Забывшие боги

Грязный секрет всех без исключения богов заключается в том, что люди без них существовать могут, а вот боги без людей нет. Покатая крыша как никогда располагала к философским размышлениям такого рода. Геката перевернулась на живот и продолжила смотреть концерт. Вытянутая черная футболка не спасала от пронизывающего холода, а намокшие от дождя черные с зелеными прядями волосы змеились по спине, сливаясь с выросшим на крыше мягким мхом. Ей было хорошо, как только может быть хорошо существу, отлично знающему, кто оно и зачем оно здесь. Концерт в честь дня города закончился. Дождь тоже, но облака и не думали расходиться. Стало скучно, и нужно было как-то скрасить ожидание. Богиня перекатилась на спину и ткнула пальцем в небо. Одно из облаков дрогнуло и начало крутиться вокруг своей оси. Но этого показалось ей недостаточно. Геката подняла к небу вторую руку и чуть прищурила синие, как штормовое море, глаза. Медленно, но верно у облака появились крылья и хвост, раскрылась пасть и зажглись глаза — последние лучи кроваво-красного солнца. Дракон издал победный рык, который случайные свидетели приняли за прощальный аккорд электрогитары. Увлекшись своим безобидным колдовством, Геката не заметила, как во дворе дома, на крыше которого она развалилась, начало происходить нечто интересное. Сначала их было двое против четырех. Потом, с появлением Анубиса и Аматэрасу, силы сравнялись, но только до тех пор, пока не подъехала вторая машина. Сердце Гекаты болезненно сжалось, откликнувшись на творившуюся внизу магию. Перейдя на другую сторону крыши, богиня недоуменно уставилась на царивший внизу беспредел. Волосы змеями поднялись над головой, словно она не стояла на крыше, а находилась глубоко под водой. Это недопустимо. Эти глупцы погубят все, над чем они, боги, трудились долгие годы. Если люди до сих пор не заметили эту совершенно безвкусную свару, то это какое-то чудо. Но чудес не бывает. Во всяком случае, не в том смысле, в котором люди понимают значение этого слова. Ангелы, давно приметившие опасный конфликт, быстро отгородили от глаз смертных этот слой реальности и, как только пришло подкрепление, быстро повязали всех присутствовавших. Лис, полагавший до этого, что они только на арфах играть горазды, сопротивлялся до последнего, как и Локи, мечтавший этого лиса убить. Геката молча наблюдала за происходящим, но от прежнего гнева не осталось и следа, лишь жёсткая насмешка расчертила ее лицо. Когда двор опустел, она уже было подумала, что ошиблась со временем, но тут увидела, как во двор на полной скорости въехала еще одна машина. Из нее выскочила Хильд, и в руке ее был зажат изогнутый нож столь внушительных размеров, что его было видно даже с крыши. Геката закатила глаза, но радость все же оказалась сильнее. Она стояла на самом краю, сзади в ноги впивалась покосившаяся ограда, которая словно хотела скинуть ее вниз. Богиня сделала шаг навстречу пустоте и расправила крылья — души умерших. Не она эту глупость придумала, и не ей ее отменять. Асфальт зашуршал под тяжестью берцев. Геката откинула назад волосы и позвала валькирию к себе. — Вот оно как, значит. — пробормотала Хильд, выслушав ее рассказ. — Не переживай — Зевса вон сколько раз загребали за непристойное поведение, и ничего, все еще жив. — ответила Геката. — Лучше бы Одина искали. — начала злиться валькирия. — А кто тебе сказал, что у них было такое задание? Кстати, об этом. Давно хотела тебе кое-что показать. — Нет, сегодня не могу, надо дождаться, когда их отпустят. — А если я скажу, что, возможно, знаю, где Один? Валькирия убрала нож в сумку. — Что ж, если так, то пошли. — сказала она. Хильд слишком часто слышала подобные заявления и не была склонна верить тому, что это окажется более правдивым. — Отлично, тогда нам на остановку, у тебя с собой охранные амулеты? Возможно, нам придется спуститься. — сказала Геката. Богиня топнула ногой по асфальту, намекая на то, о каком именно спуске идет речь. Валькирия удивленно подняла брови, но возражать не стала. Дороги снова открыли. Редкие