Australis Incognita

Пленника рано поутру выволокли из тюремной камеры, бегло осмотрели и разве что с лестницы не спустили на волю. Но достаточно грубо выпроводили. Зак не был совсем идиотом, чтобы догадаться, за ним или следят, или решили изощрённо казнить, зная, что Дитер убьёт его сразу же, как увидит. Блондин пугливо побрёл по коридорам, сторонясь людей и пытаясь скрыть лицо. Наконец он решил, куда спрячется. Но для начала рискнул умыкнуть немного еды, после чего шмыгнул в затопленную кладовую. Всё полезное из неё давно вынесли, а по колено стояла вода. А вот залечь на стеллажи и надеяться, что спустя полтора месяца никому не вздумается резко заняться работами по осушению. — Ты успел им что-то рассказать, верно? — в холодном голосе вопросительной интонации было совсем немного. — Иначе ты бы не прятался в этом болоте как вонючая крыса. Дитер стоял у дальней стены. Вода доставала по колено и ему, захлёстывая в замечательные кожаные сапоги, но он словно не замечал холода и сырости. Руки он расслабленно прятал в карманах плаща. Зак поежился и плотнее прижался к стенке стеллажа. — Нет! Но мне никто не поверил бы! — испуганно залепетал немец. Дитер слегка пожал и достал из кармана пистолет, стреляющий отравленными иглами. — В любом случае, я не могу тебя отпустить. Он уже почти успел спустить курок, как захрипел и задёргался: сгустившаяся за его спиной тень крепко держала Дитера за горло, прижимая спиной к себе. — Уходи, — велела тень Заку голосом Волка. Вырванный из руки пистолет полетел в воду. Зак пулей вылетел из помещения и поспешил скрыться в многочисленных закутках бункера. На бегу он небрежно поблагодарил спасителя. — Поговорим, мой хороший, — вкрадчиво прошептал Гюнтер. Последнее, что почувствовал Дитер перед тем, как вырубиться — небольшие когти, легонько впившиеся в кожу на шее.

***

Лаборатория Дитера Коха скорее походила на землянку, чем на что-то приличное. Небольшая печка, работающая на сменных капсулах с переработанными отходами, оклеенная какими-то хаотичными схемами стена, стол, как попало заваленный колбами, приборами, ёмкость для банального кипячения инструментов. И сваренная из тонких труб конструкция, на которой заговорщик фиксировал подопытных. Сейчас на конструкции был распят сам хозяин норы. Гюнтер, примостившийся на шатком стуле, листал давно потерянный им журнал Доктора Аддаларда. Вернее, Т-3000 помнил, как сам бросил этому белобрысому чемоданчик в руки. И забыл об этом. Что ж, за такие ошибки тоже нужно платить. Одежда Дитера аккуратно была развешена и расставлена около печки. Гюнтер перевернул страницу. «Брат, ты скоро будешь свободен? Я нашёл пропажу». «Да в общем-то сейчас приду. Вектор больше не под угрозой смерти, с Совой погулял. А в оранжереи ещё успею вернуться в любое время. Сам понимаешь: там я могу хоть жить. Вот так и не понял...» — ... Вектор поутру перепугался моего сонного пернатого вида, восхитился, или что? Неужели я так плохо выгляжу? — закончил Корбин уже вслух, входя в землянку. Ему ещё за вчерашний день надоело маскироваться под человека, так что сегодня он был бледный как смерть, с огромными дьявольскими крыльями и не менее дьявольски горящими зелёными глазами. — Так что за пропажа? Ну кроме подпольной лаборатории. Уже можно шутить, что даже здесь условия лучше? — Ты выглядишь не человеком, — улыбнулся Гюнтер, оглянувшись. — Но не знаю. Мне кажется, вы с ним похожи. Темноволосые, зеленоглазые. В целом, пропажи две. Одна, как видишь, отдыхает. Я его придушил немножечко для начала. А потом нашёл вот этот журнал. Помнишь, я рассказывал тебе о Докторе из старого бункера, который тебе наверняка бы понравился? Вот, это его наследие. Немец перелистнул несколько страниц назад и постучал пальцем по рисунку. — А вот и коготочки. Я применял нечто подобное, когда наращивал своим творениям клыки. Но тут лучше. Можно сказать, что я восхищён. Можно было бы, если бы я сам не