Australis Incognita

— Эге-гей!.. Получилось довольно громко, и Ук втянул голову в плечи, отступая от замкового рва. Видят боги, он бы никогда в жизни не пришёл к этому адскому замку, если бы Жюль не спёрла у демона те жуткие часы. И если бы им не было так хреново после того, как они рассыпались чёрной пылью. — Всего один? Самый смелый, или наоборот самый здравомыслящий? Ворон спустился на землю по другую сторону рва. Человек попятился. — Да прислали меня... Корбин окинул взглядом мужчину. Лицо в волдырях, некоторые полопались, а самого его явно лихорадит. На душе разлилось приятное злорадство. — Проходи тогда. Перед человеком опустился мост. — А зачем хоть прислали? — поинтересовался Корбин, когда Ук перешёл на эту сторону. — За лекарством, — еле слышно прошептал Ук. Корбин повёл гостя в сторону лазарета. Ближайшего. Пока зараза на всю Бастилию не распространилась. В коридорах помимо обычных ламп появились ультрафиолетовые. — Будут тебе лекарства и лечение. На каком-то этапе пути человек споткнулся, и Корбину буквально пришлось его нести, пока тот не помер. В лазарете его ждал антибактериальный душ и последующее распыление лекарственного спрея, несколько уколов и болезненная процедура, подразумевающая внедрение трубки в горло. На этапе внедрения трубки Ук из последних сил воспротивился процедуре, явно не понимая её цели. Корбин закончил с трубкой, уложил мужчину на кушетку под капельницу, укрыл и присел рядом. — Ну, как? Легче? — вид у него был не заботливый, а выжидательный. — Да... — выдавил человек. — Только... я ж вернуться должен... они тоже больные... — Вот и ступай. В твоих интересах их уговорить прийти. Иначе снова заболеешь. Сомневаюсь, что тебе понравилось вот так колотиться от жара. Ворон раздвинул пальцами веки Ука, проверяя светочувствительность и цвет белков. По справедливости это было жестоко отпускать больного в таком состоянии. Но ему нужны были все. Рискованно, конечно. Так у него есть хоть один язык, и он может не вернуться. А может и остальных привести. Корбин напустил на лицо добродушие и провел ладонью по влажному лбу. — Закончится жидкость — пойдёшь. Ворон ткнул ногтем в капельницу и ушёл. Вернулся он через положенное время, освободил пациента и выпроводил наружу. Вернулся Ук через добрый час. За ним шли ещё четыре человека, плотно кутаясь в свои драные плащи. Особенно куталась девушка. Корбин даже мост не поднимал, так что гости могли беспрепятственно войти. — Это все, или есть ещё нерешительные? — поинтересовался Ворон, выходя навстречу больным. — Это всё, — слегка обиженно прошипела девушка. — Больше он не зацепил. Назад нас не пустят. «Жаль, мало. А столько шуму было». — Хорошо. Ворон провёл всех в уже обустроенный лазарет и повторил процедуры первого посетителя. «Я не помешаю?» Гюнтер, какое-то время без особой цели бродивший по Бастилии, заглянул, наконец, туда, где хоть смутно, но ощущал присутствие Ворона и ещё нескольких особей. Людей? «Чем занимаешься? О... это те самые? Всё же сами притопали?» «Заходи. Буду только рад. А я тут опять изображаю врача... Да и куда бы они делись? Конечно притопали. Я не страшнее чумы». Корбин возился с особо тяжёлой. У неё даже дыхание было затруднено, но взгляд всё такой же гордый, будто она всего лишь сделала одолжение: явилась сюда. Мутный от боли и жара, но высокомерный, чтоб её! — Почти вовремя, могло быть и хуже. Чего от других то ушли? Осточертело всё небось, — начал Ворон сочувствующим