать.
Вздыхая, Целитель кивнул, он уже развернулся чтобы уйти, когда Старейшина спокойно спросил:
— Моя просьба, Мир’ен? Ты что-нибудь узнал?
Изучающе следя за своим другом, Целитель думал: сказать правду или солгать? Селт’окс знал его уже много лет и легко мог понять, когда он скажет неправду.
— Это так важно? Что это изменит? Мы не можем повернуть время вспять и изменить прошлое, ты же знаешь.
Ворча, Старейшина пристально посмотрел на него.
— Да, знаю! Мне потребовались двести лет, чтобы принять это! — вздыхая, он продолжил уже более спокойно — Я не думаю, что это что-нибудь изменит, но это имеет значение для меня, мой друг, и, я уверен, что и для тебя это также важно, ведь я не единственный, кто заботился о ней, — положил свою руку на плечо другу, оказывая поддержку. Мир’ен прощелкал:
— Знаю. Я тоже любил ее, Селт’окс. — когда тот отпустил его, он двинулся на выход, и у самой двери шепот Старейшины коснулся его слуха:
— Это радует.
