Australis Incognita

Корбин ввёл в навигационную панель координаты и развалился в удобном кресле помощника капитана. — А ведь я всё это затеял, потому что твоя затянувшаяся депрессия начала вызывать опасения. А в итоге сам дошёл до белого каления и готов был сжечь дотла всех и вся... — Ворон лениво раскачивал ногой и любовался видом за бортом. — Надеюсь, тебе понравится. Полёт был недолгий, хоть и через половину земного шара. Они приземлились на крохотном островке посреди бескрайнего океана. Стоило Ворону ступить на жаркий песок, как он в совершенно комичной манере стал по нему плясать, размахивая руками. — Отпуск! — веселился он, пиная камни, ракушки и трупики кораллов. Он забрался на небольшую скалу и с пронзительным птичьим криком нырнул в воду, подняв облако брызг. Терминатор блаженно разлёгся на поверхности воды, как морская звезда с крыльями. Гюнтер, в свою очередь, не спешил ознакомиться с морской водой. Сперва он тщательно задраил все люки джета и включил маскировку. Затем задумчиво побродил вокруг, перебирая пальцами ног песчинки и некоторый морской мусор. И только после этого забрался на то самое возвышение, откуда нырнул Корбин, и встал там, полностью выпрямившись, закрыв глаза и положив ладони на затылок. Одежды на нём теперь был самый минимум. — Солнце... — тихо произнёс немец, греясь в таких непривычных лучах светила, которого он почти не видел за всю свою жизнь. А если и видел, то очень бледное, холодное, почти тут же опять скрывающееся за плотными облаками. Корбин покачивался на волнах и смотрел снизу вверх на Гюнтера. Выглядит довольным. — Небо... — продолжил мысль Корбин, вглядываясь в лазурный небосвод с редкими и очень лёгкими облаками. А солнечные ванны он и с воды мог принимать. Ему куда больше нравилась освежающая прохлада и ощущение чистоты, которое дарила вода. — Прыгай давай. Нам предстоит ещё сквозь пустыню идти, где только и есть, что солнце и песок. Насладишься ещё. — Так а какая у нас легенда? — Гюнтер прицелился, чтобы не зацепить Корбина, и солдатиком спрыгнул в воду. Вынырнул, отряхнулся и продолжил: — И в какой город пойдём? И вообще, что тебе известно об этом уцелевшем куске мира? А то облажаемся с порога, а хочется хотя бы часть путешествия без потасовок провести. — Пойдём на юг в столицу через весь континент. На севере говорим, что с юга, на юге — что с севера. В центре разговаривать не с кем особо. А дальше смотрим по ситуации. Притвориться гостями из соседней страны не получится, им сюда дороги нет. Сам видишь, пришлось высаживаться на остров. Пока что мы вплавь до следующего острова. Если повезёт, найдем там транспорт до континента. Я знаю не так уж и много... Да ладно тебе, попадём, так попадём. Тебе не впервой втираться в доверие. Выйдем на сушу, я тебя приодену. Потому что ты выглядишь, как старый вояка. А им здесь неоткуда было взяться. Корбин медленно поплыл в одному ему известном направлении. — В Канберру, значит, — Гюнтер снова нырнул и вынырнул. — Ну поплыли. Кстати, с внешностью могу и сам разобраться. А насчёт одежды... наверно, лучше будет к местным приглядеться, не считаешь? Интересно, как тут всё-таки ухитрился он закрыть всё от радиации? Я как-то был в Гамбургском порту, понырял из интереса. Да и у берегов Штатов... там же только какая-то гадость и модификации гидроботов для морской воды водятся. А тут глянь, сколько всего. Ещё на акулу напоремся. Ворон хитро улыбнулся и поманил за собой. Он нырнул на глубину и стал активно работать тремя парами конечностей. Взору открылся прекрасный подводный мир, полный разноцветных рыбешек, обрывков водорослей и мелких тварей. Корбин не успокоился, пока не нашёл колонию кораллов. «Посмотри, какая красота». Ворон с трепетом провел рукой по навершию одного из кораллов. «Умирающая красота». «А почему умирающая? — Гюнтер аккуратно зацепился ногами за какой-то выступ коралла, чтобы не всплыть. — Это Большой Барьерный Риф, правильно? Действительно красота». «Почти. Это просто риф. Точнее, я не знаю, относится он к тому самому Большому, или уже нет? Даже если и так, то это лишь крохотный отголосок. А обречен он потому, что сначала люди всё испортили на планете, а теперь уровень радиации не добавляет крепкости атмосфере. С другой стороны, этому созданию тысячи лет. Ему вредят потепления, похолодания, многие другие животные, загрязнения воды, истончение озонового слоя, изменения химического состава воды... да всё, что угодно, а он всё так же жив. Хоть и угасает. Боюсь, дня некоторых видов на этой планете время истекло». «Мне кажется, если