Australis Incognita

На следующий день Корбин подготовил всё, что могло бы понадобиться для сборки гидропоники, и позвал бывших хиппи. Они возились полдня. Ворон намеренно использовал свои дополнительные способности только в крайних случаях, чтобы интереснее шёл процесс. — Ладно, запускаем? — взволнованно спросил он, когда вроде как всё закончили. — Ну да. Вектор отъехал в сторону и щёлкнул тумблером питания. Тилька аккуратно вынул из гнезда в трубе горшочек с керамзитом и каким-то ростком. — Ну, аэрация идёт, бурлит всё, — он поставил горшочек обратно и посмотрел на прорывающиеся между камешками пузыри. — Ну отлично. Сейчас всё водой напитается, через сутки должно всё проклюнуться. И начать расти. Тилька потянулся и поправил фитолампу над горшками. — Температура воды нормальная? Ну и увлажнение воздуха будет, или пока так? — Корбин перепроверял показатели и просто любовался пузырьками на воде. — Да пока можно и так, — улыбнулся Вектор. — Нормально всё. Температура комнатная, как раньше говорили, вода бурлит, освещение шикарное. Сейчас приживётся, можно будет удобрения ввести и увлажнение воздуха где надо. — Ну и молодцы мы. Спасибо, парни. Интересную мысль подкинули. И помогли знатно. Ворон завороженно смотрел на то, как крохотное семечко омывается водой. Парни смутились. — Главное чтобы работало, — вздохнул Вектор и посмотрел на Тильку. — Знаешь что? — Что? — Бурбулятор! Немцы обнялись, зажмурившись. Тилька тоже тяжело вздохнул. Ворон хоть и продолжил увлеченно рассматривать новую систему, но краем сознания заметил невесёлое состояние терминаторов. — Помнится, вы хотели полетать. Мне кажется, сейчас самое время. Пойдёмте. Подарить вам небо на часок-другой мне по силам. Оттого, что я буду смотреть на семена, быстрее они не вырастут. Да и прошлое я менять не умею, уж простите. Траву вам могу достать, если очень хочется. Так что полетели на встречу прекрасному. Ворон мягко повернул хиппи в сторону выхода. — Как же мы будем летать? — удивился Тилька. — У нас же нет крыльев в отличие от ваших созданий и вас! — Крылья есть у меня, летать будете вы, — усмехнулся Корбин и вывел всех к воротам Бастилии. Он опустил мост над оврагом, но не до конца. Так, чтобы он был всё ещё под углом к горизонту. — Тилька, садись впереди Вектора. Я сзади. Какая, ты говоришь, самая крепкая часть рамы? Вот за неё я и цепляюсь коленями. Ворон расправил крылья. Сегодня как никогда огромные. — Ого! — только и сказал Вектор, глядя на крылья. Сперва он хотел было ехидно поинтересоваться, поднимет ли такой дохляк его нелёгкую тушку. Потом вспомнил, как эту самую тушку запросто пёр через всю базу один Тилька, и решил тихонечко заткнуться на эту тему. Гюнтер, кажется, его тоже несколько раз поднимал во время лечения. Так что, пожав плечами, мотонекрос похлопал раме на две ладони позади себя и усадил Тильку впереди, крепко обнимая его за талию. — Вы же только держитесь оба покрепче, а то расцепимся. Корбин сел позади Вектора и обнял обоих под грудь. Удлинёнными и заметно усиленными коленями он сжал мотоцикл под рамой впереди. Пятками сапог под заднюю вилку. — Что ж... разгоняйся по мосту и взмывай вверх, как будто это трамплин. Ворон отрегулировал угол наклона крыльев и укрепил кости. Вектор покусал губы и переглянулся с Тилькой перед тем, как стартануть. Всё-таки он был уверен, что полетят они в лучшем случае как топор: мощно, красиво, но в конце смачно хряпнутся. С другой стороны, а что им терять? Ворон в любом случае выживет, систему гидропоники они ему объяснили. А так хоть помрут красиво. Сделав несколько глубоких вдохов, мотонекрос рванул с места, взбив колёсами гальку на дорожке перед мостом. Край задранного в небеса настила был всё ближе, Тилька отвернулся и зажмурился... Ворон перед самым краем взлётной полосы поменял угол наклона крыльев, прижимая заднее колесо к земле и вздёргивая