***
Имена Ворон записал, пометки на карте сделал. В любом случае людьми он займётся не сегодня. Он выпустил своего маленького ворона-шпиона, нашептав ему пару слов, и направился дальше будить сонных мух. Два белобрысых немца были грубо вытолканы из постелей в крепкие руки Пауля. — Всё, теперь можешь идти во двор к остальным. И присмотрите, чтобы голову себе не расшибли о стены, а то они могут испугаться и натворить чего. Ворон осторожно разбудил одну из женщин, что жила в «семейном блоке» и сказал ей собирать детей и постепенно спускаться во двор. Благо, та знала путь. Корбин стоял в окружении нескольких горгулий и смотрел, как медленно ползут в сторону двери всех тюремных камер. — Давайте, выходим, не толпимся. Бежать не надо, некуда. Лететь, ползти, катиться и совершать прочие действия, характеризующие стремительные перемещения в пространстве, тоже не стоит. Шипы, яд, кислота и большие кулаки меня не возьмут. Не тратьте силы. Ворон встречал пленников-мутантов в строгом, старомодном одеянии сплошь чёрного цвета. Даже шляпа и жабо были в наличии. Праздник, как-никак. А вот крылья он убрал. Очень скоро Большой внутренний двор Бастилии наполнился народом. Мутанты в большинстве своём жались по стенам, наученные горьким опытом неудачных попыток к сопротивлению. Лишь те, что были здесь относительно недавно, занимали относительно угрожающие позы и совершенно не терпели приближения горгулий. Паучиха Мелисса вообще держалась особняком от всех, задом запятившись на угол стены и не собираясь пока что оттуда слезать. Руки она скрестила на груди и недобро, совсем непривычно прищурилась. Немцы вообще сочли за благо спрятаться за широкими крыльями птиц. Ворон выгнал последних мутантов из их уютных камер на улицу и вышел на балкон перед собравшимся во дворике народом. Горгулий он всех отпустил оставив троих. Он их ещё ночью перепрограммировал на то, чтобы они не зависели напрямую от его команд, а могли самостоятельно вести умственную деятельность. — Рад всех вас приветствовать этим прохладным солнечным утром. С кем-то мы давно знакомы, кто-то лишь слышал обо мне. Большинство меня ещё и ненавидит. Меньшинство — нет, скорее всего. Кто-то даже французский не знает. А кто-то даже не человек. Я про машины, если что. Но зря вы жмётесь по углам, с отвращением поглядывая друг на друга. В ближайшее время вам придётся довольно тесно общаться и взаимодействовать друг с другом. Люди, мутанты, люди, которые думают, что они совершенно чистые и не имеют мутаций, машины, полумашины и другие формы жизни. — Зачем нам это? — спросила Мелисса, когда ропот разнообразных голосов стих. — Зачем это тебе? Ты годами смотрел на нашу взаимную ненависть с Постоянными. И не делал ничего. Безумный бог и тебя напугал? И свёл с ума? — Вам это затем, что вы и так у меня в плену. В некотором смысле, я даже имею полное моральное право вас убить, как преступников, покусившихся на мою жизнь. Но не стану. А вашей нетерпимости друг к другу не я виной. Вы сами укрепляли её годами. Сначала люди готовы были шею свернуть любому, кто от них отличался, теперь вы едва ли не в глотку вцепляетесь, если к вам пожалует кто-то без внешних уродств. А знакомству с моим поехавшим братом я сочувствую. Правда. Впрочем, сами виноваты, что за ним пошли. Сидели бы сейчас в своих норах и бед не знали. Впрочем, ладно. Некоторые из здесь присутствующих и вовсе не знают о вашем конфликте. Они вот и тех и других, и даже третьих с четвёртыми считают хуже себя. Так что считаю неуважительным вести речь, непонятную для других. Перейдём к делу. По мнению