оставил этого старого пидораса на съедение Красной Плоти. А этот, видимо, возомнил себя его учеником. Корбин потянул руки к журналу. — Любопытно. Очень любопытно. И что намерен делать с обеими находками? М? Корбин мельком просмотрел записи Доктора. В основном живодерство, лишённое всякого смысла, но были и дельные эксперименты. Вектор его мысли Корбину не нравился. Он видел несколько другое применение евгеники. — Высокомерный кретин! Гюнтер улыбнулся снова. — Согласен с тобой. А насчёт находок... — тут он перевернул несколько страниц и указал на рисунок Ворону. — По-моему, вполне неплохой рецепт того, как сделать из урода, который чересчур гордится своим членом, куда более скромную персону. На страницах дьявольского дневника была подробная инструкция по замене мужского полового органа на женский без особых трудностей. Корбин вскинул бровь. — Бедняжечка. Доктору бы точно не помешало провести такую процедуру. Корбин приблизился к пленнику и собрал немного образцов, перетёр между пальцами и задумался. — Всё бы ничего, но у него действительно хорошая родословная. Почти ни одной патологии, крепкий иммунитет. На удивление хорошие гены. Гюнь, а Гюнь, а ты не хочешь минут двадцать с ним поболтать? Рот у него будет не занят. Разве что говорить будет медленно из-за сбившегося дыхания. Корбин состроил милую мордашку и прошелестел перьями за спиной Гюнтера, обнимая его крылом. Немец на секунду нахмурился, а затем гостеприимно повёл рукой. — Валяй. Тут всё равно написано, что перед операцией не лишним будет опорожнить. Если хочешь, я тебе потом найду его детей. Думаю, этот членоносец не одну даму обрюхатил. — Лишь бы дамы были хорошие. А то у нас с ним разное понимание чистой крови и хорошей генетики, — усмехнулся Корбин и стал будить спящую блондинку. — Да и кстати дети его могли вырасти хорошими людьми. Так что пусть себе живут и не знают меня. Когда пленник пришёл в себя, он задергается и зашипел что-то про демонов, тварей, пришельцев и прочее. Утомительно. — Да-да... всё это я уже слышал. Для тебя, милый, я буду личным инкубом. Корбин зашёл мужчине за спину и заскользил руками по груди и животу, мягко щекоча кожу. Гюнтер заинтересованно повернулся лицом к действу. Заметив его, пленник сразу притих и гордо вскинул подбородок, при этом одарив Т-3000 таким взглядом, будто именно он, Дитер, сейчас был хозяином положения, а перед ним сидел его пленник. Или вовсе раб. — А красивый всё-таки сукин сын, — заметил Гюнтер, откинувшись на стол и подмигнув Корбину. — И за телом следит. Жалко, что внутри такой красивой оболочки скрывается такая мерзость. Что же тебе так не нравится в жизни, Дитерхен, что ты решил покуситься на мою семью? — Потому что ты влез в нашу большую семью! Разрушил нам жизнь, привёл за собой беду, а теперь ещё и всех своих демонов приводишь! Корбин носом взлохматил тому волосы и прикусил за загривок. Пальцами он зарылся в лобковые волосы и стал их перебирать, иногда оглаживая большим пальцем тонкую кожу. Другая рука лениво скользила по бокам, очерчивая линию бёдер. — Щекотно, должно быть? Дитер нервно передёрнул бёдрами, словно пытаясь согнать назойливую муху. Пока на него не производили впечатления действия крылатого монстра. Может быть, тот лишь осторожничал пока, но сейчас блондин думал, что знавал и более умелых любовников. Гюнтер склонил голову набок. — Надо же. А я-то думал, что вполне соответствую пророчеству вашего обожаемого Хуго Морица о Боге-волке. Как там... привёл в новый дом, подарил вашей царице детей, спас от Красной Плоти, в конце концов. Ты предпочёл бы остаться там и быть съеденным? Ваш Доктор, кстати, так и поступил. Он вполне мог попросить меня вывести его, когда отдавал чемоданчик. Но предпочёл остаться и умереть. Зачем же ты пошёл в новую жизнь, если тебе всё это не по шерсти? — А геройски умирать не собирался. И почему я должен уходить из своего дома при появлении первой же блохастой