Australis Incognita

— Добро пожаловать в страну чудес! Только не надо без меня проверять, как глубоки кроличьи норки местных, заблудитесь. Ворон гордо прошествовал с трапа на землю и повернулся к своим гостям. Вектор настороженно выкатился след за Корбином и стал озираться. Одно то, что вдали виднелся город, его радовало. Тилька вышел сразу следом за другом и тоже внимательно огляделся, не менее настороженно. Прислушался и явственно поёжился. Повернулся и, чтобы отвлечься от первого впечатления, решил помочь Арно выгрузить подарки. Белобрысые немцы вышли последними. Тот, что всю дорогу выполнял роль пилота, тут же спросил то, что уже заметили все, но даже Тилька решил не озвучивать: — А почему тут небо радужное? И так тихо... — Так страна чудес. Бабочки-переростки, твари ползучие, летучие и очень доставучие. Но с ними познакомитесь как-нибудь потом. Проходите, чего стоим? К небу привыкнете быстро, а тишину полюбите. Серьёзно. Нет ничего приятнее полной тишины. А звуки и люди могут создавать. Ворон двинулся вперёд и повёл разношёрстную братию в свою крепость. Он очень надеялся, что за время его отсутствия детишки пернатые тут ничего не разнесли. Корбин завёл всех в просторную комнату, где их уже ждала стая. Парни выстроились в линию, вытянулись, прижимая руки и крылья к бокам. — И я вас рад приветствовать. Скучали? Рене потупился, глуповато улыбнулся и как-то смущённо чирикнул. Безу же, не выдержав, неожиданно для всех бросился вперёд и упал на колени, обнимая ноги Ворона, вздрагивая всем телом и взволнованно поднимая перья на роскошных ястребиных крыльях дыбом. Лбом он тыкался хозяину в колени и часто дышал. Вектор попятился от этого зрелища, равно как и Тилька, с перепугу слегка раскаливший свой реактор. Остальные смотрели растерянно. — Ну и почему мне никто не сказал, что он вернулся! — шутливо возмутился Ворон и обнял свою хищную пташку. При том не по-дежурному холодно, а искренне и облегченно. — Вставай. Живой хоть? — Корбин поднял лицо парня и стал всматриваться, в поисках увечий физических или моральных. — Давно вернулся домой хоть? — Вч-чер-р-ра, — выдохнул Безу, поднимаясь. Встав, он снова обнял хозяина и потёрся о его плечо носом, поднял взгляд на новеньких. Вздрогнул. — Я живой, хозяин. Правда. Но было очень страшно в Его доме. Корбин не мог озвучить вслух то, как он понимает страхи Безу по поводу Скайнета. — Ну, ничего, птенчик, вернулся же. Знакомься, наши немецкие гости. Вы уж простите, я немного отвлёкся. Это моя стая: Пауль Сипуха, Безу Ястреб, Рене Воробушек и Жак Стриж, а с Арно Голубем вы уже знакомы. А это мигранты из Германии: мотоцикл Вектор, огненное солнышко Тилька, и два племенных жеребца Зак и Фальке. Парни, покажите гостям комнаты, где они смогут отдохнуть и вещи распаковать. Пауль, проводи их на третий снизу этаж. Там есть в левом коридоре комната напротив доспехов однорукого рыцаря. Увидишь. Жак, на первом этаже есть тупиковый холл. Если ты туда притащишь кровать и пару тройку предметов нормальной мебели, то должно получиться неплохо. Вектору пригодится много места. Ну и помоги ребятам обустроиться, может ещё что пригодится. Арно, пойдёшь со мной. Надо бы всю эту корзину подарков разгрести, пока не завяли. Тилька, если возникнут вопросы, спрашивайте. Вынужден извиниться, что покидаю вас, но оставлять кур и зерно в одном помещении опасно. Ворон перевёл взгляд на Рене. — Ну иди уже сюда, хватит топтаться на месте и чирикать. Корбин раскрыл руки в пригласительном жесте. Рене хитро на него посмотрел... и, повторяя уже как-то подсмотренный трюк, приземлился на руку Ворона, ловко балансируя руками и крыльями. За время тренировок и прошедших недавно боёв Воробушек стал гораздо более ловким в своих движениях. Но всё так же тёрся о руки и ноги хозяина при случае, выпрашивая ласку как верный питомец. Тилька что-то шепнул Вектору, и тот впервые едва заметно изогнул губы в ухмылке. Когда гостей увели, Безу тихо вздохнул и слабо улыбнулся. — Я видел такой реактор, как у немца. Там. Маленькое солнце. Правда, не в теле, отдельно. Я мало что видел там, но это запомнил. Очень красиво. Ворон прижал свою маленькую наивную пташку к груди и стал чесать затылок. — Может тебе больше