большинства, я деспот и мучитель, но надеюсь, скоро вы перестанете так думать. Вы будете жить здесь. Все вместе. Делать что хотите. Пространства уж точно больше, чем в тюремной камере. Да даже в норах и тоннелях меньше свободы. Единственное правило, за нарушение которого буду жёстко карать — не убивать друг друга. Не объединяться в озлобленную толпу, чтобы кого-то замучить до смерти, избить или другими способами нанести вред. Покараю все стороны конфликта, если поймаю. А я поймаю, не сомневайтесь. Зная вашу агрессивность и скудоумие — можете один на один сразиться. Детей не бить. Их и так слишком мало здесь. В остальном — хоть головой об стенку бейтесь, хоть на руках ходите. Только должен предупредить, что теперь вам не будут приносить еду трижды в день, над головой у вас открытое небо, с которого иногда что-то капает, и ночами стало холодать. Так что просто рекомендую: задумайтесь о пропитании, жилье и одежде. Материалы — справа, мешки с зерном — слева, по центру птичий домик. Уверен, среди вас найдутся те, кто знает, что со всем этим делать. Вам стоит начать делиться друг с другом опытом и помогать друг другу. Если же совсем никого толкового не найдётся, зовите. С удовольствием научу. Только звать придётся вежливо. Корбин говорил громко, высокомерно и с долей азарта в голосе. Радости и предвкушения. Даже немного злорадства. Зелёные глаза дьявольски, лукаво светились в лучах утреннего солнца. Он самодовольно усмехнулся и сбросил всему этому сброду колокольчик, на звон которого обещал откликнуться. — Ещё раз напоминаю, за массовые драки вздёрну. Ворон театрально поклонился и ушёл с балкона.***
Стая растерянно проводила взглядом своего хозяина. Они-то думали, что он оставит им распоряжение, ещё что-то. А теперь всё выглядело так, будто они такие же бестолковые, как и остальные собравшиеся. Жак обиженно фыркнул, Рене смотрел на пустой балкон жалостливо и наивно. Остальные просто отвернулись и стали рассматривать толпу. Не зря говорят: «Если долго смотреть в бездну, бездна начинает смотреть на тебя». — Пауль? Ты что ли? — раздался хрипатый бас, и к крылатому солдату подошёл один из его бывших сослуживцев. — А мы-то думали трусливо сбёг к уродцам, как всегда и мечтал. А ты ещё хуже. Что, знакомство с паршивым Ангелом оставляет следы? Мужик заржал и попытался плюнуть на пёстрые крылья Пауля. Тот не ответил и равнодушно отошёл. Ему было достаточно один раз услышать приказ вести себя смирно, чтобы не нарушать его, даже если очень хочется заехать наглецу крылом по роже, коленом по яйцам, и можно было бы и когтями добавить, да только оружие и шлемы с навороченными очками внутри им пришлось оставить в своей комнате. Остальные люди пока что подозрительно смотрели на собравшихся. Кто-то был слегка ошарашен и пока не нашёлся, что думать. Тесса с детьми и один из «дойных быков», кто обитал у Корбина достаточно давно, отнеслись к смене обстановки равнодушно, лишь с легкой ноткой волнения и радости от чего-то нового. Немцы, чувствуя себя совершенно чужими в нездоровой напряженности людей и мутантов, предпочли отойти к стене. Мелисса разочарованно зашипела и стала аккуратно спускаться со стены. Как обнимашка она очень хорошо чувствовала настроение окружающих. И прекрасно знала, как многие относятся к паукам. Поэтому предпочла переместиться ближе к тем, кому сейчас могла понадобиться её помощь. Декар, предпочтя остаться в углу площадки, внимательно осматривался. Он прекрасно видел своих затаившихся сородичей и понимал, насколько серьёзными могут быть последствия неподчинения. Но к чему тогда эта