сучки? Корбин больно шлёпнул пленника по ягодице. — Зря ты так, он этого не любит, — прошептал Ворон на ухо Дитеру и тут же его стал кусать. Рука скользнула от ягодицы по промежности и огладила половые органы, потянула немного вниз. Дитер на секунду прикусил губу и явственно напрягся, сопротивляясь возбуждению. Да, вот так ему нравилось больше. Но, чёрт побери, не в руках этих тварей! Что они себе позволяют?! Внешне он старался оставаться спокойным. Гюнтер мило оскалил волчьи клыки: — А вот за это и огрести можно, Дитерхен. Ладно, допустим, мы тебе не нравимся. Но что тебе мешало просто поселиться чуть подальше? Бункер большой. Собрал бы себе гаремчик да жил. Я бы про тебя и твой чемодан ещё триста лет не вспомнил. Да и, думаю, твои прихвостни были бы счастливы. Кстати, мне кажется, или такой властный красавчик им чаще давал в попку, чем трахал сам? Сам-то небось только самочек шпилил? Корбин всунул палец в анус пленника. — Да уж, похоже на то. Так и продолжил его ласкать, одной рукой оглаживая живот, пощипывая соски и яички, а другой двигая пальцем в заднице. Он оставлял алеющие укусы на бледной шее. — Милая у тебя дыхательная гимнастика. Помогает, наверное. Только зря ты это. Я хочу, чтобы ты запомнил свой последний раз с этой вялой сосиской. «А правда, что им неймётся? В этих норах даже мои уродцы с моральными уродами смогли бы жить спокойно и не пересекаться. Сколько, говоришь, у тебя свободного места осталось?» Ворон поднял на Гюнтера коварный взгляд. «Много! — с акцентом уличного торгаша ухмыльнулся Гюнтер. — Можно было бы всех русских сюда подселить. А что, хочешь площади в аренду снять?» — А ты так уверен, что я после тебя никогда не захочу, типа ты лучший и бог? Да пошёл ты... извращенец крылатый... Дитер оскалил ровнейшие белые зубы. Оставаться равнодушным было уже нелегко, член всё-таки реагировал на привычные грубоватые ласки. Пленник изо всех сил дёрнулся, пытаясь раскачать ремни и освободиться от решётки. — Ох, Корбин, а вот теперь он на тебя нарывается, — зевнул Гюнтер. — Смотри, Дитерхен, сейчас ведь получишь больнее, чем тебе нравится. Или тебе надоели ласки и ты уже так хочешь, чтобы тебя натянули? — Уверен, блондиночка, уверен! Не захочешь, если будет нечем, — прошипел Корбин и начал наконец надрачивать член. — Какие всё-таки ровные зубы. Породистый кобель. Не поспоришь. Можешь напоследок возгордиться своей породой. Палец в заднице значительно увеличился и стал стимулировать простату, легонько покалывая током. — Да я, Волк, не обидчивый. Что ты! Да и я ему не предоставлю удовольствие быть натянутым. Делать мне нечего? У меня и свой гордый птиц дома остался. Две штуки. «У меня больше. Людей в норках больше. Но пространства у тебя поболее будет. Кстати я вот не уверен, что твоих площадей хватит на мою толпу. Насколько я знаю, мы самые многочисленные. Почти. Так, забудь. Да и надо мне таком дом, где крылья не расправить?» «Да я шучу. Почти, — Гюнтер задумчиво посмотрел на свои когти, затем на инструменты. — Я не думаю, что Папочка бы нам позволил столь радикальные переселения и смешение наших стад. Кстати, а ты когда домой?» Дитер снова сжал зубы, стараясь подавлять стоны. Получалось очень плохо. Монстрам он решил не отвечать. Итак слишком много чести им оказал. Он дёргался всем телом от острых колющих ощущений в простате, прикусывал губу и прерывисто дышал. Слишком умелые у этого зеленоглазого демона были руки. Всё-таки слишком умелые. Хотелось толкаться в них, и телу почти удавалось это делать помимо воли разума. Действительно инкубы. — То-то же! — победоносно заявил Корбин. «А ты уже гонишь? Я ещё мотоцикл не почистил от гнили. И с Совой не наигрался. В остальном скоро, да. Я не знаю, сколько должны высиживаться яйца человекоподобных Филинов, так что мало ли что. Лучше приглядывать за ним. А ещё я решил хотя бы попытаться завести своих людей... вдохновился, так сказать, примером братьев. А то