перьев пришить? Будешь мягким и пушистым. Мне тут подкинули идею пушистых совиных лапок. Выглядит бесподобно! Ладно, Воробушек, тебе тоже задание. Раз людей в моём доме становится всё больше и больше, иди готовь харчи. Филину всё потроха не скармливай, у нас тут ещё и собака завелась. Это такой лохматый, клыкастый зверь. Полюбоваться приходите вон к Тильке. А хотите ещё более незабываемого зрелища, тащите туда Арно и смотрите на его реакцию. Ладно, разошлись-разлетелись. Надо скорее наводить здесь порядок, потому что скоро даже моя голова треснет от количества дел. Ворон подкинул Рене в воздух, заставляя того красиво спикировать на пол. Красовался. Он вместе с Арно ушел распределять запасы. «Куры, Филин с яйцом, полсотни пленников, которых некуда деть, пёс, две кобелины безмозглые, помидоры. Как будто я от прошлого дурдома успел отойти!» Рене счастливо улыбнулся и убежал на кухню. Готовить он тоже научился и в иной жизни из него уже получился бы шикарный французский повар. Арно аккуратно снял свою корзинку со спины и поставил её на пол. Достал помидоры. Точнее, сначала плоды. — Гюнтер угостил меня супом из них. Это очень вкусно. Сказал, что из тех саженцев, которые он дал, вырастут растения с этими плодами. А вот это дети кур, из которых был бульон. С этими словами Арно достал маленького цыплёнка, аккуратно придерживая его в ладонях. И вдруг всхлипнул, глядя на этот пушистый жёлтый комочек. Ворон посмотрел на разнежившегося Голубя и тяжело вздохнул. — Если ты сейчас скажешь, что отныне ешь только помидоры, я тебя прибью и отправлю жить к мутантам. Те вон без огня, без мяса. Попрошу заметить, даже живы. Уму непостижимо. Корбин положил свои ладони поверх рук Арно и погладил пищащий комок. — Милый, не спорю. Просто подумай, каково мне кормить вас утками. Я их всех растил, кормил. Я долгие годы их создавал, считай, из пустоты. И утята такие же вот пушистые комочки, как и куронятка... тьфу, цыплёнок. Но есть что-то нужно. Ничего, расплодим и помидоров тебе на томатный суп, и кур, и другую еду. Хочешь, оставь себе этого малыша? Вырастет в пухлую курочку или петушка. Видел, какие петухи красивые? Цветные. Вот и у тебя будет такой. Раз уж Тильке разрешил пса завести, то и ты можешь себе. И вообще, вспомни моську Дюка, когда тот держал утку в руках. Ты хотя бы не родственник этому цыплёнку. А представь, каково Филину? Если не вдаваться в подробности искусственного создания живых организмов — то это его очень и очень далёкие потомки. А он их со всеми потрохами лопает. Арно вздохнул и ласково ткнулся лбом в Корбина. — Спасибо. Я всё понимаю. Но этого жалко. Я его выращу. Я ходил к немцам, видел, как они их растят. Попробую. А Филин, наверно, там на гнезде скучает. Я сам могу вещи разобрать, хозяин. Ворон усмехнулся. Ну нельзя же так откровенно подгонять его в постель. — Разбирай, мне ещё саженцы сажать и вольер строить для цыплят. Но спасибо. Корбин неспешно разобрался с требовательными к вниманию подарками и поднялся в верхние спальни к Дюку. Просто хотел тому потрепать нервы ожиданием. Ну вот зачем спешить-то? Никуда тот не улетит. Он бесшумно вошёл в комнату, так же бесшумно сел на кровать со спины Филина и каркнул. Дюк подпрыгнул на месте и яростно зашипел, разворачиваясь к Корбину, поднимаясь на четвереньки, широко раскрывая крылья и яростно топорща перья. Когти он выпустил, но, заботливо подпиленные, они не вредили красивой пурпурной ткани. — Сначала с бухты-барахты бросаешь меня. Теперь так по-детски пугаешь! Ш-ш-што это такое, а, Ворон?! Учти, я сегодня ещё не ел, и даже твои наниты выглядят сейчас аппетитно. — У-у-у-у, какой злобный курица. Не шипи. Ворон развалился на постели и блаженно вытянулся. — Я ж вернулся. Так какие претензии? Дюк сердито ухнул и снова бережно опустился на огромное мягкое гнездо из одеял, пледов, покрывал и собственного совиного пуха из крыльев. Яйцо, почти размером с его голову, Филин аккуратно придерживал коленями, пока шипел на своего мужа. Мужа, чёрт побери! Пофыркав на не слишком весёлые и такие свежие воспоминания, Дюк всё-таки улёгся, прижимая яйцо к себе. Живот у него после того, как предатель Робер, сволочь Робер, его изнасиловал, от чего он забеременел и