иллюзия выбора? Горгуйль посмотрел на свои «хрустальные» руки. Когда-то он знал ту, что назвалась именем Шарль. Она показала им, что они могут больше, чем им дозволил Создатель, словно разбудила многих из них. И они ушли за ней в Собор. Леон ушёл первым. Он звал их с собой. Но Декар остался. Сам не понял, почему позволил Хозяину очистить свой разум от «сбоев» и остался служить. Тем более, что сбои стали повторяться, чем мучили его. И не только. Декар поднял взгляд и переглянулся с Гидеоном и Кезией. Не просто так Ворон выбрал их. Наверняка знал. Теперь хочет посмотреть, что будет, если держать развитие сбоев под контролем. Что ж. Так тому и быть. Кезия между тем отошла к воде и сидела на берегу. Она склоняла голову то вправо, то влево и смотрела на своё отражение. Совсем не обращая внимания на того, кто подходил к ней со спины... — Не тронь её! — рыкнул Гидеон, загораживая сестру и угрожающе распахивая крылья. Декар подобрался. Малышка Эмиль вскрикнула и убежала от крылатой твари с перекошенными, страшным лицом-маской. Но уже через минуту снова стала пытаться подобраться к одному из необычных существ, чтобы потрогать их. За время пребывания в Бастилии она привыкла и к людям, и к мутантам, и особой разницы не видела. Но вот существа из металла и стекла она ещё не видела. — Блескучка. Хотю, — девочка боязно тянула маленькую ручку к горгулье. Тесса, ее мама, безуспешно пыталась собрать всех своих детей, разбежавшихся во все стороны не то от страха, не то от любопытства, в котором их никогда не ограничивали. Тем временем Рене с беспокойством косился на людей и мутантов, приблизившихся к запасам еды. Кто-то даже начал поглощать сырое зерно. Он безуспешно пытался им объяснить, что не следует бездумно есть твердое безвкусное зерно. Но его лишь отпихивали локтями те, кто решил не медлить с пропитанием, пока другие не сожрали всё. Когда Рене попытался спасти утку, и вовсе получил неизвестной ему конечностью в челюсть. Воробей выловил Стрижа и Ястреба, но те помогать ему не спешили. Им хватало и своих проблем с возмущенными людьми, называющими их предателями. А вот Арно на удивление охотно поддержал Воробья и двинулся в сторону провианта и птиц. А не в обиженной ли утке дело? С трудом сдерживаясь, чтобы не ответить на удары, он просто хватал людей и мутантов за шкирку или под руки и переставлял позади себя. Особо буйным прижимал руки к спине. Рене помогал, как мог. — Тут всем хватит еды, если грамотно ею распоряжаться! Успокойтесь! Прекратите панику! Убитую птицу он тоже отобрал. Но их никто не слушал и то и дело пытался избить. Пауль начал сомневаться в правдивости слов Ворона, что он за любую драку четвертует. Вон повсюду случались стычки и чувствовалась общая напряжённость. Они втроём с Жаком и Безу пытались разнимать людей, но выходило только хуже. Да и похоже, что тактика Арно: молча сносить удары и не отвечать — ни черта не работала. Где-то уже громко ревел ребенок. —Идите этим гурманам помогите оттеснить придурков от еды. Жак по воздуху перетащил мешок с зерном к пруду, чтобы все стратегические ресурсы защищать в одном месте. Вчетвером было куда проще. Пауль взлетел в воздух и завис ровно над центром двора. — Послушайте! Как бы все мы тут друг друга не ненавидели, агрессией делу не поможешь. Вот что толку от вражды. Тут бы выжить... Мимо со свистом пролетела арматура, чудом его не задев. Пауль видел, что кто-то даже и остановился, задрал голову, глядя на него, но тут же получал пинок от кого-то менее честного. — А ну хватит! Замрите все. Абсолютно все, если не хотите бесславно