в этом месте что-нибудь и погибнет окончательно, то только если захочет братан, — мысленно вздохнул Гюнтер. — Может, хочешь немного образцов собрать? Соберём, вернём на корабль, чтобы не растерять, если вдруг распадаться придётся. И дальше в путь». «Я не буду распадаться. Я быстрее на крыльях улечу, если что. Прости. Слишком много хочу протащить и утащить. А образцы... да толку мне от этого куска извести с простейшей нервной системой? У меня может и вечность впереди, да только таким титаническим терпением я ещё не обзавёлся, чтобы разводить полипы. Они слишком медленные в росте. Сомневаюсь, что даже твоя сова заставит их ускориться. А себе можешь отломать сувенир. Хоть это и кощунство». Ворон ещё какое-то время восхищённо смотрел на животное, напоминавшее скорее растение, а потом поплыл дальше. «Тогда подожди. Ладно уж, если попадёмся, то вместе». Немец в самом деле сперва хотел тоже в себя напихать образцов, но потом всё-таки фыркнул и сгонял до джета, чтобы прихватить оттуда прочную сумку с вакуумным устройством, которое затягивало предметы внутрь, не пропуская лишнего. Пошарив, он всё-таки нашёл относительно пустой коралл и аккуратно отделил, после чего запихнул в сумку. «Ладно, давай всплывать. А что у них тут насчёт денег, кстати? На что транспорт будем нанимать? Ведь если деньги распадутся у людей в руках, на нас могут в местную полицию... или кому там... подать жалобу. Или ты припёр из Франции пару драгоценных камней времён Меровингов?» «Воровство, шантаж, ловкость рук и другие незаконные способы получения денег в особо мелких масштабах. А сумку ты зря притащил. Я планировал смоделировать рюкзак, в котором в случае обыска будут оставаться только предметы, не вызывающие подозрение. А остальное в себя втяну. Но как хочешь. Нам главное не попасться. И вообще, откуда про полицию знаешь? Я надеялся коварно разбить вдребезги ваше стандартное представление о мире из сплошных бункеров сопротивления». Так они доплыли до следующего острова. Вышли они на безлюдный берег. Корбин достал планшет и стал сверяться с картами. — Если у меня не появился топографический кретинизм, то нам туда. — Эй! — шутливо возмутился Гюнтер, выныривая и отряхиваясь. — Я ослышался, или ты предлагаешь нам жулить на бильярде?! Да так, кое-что я всё-таки из файлов Отца помню. На самом деле, я ни в чём не уверен. Если тут старательно ограждали людей от внешнего мира, если развивали его дальше от того уровня, на котором они были до Огненного Дня, если они не знали деградации и получили, вероятно, какие-нибудь технологии... то пытаться что-то предугадать почти так же непросто, как заглянуть за Горизонт Событий чёрной дыры. — О, можно и на бильярде заработать. А можно просто всякую мелкую работу разовую попросить. По ходу разберёмся. Ворон вытряс из перьев и волосы воду и выпрямился. Он недовольно вздохнул и убрал крылья насовсем. Одежда пошла чёрными волнами и создала новый образ. Теперь перед Гюнтером стоял полураздетый загорелый человек, явно знающий толк в радостях жизни. На нём не было ничего, кроме длинных однотонных шорт. Волосы он стянул в узел на затылке. — Пока так, а дальше скопируем с кого-нибудь внешность. Ибо я не уверен ни в цветах, ни в безделушках. Теперь ты. Сделай так, чтобы я поверил, что ты просто бестолковый купальщик. Волк фыркнул и занялся своей внешностью. Сперва он самую малость понизил свой внешний возраст. Затем убрал все шрамы и добавил толику загара. И последним штрихом сформировал шорты, которые видел на какой-то старой открытке из коллекции первого владельца бункера «Новая Швабия». На довольно яркой голубой ткани были фотографии пальм, огромных кактусов и белых облаков. Рюкзак он забросил на одно плечо. — Годится? — Не знаю, но ты похорошел. Ворон похлопал Волка по поджарому торсу и зашагал вперёд. — Будем надеяться, что за полвека мало что поменялось и нас просто сочтут старомодными дураками. Кстати да, притворяться тупыми очень выгодно. — Ладно, пошли на охоту. Подзаработаем, а там, разберёмся, что дальше, — Гюнтер поправил рюкзак и бодро зашагал в нужном направлении. — Кстати, первый ход с тебя, Корбин. Уж очень хочется увидеть, как такой благородный господин умеет жульничать. Корбин тепло улыбнулся и зашагал следом. — А ты обо мне хорошего мнения. Я польщён. Бодрым шагом они минут за двадцать вышли к более обжитым участкам пляжа. Пока что люди им встречались нечасто и в некотором отдалении, что позволило успешно скорректировать внешность. — А ты стал ещё более хорошеньким, Щеночек, — продолжил свои