Australis Incognita

На жёлто-оранжевом фоне безжизненной пустыни стояла тёмная фигура. Ветер раздувал черные волосы, темный плащ и всё такие же черные перья на крыльях. Он стоял здесь с рассвета, хотя мог прибыть с точностью до микросекунды. Как ни странно, думать, пребывая в форме облака нанитов, было не слишком удобно. Но Гюнтер всё же думал. О том, на кой чёрт он тащится в это путешествие. Ему что, в прошлый раз пиздюлей не хватило?! Да, вроде как, в этот раз он прилетает по договорённости с местным контроллером. Москва смазал лыжи, как русские говорят, Монах, судя по всему, тоже предпочёл прижухнуть где-то и не отсвечивать. Но всё равно воспоминания были ещё очень сильны и свежи. Только мысль о том, что в их путешествии обугленный после недавних битв Париж станет лишь промежуточным пунктом. Дальше их ждёт Австралия. Америка встретила полной разрухой по сравнению с другими странами, кипящими боями и некоторой деградацией населения. Россия, мать её, баней, бескрайними снегами, относительным миром и уютом отдельно взятого бункера. Родная Германия после долгой разлуки преподнесла подарок в виде расцветшей как плесень в постъядером мире заразы нацизма. Франция мутантами и достаточно замкнутым и довольным своей жизнью миром. Чем встретит их Австралия, с очень давних пор изолированная от прочих стран и материков и всегда славившаяся самобытностью природы, культуры и времён года? Пожалуй, лишь этот вопрос, эта нераскрытая загадка заставила немца снова отправиться в путь. Быть может, тогда он наконец угомонится и вслед за Коннором займётся, наконец, вплотную жизнью своего государства. Корбина Гюнтер заметил ещё издалека. Там же, на почтительном расстоянии, и приземлился, предпочтя проделать остаток пути пешком. Можно подумать, так было намного вежливее. — Я не опоздал? — Какая разница? Я бы всё равно дождался. А так, любовался бескрайним простором местной природы. Добро пожаловать, — Корбин изящно поклонился и протянул брату руку. — Надеюсь, ты не повторял мой подвиг с двадцатиминутным перелётом? Выглядишь неплохо для своего возраста, — Ворон умел язвить даже взглядом. — А как же сова? Отказалась от моего предложения? Гюнтер только криво ухмыльнулся, пожимая руку в ответ. — Ой язва, ой язва французская. Не, она не захотела. Она на огороде твоими подарками занимается. Думаю, как вернёмся, так уже готовы будут образцы какого-ты-там-хотел поколения. А из Австралии может быть что-нибудь ей привезём сувениром. Если достанем. Французская язва углубила рукопожатие до дружеских объятий, лишь бы не показать высокомерного, ликующего выражения лица, и повела Гюнтера в сторону Парижа. — А я тут смотрю на красный песок под красным небом, и думаю, а не засадить ли это всё хотя бы мхом? И то глазам отраднее... Ворон был расстроен, что сова не пожаловала в гости. Она была бы счастлива от его подарка. Но раскрывать его суть раньше времени Корбин не хотел. — Вот вроде есть у меня вечность. Мог бы хоть каждую травинку лично посадить, а всё некогда как-то. — Добить людей с Монахом тоже некогда? Или хочется, чтобы хоть кто-то нервы щекотал? — вместе они неторопливо шли по полуразрушенной улице города. То тут, то там виднелись следы их прежнего визита. Впрочем, реки это касалось в последнюю очередь. За свою историю воды Сены и не такое смыли под корень, они были равнодушны к происходящему. Гюнтер даже задумался ненадолго, а не бывает ли керетов в виде водоёмов. Могла ли Сена быть керетом? — Между прочим, разве тут не их территория? — Гюнтер, ты ли это? Ты предлагаешь мне расправиться с целым биологическим видом, обитающим на этой земле! — высоким голосом возмутился Корбин и ткнул Волка под рёбра. — Не их. Это ничейная территория. Относительно. Если тебе страшно, могу охрану позвать. Или долетим по-быстрому. Но я не очень жалую перемещения в форме облака. Ходи потом, сапоги ищи по всей Франции. — Так может у тебя и часики есть? — поинтересовался один силуэт в драном плаще, выползая из руин и наводя на двух Т-3000 какую-то короткоствольную дуру с подозрительно объёмным