снёс яйцо, стал ненормально горячим. Как оказалось, это тоже было частью анатомии самки: у настоящих филинов имелось наседное пятно, которым они согревали свою кладку в ожидании потомства. Иногда Дюк всерьёз подумывал попросить у Корбина какой-нибудь инкубатор. Но звериная его часть тут же пугалась подобных мыслей. Нет. Ни за что он своё яйцо не бросит. Слишком тяжело оно ему досталось. И физически, и морально. Да и не мог Дюк в принципе бросить ребёнка после того, как стольких мутантов спас и привёл в свой дом совсем детьми. Так что приходилось терпеть и днями лежать в гнезде, иногда принимая пищу и отлучаясь по нужде. Иногда даже требуя чего-то для себя посреди ночи. Просто из вредности и мести за то, что железнопёрый, мать его, супруг сразу отказался высиживать яйцо посменно. — Хотя бы объясни, нахрена тебе та Германия резко сдалась?! Ребята сами ничего не знают. Только приходили и крыльями своими накрывали, блин. А мне и так жарко, — Дюк прикрыл глаз и на ощупь слегка цапнул Корбина когтями. — Дай попить, кстати. — Гюнтеру помогал. Помнится, он тебе нравился. Чуть ли не другом стал. У него там беда случилась. Кстати, беда эта в лице двух человек уже сидит на подземных уровнях и ждёт своего часа. Но я тебе этого не говорил, — прощебетал Корбин и принёс своему Филину тыквенный сок. Он никого ничьим мужем не считал, и вообще ребёнок даже не от него, так что ярлыки с названиями он вешать не собирается. Ворон снова лег в постель и пощупал яйцо, прислушиваясь. Живое пока. К сожалению, на этом его способности к диагностики заканчивались. Нельзя на него ни посветить чем насквозь, ни магнитом поводить. Опасно. А от того волнующе. — Ну, рассказывай, что полезного сделал, пока меня не было? Корбин обнял нелепое создание и стал перебирать его перья, особенно массируя у основания. — Ну спасибо, что не Коннору. Ему бы я лично помог только в могилу сойти. Дюк с удовольствием прикончил сок и заурчал, блаженно разворачивая крылья и подставляясь под ласки. — А что я мог сделать? Я теперь наседка на неопределённый срок. Я не могу позволить яйцу остывать. Даже мыться не могу долго. Прямо так и гонит меня назад, скорее на гнездо. Пауль зубоскалит, но по-доброму, я не обижаюсь. Может, всё-таки расскажешь, что там за беда в подвале сидит? Ты не забывай, я не тот пускающий слюни и сопли мальчик, каким был под твоим гипнозом. Я переживу. И вообще, рассказывай, что творится. Я даже своих не видел после того, как мы незваного гостя спровадили. — Да всё тот же ты мальчик бестолковый, — недовольно пробурчал Ворон и прикусил плечо. Он зарылся лицом в мягкие перья и физически почувствовал, как начинает отдыхать. — Беда в лице двух людей, которые решили, что старый режим им нравился больше и надо под шумок прибить Гюнтера. Не вышло. Ещё и на Арно и твоих обнимашек накинулся. А я своих пташек в обиду не дам. Это моё право любить и наказывать. Ну вот Гюнтер двоих и дал мне. Они так помешаны на оставлении безупречного потомства и отборе пар для спаривания, что я решил дать им полный простор в этом направлении. Так что жди кучу детишек к себе в норы. Через пару лет. Что касается твоих проснувшихся инстинктов курицы-наседки, так тут я уже не помощник. Я дал тебе Рене в полное пользование. Чтобы было, кому заменить тебя на время. Ну и коготки подпиливать, спинку чесать. Вот как думаешь, я хоть когда-нибудь смогу сделать из него солдата, а не такого неженку, как сейчас? Корбин ничего не сказал про людей Дюка. Да, им тяжело: то четыре кукарекающие лидера, то ни одного не осталось. Да и полсотни их воинственных братьев томятся в темницах Бастилии. А Дюка Ворон не отпустит, пока тот не закончит свою процедуру размножения. И дело даже не в исследовательской натуре Корбина. Он действительно беспокоится, что без его присмотра что-то да случится. — Ага. Ну нехай размножаются, — Дюк потёрся о Ворона. — Воробушек старается. Но я не думаю, что он солдатом будет. Скорее уж поваром. Готовить стал вкусно. Хоть я по-прежнему и предпочитаю свежее мясо с кровью. А насчёт нор... посмотрим, Корбин, посмотрим. Я не уверен, что смогу в полной мере заменить Робера. Он той ещё тварью оказался, но всё-таки старался, хотя и не из любви к нам. — Если