издевательства Ворон, глядя на непривычно молодого Гюнтера в очках с оранжевыми линзами, и откровенно дурацкой панаме. Хотя собственный вид он бы тоже характеризовал, как абсурдный. — Хочешь фокус покажу? Корбин почесал брата за ухом и вынул монетку. — Да-да, я понимаю, что так себе вышел первый ход. Зато у нас есть монетка. Доллар австралийский одна штука. Смотри, какое милое сумчатое... животное, — веселье Корбина поутихло, когда он милого опоссума на реверсе перевернул на аверс с портретом. Портретом Алекса Нешвила. — Я думал, это шутка. — А что тебе не нравится? — фыркнул Гюнтер, изучая денежную единицу. — Царь, государь, может даже бог. Ну и что, куда теперь? А-а-а, вот. Ну и как тебе названьице? Мне кажется, самое то. Бар в отдалении назывался не иначе как «Ржавый робот». Детали на вывеске вполне себе напоминали покорёженного шестисотого. — Да так... это юбилейная монета. На остальных, надо полагать, будет другое лицо. Корбин кивнул и направился к бару. Разве что по пути остановился напротив торгового автомата и стал разглядывать товары за стеклом. Обычные мелочи разного направления. Ворон опустил единственную имеющуюся монетку в дырку и, не убирая ладони от монетоприёмника, опёрся на руку, стал разглядывать ассортимент, предлагаемый за доллар. — Чуть не забыл, насколько я знаю, здесь куда более традиционные семейные ценности, нежели ты... мы привыкли, — Ворон ещё раз посмотрел на единственные два товара по этой цене, но так и не смог выбрать менее полезный. — Так что больше желаете, курить или совокупляться с женщинами с использованием средств защиты? Гюнтер закатил глаза: — Извращенец ты. Нахрен нам резинки? Даже если доведётся спариваться. Давай, делай, что делаешь, мне слегка жарковато. Ещё не привык. Корбин взял пачку сигарет и кинул Гюнтеру, и наконец отлепил своё якобы уставшее тело от автомата. — Пошли освежимся чем-нибудь крепким. Честно говоря, я тоже не привык к такому палящем солнцу и этому ужасному цвету кожи. Чувствую себя потомком каторжников и рабов. Внутри бара Ворон быстро оценил наиболее популярный напиток и цвет бумажника и подошёл к стойке, ненароком зацепив уже сидевшего за ней посетителя. — Два тёмных нефильтрованных, — попросил он у бармена, а потом повернулся к подошедшему Гюнтеру и протянул ему кошелёк с уже сколько-нибудь внушительной суммой денег. — Расплачивайся пока, я подыщу места. Корбин самодовольно оскалился и ушёл гулять по небольшому заведению. Гюнтер демонстративно принюхался ещё на входе в бар к Ворону. «Расист, расист!» Тут же широко улыбнулся и принял у него тугой бумажник и, расплатившись, забрал две кружки чернейшего портера у бармена. «Ладно-ладно! Ты только зафиксируй, сколько ты срубил кэша. А то потом надо же будет как-то подсчитать, в сколько раз больше срублю я». Корбин фыркнул и вытянулся на диванчике. — Семьдесят три доллара кэша. Кеша хор-р-р-роший, — Ворон стал изображать попугая, размахивая локтями на манер крыльев. «Всё для тебя, родной. Хочу посмотреть, как ты будешь дурить людям мозги и кидать их на деньги». «Ну, не тебе же одному в отпуске развлекаться, верно?» Гюнтер поставил одну кружку перед Корбином, сел на диванчик рядом и, стащив, наконец, дурацкие очки с панамкой, принялся смаковать своё пиво, при этом легонечко, совсем осторожно, изучая других посетителей. «Глянь. В основном тут обычные старые деньги. Монетки, бумажки. Кстати, а на бумажках кто? Я как-то не глянул. А вон у бармена и ещё парочки людей какой-то чип вживлён в кончик пальца. Или что-то вроде. И на стойке есть пипка, как раз палец приложить. Как считаешь, что это?» «Наличные деньги тут потому, что мы выплыли в такой отдалённой части Австралии, что прогресс сюда совершенно не собирается добираться. Но полагаю, где-то в приличных заведениях должно быть электронное банковское обслуживание. Мало ли какие богатенькие крокодилы появятся. А чип... не знаю. Может это и есть средство оплаты? А может и просто все люди тут чипированы. Это тебе и документ, и треккер, и мотивация быть послушным гражданином. Надо поглядеть. В остальном же он вроде как человек, или я ошибаюсь?» «Бармен? Да вроде да». Гюнтер со вкусом отхлебнул пива и покосился на бильярдный стол. «Вот и я подумал, что это способ оплаты. А богатенькие... ну, как раньше говорили, у них много причуд. Могут и забираться подальше от цивилизации, типа экзотический отпуск, экстрим... продуманный такой, в компании парочки амбалов с пушками. Кстати, неплохое пиво. А тебе как?» Корбин наконец попробовал напиток, как-то и забыв о его