магазином. — И ты нам их одолжишь, а? — добавило второе явление, возникая у них за спинами. — Ага, ничейная. Угу, — Гюнтер вытянул губы трубочкой и насмешливо покосился на Корбина. «Да чтоб я ещё хоть раз гостей позвал. Где вы, там и проблемы!» Корбин возмущался в шутку и подмигнул Гюнтеру. Он медленно поднял руки вверх и повернулся к бандитам. — Может и найдутся. Вы кто будете, ребята? — Да тебе что за печаль? — поинтересовалась явно девушка. — Просто отдай нам, если есть что ценного, и сваливай в своё дупло. И больше не увидимся. «Они тупые или прикидываются? Мне вот их оружие очень не нравится». Шутку Гюнтер оценил, но пушки в руках оборванцев в самом деле заинтересовали его больше. «Может, стоило поменьше складов с оружием выкапывать, а?» «Это явно не со складов. И они идиоты. Если знаю, кто я и имеют оружие соответствующее нашему строению — знали бы, что и ценного у меня априори ничего быть не может, что не рассыпалось бы потом на наниты». — Так подойдите и возьмите. А то мало ли, движения покажутся резкими. Корбин отодвинул полу плаща, за которой показались старинные золочёные часы на цепочке, которых ещё минуту назад там не было. — Вы ж расскажите, из какой норки вылезли, и почему там не сиделось? Может я помочь чем могу, если обижают? А? Что нынче толку от ценностей? «Слушай, отдай им часы, очки, кошелёк, плащ — пусть только катятся, — внезапно занервничал Гюнтер. — С мозгами у них порядок. Просто они под чьим-то влиянием. Я пока не могу его обнаружить. Что само по себе не особо хорошая новость». — Как я и сказала, — девушка подошла ближе и протянула руку ладонью вверх. — Не твоя печаль. Просто аккуратно положи мне их в ладонь и отойди, Ворон. — Меня просто огорчают неприкаянно шляющиеся под открытым небом люди. Так что вполне моя печаль. Я, может, познакомиться хочу, — Корбин говорил спокойно. Даже слишком. Он неспешно отстегнул безделицу и вульгарно положил на протянутую ладонь, так что цепочка змеёй медленно опустилась на ладонь, поблескивая звеньями. — Ещё пожелания? — Нет. Это всё. Благодарю, контроллер. Последнюю фразу девушка сказала грубым, неестественным мужским голосом. В момент она перекинула часы ещё одному действующему лицу. Так же быстро он упрятал фрагмент тела Корбина в контейнер и расправил огромные механизированные крылья. — Развлекайтесь. Гюнтер опомниться не успел, как в груди у незваного гостя вспыхнул такой знакомый реактор, и крылан взмыл в небеса. В тот же самый момент люди с животным воем кинулись на них. Немец тут же сцапал Корбина за полу плаща и перетащил в сторону. Вовремя. Там, где они стояли, курилась оплавленная воронка, по краям которой плясали искры электрических разрядов. Ворон расправил крылья и взлетел вместе с Гюнтером. — Залетайте на круассан! Надеюсь, знаете, где меня искать! — крикнул им вслед Т-3000 и поспешил улететь от беды подальше, напустив густой дым в то место, где они только что стояли. «Спасибо, что подстраховал. Я немного отвлёкся...» Корбин вскоре приземлился прямиком в просторной столовой Бастилии и отпустил наконец Гюнтера. — Чего-нибудь креплёного? Или всё же чай? Мой букет трав успел немного расшириться за последнее время. Ворон беззаботно приплясывая стал собирать на стол. Он явно был в приподнятом настроении. Коварный и любопытный. Но мелкая дрожь выдавала волнение. — А чему ты так возрадовался резко, я не пойму? Или ты успел чего-то принюхнуть, пока отдавал часы тем марионеткам? — почти искренне заинтересовался Гюнтер. — И да, а где все? Помнится, у тебя свои крылатые были. А не это вот... что это было блин вообще?! — Плод франко-немецкой любви, надо полагать. Я уже говорил, как люблю твоих огневиков? Похоже, теперь полюблю ещё сильнее. Ворон налил себе бокал винного уксуса и залпом осушил. В голове немного прояснилось. — Сейчас и всех увидишь, и надо торопиться: неплохо бы подготовиться к встрече гостей. Потому что это всё безумно любопытно и весело, но знаешь, меня тоже кое-что смущает. ЧТО ЗА ХРЕНЬ! Они явно представляют некоторую угрозу. Пойдём. Видимо, твоему ушастому огневику всё же