Так как же её звали?

      – Всё оставшееся до свадьбы Рейгара время я проводила либо с Рейлой, либо с братом. Больше с Рейгаром, конечно. Куда бы он ни уезжал, даже в Летний замок, он брал меня с собой. Шутя, меня прозвали его второй десницей.       – Первой, конечно же, был Эртур, – высказывает своё предположение Эддард.       – Да, первой был Эртур, – подтверждает Вали. – Несколько месяцев пролетели, как один день. Настал день свадьбы Рейгара и Элии. Но он не был счастливым ни для невесты, ни для жениха. Даже мои песни и танцы не смогли вызвать улыбку на лице брата.       В конце концов, устав от пристального к себе внимания, перешептываний и фальшивых пожеланий счастья принцу и принцессе, я улизнула со свадебного торжества в полюбившуюся мне, почти всегда пустующую богорощу.       – Так и знал, что найду тебя здесь, – произносит Рейгар, усаживаясь рядом с Валирией возле дерева.       – Это единственное место в замке, где можно спокойно полюбоваться звездами, – откликается Вали. – Это всё же могла бы быть наша с тобой свадьба, – немного помолчав, осмеливается сказать девушка. – Я всё-таки Таргариен.       – Вали, мы обсуждали это уже тысячу раз, – устало и раздраженно отвечает принц. – Тебе прекрасно известны причины, по которым это невозможно.       – Дорн, – кратко констатирует Валирия.       – Именно. Ни Эйгону Завоевателю, ни Дейрону Юному Дракону не удалось завоевать его. Только династический брак позволил сделать его седьмым королевством. Мой брак с Элией – это подтверждение старого союза.       – Я тоже королевской крови Дорна, – напоминает девушка.       – Только если тебя признает Мирия. А она этого ни за что не сделает. Собственно, как и наш отец. Он ни за что не признает тебя своей дочерью. А без его слов…       – Без его или её слов я остаюсь дочерью лиссенийского купца. И пускай во мне есть толика благородной валирийской крови, я всё же не так перспективна, как дорнийская принцесса, – заканчивает его мысль сестра.       – Да, – подтверждает Рейгар. – К тому же, я не хочу, чтобы ты жертвовала своим счастьем ради меня. Я предпочитаю, чтобы из нас двоих, хотя бы ты связала свою жизнь с любимым человеком. Кстати, – на лице принца появляется улыбка, он шутливо толкает сестру плечом, – ты так и не сказала мне, кого хотела бы видеть своим спутником.       – Того, кто будет видеть меня, Рейгар, – печально улыбается Валирия, – видеть меня настоящую. Не Валирию Таргариен и не Валирию Л’Обрайтос, а просто Валирию. Я буду скучать по этой богороще, – внезапно меняет тему девушка.       – Будешь скучать? Ты уезжаешь? – с тревогой спрашивает принц.       – Ну, сегодня истекает наша с тобой договоренность. И я, признаться, надеялась, что ты заберешь меня с собой на Драконий Камень, – отвечает девушка.       – Вали… – растерянно выдыхает принц. – Вали… Я не планировал…       – Что, всё? Наигрался в заботливого брата? – зло бросает Валирия, в её глазах появляются слезы, которые она пытается скрыть от брата. Девушка встает и быстрым шагом направляется к выходу из богорощи.       – Вали, черт возьми, дослушай меня! – Рейгар бросается за сестрой и хватает её за локоть. – Я хочу, очень хочу, чтобы ты поехала со мной на Драконий Камень.       – Так в чем проблема? – непонимающе спрашивает Валирия. – Просто забери меня с собой.       – Проблема в самом Драконьем Камне. Это мрачный, пустынный и скалистый остров с суровыми условиями. Он быстро станет для тебя клеткой. А я этого не хочу, – печально произносит Рейгар.       – Тогда что? Ты оставишь меня в Красном замке, на попечение Рейлы? – интересуется Вали.       – Если ты хочешь, то да. Но я хотел предложить тебе совсем другое, – в глазах принца появляются задорные искорки.       – И что же? – задор принца передается его сестре.       – Ты, кажется, хотела увидеть Вестерос? – Вали кивает. – Так сделай это. Я думаю, знаменитую лиссенийскую певицу Веларию Л’Обрайтос, Лиссенийскую Снежинку, находящуюся под покровительством принца Рейгара Таргариена с удовольствием примут в любом замке.       Заодно побудешь моими глазами и ушами в королевстве. Как тебе такое предложение?       На лице Валирии расцветает радостная улыбка:       – С удовольствием его принимаю.