существовании. «Хм... После моего коллекционного вина? Неплохо, неплохо. Честно, хотелось бы мне сейчас быть человеком и нажраться пива столько, чтобы весело и звучно отрыгивать, гоготать осипшим голосом, и испытывать нечеловеческое удовольствие от похода в уборную. А в остальном неплохо. Если его бродили не на вашей пресловутой биомассе». — Гляди, как играют. Не хочешь покатать шары? «Ладно. Добудем побольше денег, поищем чего покрепче. Кажется, тут должен быть и ром». Гюнтер допил своё пиво и встал. — Может быть. А ты не хочешь? — Не, спасибо. Я посижу. Устал я, — отмахнулся Корбин и ещё больше сполз по диванчику вниз и откинул голову на мягкую драную спинку. — Ладно-ладно. Не вляпайся тут без меня, братишка. Нарочито нетвёрдой, слегка развязной походкой, Гюнтер приблизился к столу. Там один из посетителей как раз сорвал порядочный куш и с улыбкой призывал остальных сойтись ещё. Судя по всему, у остальных как-то не особенно много было теперь лишних денег, так что взгляд мужика упал на Гюнтера. — Слышь, чучело, может, ты с ним сыграешь? Играть-то умеешь? — Допустим, — Гюнтер заложил руки в карманы шортов и прищурил глаз. — По двадцать сойдёт? Мужики вокруг стола снова собрались поглазеть и теперь искренне захохотали. — Не, меньше полста он не играет, верно, Тим? — Малыш, на двадцатку и не каждый студент захочет играть. Ты что, со школы сбежал девочек клеить своим обнажённым торсом? Так это тебе не сюда, сопляк. Тим тут же потерял интерес к бросившему ему вызов человеку и продолжил подкалывать своих друзей, вынуждая их вступить в игру. — Хорошо, — Гюнтер слегка покачнулся, пересчитывая наличность в кошельке, где по пути от стола к столу прибавилось ещё несколько некрупных бумажек. — Тогда шестьдесят. Тим хотел было послать навязчивого мальца, да только Джо ткнул его в бок и заржал. — Да ты просто трус. Видишь же, что пацан меньше тебя выпил. Сам-то нас споил, зараза! И нечего так вести себя, как гнида. Не хочешь играть, мы сыграем. Хоть на жёлтую двушку. Главарь компании азартно глянул на друзей, на будущего соперника и подошёл к столу. — Хорошо, мы сыграем. На парни правы, ты непростительно трезв. ДВА ЭЛЯ! — заорал он на весь бар. — Хватит и тридцадки, если высушишь быстро два бокала. Проигравший их оплачивает. По рукам? Тиму больше хотелось веселья, чем просто игры на бабло. А может его задели слова друга. — Согласен, — Гюнтер опёрся на стол. — Выставляй шары. «Эй, я тоже хочу халявное бухло!» — возмутился Корбин. Тим подготовил стол для новой партии и разбил шары. — Твои полосатые, касатик. «Ко-ко-ко, кто решил не играть? Не такое уж и халявное. Сейчас увидишь, только не вмешивайся, если в драку не полезут, ладно?» Гюнтер, осушив в несколько глотков свой эль, взял кий, повертел его в руках и попытался забить шар в лунку. Но в последний момент его рука якобы случайно дрогнула, и он промазал, вызвав ожидаемый хохот. Тим выбрал позицию попроще и с лёгкостью забил шар в лузу. — Учись, студент. Еще один шар с отскоком угодил вслед за первым. А вот третий полетел совсем косо и лишь еще больше разогнал все остальные по столу. Гюнтер только усмехнулся: — Неплохо-неплохо. Теперь я. Немцу, в свою очередь, удалось забить подряд целых три шара перед тем, как четвёртый остановился на краю лунки и решил, что не будет в неё закатываться. Тим завёлся игрой и стал ходить вокруг стола, примеряясь. Наконец выверил траекторию и ударил. Сначала забил. Вторым ударом устроил западню для противника. Все равно с этой позиции ему было не достать свои шары. Гюнтер вроде как разочарованно поморщился, сокрушённо вздохнул и принялся крутиться вокруг белого шара, прикидывая, как бы его всё-таки достать хотя бы один шар. Наконец, нанёс удар и... — Не тот шар! — радостно заорал Тим, когда черная восьмёрка упала в лузу. Он сгрёб заработанные деньги и исполнил танец кенгуру вокруг Гюнтера. — Не расстраивайся, касатик. Попроси у мамочки ещё карманных денег! Мужчина допил ещё один бокал пива и сел на стол. — А у меня есть ещё и так, — хмыкнул Гюнтер. — Давай ещё разок. — Резко играть научишься, или что? — не унимался мужчина. — Эй, братан, угомонись. Ты сейчас все наши деньги спустишь на своё самолюбие. Проиграл и хватит, — поддержал мысль Корбин, догадывавшийся, в кого Гюнтер такой косорукий вышел. — Цыц! — Гюнтер, не оборачиваясь, указал пальцем на Корбина, мысленно при этом ему подмигнув. — А тебе какое дело? Тебе только сплошная выгода, если опять выиграешь. Или опять трусишь? — Эй, патлатый. Забирай друга, пока не поздно. Я ж его обыграю! — разошёлся пьяный