придётся поздороваться с хозяином. Да простят меня недели его реабилитации, которые пойдут псу под хвост. Корбин потащил Гюнтера к внутреннему двору. — Гляди, какая идиллия. Крылатые, железные, страшные, красивые, арийские, арабские, ползучие и прочие твари. Неплохо устроились. Гюнтер аккуратно облокотился на перила каменного балкона, куда его вытащил Корбин. Внизу простирался весьма обширный внутренний двор. Вернее, это пространство, скорее всего, изначально им было. Теперь же место напоминало какое-то странное поселение. В трёх углах двора, у самых стен, были аккуратно вытащены мостовые камни. В получившихся углублениях, теми самыми камнями огороженных, горели костры. У каждого такого очага сидел человек, с виду совершенно обычный, поддерживая огонь и приглядывая за приготовлением пищи и чего-то, больше всего похожего на строительный раствор. Гюнтер усмехнулся, признав в одном из костровых Фальке. В четвёртом углу было что-то вроде жилого сектора. В самом углублении раскинулась порядочного размера весьма плотная паутина, образующая нечто похожее на шатёр. Этот шатёр окружали небольшие разномастные постройки: каменные с кривоватой, но прочной кладкой, земляные, глиняные. В середине же двора расположился пруд, вокруг которого поселенцы устроили небольшой огородик. Там немец разглядел Рене-Воробья, пасшего уток, Арно-Голубя, перебирающего, очевидно, первые хиленькие ещё плоды огорода, Безу-Ястреба, что-то подсчитывавшего. Пауль-Сипуха, устроившись неподалёку, что-то жарко обсуждал с желтоглазым здоровяком. — Мне кажется, только ты мог рискнуть собрать такую паучью банку. Драться не пытаются? Или ты всё-таки им чем-то пригрозил? — Гюнтер со смесью восторга и насмешки посмотрел на француза. — Думаешь, те марионетки ещё нападут? Мне кажется, этот странный крылан их тоже бросил. И да, вот что любопытно: моих Фойриге он изучил сотни. Когда он успел изучить твоих, если это свежее твоё изобретение? — Виселицу видишь? Я пообещал, что на ней побывает каждый, кто вздумает устроить драку. Пока работает. Да и там в толпе самые недовольные — это мутанты, твои белобрысые и пара свежих людей. Остальные прекрасно знают, что меня лучше слушаться. Ворон подозвал одну из своих пташек и попросил без особого шума привести Тильку и Безу, самим быть начеку. И приглядывать за горгульями. Но ненавязчиво. — Вообще я думал на соборных... Только непонятно, где они твою технологию взяли: тут то всего два огневика было. Так что, может и он постарался. Он помогал крылатых делать. И Безу забирал к себе. Просто с реактором всё очевидно, а крылья тут у кого угодно можно было скопировать. В небе закружились горгульи, занимая многочисленные оборонительные укрепления. Над Бастилией включилось сильное магнитное поле. — Прошу прощения, за некоторые неудобства. С распадом придётся повременить. Зато нас не подслушают. Насчёт крыланов не знаю, а люди скорее всего придут. Едва ли нападать. Вот их и спросим про чудо инженерной мысли. А если повезёт, и крылан придёт. Но за это не ручаюсь. Я тебе сказал, что в облако не люблю из-за сапог распадаться. Но это самая мелкая из причин. У меня есть дурацкая привычка всё класть в карман лабораторного кармана, а там уже постепенно в себя всасывать, как в переносной склад. Я так уколы делаю, материал на анализы беру, прямо внутри себя и провожу некоторые исследования материалов. Я это к чему: зря они так со мной. Мало ли что оказалось в этой пробирке, — Ворон прямо из себя вынул пластиковую колбу и покрутил ею в воздухе. — Упс. Даже чума так быстро не распространялась, как эта зараза. К ним наконец вышли Безу с Тилькой. Последний довольно удивлённо посмотрел на бывшего хозяина. Ворон завёл огневика, пташку и Гюнтера в лабораторию. — Сел, сел, сел, — скомандовал Ворон, показывая на три кресла. — То есть ты никогда не предполагал, что тебя вот так нагло могут ограбить на улице? — Гюнтер мысленно показал Корбину средний палец в ответ на приказ, но всё же расположился в предложенном кресле. — Я понимаю, что прецедентов, скорее всего, не было... Но всё-таки. Безу