Забывшие боги

«Впереди мерцали огни одного из местных клубов, странное дело, но сегодня оттуда доносился джаз. Дождь усилился. Словно меч бьет о щит, боги борются с демонами, а бесы танцуют у дверей. Просто танцуют». Велес отложил рукопись в сторону и посмотрел на друга. — Ты ведь знаешь, что это я был тем змеем? — несколько озадаченно спросил он. — Да какая сейчас уже разница… — пожал плечами Перун. — А в целом как? Сюжет не провисает? Не скучно? — Даже не знаю, друже, тебе виднее. А почему ты город Котловым называешь, мы же вроде в Кир… Перун возмущенно засопел и отобрал наспех прошитые листы. — Я — писатель, как хочу, так и называю. В этом весь смысл. Велес хмыкнул и снова подхватил лейку, которую у него отобрал Перун в безуспешной попытке превратить его в критика. — Ну, как знаешь. Папоротник потянулся к его рукам, обвиваясь вокруг запястий. Велес улыбнулся и убрал несколько сухих скрюченных листочков. Снежная буря, бушевавшая несколько дней назад, прошла без следа, солнце щедро прогрело землю и прибавило ему работы как дома, так и вне его. Каждый из цветков в горшках нуждался в его внимании и заботе. Велес склонился над геранью, приветливо защекотавшей его бороду, и взгляд его невольно скользнул поверх цветка. Там, за окном, разлилась река, торопившаяся избавиться от последних осколков льдин. Глинистая почва, исчерченная колесами машин, не содержала в себе ни намека на зеленую поросль. Велес открыл окно и вдохнул свежий воздух. — Береза... Ты про нее напишешь? — спросил он у Перуна, но тот уже снова закопался в свои бумажки и не ответил на его вопрос. Коты, устроившиеся у пустой миски, ждали его как второго пришествия, Велес потрепал хвостатых по головам и насыпал им корма. Глядя на то, как котяры уплетают за обе щеки, у него и самого разыгрался аппетит. А холодильник был совсем рядом, только протяни руку... Молоко почти закончилось, как и сыр. Велес соорудил себе нехитрый бутерброд и с тоской посмотрел на рекламу роллов, подсунутую под дверь. Перун продолжал шуршать бумагами, время от времени кидаясь к ноутбуку. Плохая была идея спустить последние деньги на эту его прихоть, но Велес ничего не мог с собой поделать: это же его друг, лучший и единственный. — Полей, пожалуйста, те герани на подоконнике. Я скоро вернусь. Велес надел вытертую джинсовую куртку и, подхватив мешок с мусором, вышел в подъезд. Кто-то опять курил на общем балконе. В воздухе витал стойкий запах сигарет и дешевого алкоголя. Два объявления, распечатанные на розовой цветной бумаге, вежливо обещали «свинье», которую поймают за этим занятием, скорую и немилосердную расправу. Соседи... За эти годы их оранжевый дом порядком выцвел и стал почти серым, как и другие окружавшие его бывшие новостройки. Велес закинул пакет в мусорное ведро рядом с парковой и, подняв воротник повыше, побрел в сторону магазина. Только сейчас он понял, как сильно весь день хотел мороженого, несмотря на пронизывающий до костей ветер и котов-попрошаек, толпившихся у входа в магазин. Обычно он всегда им что-то покупал, но сегодня продуктовый был закрыт, ближайший же за ним располагался несколькими кварталами выше. Ничего не поделаешь — пришлось посильнее спрятать озябшие руки в карманы и продираться сквозь залежи грязи и мусор, щедро рассыпанный вдоль дороги. Серые кроссовки тут же стали коричневыми, пятна грязи появились и на джинсах. Велес чертыхнулся, когда очередная машина пролетела мимо, но от своего намерения не отступил. Он же теперь почти человек, а люди хотят есть, а еще больше хотят сладкого. Он набрал в корзину печенья и кошачьего корма, но не забыл и про брегет с мороженым. Бомж, отсчитывавший мелочь в мозолистой руке, пропустил его перед и вернулся в своему занятию. Выкладывая продукты на ленту, Велес задним числом прикоснулся к нитям его жизни. Опять все плохо, опять он слишком слаб, чтобы исправить хоть что-то. Деревья и кусты, укрытые, как в футляр, толстым слоем пыли и грязи, расступились перед ним, обнажив проход в один из дворов. Из-за кирпичного угла показалась карликовая собачка. Велес улыбнулся и похлопал по коленям, подзывая к себе пучеглазую псинку. Вопреки ожиданиям, собака не побежала к нему, лишь слабо вильнула хвостом и, оступившись, повалилась в грязь. Все пошло не так. Легкое, словно сделанное из пёрышек тельце, задрожало в его руках, оставляя на куртке бурые мазки крови. Велес скрючился на асфальте, шепча старые как мир