мужчина. Он не очень уверенно стоял на ногах, но прекрасно держал кий. — А то мне неохота больше играть по мелочёвке. Да и бухла с него уже не стребуешь. Не лезет. — Сто — для тебя мелочь? Подожди-ка... — Гюнтер порылся в кармане и добавил ещё несколько монет. — Сто десять. Тим порылся у себя в кармане и достал цент, облизнул его и прилепил на лоб Гюнтеру. — А ты нарываешься, малец. Сто одиннадцать, раз тебе настолько неймётся! Расставляй. Мужчина рухнул в кресло отдышаться и полюбоваться азартным смельчаком. Гюнтер невозмутимо стряхнул со лба монетку и расставил шары, после чего аккуратно их разбил. Тут же примерился и ударил по первому шару. Тим вступил в игру, вырвав себе фору в несколько лёгких шаров. Правда после лёгкой добычи он оказался в тупиковом положении и смог только отогнать два шара от общей кучи ближе к другому краю стола. Гюнтер снова подошёл к столу и словно бы сам удивился, когда аккуратно, один за другим закатил все положенные шары. — Ох... Кажется, на сей раз я выиграл, — улыбнулся немец. Тим и так с каждым новым шаром смотрел на партию всё более и более удивлённо, а сейчас и вовсе был ошарашен. — Это невозможно. А не робот ли ты часом, а? — мужчина кулаком ткнул в живот Гюнтера. «Бестолочь ты, а не робот. Хоть это и было красиво», — заявил Корбин. Гюнтер только успешно выдохнул от тычка и мягко отбросил руку Тима от себя. — Мне просто иногда везёт. Так я это забираю? — немец потянулся к деньгам. «А вот сейчас может заартачиться». Тим прекрасно понимал, что такого везения не существует, и ему просто попался заносчивый спортсмен. — Ублюдок ты, бесчестный. Подавись. В Гюнтера полетел кий и небрежно скинутая со столика пачка денег. Парень вместе с друзьями ушли вглубь бара в один из тёмных углов, чтобы тихо заглушить неприятность и забыть о ней. Гюнтер только развёл руками, собрал деньги и вернулся к Ворону. — Двигаем дальше? «Пока никто больше не заинтересовался феноменальными способностями? Ага. Лучше валить. Но больше так не делай. Мы должны быть незаметны. А не делать вид, что вероятность один на пятнадцать миллионов — это нормально». — Погнали. Я как раз отдохнул. — Кстати, а как мы двинемся дальше? — заинтересовался Гюнтер, когда они уже покинули бар. — Тут неплохо, но надо бы в сторону городов. — Посмотрим. В любом случае без денег мы бы только вплавь могли покинуть остров. Не, ну мы можем. Но там уже люди могут заметить. Они вышли к центру городка и стали изучать таблички. — Туда. Обычно между островами курсируют самолёты. Если и не в качестве пассажирных перевозок, то хотя бы арендовать можно попытаться. Гюнтер согласился, и уже через пятнадцать минут были на небольшом аэродроме, который, к их огорчению, сейчас пустовал. — Подождать придётся, ничего не поделаешь, — сообщила им девушка в форме работника аэрослужбы, спокойно читавшая какую-то газету под зонтиком. — Вернётся часа через три борт, сможете его нанять. Тридцать баксов один пассажир, полсотни на двоих, если у кого-то из вас есть лицензия пилота. «И где мы тебе раздобудем лицензию, Щеночек? Надо найти того, у кого мы её сопрём». Корбин поблагодарил девушку и отошёл. — Ничего, три часа где-нибудь отдохнём и вернёмся. «Можно ещё теплоход поискать. Хотя я ни одного на горизонте не видел. Всё-таки это слишком дальняя дыра. А самолётик этот чей-то личный, судя по всему, просто этот кто-то решил немного денег отбить». «Мне вот чипы не дают покоя, — сообщил Гюнтер, присматривая пока, где можно будет потом передохнуть. — Это похоже на способ оплаты и идентификации в одном флаконе. В том числе та самая лицензия может так подтверждаться. Да и очень вероятно, что на материке бумажки вообще не в ходу. Тогда нам точно нужно что-то подобное уже сейчас». «Я самую малость не программист. Я могу тебе только палец отрубить и пришить чужой. Ладно... сначала надо бы найти хоть кого-то кроме бармена, кто этим пользуется. Пронаблюдать. Подключиться к каналу связи, по которому они что-то передают по этому чипу. Знаешь, а с этого и начнем. С людьми я плохо лажу. Где по-твоему в том баре могла располагаться электрощитовая? Или там коммутатор. Да хоть что-то электрическое?» «Крыша, — Гюнтер кивнул на декоративную трубу, из которой торчало несколько "усов". Думаю, это нечто вроде антенны». «Не то... Надо коробка с проводами. Сейчас кое-что попробую, если нет, полезем на крышу». Тем временем они дошли назад к бару и стали обходить его. Около задней стены был щиток. «Вроде этой». Корбин взялся рукой за провода и стал мысленно настраиваться, подбирать