явственно напрягся, когда его привели к хозяину. С немецким гостем они вообще один раз ухитрились пересечься в бою до того, как его самого забрал Скайнет. Так сейчас Ястреб очень прямо сидел на краешке кресла и слегка топорщил перья, словно готов был сматываться в любой момент. На Гюнтера он косился с долей ужаса. — Хватит коситься друг на друга. Не до этого сейчас. Безу, вспоминаешь каждую мелочь, каждый миг, что провёл у Скайнета. Вы вдвоём освежаете в памяти устройство огневика. До последнего винтика и элемента. Особенно слабые стороны. Ворон притянул к себе множество экранов. — Рассуждаем логически. Они знали, кто я, и, судя по всему очень хотели заполучить частичку плоти. Значит, знали, что я смогу отследить, куда её унесли, — Ворон тыкнул когтем на очередную сеть тоннелей. — Там ловушка. Не знаю, как связаны люди и крылан, но действовали они хоть отчасти в общих интересах. Судя по наличию оружия, их как минимум не привлекала жизнь под Монахом. Но они точно люди, а не изобретение какое. Возможно, соборные что-то задумали и перетягивают к себе людей. Они и раньше с людьми что-то перетирали, судя по моим данным. Ворон на каждого из присутствующих направил с десяток приборов и стал анализировать. — Я потом хочу поговорить кое с кем в твоём присутствии. Мне пригодится твоя способность к ковырянию в мозгах. А так... Ограбление — это очень весело, но важно понять, кто кого обманул. — А ты можешь быть на сто процентов уверен, что они хотели заполучить именно часть твоей плоти, а не тот самый вирус из пробирки? — Гюнтер откинулся в кресле, запрокинул голову на спинку и разглядывал потолок. Пальцами он будто что-то перебирал. — Огневиков останавливает холод. Сильнейший, три раза, когда пришлось ловить одного из них, строили мощные морозильные установки. Там даже мне холодновато было. Мне кажется, люди с ним всё-таки не по своей воле. Крылатый телепат… Фойриге такими способностями не обладают. Тилька может тебе это подтвердить. Безу тем временем попытался завернуться в крылья и руки как в большой пушистый кокон. Значительно вздыбленный, надо признать. Его потряхивало, будто вблизи от огневика могло быть холодно. — Я не очень многое видел на самом деле. Не очень большая закрытая комната. Там только одна дверь была зарешёченная. В ней я жил, там же Он меня сканировал. Просто водил какой-то штукой вдоль тела, взял образцы моих… отходов, кожи, перьев. Проверил механизм на спине, спрашивал, нет ли дискомфорта нигде, — тут Ястреб вовсе зарылся в свои крылья и зажмурился. — Он был вежлив, но было очень страшно… он настолько не человек, что… казалось, он даже с этой улыбкой может убить. И… в общем, я видел там создание. Существо. Издалека, правда. Я не очень хорошо разглядел. Но у него были крылья. Механические, не как у нас. И у него был такой же огонь в груди, как у немцев. И… похоже… похоже его не спросили, хочет ли он меняться. Он метался по своей клетке и кричал, проклиная Скайнета. Там были ещё какие-то существа… или существо, не знаю. Оно всё время менялось. Как капля ртути. Иногда распадалось на четверых. Они, кажется, пытались его успокоить… В общем, больше я не видел. Скайнет закрыл ту камеру от меня. И сказал, что лучше никому из вас не знать об этом. Если только сами не встретите… — Почти уверен. Я могу взять любую пробирку. И совершенно непредсказуемо, что я решил бы нахимичить с содержимым. Но с другой стороны совершенно непонятно, зачем Скайнету понадобилась бы моя плоть. Не самый диковинный материал. Она у него или есть, или сам бы пришёл и взял. Зачем было это представление? Ворон обнял Ястреба и успокаивающе погладил по голове. Попутно он провёл не одну манипуляцию и снял показатели. Так же он унял волнение и Тильки. Корбин прикусил кончик пальца и задумался, машинально водя когтем по реактору огневика. — Знаю, ты не любишь опыты и ещё кое-кого, но я лишь хочу знать все значения параметров и процессы, когда ты раскаляешь, либо выпускаешь огонь, либо ещё что-то в том же духе. А мне нужно бежать. Будьте добры с Гюнтером всё это пока что