заговоры. Сломанный хвост трепыхнулся и снова затих. Харон приехал быстро, но ближайшая ветклиника была далеко. Бугорки под рыжей шерстью нарывали и кровоточили, Велес оставил неработающие заговоры и шептал не менее древние слова о том, что все будет хорошо: рано или поздно, так или иначе. Он сам хотел в это верить, но ржавый гвоздь, но надорванное ухо, но эта грязь и запах знали, что он неправ. В приемной сидело несколько человек со своими животными, а у него... У него не было денег. Весь мир — сплошное полотно, сотканное из тысячи нитей: красных золотых, зеленых и тех, о существовании которых люди даже не подозревали. Таким он видел его всегда, даже родившись заново в этом грубом неуклюжем теле здоровяка с толстыми пальцами и тяжелым языком. Вошел Харон и сунул ему в руку несколько серебряных оболов. Нити скрутились туже, грозя порваться. Он знал, что его нить была перерезана в тот миг, когда женщина с пустым взглядом покачала головой. Кот со сломанной лапой, лежавший на руках у мужчины средних лет, посмотрел на того, кто когда-то был его Богом и протяжно мяукнул, призывая к мести. Бледно-розовое мясо, видневшееся сквозь серую шерсть, увядшее тело рыжей собаки, трупы котят, что прибило к берегу реки прошлым летом. Велес закрыл глаза и отступил в тень коридора. Красные нити как черви ползали под его веками, пульсировали и изгибались в агонии. Красные нити обрывались и переплетались, но вели всегда к одному — к сердцам людей. Велес встал, надел куртку и выбросил бесполезный договор в мусорное ведро. Хлопнула железная дверь, сугроб, присыпанный черной грязью, захрустел под ногами. Фигура, словно подсвеченная изнутри, возникла перед ним, когда Велес сидел на небрежно сколоченной скамейке, стоявшей почти на самом краю обрыва, перед расстилающейся под ногами лентой реки. Здесь снег и не думал таять, кое-как прикрывая сваленные в кучу трупы многовековых сосен. Здесь пели птицы, и ветер пытался догнать свою тень. — Ты ведь знаешь, что будет дальше. Это был не вопрос, это было утверждение. Велес посмотрел на мистера И., а потом снова перевел взгляд на реку. — Делай, что должно, молодой Бог. Я своё дело закончил. Терпкий хвойный воздух щекотал нос, где-то неподалеку смеялись люди и жарили шашлыки. Велес вдохнул так глубоко, как только смог, но глаза закрывать не стал, ведь небо было таким безбрежно синим, каким оно и было в тот день, когда он первый раз открыл глаза. Он умер быстро, без боли растворившись в природе, из которой был сотворен одной лишь верой людей. Скоро найдут трупы, десять, а, может, и больше. Он не считал, зная, что красные нити никогда не врут. Он убивал без радости, словно делал работу, но делал ее хорошо. Все живодеры были мертвы. И больше никаких "но". Мистер И. сел на скамейку. На ладони остались занозы от грубо спиленного дерева, но он не обращал на них внимания. Где-то в сумке прятался термос с кофе в виде рога. Когда-то это казалось ему смешным. Когда-то он хотел сделать так, чтобы кофе был его новым символом. Тот, старый лишь напоминал о страданиях и успел порядком поднадоесть. А теперь... Коричневая жидкость растопила снег, как яд, и добралась до земли. Он закрутил крышку и поднялся на ноги. Сколько себя помнил, он мечтал исправить этот мир, сделать его лучше, починить то, что сломал его отец и, сколько он себя помнил, все его усилия были напрасными. Скоро они узнают, если еще не узнали, что еще один бог навсегда покинул их ряды, что выполнить условия сделки практически невозможно потому, что даже самый добрый, самый отзывчивый из них этого сделать не смог. И тогда они взбунтуются, как пить дать взбунтуются, и он снова останется один. И все равно он хотел быть их частью, искал их общества, в тайне понимая, что этому не бывать. Иштар шла на работу, упиваясь французским рэпом, лившимся из новеньких белых наушников, когда узнала знакомую долговязую фигуру. Арахна уже растрепала всем о том, что случилось. Шестнадцать трупов местных живодеров всех мастей и возрастов и пропавший Велес. Сложить два и два и получить четыре смог бы даже вечно пьяный гуманитарий-Дионис. Перекинув сумочку на другое плечо, она сняла солнцезащитные очки и, ускорив шаг, подхватила его под руку. — Ну-ка стой, нам не туда. — сказала она и развернула его в другую сторону. — Они же были детьми… — … А туда. Беспечные прохожие расступились перед парнем с волосами до плеч и вытянутым скорбным лицом и прекрасной, как