частоту. — Вопрос, конечно, глупый, но магнитика не найдётся? И сапог резиновых. Ворон криво усмехнулся. — Мне бы это... наводку сделать. Благо кабели не экранированные. А ещё это будет больно для нашей с тобой природы. — Откуда? — развёл руками немец. — Если только купить. Но выглядеть такая покупка будет странно. А насчёт боли сам знаешь. — Ещё более странный вопрос, а мы сами можем производить электромагнитные волны? Корбин задумался, щёлкая между пальцев легкий разряд тока. Он же как-то этот трюк с электричеством проворачивал из раза в раз. Правда в изоляции на обуви. — Так... Раз ты любишь боль, а я думать, то так и сделаем. Ворон взял руку Гюнтера, мысленно настроил мощность излучения и приложил его ладонь к проводам. Стал слушать поток данных. «Ох, я надеюсь, они часто этой хренью пользуются. Я не хочу смотреть на этот поток бесполезных данных вечно». — О! Что-то есть! По крайней мере это похоже на транзакцию. Ворон отцепился от Гюнтера и проводов и удовлетворенно опёрся о стену. Гюнтер только раздражённо пошипел, но он был скорее раздражён слабостями своего тела, а не Корбином. — Ну так что в итоге? Получится что-то полезное из этого сообразить? «Пошли отсюда, пока на нас не подумали, что мы справляем нужду за углом». Корбин увёл Гюнтера хоть куда-нибудь и по пути анализировал и структурировал полученную информацию. Для упрощения понимания и визуализации он достал планшет и стал показывать. — Похоже, что ты прав, и они это используют для идентификации и для оплаты. Скорее для идентификации при оплате, при любом официальном взаимодействии. Это как роспись, паспорт и кредитка в одном пальце. Хм... электронная подпись. Точно. К которой зачем-то привязан счёт. Сам чип подделать проще простого. Он производит одностороннее вычисление. Для человека сложное, для самого простенького процессора — мелочь. На другом конце... в банке, в базе... что у них там есть, делают то же самое, а потом сверяют. Проблема в другом: нужно знать последовательность, с помощью которой вычисление и проводят. Ключ... Долго объяснять, я это тоже минуту назад ещё не знал. Подобрать этот ключ и пол века назад можно было только используя огромные мощности... Корбин коварно улыбнулся. Вдвойне коварнее, чем обычно. — Нужно найти человека, у которого точно есть лётные права, не местного, но и не слишком видного. Потому что подделаем его чип — станем им самим для системы. А это уже риск вызвать подозрение, если один и тот же человек будет совершать транзакции с разных уголков материка. Наше счастье, что во всей этой прекрасной системе не сверяют данные человека с его лицом. Не придётся менять внешность. Но тем не менее, подходящего человека ещё поискать стоит. Двух человек. Гюнтер прищурился на солнце и почесал переносицу. — Даже не знаю. Быть может, на фермах кто-то живёт, кто давно не при делах. Но мы можем искать сто лет, а у нас осталось два с половиной часа. Впрочем... давай заберёмся на какой-нибудь холм. Корбин развёл руками, мол дело ваше, и отправился в сторону холма. Он не очень верил в успех операции, но уже успел загореться азартом и любопытством. — Да ладно, не прокатит — нас ждёт увлекательный тур по местным правоохранительным органам и тюрьмам. А там и братца недолго встретить. Вообще было бы неплохо этими самыми органами и прикинуться, сделать вид, что нам вот очень срочно нужно провести проверку и в рамках неё необходимо, чтобы потенциальная жертва провела своим пальчиком над сканером, чтобы удостовериться в её личности. — А потом дадим по балде и тело, очнувшись, подаст жалобу, в результате проверки по которой выяснят, что мы никакие не копы? — Гюнтер тяжело вздохнул, забравшись на холм. — Я хочу попробовать немножко пощупать мысли. Может выцеплю лётчика. Корбин недовольно замолк и отвернулся, предоставляя Гюнтеру возможность делать, что ему вздумается. Он пока углубленно изучал весь доступный ему материал по теме. Гюнтер, проигнорировав поведение Корбина, встал на самой высокой точке и закрыл глаза, сканируя мысли окружающих. В основном такие мирные и скучные, что прямо тянуло не то зевнуть, не то блевануть от мысли, что вот они тут мирно сидят, а где-то люди с трудом выживают и знают, каков на самом деле современный. Мир. Наконец он зацепил нечто интересное. — Да толку-то теперь? Кому нужны теперь эти полёты? — Да, ты прав... раньше как-то по молодости хотелось на материк, там, экзотики, на Грань посмотреть, немножко за неё... а теперь уже и не хочется. Хотя мог бы, мог! Пожизненная, мать её, лицензия... Гюнтер ещё немного