перед вверх. Как только они оторвались от моста, Корбин забил крыльями по воздуху. Мощными толчками их бросал всё выше и выше. Наконец он смог выровнять и ритм взмахов и параллельность земле. — Две секунды, полёт нормальный, — ликующе объявил Корбин. — Ого! Этот вопль почти синхронно вырвался у бывших хиппи. Огромными глазами они смотрели на простирающиеся внизу руины. Постепенно страх сменялся восторгом. — А там что? — Вектор указал на руины Собора. — А туда нельзя. Там враги! — ответил Корбин. По оба бока от них парили горгульи, приглядывая за своим хозяином. Корбин лёг на поток воздуха, и их медленно понесло над Парижем. — Глядите, вон там Эйфелева Башня. — А разве её не должно было снести взрывом? — поинтересовался Тилька, крутя головой и наблюдая за горгульями. — А Бастилию и вовсе разрушили уже очень давно. Но нет, взрывом не снесло, хоть и покорёжило. Пара зданий выжила. Корбин завернул на восток. — Красиво, не правда ли? — Очень, — восхищённо выдохнул Вектор. — Правда, очень красиво. Тилька при этом нахмурился и передёрнул плечами. Он буквально чувствовал, как вокруг него струятся волны эмоций друга... и Ворона. Ему казалось, что он мог даже коснуться этих призрачных волн, пропустить их между пальцами, взять.... нет, нельзя. Ни в коем случае. Однажды Скайнет научил их обходиться без эмоций от убийств. Значит и сдерживать свой голод можно научиться. А потом... быть может, у этого контроллера найдутся те, чьи эмоции забрать будет не жаль. Ворону ещё за столом показалось некое ментальное прикосновение. Уж было подумал, что ещё один крылатый пожалует за стол — Отец. Но теперь ему снова показалось, что его ощупывают. Или кто-то наблюдает и предательски молчит, или нечто другое. Например, не употребляющий еду огневик. Гюнтер жаловался в их первую встречу, что всех остальных Скайнет делал очень прожорливыми до насилия. Морального, физического или сексуального. — Помните, я обещал вам показать сады. Там, в крепости, скорее лаборатория. А под открытое небо я высаживаю вот сюда... Корбин стал кругами спускаться к Башне. В Форт он точно сегодня не полетит с тройным грузом. В другой раз. Нужно срочно позвонить. — Так, малыш... не обещаю мягкую посадку, но подготовься быстро ехать. Вектор кивнул и, сосредоточившись, проверил свои системы. Его тело стало гораздо более лёгким после того, как из него удалили почти всё оружие. Это было и плюсом и минусом одновременно. Плюс — слишком жёстко не хряпнутся. Минус — он ещё не тренировался в скоростной езде после апгрейда. И всё же... Наблюдая, как приближается поверхность, Вектор принялся отсчитывать... три... два... один... касание! Одно, второе... и колёса, неприятно взвизгнув, покатились по ровной поверхности. Мотонекрос нарезал почти полный круг по периметру Башни прежде, чем остановился окончательно. Только тогда он успокоенно выдохнул. Ворон устало ткнулся лбом в плечо хиппи, но уже через секунду бодро спрыгнул с мотоцикла, вспомнив, что уставать не умеет, но очень любит пытаться. — Так, детишки. Вот сад, гуляйте, отдыхайте. А мне кое-что нужно в кабинете. Всё равно единственный вход через балкон. Ворон каркнул и взлетел на карниз. Он с удовольствием рухнул в гнездо-кровать, зарылся в давно никем не мятые шкуры и прикрыл глаза. «Вервульф, приём». «Ты не очень вовремя. Это срочно?» «В общем-то да. Твое Солнышко ничего не ест. Так не бывает. Он меня хочет сожрать, да? Колись давай». «Ох... да не тебя. Ты же кусок... рой... железных мух. Фойриге эмпатофаги. Их питают эмоции. Прежде это были... хм... эмоции жертв. Теперь... преимущественно... сексуальных партнёров. Прости... надо было предупредить». Корбин нехорошо заулыбался, догадавшись о том, чему именно помешал несвоевременным звонком. «А воспоминаниями. Или там радостью. Или ещё чем-то сильным, но куда более безобидным может питаться?» Ворон всё же не сдержал