модель с обложки, девушкой. Мамы с колясками бросали завистливые взгляды на ее небрежно расстегнутое пальто и то, что под ним пряталось, а парни не менее завистливые взоры обращали на ее растерянного спутника. Но ей было все равно. Они шли по высокой набережной, отведённой под парк, и уже миновали одну из белоснежных ротонд, когда мистер И. почувствовал до боли знакомый запах. — У каждого свои вредные привычки, а твоя тебе еще и работать помогает. — сказала Иштар и качнула сумочкой в сторону кофейни, прятавшейся под навесом бревенчатой избы. — Баба Яга в аренду сдала, разве не прелесть, а? Иштар откинула шелковистые волосы назад и пошла к кассе, пока мистер И. занял один из дубовых столиков. Полароидные снимки, приклеенные к резным стенам приковали его внимание до тех пор, пока Иштар не поставила перед его носом два больших стаканчика с зелеными, как спелая трава, крышками. — У тебя есть друг? — спросила она. Еще полчаса назад он ответил бы, что нет, но теперь, глядя на эти снимки… — Да, есть. — Вот и славно. Я это долго отрицала, но теперь понимаю, вижу, что ты хочешь как лучше. И я теперь за тебя, честно, но есть одна девушка, не то, чтобы сильно ранимая, но у нее пропал отец, а это, знаешь ли, и не таких расстраивало. Отец, за которого ты был в ответе. Не хочу давить, но его надо найти и как можно скорее, а теперь прости, но мне надо на работу. Еще увидимся. Кофе был горячим и сладким на вкус. Куда пропал Один? Стоило ли оно того? Может, забыть обо всем и навестить друга, он же чувствует, что тот где-то рядом. Может быть, он даже сам хочет увидеть его. Напротив него возник ангел, выглядевший, как растрепанный молодой человек в мятом деловом костюме и золотыми кудрями до плеч. Гоша выдернул белое перо из манжета и пожал руку начальству. — Босс, у нас проблемы на 77 участке, нужно божественное вмешательство. — Да, конечно, погоди пару минут. Мистер И. взял в руки второй, еще не тронутый стакан и посмотрел на вход в кофейню. Перила набережной и водная гладь реки подернулись туманом, сменившись видом на то, что ангел называл «Участок 77». — Пошли. — сказал мистер И. и, не оглядываясь, переступил порог. На крыше серого без намека на хотя бы каплю жизнерадостности дома сидел рыжий подросток, свесив ноги в грязных кедах. Девушка в доме напротив, читавшая книгу на подоконнике, уже давно привыкла его там видеть. Жаль только, что звуки гитары заглушал вечный вой двигателей и болтовня соседей на балконах. Она хотела верить, что в другой жизни они могли бы стать друзьями, если бы она не была такой трусихой и когда-нибудь поднялась бы на ту крышу, чтобы составить ему компанию. Бледно-розовый закат, окрашивавший стекла домов в цвета далеких космических туманностей, заставлял его волосы сиять, как факел. В руках он держал маленькую черную гитару, обмотанные пластырем пальцы медленно перебирали упругие струны. Грачи, сидевшие рядом, потеснились, когда позади него скрипнула маленькая дверь. — Я же говорил, что ты облажаешься. — сказал мальчишка, не переставая играть. — Но я был бы рад ошибиться. Мистер И. сел рядом, спугнув пару птиц, и смотрел на солнце так долго, пока глаза не начали слезиться. Иногда полезно быть человеком, но очень больно. — Сыграй что-нибудь, пожалуйста. — Это ты вовремя. Ну-ка послушай. — сказал Дьявол и, выдав несколько звонких аккордов, запел неожиданно приятным голосом:

Нас книги обманут, А люди не вспомнят, Последняя битва сорвет голоса. Стараться не стану - Ничем не наполнит Пустая молитва пустые глаза. А ты уходи - И чем дальше, тем лучше! Нет права тебе Обернуться назад: И ты не следи, Как цепляясь за тучи, Дорогой Небес Поднимается Ад. Нас Дьявол покинет И Бог отвернется, Сломается хрупко бессильная сталь, И Время застынет, И кто-то вернется, Затем, чтоб найти на пороге Грааль.

Дьявол пропел ее несколько раз, пока солнце окончательно не спряталось за горизонтом. Последний его луч достался цветку герани на балконе помертвевшего оранжевого дома. Вода переполнила горшок и выплеснулась на плитку, въедаясь в каждую щель, каждый скол. Пирожки, принесенные Горем-Злочастием, лежали на широком письменном столе, оставляя жирные следы на рукописи, а Перун все продолжал поливать цветы, словно им было мало, словно это могло что-то изменить. Тучи набухли, впитывая себя свет звезд и луны и прорвались, изрыгнув это сияние на землю, в виде молний. Первая майская гроза в Котлове бушевала всю ночь.