автобусы совершали последнее ленивое турне по остановкам. Геката рухнула на сидение у окна и включила музыку в наушниках. В рюкзаке, который она держала в руках, железная фляжка стукнулась о серебряный нож. Валькирия долго копалась в сумке в поисках мелочи для проезда, но потом все же села рядом. Геката покосилась на многочисленные золотые кольца, что оплели пальцы валькирии. Она признавала, что это было умно, но все же считала свои амулеты более надежными. Стекло затуманилось от ее дыхания. Чуть улыбнувшись, Геката нарисовала на нем улыбающийся смайлик. Она была хранительницей ключей и с легкостью могла подобрать их почти к любому сердцу. Стоило кому-то посмотреть на ее черную футболку, как он видел на ней изображение своей любимой музыкальной группы, какой бы редкой та не была. Маленький, а тоже ключ. Из-за пробок автобус ехал так медленно, что иногда казалось, что проще было дойти пешком. Памятник Кирову махнул им рукой, как нельзя вовремя напомнив богине об одном обещании, данном старому другу. Дальше их ждала вереница заводов с не менее скучными домами и рынками, облепившими их. Геката выскочила из автобуса и содрогнулась от волны отвращения, как яд, пропитавший землю. Даже зубы и те отозвались болью. Если валькирия что-то и заметила, то ей не сказала. Мертвая птица под ногами осталась мертвой. — Тебе не кажется, что Морриган нужна помощь? — спросила Хильд, уловив ход ее мыслей. — Не думаю, это трупы голубей, а не воронов. — ответила Геката, но в ее голосе было сомнение: сначала вода, а теперь и это… Они прошли вдоль бетонного забора и свернули направо, в сторону реки. Вот уже показался на горизонте первый гопник столь высокой четкости, что полоски, начинавшиеся на его кепке, сбегали вниз по куртке и идеально совпадали с полосками на кроссовках. Миновав ларек, на двери которого было написано лирическое «Бухай или умри», Геката затормозила у гаражей и прищурила глаза. Впереди чернел остов трамплина, но не он интересовал ее в этот вечерний час. Хильд топталась на месте, не зная, куда деть руки. Геката присела на корточки и осторожно коснулась земли. Она закрыла глаза, полностью отдавшись захватившим ее образам. — Древний дремлет город под землей родной, но обманут ветер и захвачен дом. — Что? — спросила Хильд. — Ты можешь это почувствовать? — спросила у нее Геката. Валькирия выглядела сбитой с толку. Немного подумав, она все же села рядом и закрыла глаза. Чтобы помочь ей уловить это дремотное состояние, Геката напела несколько нот. Голос у нее был низким, с небольшой хрипотцой, словно она еще не до конца оправилась от простуды. Хильд дернулась и вскочила. — Там что, город? — спросила она, нарезая круги. — Руины городища. Ты почувствовала их сон. — Не понимаю. — А тебе и не надо. — Причем здесь Один? — А ты еще послушай. Хильд вытерла рукавом глаза и снова села. Вытянутая рука застыла над влажной землей с белыми ошметками окурков. Шмыгнув носом, валькирия опустила руку и смежила веки. Городу снилась река, запах ила и пота гребцов, блестящие под жгучим солнцем шкуры животных и кислые ягоды цвета крови, лай поджарых собак и гомон детей. Но было и что-то еще: запах меда и холод мерцающего льда, хриплое карканье ворона и оскал желтых клыков. Геката внимательно наблюдала за валькирией и, когда ту начало трясти, осторожно дотронулась до ее плеча, выводя из транса. — Как туда попасть? Геката скрестила руки на груди. — Ты была под землей чаще прочих, вот ты мне и скажи. Валькирия отряхнула землю с колен и оглянулась по сторонам. Обычные дома из серого кирпича да покосившиеся оранжевые фонари. Один предупреждал, что она не должна возвращаться, но даже если был хоть малейший шанс найти его там, то… — Пошли. — сказала она богине и уверенно направилась в сторону реки. Заброшенный стадион, поросший кустами, встретил их холодом и темнотой. Валькирия включила фонарик на телефоне и быстро нашла нужную ей дыру, прятавшуюся под слоем гнилой листвы. Первое место в городском фольклоре города Котлова было безусловно отведено им. Подземными ходам. Если верить