любопытства и стал подглядывать за жаркой сценой с Гюнтером во главе. «Теоретически... я не копался в этом вопросе. Ты сам знаешь... кто их возродил и переучил. Спроси его... или тебе интересно... моё мнение?» Корбин кусал губу, пытаясь хоть в эфир не хихикать. Злорадно так и восторженно. Видел он, к сожалению, только отрывки интимной сцены. Скорее даже не видел, а чувствовал. И судя по позам, Гюнтер далеко не Альфа в своей семье. Впрочем, ему вроде бы нравилось. «А... Да, я от тебя хотел услышать. Скорее просто убедиться, что ты мне подсунул ходячую совесть, а не бомбу. А то вдруг загрызут за грехи мои». «О, ты знаешь, что такое совесть, так что ли? Я думаю... им интересны вспышки эмоций. Особенно яркие. В случае... в общем, они могут... вызывать их у предполагаемого объекта... источника питания. Личное наблюдение. Корбин, тебя совсем твой пернатый гарем не развлекает? Или это очередной подъёб на тему взрослых немецких фильмов? На что смотришь, птичка?» «Не развлекает. Вокруг одно уныние. Совец обнаглел от безнаказанности. Воробей за время моего отсутствия решил, что теперь он кухарка, и никаких больше нагрузок в отношении себя не терпит. Арно веганом решил стать. Безу явно видел некоторое дерьмо за время своего отсутствия. На твоих ушастых без слез не взглянешь. Гюнь, у тебя нет больше бестолковых родственников, которым неймётся притащиться сюда со своими правилами, а то мне после вас тут скучно. Всё слишком уютно. Жду подвоха. Ну и да... кино у тебя там интересное идёт, дай посмотреть. Хочу немного полежать, а то у меня немного коленки болят от твоего мотоцикла. Я поцарапался об раму». Корбин жалобно всхлипнул и засмеялся. «А красиво смотришься. Я не издеваюсь. А совести мне не надо. И без неё нормально». «То-то я и гляжу. Ладно, пернатый, ты сам напросился. Иди сюда и потом не жалуйся». Гюнтер судорожно вздохнул, притягивая сознание брата к своему, отчасти как бы втягивая в своё тело. Позволяя увидеть и прочувствовать всё от первого лица. Немец стоял на коленях в одном из необжитых подвалов. Мебели здесь было немного: пара кресел, стол, пара стульев, огромный прожжённый местами матрас. Ханна сидела в кресле, широко расставив ноги. Она запрокинула голову и постанывала. Одной рукой она держалась за подлокотник, а другой жёстко вцепилась в волосы Гюнтера, заставляя его сильнее прижиматься лицом, ласкать языком как можно глубже. Сзади пристроился Ганс. Как правило именно он был в их отношениях снизу, но сегодняшний день был исключением. Бывший комендант бункера «Адлер» с удовольствием вбивался в зад своего мужа, одной рукой слегка оттягивая его яички, а другую положив на горло. В довершение картины на запястьях Гюнтера красовались наручники, сформированные Ханной, так что разорвать их было бы проблематично. «Провинился, пёсик?» — подбадривающе шепнул Корбин в сознание Гюнтера. Ворону определенно нравилось быть в чужой шкуре. Так ещё и натягиваемым со всех сторон. Во Франции не было достойных, кто смог бы вот так же нагнуть его самого. «Или это твоя обычная роль? Знаешь, твой Феникс не выглядел слишком уж мужественным, когда был здесь. Не думал, что он умеет вот так!» «Скажем так, мне иногда нужно, чтобы мне сделали больно. Или нагнули. Папочке Скайнету и его методам обучения пламенный привет, — мысленный голос Гюнтера слегка прервался, немец прогнулся в спине. — И в то же время... Я им доверяю. Нет того ужаса. Это в итоге умиротворяет. Но знаешь, да, и провинился тоже». «Чем же?» Ворон больше рассматривал волчью жену. Всё же с Гюнтером и Гансом он успел наиграться, как хотел (а хотел он не так и много). Фактурная женщина. Красивая. И сильная! Он даже сквозь призму этой виртуальной реальности чувствовал остроту её ногтей в гриве Волка. Но себе он всё равно не собирается заводить никаких женщин. «Слишком закопался в дела. Ну и да, те самые наблюдения. Ханна даже