тебе интересно, он жив. А полноправным хозяином нор тебе так или иначе придётся стать. Никуда ты не денешься. Я понимаю, что ты привык болтаться между мной и Робером, которые в итоге больше тебя налаживали быт мутантам, но теперь придётся самому. И не трясись. Как ты там сказал: «Уже не тот сопляк, каким был?» Ну вот и не будь им. Ворон притянул к себе птицу и поцеловал. Долго и нежно. — Книги хоть читал? Я ж проверю! — Читал-читал. Кстати, ты никогда не думал, что подсовывать человеку, вынужденному сидеть в Бастилии и никуда не соваться, «Графа Монте-Кристо» — не лучшая затея? — Дюк облизнулся и лукаво посмотрел на Ворона. — А вдруг я теперь подкоп выкопаю? При упоминании Робера, Дюк моментально опустил вставшие было дыбом перья и постарался сделать вид, что ничего не слышал или недопонял. — Делай. Желательно в сторону ваших нор. Чтобы мне не приходилось по поверхности ходить к вам людей воровать и ужас наводить. Буду признателен. Корбин оскалился и показал клыки. — Но молодец, что учишься. Тренируй мозги. Дюк по-птичьи фыркнул. — Людей не держим, а к ним подкоп рыть не буду. Пусть сидят там с фанатиком своим. — Да я про твоих мутантов, дурень! — каркнул уже Ворон и щёлкнул Дюка по носу. — А люди да... чтоб они там вечность и просидели, да хлопот не доставляли. А то вон Гюнтеру помог избавиться от троих недоброжелателей, а у самого пол Франции таких. — Ну и себе помоги. Кстати, о помощи. У меня попа когда-нибудь нормально уменьшится до прежних размеров, а? Вроде ж должна. А то чувствую себя не филином, а дуплистым деревом. Корбин вспомнил, когда сам не так давно чувствовал себя дуплистым деревом. Но он-то может любую форму принимать. — Ну... это было бы очень желательно. Потому что мне тоже кажется, что с такой дырой жить не очень. Но вообще уменьшится. Со временем. А будет время течь слишком медленно, я тебя заштопаю. Дюк вздохнул и кивнул на стол, где стояло нечто, прикрытое большой красивой полукруглой металлической крышкой. — Глянь, что мне тут Рене принёс. Только не ржи, как я. Он старался, а я его обидел, кажется... поставил быстро на стол и убежал. Корбину было безумно лень вставать, но он подозревал, что тогда продолжит круговорот обиженных. Он заглянул под кулинарный колпак и улыбнулся. — Ну правда, он старался для тебя, а ты даже не попробовал! — Корбин покачал в воздухе копчёной мышью. На хвосте был бантик из зелёного лука, да и сам хвост накручен, будто на бигуди. — Ну тяжело ему смириться, с тем, что ты живьём глотаешь крыс. Может съешь всё-таки? На вид вкусные. Осмолённые. — Давай, — улыбнулся Дюк. — И я требую, чтобы мой пленитель провёл эту ночь рядом со мной. Успеешь других напугать ещё. Я же вроде как твой любимый раб. Ворон удивлённо вскинул брови и лучезарно улыбнулся. — Мне кажется, или мой любимый раб не имел бы права ничего требовать? Особенно провести ночь, когда ты не в состоянии что-то интересное делать. Корбин хищником стал наступать на Филина, а потом резко схватил его когтистой лапой за подбородок, высоко вздёрнул голову и покачал мышкой. Дюк полушутливо оскалился и неторопливо расправил крылья, расставив их в стороны. Плавно приподнялся, ухитряясь прикрывать яйцо и дотянуться ртом до мышки. — А ты наказать не можешь пока что, хозяин. И не ври, что тебе не нравится, — человек-птица приоткрыл рот, рассчитывая на угощение. Корбин опустил мышку Дюку на язык и погладил его по щеке. — А ты этим и пользуешься. Наказать тебя нельзя, трахнуть нельзя. Посреди ночи капризы исполняй. Командуешь так, будто это не я тут страшный демон из ночи, терминатор и враг человечества. Вот где я свернул не туда в попытке сделать из тебя мужика? Старался, воспитывал, а ты раз, просёк фишку, что самка и решил, что быть нежной капризной бабой лучше. Ну вот как так-то? — Во всём виноваты инстинкты, — довольно прокурлыкал Филин, заглотив мышь. — Ладно, можешь чем-нибудь заняться до вечера. Какими-нибудь злодейскими штуками. Ты хоть демон знакомый, лучше ты ими занимайся, чем пришлые. Перья дыбом, как вспомню. Ворон смотрел на свою сбрендившую пташку, которая посылает его «позлодействовать». Псих и молодая мамаша. — Спасибо за разрешение! — фыркнул он, уложил птицу в постель и удалился.