сделать. Хорошо? Корбин бросил брату целый пучок датчиков и электродов. Безу он отправил назад во двор, но с заходом в «оружейную». Пора вооружать стаю. Тилька недовольно посмотрел сначала на Корбина, потом на лабораторию, и, наконец, на бывшего хозяина. Хотя зависимость, страх и обиды бывшими не бывают. «Через три минуты зайди в лабораторию номер три. Мне будет кстати твоя способность промывать мозги». Корбин вернулся с тремя горгульями, которые вот уже некоторое время жили во дворе с людьми. Он завел их в соседнее помещение. Существа имели вид весьма взъерошенный и ошарашенный, а также довольно угрожающий. — Сядьте. Гюнтер с Тилькой недовольно переглянулись. Волк мрачно покрутил в руках пучок датчиков. — Ты знаешь, я могу ему и без твоих показаний компьютерную модель создать. Огневик потупил взгляд и попытался изобразить равнодушие. Лишь ткнул пальцем в оставленную им на экране инструкцию. — Сомневаюсь, что настолько. Не помню, чтобы ты во внутренности лез во время тестов. Гюнтер хмыкнул, отвернувшись и глядя в стену. — У тебя нет половины органов брюшной полости, организм полностью перестроен. Так что я очень даже лазил внутрь, пусть и опосредованно. И, если помнишь, погружение щупов в ядро крайне болезненно. Тилька подавил рвотный рефлекс. — Ладно, создавай сам. Не очень-то и хочется. Но я могу лишь примерно сказать, до какой температуры нагреваются у меня внутренности. А ещё... вроде бы тут нужно выяснить частоту колебаний... тела? Во время выстрела. Что за бред? Гюнтер вздохнул: — Полагаю, тебе надо выстрелить. Сейчас. А то убежал, блин. «Ворон! Куда удрал от двух дебилов! Куда тут стрелять-то, спалим к херам тебе лабораторию!» Корбин был согласен с некоторыми частями сказанного. «Посмотрите слева. Там камера. Выдержит что угодно». Тилька ещё больше втянул голову в плечи и потянул руку к электродам. — Я сам. — Давай сам. Только изо рта не плюйся. Ганс так плюнул перед тем, как мы его изловили. Несколько дней говорить не мог, — немец протянул ему электроды. Огневик забрал все датчики и скрылся в камере. — Там ничего не надо настроить? Я ж не разбираюсь во всех этих штуковинах с экраном. «Хотя мог бы за столько лет». — Закрепляй на теле, сейчас. Войдя в камеру следом за огневиком, Гюнтер принялся подключать свободные датчики электродов в соответствующие приборы. Тилька поднял руки вверх и особенно старательно задрал голову, пока Гюнтер подключал электроды. За увлекательным просмотром потолка он всё-таки решил задать риторический вопрос. — Вот зачем ты здесь? А? — Ну точно не к тебе приехал, — фыркнул Гюнтер. — Я к брату приехал. А тут этот... виджиланти или как этих чертей там. Немец пощёлкал клавишами, снимая показания. Огневик предпочёл впредь молчать. Дождавшись, когда Гюнтер закончит настройку и покинет камеру, он заперся изнутри и глубоко вздохнул, глядя на электроды. Развёл руки в стороны, накалил реактор и выпустил огонь наружу. Камера была небольшой, а потому жар тут же обдал его отраженной волной. Гюнтер выждал полминуты и вернулся в ещё довольно-таки раскалённое помещение. — Ну всё, — Гюнтер снял все электроды. — Там на столе схема лежит основного устройства. Глянь, если хочешь, вдруг что подправишь. И лично мне ты больше не нужен. Немец отвернулся, скручивая провода. — Скажи честно: вас с Вектором устраивает жизнь здесь? Тилька не знал ответа на этот вопрос. Вот вроде им тут и занятие нашлось, и контроллер местный пытается быть с ними учтив, но ничем он не лучше. Всё такой же возомнивший себя выше других. Да, мутантам он действительно понравился, греет их. Но Вектора они не приняли особо. Сторонятся. Огневик рассматривал схему механизма. Себя, как механизма. — Сойдёт... — ответил он сразу на все вопросы. Лениво рассматривая цифры на экране, он задумался. Если не считать двух контроллеров, то Тилька тут самый сильный из терминаторов. Местные пташки выглядят откровенно жалко и странно. За проведенное в гостях время он уже понял, что у Корбина просто мозги съехали набекрень на предмет крыльев. А над Францией вроде как нависла угроза. При том