старожилам, то под городом простерлась целая паутина тоннелей, и чем больше о ней рассказывали, тем больше она становилась. По легендам она соединяла между собой монастыри или вела от крепостного вала прямо к дому губернатора. И, конечно же, по легендам ходы эти не пустовали. Просто не могли пустовать. В глазах Гекаты разгорелось зеленое пламя, освещавшее их путь. Каменная кладка отсырела, а ноги тонули в грязи. Об этом лазе она не знала, и большую часть сил тратила на то, чтобы почувствовать и понять его суть. Хильд шла следом, прикрывая тыл. Мысль о том, что Один все это время был под землей, казалась ей какой-то нереальной. Хотя в присутствии Гекаты все казалось сном. До этого валькирия ни разу не чувствовала, что помимо сети тоннелей и их обитателей под землей есть что-то еще. И это «что-то» — целый, мать его, город. Близость реки опьяняла, как древнее вино. Хильд пнула сдувшийся мяч и дотронулась до одного из колец с выгравированным изображением гальдрастава «Шлем страха», призванного вселять ужас в врагов. Чья-то рука хлопнула ее по ноге. — Ты — вода. — сказал детский голос. Геката развернулась. Сияющие глаза выхватили из темноты грязного ребенка, одетого в лохмотья, пахшие тленом и илом. — Сегодня я не могу с тобой поиграть. — сказала Хильд самым добрым голосом, на который только была способна. Ребенок сложил руки на груди и поджал губы. — Я хочу играть. — сказал он. — Обещаю, я приду и мы будем играть. Показалось еще несколько детей. У всех была одинаково грязная одежда, висящая лохмотьями, и длинные спутанные волосы, так что невозможно было понять, какого они пола. — Ну поиграй. — канючили они. — Поиграй! Поиграй! Поиграй! Они носились вокруг них, то появляясь, то исчезая в темноте. Кто-то ущипнул валькирию за руку. Один из детей попытался дернуть Гекату за волосы, но та зашипела, и волосы зашипели вместе с ней. — Смотри, что мы принесли. — говорили дети и кидали под ноги золотые монеты из кладов, что они охраняли. Неизвестно, сколько это продолжалось, пока дети не замерли, почувствовав приближение вожака. Валькирия видела его лишь однажды, когда была здесь впервые, чтобы найти золото, из которого можно было бы делать свои украшения. Тоннель в этом месте был достаточно широким, чтобы вместить того, кто забыл свое имя. — Оставьте их, с вами будут играть другие. — сказал он детям. Дети скорчили гримасы, обнажая желтые гнилые зубы, и унеслись, крича ругательные песни. И тогда Хильд почувствовала его. Запах меда и вороньих перьев, сияющий добротой глаз, жесткие теплые руки, волосы, подернутые инеем. — Папа! — закричала она во всю силы своих легких. — Папа, где ты?! Молчание было ей ответом. Валькирия бросилась на решетку одного из ходов, словно сам факт ее наличия говорил о том, что Один находился именно за ней. Ржавая дверь слетела с петель с одного удара. Внутри были лишь отсыревшие книги с зелеными страницами и желтые мышиные кости. Геката первой поняла, что нужно бежать. Этот мерзкий пульс чьего-то жуткого сердца вновь отозвался от стен, пронзив до костей, затронув каждый нерв своими грязными руками. — Уходим. — сказала она. Берцы захлюпали по грязи, грязь сменилась тухлой водой. То чужое сердце билось все чаще, и вот они уже неслись, не разбирая дороги. Неслись, хорошо понимая, что на кону было нечто большее, чем их жизнь. Некоторые тоннели были завалены, в некоторые было не протиснуться, такими узкими они были, а еще были те, из которых еще никто не возвращался. В одном из них в свое время навсегда сгинул Сет. Геката знала, что именно их могло спасти, но не думала, что они доберутся до этого места так быстро. Стукнувшись головой о деревянную дверцу, она направила все свои силы вверх и почувствовала, как защитные чары превратились в простую пыль. Хильд вылезла следом за ней и огляделась по сторонам. Они стояли в каком-то подвале с бетонным полом, в котором не было ничего, кроме мусора и пыли. Пока валькирия чертила охранные руны на крышке, Геката провела рукой по густому застоявшемуся воздуху. Величайшее сокровище Котлова