сдохнуть! Кезия меж тем словно очнулась. Встряхнувшись всем телом, она свернула крылья и, пойдя яркими пятнами, обратилась в молодую девушку с длинными волосами, в странном длинном одеянии. Поднявшись и обернувшись, она положила руку на крыло Гидеона: — Не пугай детёныша. Ты позоришь всех нас. Декар! Помоги Крылатому. Декар только кивнул и взмыл в небо, повиснув рядом с Паулем. Гидеон фыркнул, но сцапал ребёнка, пока не затоптали, и оттащил поближе к воде и остальным птицам, защищавшим провиант. Громоподобный рык, эхом отдавшийся от стен Бастилии, подействовал на толпу куда более весомо, чем всякие увещевания. Декар оскалил зубы: — Так-то лучше! А теперь послушайте его! Для вашего же блага лучше утихнуть. Или вы решили, что если Ворон ушёл, то он не смотрит на нас?! Или вы уже забыли, что он обещал любому, кто затеет драку?! Пауль удивленно и благодарно посмотрел на необычное существо и окинул взглядом притихших людей. Многие испугались горгульи достаточно, чтобы заткнуться. А кто не испугался, не так уж сильно мешал говорить и сдерживать других. — Может ты ими и командуй?.. Воздух снова свистом рассёк кусок железа. Пауль перехватил металлическую трубу и решил, что именно такого посоха ему не хватало для внушительности. Труба издавала приятный звук, если ею наставительно хлопать по ладони. — Да что за тирания крылатых тварей? Он вас что, только за птичьи крики любит? — раздалось из толпы. — Ну нахрен их слушать! Один другого краше! Жри, что дают, и всё. А потом и их самих сожрём. Не видите, что ли?! Тут каждый сам за себя, — вторили ему другие. — Послушайте вы наконец! Вот сожрёте вы всю еду. Насколько её хватит? На неделю, не больше. А если кормить уток и посадить растения, то можно каждый день жить на их плодах и бед не знать никогда! — Пауль нагло привирал, но пытался хотя бы суть передать. — И посмотрите на небо! Гроза будет. Здесь негде спрятаться от дождя. Мы намокнем и замёрзнем к чёрту. Вы бы лучше не в меня это кидали, — Пауль покачал в руке трубой, — а занялись строительством. Вот ты, иди сюда. Сипуха указал трубой на одного из мутантов, к которому жались ещё четверо. — Ты же теплушка, верно? Потому-то об тебя и греются. Есть ещё среди вас такие же? А ведь они нам могут помочь пережить эту ночь под открытым небом! А где та тва... товарищ, который плюнул в Стрижа чем-то средним между глиной и цементом? Да если поставить четыре камня и обмазать швы этой гадостью, то вот вам уже и готовый дом. А Воробушек и Арно рассчитают рацион питания, чтобы и нам не голодать, и запасы не исчерпать, а возобновлять. Вот что имел ввиду Ворон. Можете ненавидеть меня, моего крикливого соседа, Ворона, да кого хотите. Но если вы себя любите, то давайте выживем всё-таки. Не знаю как вы, а я строил некоторые планы на оставшуюся жизнь. Я не знаю, кто на что способен, вам это лучше меня известнее, но если вы не представляет, чем можете помочь, подходите, всем найдётся применение. Есть предложения получше, тоже подходите. А если нет, все за работу. Нам нужна крыша над головой. Все, кто умеет плеваться и срать подобными жидкостями, кирпичами, железом и я не знаю, чем ещё, все, кто в юности своей были строителями, плотниками, или хотя бы примерно знают, как построить шалаш из говна и палок - берите дело в свои руки, лапы и хвосты. Разожгите костёр вон там слева. Будет где греться и на чём готовить. Давайте! Просто подумайте, как можете применить все свои способности не в кулачном бою, а для всеобщего блага, да хоть для себя самого в первую очередь. Пауль к концу своей тирады охрип и не был уверен, что