заинтересовалась, нужна ли она мне вообще, или мне теперь семью огневики заменили. Теперь отрабатываю. Снизу, ибо она кое-что чувствовала, и теперь сделать вид, что мне от этого хреново, не выйдет. Себя я в этом вопросе больше не обманываю. И её не хочу. Ох!» В этот момент Ханна сформировала на свободной руке когти и от души вцепилась ими в плечо Гюнтера, вновь заставляя его извиваться от желания и стонать. «Я за свою семью и малейшую ей угрозу не то, что член могу отрезать или огурцам скормить, — из горла Волка вырвалось приглушённое рычание, и Ганс, застонав, наклонился вперёд и провёл горячим языком одновременно по пальцам Ханны и коже Гюнтера, в которую впивались когти. — В агонию всю жизнь превратить! Так что белобрысые должны тебе ножки лизать за то, что ты их забрал. Как они там, кстати?» Корбин ответил не сразу. Слишком сильно его втянуло в чужие ощущения. Жаркие и искренние. «А ты, я смотрю, любишь пожёстче. А я так старался быть нежен тогда». Ворон каркал от удовольствия и легонько драл когтями шкуры в своём реальном мире. «Ганс-то чего? Он же сам отлынивал от вечеринки огневика, а теперь ещё и жалуется!» — фыркнул Корбин. «Нормально твои беляночки. Не очень довольны обществом резиновых половых органов. Но в остальном не жалуются. Ну или некому жаловаться. А я и не зверствую. Скучные они». «Я семью люблю, — отозвался Гюнтер, подмахивая и натягивая цепочку наручников. — Тебе бы и в браслетах пенделя отвесил за жёсткий секс. Уж прости. А Ганс ничего. Он просто голодный, и ему чаще всего параллельно, как именно всё будет». Украдкой улыбнувшись, Гюнтер прикрыл глаза, пытаясь разглядеть в свою очередь Корбина. «Ты смотри, если Тилька где-то поблизости, может приползти. Или трахнуться с чем-то, в чём есть хоть какая дырка. В общем, сам смотри. А беленьких не щади. Здоровые... половозрелые кони. А жопа заживёт». «Да пусть приползает. Не выгоню, но и сам предлагать не буду. Думать нужно было, сваливая от тебя и толпы ему подобных, кого он и где будет трахать. Если б не воспламенялся в процессе, то я б ему подыскал кого. А так у меня идей нет. Только пускающие слюни овощи из Форта. Там вроде кто-то был огнеупорный. Ты это... Не останавливайся, дай досмотреть. И давайте как-то активнее. Мне ещё гостей по домам развозить, а я тут мультики смотрю. Что ты как-то вяло работаешь языком. У тебя нет там третьего супруга, который бы подгонял тебя хлыстом? И вообще, чего на меня уставился? Или тебе тоже какое-нибудь представление устроить для пущего накала?» «Слышь, профессор кислых щей! У тебя вообще хоть одна женщина была? И вообще не отвлекай. Мне сложно одновременно трахаться, вести для тебя трансляцию, прятать тебя от семьи и болтать. Я не Скайнет». В этот момент Ханна громко зарычала и, ещё крепче прижав Гюнтера к себе, глубоко вцепляясь в его тело когтями, придушила его коленями и кончила, выбросив капли раскалённого металла ему на лицо. В тот же миг Ганс раскалился до предела, резко оттащил Волка от женщины и стал яростно ему сосать, одновременно притираясь бёдрами к его лицу. Гюнтер замычал, выгибаясь и, поймав губами член Ганса, успел сделать лишь пару движений языком. Кончили они почти одновременно, причём в момент наивысшего накала и перезарядки реакторов огневика, Ханна прыгнула на них и крепко обняла, купаясь вместе с мужьями в жаре и пламени. Немцы затихли. Наручники распались пылью, и Гюнтер перевернулся, устраиваясь между Гансом и Ханной, обнимая их и с удовольствием вдыхая привычную смесь ароматов можжевельника, кофе и раскалённого металла. «Ступай, Ворон. Я ответил на твои вопросы. Больше тебе скажет лишь Скайнет. А насчёт «кина» прости. Секс ты увидел. Но тем, что сейчас, ни с кем не делятся. Это только наше». Связь угасла. Ворон лежал на мягких шкурах и блаженно смотрел в потолок. Он не успел ни ответить немцу, ни поблагодарить. Определиться, что