распахнуло перед ней свои объятия. Мойры не обманули, валькирия и правда привела ее к этому чуду. О том, что Чернобог собрал в своем доме совершенно невероятную библиотеку, говорили давно. Так давно, что даже непонятно было, кто узнал об этом первым. Судя по отсутствию паутины, даже Арахна не смогла сюда проникнуть, а это говорило о многом. Валькирия поднялась с колен и перебинтовала руку шарфом. Красная руна, похожая на снежинку, заблестела на деревянных досках, охраняя их от того, что пряталось под землей. — Я всех соберу, и мы вернемся. Один точно там был, я это знаю. Скажи, как отсюда выйти? — сказала валькирия. Но Геката ее не слушала. Библиотека явилась в мерцании пыли, облаченная в запахи влажного дерева и сырой земли, наполненная шелестом и музыкой невидимой флейты, выточенной из сотен сказок, взращенных под солнцем грез. В библиотеке Чернобога не хранилось ни одной книги в полном смысле этого слова. Лишь их призраки: порванные, изувеченные, сгоревшие и вновь возродившиеся. От них не осталось ничего, кроме историй, хранителями которых они были. От них не осталось ни клочка бумажки, ни запаха клея, и все же они были живыми как никогда. Геката ощутила легкое прикосновение в щеке. На секунду она почувствовала, как ее глаза превратились в пуговицы, а руки заледенели от стеклянного шара — другая мама рвалась к ключу, острые как иглы ногти скрипнули во стеклу в детской комнате, но кот ее испугал. Это мимо пронеслась история Коралины, написанная Нилом Гейманом. Чернобог прочитал ее одной из первых, прежде чем сжечь и возродить здесь при помощи своей магии. Геката вытерла непрошенные слезы тыльной стороной руки, еще раз восхитившись красотой истории, что только что ее коснулась. Сняв сумку с затекших плеч, она достала из нее металлическую фляжку и сделала несколько глотков портвейна. Валькирия, до этого задумчиво смотревшая на пол, от предложения выпить не отказалась и тоже сделала несколько глотков. Геката отвернулась от нее и вновь сосредоточилась на историях, что здесь жили. Какую же пропустить сквозь себя первой, навсегда сделав своей частью? Но время вышло, хозяин пришел. Мойры говорили, что его будет мало, но не уточнили насколько. — Какого, мать вашу?! — вскричал Белобог, распахнув дверь. Череп в его руках взлетел в воздух, рассыпав искры, призванные их убить. Геката напела всего лишь пару нот, но это простое действие чуть не разорвало ей глотку. Тени мертвецов, которых призвал Белобог, были на подходе. Геката вытерла кровь с треснувших губ и уже приготовилась отразить туман, когда поняла, что тени исчезли. Сначала она подумала, что это валькирия пришла ей на подмогу, но потом пол содрогнулся под ее ногами. Чернобог взял верх и впервые увидел охранную руну. Быстро сложив в уме увиденное, он понял, что целью была не его библиотека, а лишь желание сбежать. Геката ободряюще улыбнулась. Скрываться за чужими целями бывает очень полезно. Она протянула руку Чернобогу, та была сухой как бумага и болезненно белой. Их общее заклинание сплелось в затейливый узел и растворился в земле. Ужас отступил, но все прекрасно понимали, что лишь отсрочили свое поражение. — Я уже чувствовал такое. — сказал Чернобог. — В лесу, когда умер один из воронов Одина, а валькирия похоронила его под елью. Выйдя из ада, Чернобог очень долго выбирал себе дом, в котором бы мог жить. Дом, похожий на его душу, дом, существование в котором не было бы похоже на пытку. Его выбор остановился на здании из красного кирпича, самом старом строении города Котлова. О нем ходило много легенд, и по одной из них в нем некогда жил воевода, в подвале пытавший людей. Существованию ее способствовали сохранившиеся ввинченные в потолок кольца, которые Геката могла видеть над своей головой. Согласно другой легенде в этом доме некогда жил чиновник, пытавшийся провести аферу с мертвыми душами, и история которого вдохновила Гоголя на написание одноименной поэмы. Знал Чернобог и об этом подземном ходе, вот только еще несколько дней назад его там не было и в помине. Лишь легенда, но легенда ожила.