хоть до кого-то достучался. Недовольный гомон и угрожающее размахивания конечностями лишь укрепляли его уверенность в этом. Ему резко захотелось взять в руки кнут, а лучше электроплеть, и нагнуть всё это стадо баранов в не самых приятных позах. Чтобы выбить эту глупость и упёртость. И откуда в нём такая жестокость? Да и так понятно, откуда. Пауль тяжело вздохнул и решил действовать индивидуально. Он быстро обвел взглядом толпу, пытаясь найти кого-то, кто ему явно подходил. — Будьте добры, соберите всех детей: и своих, и мутантов, где-нибудь вдали от толпы, — сказал он Тессе, которая, в общем-то, именно этим и занималась последние пару минут. Люди её не любили за возможное наличие мутаций в роду. Мутантов она побаивалась, так что и сама понимала, что безопаснее всего ей будет за спинами крылатых. Корбин же не причинял ей особого вреда, вот и его создания не должны. — Почему к тебе все липнут, как мухи? Кто ты? Обнимашка, теплушка? Ещё кто? Я плохо разбираюсь, но прошу, обними всех, кто будет попадать под руку. Успокой их. Укачай. Согрей. Что вы там умеете. Найди таких же как ты. Пусть хоть уснут тут все. И то проще будет. Я хочу помочь, — пристал он к мохнатому мутанту. — Я обнимашка, — вышла вперёд Мелисса. — И не смотри на меня так, красавчик, а то глазики выпадут. А он светлячок. Тик, найди остальных, нам понадобится больше света. Пожалуй, вон в том углу можно целый пучок цепочек. А ты, крылан, иди вон к тому громиле с хвостом ящера. Он кремневик, самый из них толковый. Вот они умеют норы строить. А я помогу Тессе собрать детей. Декар меж тем приземлился и принял облик внушительного мужика с пепельно-серыми волосами и жёлтыми глазищами. Посовещавшись с Гидеоном и Кезией, он отправился на поиски тех, кто мог разжечь огонь и иметь с ним дело. Остальные две горгульи тоже ввинтились в толпу. Постепенно мутанты с ворчанием принялись за дело. Один тип с кривой рукой, растущей из спины, принялся есть землю в огромных количествах. На все возмущения он только отмахивался всеми конечностями, явно призывая не мешать. Затем он ту же землю стал отрыгивать, но уже более рыхлую и жирную, тут же притаптывая копытами на ногах и формируя что-то вроде грядок. Другой длиннющей шеей дотянувшись до воды, стал её прихлёбывать. Из его шипов на спине вскоре забили голубоватые струйки, смачивая те самые грядки и частично камни стены. Одно существо, состоявшее из тела краба, туловища в коричневом меху и двух голов, подползло к птицам. — Зерно, — процокала одна голова клювом. Другая при этом только пускала изо рта цветной дым. — Дай. Туда сажать. Рене ошарашенно смотрел на то, что делают мутанты. Не совсем уверенно он протянул горсть зерна. Благо тут и Пауль подоспел с распоряжением. — Чего трясётесь, дурни? Рассчитайте, сколько посадить, сколько уткам, сколько на еду, чтобы жить. Зря что ли математику учили? Птицы нахмурились и вчетвером стали считать. Арно хотя бы знал рацион птиц. Остальные втроём пытались представить темпы роста ржи. Наконец, они примерно распределили запасы и выдали двухголовому мутанту полагающуюся ему часть. Рене очень переживал за адекватность такого способа посадки, так что увязался «помогать» ему засаживать. Пауль же продолжил опрашивать людей и распределять их по видам занятости. Указанный хвостатый громила никак не хотел работать с наземными постройками и пытался вырыть нору в каменной кладке двора. Долго пришлось его вразумлять. Наконец, тот громко фыркая, стал таскать обломки и составлять их в своеобразный круг камней. Постепенно Пауль послал ему на подмогу ещё пару людей.