послушал, потом встряхнулся. — Вон в ту сторону. Ферма страусиная. Там пара мужиков обсуждает дни былые, когда они летали далеко и долго. И упомянули пожизненную лётную лицензию. — Местные, значит... Надо подумать, что могло бы понадобиться двум туристам на страусиной ферме? — поинтересовался Корбин уже на ходу. — Мне нужно подержать его за руку. Чем дольше, тем лучше. Скажем так, очень долгое, горячее рукопожатие. Лишь бы нужную руку дал. Это я так, запасные планы обдумываю. Как считаешь, острое желание посмотреть на страусов — это нормально? — Ну, — Гюнтер потёр затылок. — Теоретически, если это ферма, то туда заходят и покупатели, любители яишенки, которая с одного яйца человек на десять. Ну и перья тоже могут продаваться. Так что можем и типа посмотреть пёрышки-яйца зайти. — Тоже вариант... Корбин нахмурился и невесело посмотрел на горизонт. Как-то он с социальной точки зрения совсем не подготовился. Он больше планировал по лесам, да пустыням гулять, а не людей обворовывать и забалтывать. Ферму окружал простой деревянный забор с железными воротами и кодовым замком на калитке. — Поразительная защита. Захочешь проникнуть, не проникнешь, — с издёвкой сказал Корбин и нажал на кнопку звонка. «Остынь. Сам говорил, это захолустье. Я даже не особенно удивлён». — Чем могу помочь? — поинтересовались из интеркома. — Хотели бы купить яйцо у вас. Вы ведь продаёте их? — Заходите. Только не подходите близко к забору слева. Птицы этого не любят. «Угадай, какой стороной я хочу пройти». Веселье Корбина было слышно даже мысленно. Прошли они, разумеется, как положено по правому краю. — Здравствуйте, уважаемый. Простите за быть может не очень ранний визит. Нас с другом осенила мысль, что нам позарез хочется страусиного яйца. Ворон протянул ладонь для рукопожатия и приготовился считывать очень быстро, точно и незаметно. — Здрасьте-здрасьте, — внешне не сильно молодой мужчина пожал протянутую руку. — Хорошо, у меня как раз свежие есть, притом разного размера. Во взгляде его при этом Гюнтер прочитал лёгкую тоску от того, чем приходится заниматься на закате жизни и того, что приходится притворяться не особо умным торгашом. — Ох, спасибо. Спасибо, — Корбин продолжал горячо пожимать руку торговца. — Вы уж простите. Для вас это, конечно, обыденность. А нам любопытно очень стало. И птицы интересные, и продуктов с них много разнообразных, наверное. Ещё раз простите за беспокойство. Ворон старательно изображал из себя взволнованного джентльмена. — Ох, это я увлёкся... Корбин отпустил руку и виновато кивнул головой. — Да ничего страшного, — изобразил вежливость старик, разминая пальцы руки и машинально потирая палец с чипом. — Идёмте. Он провёл их в какой-то совсем уж затрапезный сарай, где, тем не менее, стояла шикарная холодильная витрина. — Выбирайте. Если интересуют окорочка или перья, вон, в соседнем холодильнике, выбирайте. Цены тоже там. «Ну что, исследователь, возьмём яйцо? Двадцать баков всего-то. Может, в инкубатор запихнёшь, выведешь себе этого монстрика...», — мысленно поинтересовался Гюнтер, сделав вид, что приценивается к кускам выделанной страусиной кожи. «Читаешь мои мысли, Хищник. Правда мне придётся бережно таскать яйцо внутри себя весь наш поход. Но не яичницу же делать в самом деле. Эх... выпи болотной мне не хватало, теперь ещё и страус будет». — Может своей веер подарить? Будет модничать. А впрочем, ладно. Будьте добры вон то небольшое яйцо на третьей полке, — попросил Корбин, выбрав самое тёплое. Так будет хоть какой-то шанс, что зародыш не успел погибнуть в холодильной камере. — Хороший выбор, самое свежее. В итоге, после того, как Гюнтер всё-таки купил ещё небольшой кусок кожи, они вышли на улицу и снова отправились в сторону пляжа недалеко от аэродрома. До прилёта борта оставался ещё целый час. — Ну так что, попробуем пока что местный ром? — настроение у Гюнтера явно улучшилось. — Зачем тебе кожа? — поинтересовался Корбин, бережно прижимавший завёрнутое в несколько слоёв бумаги яйцо. Он всё ждал удобного момента, чтобы втянуть покупку в себя. Они дошли до очередного пляжа и вытянулись на тканом топчане. — Заказывай. Я пока... — Корбин ушёл в свои мысли раньше, чем договорил. Яйцо он уже давно спрятал и теперь химичил с данными. Вокруг было слишком людно, чтобы доставать планшет. Пришлось объяснять Гюнтеру всё мысленно. «Если не вдаваться в подробности, то нам придётся тупо перебирать значения, пока не найдём нужный ключ. Последнему человеческому компьютеру, который я видел, на это потребовалось бы сто пятьдесят лет. Технике, что