делать с огневиком, он тоже не успел. Отцу звонить с такой мелочью он тоже не стал. Ответы и так очевидны. Но делать это Корбин не хотел. Всё ж понятно. Или кидать Тильке бесполезных людей, или самому его кормить. Собой. Вот только он немного белая ворона в семье и слабости к плотским утехам за собой не замечал, а может просто имел их в избытке. А вот азарта ему последнее время не хватало. Уже не с кем поиграть в форте, не над кем измываться. Ужас! Надо срочно придумать что-то новое. Ворон набрал в карманы разных мелочей для Филина и спустился в сад к брошенным хиппи. Он издали заметил какую-то возню и без задней мысли подошел ближе. Слишком сильно его расслабил просмотр немецкого порно, чтобы думать. А теперь уже и уходить было поздно, и оставаться неприлично. Пришлось обозначить своё присутствие. — Как говорится, кар-кар. Что делаете? — его беззаботному тону можно было позавидовать. Тилька при этих словах едва не свалился с Вектора, утянув его за собой. В тот момент, когда Корбин к ним подошёл, Огневик вполне активно работал бёдрами, притираясь к корпусу мотонекроса, пока тот вполне охотно сосал его член и даже совершенно искренне постанывал от удовольствия. Теперь оба выглядели крайне смущёнными. — А что, тут нельзя? — нашёл, что спросить, Вектор. — Если ничего не воспламенится, то можно... Кхм... Везёт мне сегодня. Ворон лучезарно улыбнулся и сел рядом с ними на траву. — Я тут переживал, чем Солнышко кормить, а вы и сами справляетесь. Вы продолжайте, продолжайте, чего уставились? Корбин стал разглядывать происходящее. Мотивы Тильки-то понятны, но от велосипеда с моторчиком он не ожидал. Тот выглядел весьма равнодушным к любым радостям жизни. Особенно таким. — Я не уверен, что видел всё правильно, но это было очень странно. Ты его драл в выхлопную трубу? — Ворон вскинул брови. Ему только лупы не хватало в этой ситуации. Вектор издал какое-то странное бульканье. Ну как, блин, продолжать, когда на тебя так откровенно пялятся? Тилька же просто ёрзал: ему было тяжело остановиться, начав питаться и не получив желаемой перезарядки. — Больше ментально, — наконец выдавил Вектор, сосредоточенно глядя вниз. — Труба вариант... но у меня ж там... короче, тело не может так прям уж и возбудиться. А вот ментально... Корбин провёл рукой по раме мотоцикла, внимательно глядя на реакцию Вектора. Обвёл пальцем листья на аэрографии. — А меня зачем ментально лапали, если и сами неплохо справляетесь? Ворон выпустил коготь и с высоким звоном царапнул по хромированной трубе. Вектор зашипел и отпрянул, машинально придерживая Тильку, чтобы тот не свалился на землю от рывка. — Я не был уверен, что он согласится, — буркнул огневик. — А с вами... у всех огневиков ментальная связь с Гюнтером. Очень старая и крепкая. Здесь она ослабла... разум уцепился за нечто похожее. Простите. Корбин нахмурился и машинально загладил пальцем царапину, похлопал по боку. — Так значит, ты чувствуешь машину, как часть себя. Любопытно. И насколько сильно? Ворон и Тильку погладил, зачесав тонкие светлые волосы назад, легонько потянул. Он бы предпочёл, чтобы парни продолжили свое уникальное в природе занятие. —Я начал догадываться, что мог бы запросто предложить себя в помощь, но меня не прельщает перспектива стать для вас «просто другим Гюнтером». Не для того вы от него бежали. — Да, — согласился Тилька, прикрыв глаза и послушно выгибаясь. — Там... слишком много старой боли. Я не знаю, сколько мы должны прожить, чтобы хотя бы немного легче к этому относиться. Вектор тихо вздохнул и, охватив пальцами член Тильки, принялся двигать рукой. — Я чувствую мотоцикл как часть своего тела. Достаточно сильно... хотя при повреждениях чувство боли притупляется до минимума. Корбин с исследовательским азартом наблюдал за происходящим, лишь подбадривая хиппи ненавязчивыми касаниями и поглаживаниями. А иногда и очень даже