родственная огневику. Какая-то часть его души, так, которая уже очень давно мертва, желала выйти в одиночку против крылатого нечто и погибнуть. Зато с пользой. Хотя бы для тех растений и животных, что его восхищают тут. — Спасибо, что отпустил нас. Так, или иначе, спасибо, — огневик ткнулся лбом в плечо хозяина. На расстоянии было тяжело ненавидеть. А та ненависть долгие годы была стержнем в душе, заставляла жить. А теперь ни стержня, ни жизни. Так, существование и покой. Гюнтер едва заметно вздрогнул от этого жеста. Всё, что он позволил себе в ответ — легонько положить пальцы на плечо и тут же убрать. — Ну и славно. Славно... Корбин вернулся в лабораторию и сделал вид, что ничего не видел и не слышал. — Молодцы, спасибо. Гюнтер, мне нужна твоя помощь в общении с некоторыми моими подопечными. Пойдём, они в соседнем помещении. Тилька, ты можешь идти, если хочешь. Декар довольно резко поднялся с сидения, когда в комнату вошли два контроллера. Сейчас он имел вид почти человеческий, но по позе было заметно, что горгуйль в любой момент готов трансформироваться в крылатую тварь. И атаковать. Драться за свою свободу, если придётся. Гюнтер остановился у входа и вопросительно посмотрел на Корбина, не вполне понимая, чего от него ждут. Корбин жестом пригласил Гюнтера присесть в кресло чуть в стороне. — Ну, и? Чего шипите? Две других горгульи тоже всем своим видом показывали скрытую агрессию. Кезия скорее жалась к Декару и частично уже превратилась в птицу. Гидеон был чуть более спокоен. — Мы не хотим меняться! Оставь нас в покое! — зашипела Кезия. — Серьёзно что ли? — Ворон усмехнулся их глупой попытке противостоять ему. — Тогда в ваших же интересах быть предельно честными и поднапрячь извилины. Гюнтер аккуратно сел в кресло, с довольно ленивым интересом изучая ситуацию. Декар мягко задвинул двух других горгулий за себя. — Что ты хочешь знать? — резковато спросил он. Корбин взял стул и поставил его напротив стеклянных тварей спинкой вперёд. Так и сел. — Всё и как можно подробнее. Что вы помните о том дне, когда вас обратили? Давайте так, у меня совершенно нет желания отбирать у вас свободу. Если эксперимент во дворе пройдет успешно, и вы не будете представлять для меня угрозу, оставлю всё как есть. Но пока что я вижу, что кто-то в наглую доносит врагам все, что у нас здесь происходит. И меня это огорчает. Откуда мне знать, что вы не поддерживает связь с Шарль? — Ты знаешь единственный способ проверить это, Ворон, — прищурился Декар. — Словам ты не поверишь. Проверь меня. За Кезию и Гидеона я ручаюсь. Корбин выразительно смотрел на Декара и расчёсывал пальцами крылья. Одно перо осталось в руках. — А может стоит не тебя проверить? Вон как Кезия прячется за спину других. Ворон рассматривал своё перо и затачивал кончик. — На кого показываю, говорит любой факт про ваше пребывание там. Кто последний, того проверю со всей любовью. Давайте. Контроллер стал поочерёдно показывать на своих горгулий и слушать их заметно взволнованную и растерянную речь. Раз уж стеклянные создания стали в некоторой степени походить умом на людей, то и простейшие принципы соперничества в них теперь тоже были заложены. После третьего десятка бестолковых фактов он понял, что теряет время, и уже больше рисовал в уме макет нового орудия. «Гюнтер, что скажешь? Что у них на уме? А то мне надоело». Как бы ему не хотелось это признавать, но мятежники тут не при чем. Папочка постарался. А значит, все намного хуже и веселее. Гюнтер приоткрыл один глаз. Нет, он не спал, просто с закрытыми глазами ему было проще подключиться к чужому разуму аккуратно. «Да не при делах они. У них на уме лишь одна навязчивая мысль: как бы ты их опять свободы воли не лишил. Учитывая рассказ Безу, я почти на все сто уверен, что этот крылан тоже из лабораторий Скайнета. Может, не тот самый, но он как правило прототипы и не отправляет на дело». «Похоже на то». Корбин благодарно кивнул брату в мыслях и поднялся на ноги. Он воткнул перо в волосы Кезии и нагнувшись к ним, прошептал. — Свободны. Можете возвращаться во двор. Кыш!