будничным тоном. — Отвянь... Ушли и ушли... — слабо, но гордо выдавила девушка, и зло зыркнула на Гюнтера. Тот только расплылся в ухмылке. «Так ты чумной доктор, что ли?» «Получается, что так. Пора ко лбу табличку прибивать. "Я не врач, а вы тут держитесь". А в остальном верно. Доктор есть, чума есть, но костюм они не оценят, начнут нервничать». Корбин недовольно вздохнул и продолжил свои манипуляции. — Я ж помочь хочу. Мало ли что вас не устраивало в той жизни? Вдруг я могу поспособствовать... Ворон специально открыл рот девушки и зажал ей язык лопаточкой, чтобы и остальные могли попытаться высказаться. «Так пусть нервничают, в чём проблема? — Гюнтер блаженно потянулся. — Может, расскажут больше». — Просто не слишком здорово жить среди черепов и держать целибат всю жизнь. Монах всё запрещает, а сам только прячется. —Так скинули бы его. А то его все терпят и терпят. Вы-то как решились уйти? — Корбин пытался направить разговор в нужное русло, раз уж с ним заговорили. «Да будет тебе костюм, не беспокойся». — Он же ведун. Только самые наивные этого не знают. Дитя демонов, — буркнул другой мужик. Пленники ощутимо поёжились. — Нас этот, крылатый увёл. Проклятье на наши головы какое-то с крылатыми. — И что он вам пообещал? Ворон начал обрабатывать волдыри на коже одного из людей мазью, которая должна была снять зуд. — Что за оружие дал? Больная злобно зашипела на своих соратников и те примолкли, не решаясь сказать ещё хоть слово. Корбин иронично вскинул брови и посмотрел на женщину. — Всё-таки не хотите вы по-хорошему. Знаешь, что это? — Ворон пододвинул ближе к пациентке экран, на котором отображались её внутренности. — Это твои лёгкие. Ты ими дышишь. И значительную часть занимает посторонняя жидкость, которой там быть не должно, если ты не хочешь умереть. Корбин обошёл женщину и встал у нее за головой. «Накаркал, зараза клыкастая!» — возмутился он на Гюнтера и смоделировал на себе костюм чумного доктора. Контроллер зафиксировал пациентку ремнями к кровати и стал пропихивать ей в горло гибкую трубку, подключённую к специальному агрегату. Женщина замотала головой и замычала, но доктор даже не думал останавливаться. Началась долгая и болезненная процедура. И никакой анестезии она не предполагала. — Ваша подружка уже не будет вам мешать говорить, продолжайте. Откуда взялся крылатый? — Просто пришёл к костру! — наперебой залепетали остальные. — На станцию метро! За собой позвал, что-то сделал, что нам прям дико захотелось согласиться и пойти! Пушки дал, сказал, мол, они и Ворона, тебя то есть, уложат подремать! Гюнтер при этом внешне невозмутимо стоял в сторонке, но мысленно буквально угорал от хохота, что и демонстрировал Корбину. «Чеснок-то в носу маски смоделировал? А то не аутентично!» «А ты подойди и понюхай! Ни зги не видно в очках!» Ворон не стал искать способ улучшить светопропускание очков, а просто перенёс глазные яблоки прямо в линзы. — Что от меня хотел он? Зачем вещицу отобрали? — Корбин невозмутимо продолжил лечение, не обращая внимания на крики и попытки вырваться. — Без понятия! Велел забрать, сам не стал марать ручки, небось, сволода, знал про болячку твою чёртову! Сам кинул часы в банку и унёс, только мы его и видели. Нам цепочку оставил. А она возьми и рассыпься в пыль, а она уже в кожу въелась! Ай! Ой-ё! О-о-о! Гюнтер усмехнулся. «Да ладно тебе. Зато какие разговорчивые стали, прям не заткнёшь». — Так и вам было бы неплохо знать, что гиблая это затея — мне угрожать. Корбин заглянул в полные боли и чего-то сродни уже раскаянью глаза женщины. — Может и ты что сказать хочешь, а я не даю? — с издёвкой спросил он, вынимая трубку. — Да всё уже сказали... — выдавила девушка, прокашлявшись. — Нечего добавить. «Не врут они. Их просто одурманили и заставили напасть. А крылан может вполне из "диких" терминаторов быть. Знаешь, в Штатах таких немало. Скайнет активирует у них самообучение, даёт им свободу воли, так сказать. И отпускает на вольную охоту с директивой раз в какой-то период возвращаться на базу. Иногда они преодолевают её и уходят совсем. Иногда даже с людьми селятся и на их стороне воюют. Отец их не отключает, ему интересно за ними наблюдать. Скажем, как если бы ты своих уток улучшил для жизни в открытой среде, и выпустил. Или какие-то растения высадил в пустошь». «Ты не поверишь, именно это и собирался сделать». Корбин мягко, насколько позволяла грубая чёрная кожа перчаток, погладил женщину и надел ей дыхательную маску со снотворным. — Тщ-щ-щ... Расслабляйся. Засыпай. На появившееся на лицах остальных пациентов возмущение Ворон ответил, что жидкость всё ещё необходимо откачать. Просто менее болезненно. — Как-то не особо помогли, — фыркнул Корбин. Он закончил и с остальными пациентами. У женщины во рту осталась тоненькая трубочка с пакетом на конце. «Дикие терминаторы значит? Мне соборных не хватало? Они то ли дикие, то ли отцовские, то ли ещё чьи-то. Теперь этот вольный зверёк. Ох... Волк, можно я к тебе перееду? Буду жить в крохотной каморке около огорода, растить вместе с собой что-нибудь и бед не знать. Ладно, пошли давай в душ». Корбин затащил брата в камеру дезинфекции, и на них полилась остро пахнущая и слегка пощипывающая наниты жидкость. Сам Ворон изобразил ещё и эффект, будто от неё средневековый костюм слазит так, будто их кислотой поливают. — Знаешь, что я думаю? Да пусть делает крылан, что хочет. Надоело всё. Полетели в отпуск. Гюнтер потянулся и повернулся под упругими струями, подставил лицо, закрыв глаза. То, что душ был дезинфицирующим, его нисколько не смущало. — В отпуск, говоришь? А куда? И как же твой совец? — В Австралию. У меня есть причины полагать, что там будет что-то даже мне неизвестное. А тебе за глаза хватит чудес. Ворон отряхнулся и занялся дезинфекцией инструмента, позволив Гюнтеру плескаться одному. — Совец мой обидится и закатит истерику. Но переживёт. Можешь с ним пока пообщаться. Хочешь, скину почётную миссию сообщить ему об отлёте на тебя? А можешь со мной пойти. Мне кое-что взять нужно. — Давай тогда вместе. Может быстрее обиженную мамашу успокоим. Им пришлось ходить туда-сюда по разным этажам и частям Бастилии, прежде чем спуститься во двор. Ворон как мог торопился. Наконец они поднялись в «гнездо» к Дюку. — Цып-цып-цып! — позвал Корбин свою сову-наседку. — Я думал, ты во дворе будешь со всеми. — Ну вот нет, — встрёпанный Дюк выглянул из-под одеяла и зевнул. — Решил поспать в тишине. Между прочим, вопросы задают насчёт яйца. Тут Филин перевёл взгляд на Гюнтера. — Он ведь не с тобой? — Нет, — криво усмехнулся Гюнтер. — И в ближайшее время не сунется. — Ага, — Дюк потянулся, выпустив ненадолго когти. — Тогда привет. — Как будто ещё хоть кто-то не понял, что за яйцо! — возмутился Ворон и присел на край ложа. «Тоже садись. Не стесняйся». — А я думал, тебе не хватает общения со своими, заботы о них. Я тебе даже подарочек соответствующий сделал. Иди сюда. Корбин взял в руки