***

      – И он так просто отпустил тебя? Одну? – поражается Эддард.       – Да, так просто, – подтверждает девушка. – В конце концов, я не была его пленницей. К тому же, он был прав.       Просидев год в стенах Красного Замка – исключение составляли редкие вылазки и поездки с Рейгаром – я отчаянно мечтала вырваться на свободу: увидеть остальные земли Вестероса. Если бы я поехала на Драконий Камень, то выдержала бы там не слишком долго.       – Одну, – немного помолчав, усмехается Валирия. – Рейгар прекрасно знал, что я хорошо владею мечом и смогу защитить себя, – Эддард тоже усмехается. – И что боги, обещавшие меня ему, не допустят, чтобы со мной что-то случилось. И они вправду защищали меня – за всё время своих путешествий я ни разу не попала в беду.       Правда, мой брат ошибся насчет того, что меня с удовольствием примут в любом замке. То, что принц уехал без меня на Драконий Камень, многие лорды восприняли как то, что он охладел к своей любовнице, и не слишком благоволили мне.       Или же обещали своё покровительство в обмен на то, что я стану их любовницей.       Впрочем, я всегда находила убедительные аргументы, после которых меня всегда пускали в замок, а также быстро избавлялись от желания видеть меня своей любовницей.       Очень часто я ночевала под открытым небом. Или под крышей у простых людей, охотно пускавших меня в дом в любом городе. Они рассказывали мне о своей жизни, я рассказывала им о том, что уже успела повидать.       За два года своих путешествий, я успела объехать все Семь Королевств. Даже Дорн, естественно, разумно держась подальше от резиденций королевской семьи. С деньгами у меня проблем не было: частично их передавал мне Рейгар, частично – отец через капитанов своих кораблей.       Я даже сумела повидаться с отцом – случайно встретила его в Староместе. Я была так рада его видеть: всё это время я даже не осознавала, как скучала по нему.       А потом… Потом меня позвало на Драконий Камень письмо от Рейгара.       После двух выкидышей дорнийская принцесса наконец понесла. Беременность протекала сложно, мейстеры и Рейгар опасались за жизнь Элии и её ребенка. Он просил, чтобы я приехала и помогла ему позаботиться о них.       Я пойму, если ты не захочешь приезжать, писал Рейгар. Знаю: ни ты, ни Элия не питаете друг к другу сестринских чувств. Не могу сказать, что я люблю её, но я привязался к ней. Всё же она носит моего ребенка.       Я опасаюсь за жизни их обоих, Вали: и моего нерожденного ребенка, и Элии. Боюсь, что им могут нанести непоправимый вред или даже убить.       На Драконьем Камне, да и во всех Королевствах не так уж много людей, которым я могу доверять. Ты – одна из них. Только тебе я могу доверить заботу об Элии и моём ребенке.       Прошу, приезжай. Если не ради меня, то хотя бы твоего нерожденного племянника или племянницы. Уверен, как только ты возьмешь его или её на руки, то сразу полюбишь.       – И я поехала.       День моего прибытия на Драконий Камень совпал с рождением Рейнис. Брат вновь оказался прав: я полюбила эту здоровую и красивую девочку, как только взяла её на руки.       И хотя она была похожа на свою мать, я гнала эту мысль от себя и думала о ней, только как о дочери Рейгара.       По милости Рейнис, я более полугода пробыла сиделкой Элии, которую к постели приковали роды. Однако, именно она помогла нам с Элией заключить то шаткое перемирие, которое продержалось между нами до самого конца.       – Не думала, что ты будешь так…любить её, – тихий, едва слышный голос Элии отвлекает Валирию от возни с Рейнис, за которой она не присматривает, только когда девочка находится рядом с отцом.       – Принцесса, вы очнулись. Я позову мейстеров, – валирийка отходит от колыбельки племянницы и направляется к двери.       – Валирия, постой! Не уходи, – останавливает девушку Элия.       