чувствую себя белой вороной. У всех контроллеров есть почитающие их фанатики, которые им проблем подкидывают, а у меня скромная уважающая меня стая и никаких проблем, кроме гостей незваных. Не знаю пока, что из этого выйдет». Ворон уже вовсю гонял руку по набухшему сочащемуся члену. «Мне кажется, что это не мы их, а они нас заводят, — рассмеялся Гюнтер. — Ну, попробуй. Расскажешь потом, как получается. Кстати о Филинах: я слышал краем уха, что Робера, почти обескровленного, пригрёб к себе Коннор. Наверно америкос никогда не поймёт, что если хочет спасти кого-то, то лучше держаться от него подальше. А то Папочка таких спасаемых людей просто берёт и дарит нам. В своей манере и сперва выжав из них все соки. Он мне так мужа подарил. Смотри-ка, кобелёк-то стонет уже совсем как сучка. Видимо, дырка между ног ему как раз впору будет. Так-то даже хорошо, что мы в немирье с Джоном сейчас. Он бы такое не одобрил. Маленький он ещё совсем для таких дел». Дитер тем временем уже действительно стонал почти в голос, охотно выгибаясь, насаживаясь на пальцы и толкаясь в руку демона. И почти забыл, где он и с кем. «Ну вот и угадай, почему мне так хорошо было одному с лабораторией и железными птицами? Эх... Робер. Ну, хоть живой. Чем дальше он находится, тем проще не испытывать к нему ненависть. Знаешь... я хоть и рад тому, что ты сделал с Коннором, но чувствую теперь себя виноватым. А мне, знаешь ли, непривычно испытывать подобное ощущение. Жаль, мозги ему толком не вправил. Хотя, если у него теперь будет феррокинетик, придётся ему поубавить обороты. Робер обидчивый. Может и по стеночке намазать тончайшим слоем». Корбин зажал парню рот и слегка шею и продолжил работать рукой. «Маленький, не маленький, а правда у каждого своя. Нечего лезть в чужую и нечего будет одобрять. Ты вон тоже не полностью разделяешь мои увлечения... а я твои. Я людей, если на то пошло, не пытал никогда. Просто беру с них, что хочу. А встречей с легендой я разочарован». Корбин был разочарован не столько Коннором, сколько кое-кем другим. Но лучше это вслух и даже мысленно не произносить. «А ведь где-то есть ещё мистер Австралия. Ладно. Давай, бери с него, что хочешь, побыстрее. Мне немного мерзко видеть, как он кайф ловит. Ну или можешь считать, что чуть-чуть ревную тебя к куску мяса». Гюнтер встал и неторопливо размялся. «Если уж люди меня разозлили, я предпочитаю, чтобы они это ощутили как можно основательнее». Дитер меж тем захрипел, выгнулся, и забился в оргазме, словно проваливаясь в водоворот и обвисая в путах и руках Корбина. «К Японке не суйтесь. Вот просто по-человечески рекомендую. А уточни, пожалуйста, ты кусок мяса ревнуешь, или меня? А то меня смущают оба сценария. А не пора ли мне валить из страны, пока меня самого не завалили?» Ворон тут же подставил тару и собрал всё выплеснувшееся семя. Какое-то время он ещё двигал рукой, выдавливая ещё немного. «И вообще, я привык это делать электродоилкой, а не руками». — Забирай, он твой. Корбин закупорил колбу и стал любоваться довольно ценным материалом. — Не желаешь ассистировать? Раз уж ты тут немного задержишься. Я бы не хотел досадной ошибкой испортить столь сложную операцию. — Какую... операцию? — подал голос отдышавшийся Дитер. Он был без сомнения унижен, но нисколько не сломлен. Сознание приходило в норму, тело почти успокоилось. Хотелось пить, но он никогда бы не попросил воды у своих пленителей. Он поднял голову и посмотрел на Т-3000 исподлобья. Свесившиеся на лицо светлые волосы сделали его взгляд особенно диким. «Не переживай, не собираюсь я тебя валить. Я просто припоминаю тот момент в Форте, когда имел счастье оказаться в твоих цепких когтях. Ты сумел меня тогда удивить». «Вот и я говорю, что бросить бы всё, пожениться и попивать вино в тишине и спокойствии. Много общих взглядов, хобби, вспоминать прошлое и обмывать косточки родственничков. Только у тебя муж, жена, три сыночка и лампочка