обод на голову, напоминавший корону с очками и наушниками. — На самом деле... — Дюк хитро прищурился. — Скажи, они шрамы от моих когтей видели? Сдаётся мне, что да. Мне тут просто вещь интересную рассказали... признаться, я раньше не особенно-то хорошо и знал наше общество и обычаи. Так вот... а что это за штука? Гюнтер молча пока что пристроился на другом краю кровати, с любопытством поглядывая на виднеющееся яйцо. — А то я не в курсе, какие у лидера скудные познания о народе, которым он управляет, — добродушно засмеялся Ворони надел обруч Филину на голову, но пока что не активировал. Тем временем контроллер ощупал полосы шрама над глазом и недоуменно вскинул бровь. Бледные линии придавали лицу выразительность и демоничность. Не заметить их было тяжело, учитывая, что Корбин любил баловаться пугающим «гримом», делая в том числе и эти шрамы угольно-черными. — Традиции, следы твоих когтей... знаешь, не продолжай. Я может тебя и не трогаю, вот и радовался бы этому, а вашей градации семейных ценностей мне не надо! Тут через балкон залетел маленький ворон и сел хозяину на плечо и уставился на Дюка. Корбин активировал обруч на голове Филина и опустил тому на глаза очки. — Дюк, скажи "Кар"! — начал подтрунивать Ворон. — Только без резких движений. Пока что просто привыкни смотреть чужими глазами. — А вот скажу! — задорно улыбнулся Филин перед тем, как на него надели обруч. — Они теперь считают, что ты нашей Мамой должен быть. Заботишься ведь? Значит Мама. Ты попал, Карыч. В обруче Дюк удивлённо покрутил головой и попытался издать тихое «кро». — Это ты попал, малыш. Ты ж от меня не отвертишься тогда. Не боишься? У нас ведь временное перемирие Корбин симметрично чесал ворона и Дюка под крылом и по голове, чтобы человеку было проще воспринимать сознание маленькой птички. «Мамка блин. Вообще охренел пернатый. Вот он серьёзно думает, что стоило снести яйцо, и я больше не захочу иметь его в самых нелепых позах и шантажировать людьми?» «А что ты так расстроился-то? Вернёшься после отпуска, так и переселяйся в норку. Или их из норки. Я ведь живу с людьми. В России тоже живёт с людьми, так сказать, в естественной среде обитания изучает, при этом ненавязчиво троллит в своё удовольствие. Да и шантажировать мутантов больше не придётся. Ещё и от тех самых Постоянных первыми защищать мамочку кинутся», — Гюнтер внимательно наблюдал за прибором. Дюк снова покрутил головой. — Так... ну, допустим, да. Я могу теперь управлять твоим питомцем. Что-то ещё эта штука даёт? Корбин нагнулся к самому уху своей ручной совы, перещёлкнул тумблер на обруче и интригующе прошептал: — Всего лишь полторы сотни горгулий в твоем распоряжении. Теперь ты будешь вместо меня приглядывать за своими норами! «Ага... скажи это тем, кто в норах, а не у меня на привязи! Я, милый мой Щеночек, людей терпеть не могу и не совсем простил». — Зачем? — Дюк нахмурился и пошарил рукой, пытаясь хотя бы поднять очки. — Ты что, опять куда-то намылился? «Сам и скажешь. И это как раз не люди, а сородичи твои». «У меня нет сородичей, у меня нет семьи, нет никаких там "муж, самка, любимый", и ребёнок в яйце тоже не мой! Потому что всё это мне не принадлежит и может исчезнуть в одночасье!» — Затем, что это твои люди, а раз ты просиживаешь перья здесь, а не там, то и защищай их удалённо. И да, я покидаю вас. Как показал эксперимент, вы все и без меня неплохо можете жить и развиваться. Ворон поцеловал Дюка в висок и поднялся с