навязчивыми и точными. — Не хотел вам помешать, на самом деле. Задумался о своём. Я ж думал, вы на расчудесный клён смотрите, да на звезды в лиловом небе. — Простите, — слегка сбивчиво повторил Тилька. — Вы... в общем... я почувствовал что-то... как запах. Для меня вкусный. И не выдержал... Но тут красиво, не спорю... Вектор тем временем вернулся к минету, прикрывая глаза, лаская руками бёдра огневика, причмокивая и вспоминая давно, казалось, забытые навыки. А Ворон, лукаво прикусив губу, перебирал в руках волосы обоих хиппи и всё думал, кому б ещё сегодня испортить планы на нормальный секс. Становилось жарко. Корбин всё больше скользил длинными пальцами по спине огневика, заставляя того прогибаться пуще прежнего и оставляя алые полосы от когтей. Его определенно забавляло всё это. Тилька мотал головой и стонал, уже откровенно и даже несколько грубо трахая Вектора в рот, вцепляясь пальцами в его волосы, лаская его сознание и прогибаясь под рукой Корбина. Механический кентавр совершенно не возражал и определённо ловил свой кайф, лаская член огневика языком и поглаживая руками его ягодицы. В какой-то момент он коснулся и руки Ворона. Быстро огладил и убрал пальцы, переместив их на загривок Тильки. Ворон получал эстетическое удовольствие от разворачивающейся прямо на нём сцены. Он скользнул подушечками пальцев по нежной и чувственной перепонке между пальцами Вектора. Корбин переместил его ладонь вместе со своей под челюсть Тильке, и они вместе стали чесать и массировать, извлекая и урчащие звуки. Ворон, не мог сказать, откуда точно знал про эту особенность огневиков. Тилька лишь удивлённо покосился на Корбина, но спорить не стал и охотно замурлыкал, подставляясь под почёсывания и активно работая бёдрами. Его реактор уже значительно раскалился и был близок к перезарядке. Вектор хитро на него глянул и в какой-то момент слегка прикусил член огневика, обнажив зубы. Тилька глухо завыл, явно сдерживаясь, и бурно слил в рот Вектору, в последний момент практически запрыгнув на корпус мотоцикла, чтобы огненные языки, прокатившиеся по его коже, ничего не подожгли. Вектор шумно выдохнул и откинулся на выехавшую из корпуса спинку, обнимая и почёсывая сыто урчащего Тильку. Тот охотно прильнул к собрату и блаженно тёрся носом о его шею. — Мы торопимся домой? — спустя какое-то время поинтересовался Вектор. Корбин добродушно улыбался, глядя на эти нежности. Он расслабляюще перебирал косички Вектора и гладил его лицо. — Мы никуда не торопимся. А что? Хотите что-то ещё? — Да нет, — Вектор пожал плечами и закрыл глаза. — Дерево. Давно не видел. И не думал, что случится отдохнуть. И слышать при этом шелест древесных листьев. Тилька только согласно вздохнул. — Я первоначально рассчитывал, что вам захочется насладиться шелестом травы, — фыркнул Ворон и немного отполз от своих гостей. — Так что я только за. Он разлёгся на траве, вытянув все свои конечности в разные стороны, и блаженно прикрыл глаза. — Если на земле слишком твёрдо, можете ко мне на крылья лечь. С тех пор, как они стали не совсем настоящими, проблема с помятыми, поломанными перьями или переломами тонких костей стала не такой существенной. Ворон задумался, в кого стал таким добреньким. С другой стороны, найти кого-то, кто не будет его заранее ненавидеть, можно было только в чужой стране. Очевидно же! — За дерево спасибо гюнтеровской сове. Был у меня крохотный, тоненький дубчик с пятью листочками. А теперь вон какой исполин. — Жалко, что таких сов не стая, — вздохнул Вектор. Они всё-таки воспользовались гостеприимным предложением Ворона и пролежали в обнимку на его крыльях до самой темноты. Тогда уже сами хиппи захотели вернуться, тем более, что если Тилька вполне себе подзарядился, то мотонекрос успел проголодаться. В Бастилии они разделились: попрощавшись с Вороном и поблагодарив его за прогулку, они отправились к себе.