дочка. А у меня птица... два птицы... и обоим я как бы ничего не обещал, ни в чём не клялся... но в общем-то тоже мои. И яйцо это. Гюнтер, вот у тебя было такое, что тебе нагло подсунули чужого ребёнка, и сказали, что теперь он твой? Ой... ладно, прости. Я просто немного переживаю из-за всей этой ерунды с яйцами. Я может и родился на треть птицей, и знал, что Дюк самец человека и самка птицы, но как-то совсем не задумывался, что тот яйцо снесёт. Это уже ни в какую анатомию не лезет». — Давай. Мне другое интересно, ты же военный хирург, а почему штопал вчера всех я, биолог-генетик? Меня только сейчас осенило. Ворон зажал пленнику рот, чтобы тот не возмущался. Не до его воплей сейчас. — Снотворное есть? А то я ж к тебе налегке прилетел. Это я дома не распадаюсь, так что уже и сам как аптечка. Любую ерунду можно в карманах откопать. «Придётся пережить. Я вообще был в шоке, когда узнал, что, будучи машиной, смог оплодотворить человеческую самку. Тем более близнецами, тем более успешно. Мне почему-то кажется, что должна у вас вылупиться девка. Внешне, по крайней мере. И с пушистыми совиными ножками». — Есть, — Гюнтер покопался в запасах на столе и наполнил металлический шприц препаратом. Повернулся к Дитеру. — Не дёргайся, Дитерхен. Тебе понравится. Уж я это обеспечу. Снотворное подействовало быстро. Гюнтер со вздохом отложил шприц и брезгливо посмотрел на скальпель. — У тебя-то руки вчера не дрожали. Ты же знаешь, какая у меня матрица. Когда дело касается войны и мести, я не могу унять дрожь. Сейчас я уже остыл. Кстати, лекарства лекарствами, но, быть может, не будем использовать его барахло? Мне не кажется оно стерильным даже после обработки паром. Разве что огнём почистить, но тогда нужно принести больше спирта. Я бы лучше сформировал из своего тела. — Да пожалуйста. Я тоже уже почти отвык от неродных инструментов. Всё-таки своё тело контролировать проще, чем любые внешние предметы. Корбин вздохнул. — Я на своей злости вон запредельную скорость развил, так был возмущён ситуацией и спешил к вам. А кто родится, не знаю. Не рискую светить на яйцо облучением. Мало ли что там сформировалось. Уж прости, но тут никаких познаний генетики не хватит, чтобы понять, что родится от двух полуптиц, феррокинетика и терминатора. И все трое мутанты. При том не те, у которых мутации передаются ровно так, как они сформировались. И жук, и жаба может выйти. Я научился частично выводить искусственно заранее выбранные мутации, но это не тот случай. Но совиные ножки не помешают. Только Гюнтер, ты вообще себе представляешь, как наша непонятная ячейка общества из одних мужиков будет растить девочку? Это у тебя жена как жена. Руки, ноги, светлые волосы. А у меня бестолковый курица, который отказывается взрослеть. Ворон разложил на столике «свои» инструменты. — Что там хоть делать надо? Гюнтер сверился с записями Аддаларда и, взяв в руки свой скальпель, подошёл к бессознательному Дитеру. — Нужно сперва отсечь это. Потом снять кожу и удалить под корень... эта кожа потом переходит сюда, вот из этого формируется новая чувствительная точка... ну и мочеиспускательный канал отводится в сторону. Давай начинать, сам тоже поглядывай. Спит он крепко. Т-3000 всё же взял кое-что из запасов самого пленника и разместил между его ногами ёмкость для стока крови. Лишь после этого принялся рассекать плоть скальпелем. — Да... ваше Облако нечто особенное. Если уж оно на нас, машин, повлияло... но всё-таки мне кажется, что всё у вас будет хорошо. Таки отцам этого ребёнка довелось сохранить значительную красоту, а все мутации оказались... в общем, не рука из груди и не пара шипов там, где не надо. — Ага. Слизью не плюёмся, по стенам не ползаем. Остаётся надеяться, что из яйца чисто физически не способно вылупиться что-то кроме птицы. Надеюсь, оно разумное будет. А то придётся скрещивать с утками. Ворон обеззаразил рабочую поверхность на теле мужчины и стал резать.