Вали замирает в дверях и вопрошающе смотрит на принцессу.       – Присядь, – Элия приглашающе хлопает ладонью по кровати рядом с собой. Валирия покорно выполняет просьбу.       – Я хотела поблагодарить тебя, – Вали удивленно смотрит на Элию. – За меня, и за Рейнис. Ты не отходишь от нас все эти дни. Мы живы только благодаря мейстерам и тебе. Спасибо, сестра, – принцесса берет Валирию за руку и благодарно сжимает её.       – Не обольщайтесь, принцесса, – Вали резко освобождает руку. – Я делаю это вовсе не из-за сестринских чувств к вам. Я делаю это только потому, что меня попросил об этом ваш муж и мой брат, принц Рейгар Таргариен.       – Ты так любишь его? – спрашивает Элия.       – Он – мой брат, мой принц, мой будущий король.       – Ты любишь его? – вновь повторяет свой вопрос принцесса.       – Безмерно, – откликается Валирия.       – Но только как брата? – продолжает допытываться Элия.       – Только как брата, – подтверждает валирийка. – Как Дейна любила Дейрона.       – А мою Рейнис?       – Я люблю принцессу Рейнис Таргариен, дочь принца Рейгара Таргариена, – сделав ударение на последних словах, улыбается Валирия. – Она – самая прекрасная девочка, из тех, кого я видела.       – Прости меня, – произносит Элия. Валирия второй раз удивленно смотрит на сестру. – За всё. Если сможешь, конечно.       – Ты едва не отправила меня к предкам, – напоминает ей Вали. – Вряд ли такое можно простить.       – Я боялась, что ты отберешь у меня Рейгара, – признается дорнийка. – Что бы там ни говорили, я люблю его, действительно люблю.       К тому же, мама… Её слова…       – О, я не сомневалась, что без Мирии тут не обошлось, – хмыкает Вали.       – Она неправа, – валирийка с интересом смотрит на сестру. – Ты совсем не такая, как она говорит. Мне жаль, что я не поняла этого раньше.       – И мне жаль, – искренне улыбается Валирия. – Возможно, мы бы и вправду сумели стать сестрами.       Элия улыбается в ответ. По её лицу проскальзывает тень боли, которая не укрывается от валирийки.       – Я позову мейстеров, – Вали направляется к двери, но дорнийка вновь останавливает её:       – Валирия.       – Да? – оборачивается девушка.       – Я буду рада, если после того, как я встану на ноги, ты время от времени будешь заглядывать ко мне. И, конечно же, если ты будешь проводить время с Рейнис.

***

      – Чуть меньше года на Драконьем Камне пролетело, как один день. Наше с Элией перемирие сделало моё пребывание там тихим и спокойным, а также избавило Рейгара от тревог за мою жизнь.       Если я не сидела с Элией или Рейнис, то проводила время с Рейгаром или Эртуром. Из всех королевских рыцарей, больше всех я подружилась именно с ним. Сама не знаю почему, – улыбается Вали. – Наверное, потому, что по приказу Рейгара он фактически стал моей «нянькой». А ещё потому, что меня интересовал Дорн – всё-таки, я сама была рождена в нем. И мне хотелось больше знать о нем. А Эртур был единственным в свите Рейгара дорнийцем.       Валирия, закрыв глаза, что-то тихо напевает себе под нос, удобно устроившись у кустов диких роз в саду Эйгона.       – Ты слишком ответственно относишься к своим обязанностям, Дейн, – прервав песню и открыв глаза, произносит девушка, вперив взгляд в высокое темное дерево, за которым притаился дорниец. – Здесь, на Драконьем Камне, со мной ничего не случится. Никто не рискнет причинить мне вред, когда я нахожусь рядом с принцем.       – Мне так спокойней, – отзывается Эртур, не покидая своего укрытия.       – Ты невыносим, – закатывает глаза Вали.       – Ты тоже, – со смехом отвечает он ей. – И пой громче, так я буду знать, что с тобой всё в порядке.       – Если хочешь слышать мою песню, то выйди из своего укрытия и сядь рядом со мной, – парирует валирийка.       – Я не хочу мешать твоему уединению, – тихо произносит дорниец.       – Ты не будешь мешать. Я привыкла к тому, что, где бы на Драконьем Камне я ни была, ты всегда следуешь за мной безмолвной тенью. И я благодарна тебе за это, – зная, что Дейн наблюдает за ней, она легко склоняет голову. – Кроме того, мне нравится с тобой беседовать, – с улыбкой добавляет она. – Так что, выходи и садись рядом со мной.       Легкий шорох ткани сообщает вновь закрывшей глаза Валирии, что дорниец всё же её послушался.       – О чём твоя песня? – всё так же тихо интересуется дорниец.       – О волшебной голубой розе. Когда она зацветает, её аромат проникает в каждый дом и не дает никому соврать*, – отвечает ему Валирия. – А что? Она тебе не по вкусу?       – Песня или правда? – вопрошает Эртур.       – И то, и другое, – уточняет девушка.       – Нет, они обе мне по вкусу. Но, признаюсь, я соскучился по песням Дорна.       – Тебе спеть о Нимерии и десяти тысячах её кораблях? Или, быть может, «Дорнийскую жену»? – лукаво интересуется Вали.       – А ты её знаешь?       – Каждая лиссенийка знает эту песню. И знает, что это – неправда, – Дейн удивленно вскидывает брови. – Дорнийке никогда не сравнится с браавосской куртизанкой, а уж тем более с лиссенийкой. Именно лиссенийки – самые искусные любовницы, – гордо заявляет девушка.       – Тогда спой мне о лиссенийской жене, – просит Эртур.       – Увы, лиссенийки, сведущие в искусстве любви, редко бывают женами. Давай-ка, я лучше спою тебе песню о твоём родном Звездопаде.       – Это какую же? – задорно спрашивает Дейн.       – О твоей семье. О самом первом Дейне, который был влюблен в холодную и гордую звезду. О том, как он следовал за ней день и ночь, умоляя её спуститься с неба и стать его женой.       О том, как наконец, у Быстроводной, её сердце растаяло от настойчивого пламени его любви, и она согласилась сойти с небес и стать его супругой**.       – Как только принцесса поправилась, мы отправились в Королевскую Гавань – показать Рейнис её дедушке и бабушке. Рейла тепло приняла малышку, а вот Эйрис, – кривится Вали, – вообще отказался прикоснуться к ней.       – Убери от меня это отродье, от него воняет Дорном, – заявляет Безумный Король, отталкивая от себя Рейгара, держащего Рейнис на руках.       – Не смей называть мою дочь отродьем! – впервые в жизни Рейгар практически кричит на отца.       – Не смей повышать на меня голос, мальчишка! – взрывается в ответном крике Эйрис. – Я всё ещё твой отец и твой король! Одно моё слово – и кронпринцем станет Визерис! А ты лишишься не только своих привилегий, но и жизни, если мне того захочется! – Он разражается безумным смехом. – Помни это!       – Я запомню, – произносит принц и вместе с Элией и Рейнис покидает покои отца и матери.       – Это была не первая их ссора, но это впервые Эйрис пригрозил лишить Рейгара жизни. Я волновалась за брата: безумие короля росло. Его больное сознание легко могло породить несуществующий заговор, организатором которого был бы Рейгар.       И тогда я впервые задумалась о пророчестве, сделанном обо мне. О том, что бастард Эйриса Таргариена приведет на трон великого короля.       Теперь я понимала, зачем была послана Рейгару: именно его я должна была сделать королем.       Вот только… – на лице Вали появляется искренняя боль. – Лучше бы я этого не делала. Лучше бы никогда не решалась его исполнить.       – Почему? – недоумевающе спрашивает Эддард.       – Я отвечу тебе, Хранитель Севера. Знаешь пословицу о том, что иногда достаточно всего одного камня, чтобы вызвать лавину? – Старк кивает. – Так вот, я и есть тот камень.       Это я практически заставила Рейгара организовать Харренхолльский турнир и помогла ему найти слова, благодаря которым Лианна в ту роковую ночь в гостинице последовала за ним.       – Ты? – не может поверить Нед. – Но… Но как?       Валирия печально улыбается:       – Слушай.