постели. «Ой, всё, истеричка пернатая». — Да ты не переживай, Филин. Это временно. Так, хотим кое-что посмотреть вдвоём. Может даже чего-нибудь интересное привезём. Кстати, держи, — Гюнтер, явно более оптимистично настроенный, достал откуда-то из своих недр огромное, но тонкое и воздушное совиное перо. — Это Сова тебе передала. Не бойся, оно только кажется хрупким. Дюк благодарно кивнул и погладил пальцем пушистые ворсинки. Глянул на Корбина. — Ты в самом деле вернись. От ребёнка ты морозишься, я уже понял. Но кто ж твои железные нервы там трепать будет? Отношение Ворона ко всему происходящему можно было понять по вздыбленным перьям и почерневшим глазам. «Кому б я мог потрепать нервы?! Взял и испортил глумление. Сволочь блохастая. И я не истеричка. Ты и сам прекрасно знаешь, почему я так! Проще жить, когда нечего терять». Корбин снял с Дюка обруч и откинул в сторону. На лишнюю долю секунды он задержал взгляд на своём отражении в стекле очков. Существа, способные управлять своей внешностью, просто так шрамы не оставляют. Волк тому пример. Ворон немного смягчился и привлёк к себе бестолкового мутанта. — А ты в самом деле приглядывай за норами с воздуха. Береги их. Врагов у вас становится лишь больше. А с управлением разберёшься, или стаю попросишь. Им немного привычнее. Корбин направился к выходу. «Пошли. Дел по горло кроме этих нежностей». «Предлагаю потрепать их братану-австралийцу, — невозмутимо ответил Гюнтер. — Ладно. Теперь вспомню эту тему, когда понадобится тебя встряхнуть или потроллить». Дюк в объятиях на несколько секунд ухитрился уткнуться носом в плечо Корбина и тихонько издать совиное мурлыканье. — До встречи, Корбин. Корбин вылетел из комнаты, стараясь сдерживать себя и никого не пристрелить из плазменной пушки. Его до скрипа зубов раздражал то ли милый Дюк, то ли тот факт, что он позволил ему быть таким. Во дворе процесс прощания прошёл в разы быстрее и сдержаннее. Похожие устройства были встроены в шлемы Пауля и Безу, которым предстояло защищать Бастилию и остальную часть Парижа соответственно. Жаку досталась и вовсе вся Франция, благо горгулий там было мало и они лишь облетали территорию. Наконец Ворон подошел к троице стеклянных, которые в очередной раз смотрели на хозяина озлобленно и с недоверием. — Контролировать нас собрался? — спросил один из них. Он слышал лишь часть разговора со стаей и сделал своеобразный вывод. — Ребят, я не хочу вас сейчас пугать, но ваш хозяин совсем не в настроении. Не ерепеньте поэтому свои хрустальные перья и возьмите эти обручи у него, — Гюнтер сам не ожидал от себя такого поведения, но он вдруг осознал, как его задолбали все эти заморочки. Как будто дома своих не хватало! — После этого мы срочно и торжественно свалим на время. — Да, спасибо. Берёте, разбираетесь на ходу, и выводы делаете или не делаете, но тоже как-нибудь без меня. «Да хоть переделайте их в себе подобных. Да хоть сожгите к чёрту всю Францию. Как же всё достало-то! Я уже спрашивал, нет ли у тебя в Германии каморки подле огорода?» Корбин нахлобучил устройство на чью-то макушку и поспешил удалиться. Горгульи зашипели от слова «хозяин», но быстро заткнулись, приняв во внимание слова Гюнтера. Доходчиво он говорил. Проникновенно. «Пауль, передашь остальным: Арно за животных, Тилька с Вектором за растения отвечают, Рене пусть позаботится о четырёх дурнях в медблоке, о дойных быках и о других пленниках». — Твой подаренный джет в ангаре. Полетели отсюда.