стоит в баре, да и у многих местных, я так думаю, лет восемьдесят. Мне — пятнадцать, если ты подключишься — лет за семь успеем. Корбин взял фужер с напитком и затянулся крепким алкоголем. — Вкусно. Сладкий очень. «Но я знаю, у кого можно позаимствовать на время немного вычислительных мощностей. Самую малость. Буквально три-четыре датацентра с конвейерами». Корбин сейчас выглядел как шкодливый ребёнок, затеявший шалость с дворовыми котами и пиротехникой. Он сделал ещё глоток рома, с игривым «пип» ткнул себя в нос и со стеклянным взглядом опустился на лежак. — Да не знаю пока. Сделаю из неё что-нибудь. Или просто в рамочку натяну на память. «Ну дело твоё. Думаю, тебя-то он не отшлёпает за использование его мощностей». Вручив Ворону ром, Гюнтер тоже вытянулся под солнцем, иногда лениво потягивая ром и ещё реже поглядывая на брата, чтобы не отвлекать того тупыми вопросами. Можно было и немного расслабиться. Корбин очнулся спустя какое-то время с шумных выдохом. «Ка-а-а-айф!» — Не уверен, что не отшлёпает. Я как-то недооценил масштабность... Ладно, зато если он ещё не знал, куда мы намылились, то теперь точно знает. Кхм... Но ведь «что не запрещено, так разрешено»? Верно? Ворон взял руку Гюнтера и вживил чип. — Чего желаете, Оливер Куинси? — Узнать ваше имя, сэр, — фыркнул Гюнтер, и снова пригубил ром. — Ладно. Знаешь, что обидно? Что если нас не отшлёпают, то это лишь значит, что мы не можем ничего тут наворотить или изменить. — Начнёшь тут что-то воротить, я тебя сам отшлёпаю. Расслабься и ещё раз расслабься. Мы тут не за тем. Не видишь что ли? Они живут в неведении, и живут довольно хорошо. Лениво и обыкновенно. Мне тоже завидно, но не порти людям жизнь. Или ты хочешь и сюда притащить разруху и голод? Ворон серьёзно посмотрел на брата. — Хотел бы уничтожить всё, взял бы Коннора. Ладно... Если что, я Томас. Фамилию любую придумаю потом. Ливингстон какой-нибудь. Будем при необходимости по очереди пользоваться чипом с идентификатором. Надеюсь, нам он не пригодится одновременно. А устно зови Томасом. — Коннор там занят... его детки... в смысле, по нанитам которые. Отчебучил там один, внука ему сделал. Как раз Томас зовут. Но я тебе этого не говорил, и вообще ничего не знаю, — фыркнул Гюнтер. — Да нет, я и не собираюсь. Я максимум рассчитывая семян и ещё чего-нибудь полезного достать. Ну и вообще посмотреть на этот мир в пузыре... напоминает немножко твои замкнутые экосистемы в шарах. — Понравился мой аквариум? Ты начинаешь мыслить схоже. Мне это нравится... — усмехнулся Ворон и вживил и себе чип в палец. — Весь мир — тоже крохотный якобы самодостаточный пузырь для кого-то. Сиди и наблюдай, как всякие жучки копошатся. Он соорудил подобие терминала и стал проверять. — Вроде работает. Ох, не хотелось бы облажаться. Я ж по наитию действую. А имя стоит сменить. Не хочу вызывать неверные ассоциации. Или оставить? Мне нравится быть Томасом. Всегда нравилось это имя. Жаль, оно не моё. — Оставь, ничего страшного. Тот парень совсем подросток на вид, лет восемнадцать где-то. С тобой точно не спутаешь, — Гюнтер допил ром. — Неплохо. Ну что, пойдём на аэродром? Вроде через десять минут должен быть самолётик, если не опоздает. Корбин залпом допил все остатки рома, а потом глупо улыбнулся и посмотрел на Гюнтера влажными глазами. — Я боюсь. Ворон засмеялся и поднялся на ноги. — Или нет. Шучу. Давай уже выбираться на материк, а то мне надоело делать одни лишь пробы песка. Корбин задумался, что к концу путешествия будет весить килограмм двести с такими запросами. «Ворона, вынашивающего страусёнка, вызывали? Скажешь Дюку — заклюю!» «Ой, в ваши птичьи чи-чи-чи я точно не полезу. Идём». Когда они дошли до аэродрома, маленький биплан уже шёл на снижение. Гюнтер невольно залюбовался игрушечкой. — А вот и мы, — поздоровался он с девушкой. — Какой он крохотный. Надёжный хоть? — Разумеется, — девушка даже слегка обиделась. — Он улучшен по последнему слову техники. Так у вас есть лётная лицензия? — Да, у меня есть, — кивнул Гюнтер и приложил палец к предложенному терминалу. Девушка какое-то время сверялась с терминалом, потом помахала пилоту. — Пит, можешь отдохнуть! Они сами! — улыбнувшись, она снова повернулась к Гюнтеру и Корбину. — Значит так, там есть координаты аэродрома в Коене. Из Коена уже доберётесь до Канберры, там монорельсовая есть. А из Канберры уже куда хотите. Самолёт поставьте в третий ангар. Прошу оплатить тридцать долларов. — Спасибо за совет, — ворон протянул две купюры. — Как раз наличные надо использовать. «Я б не рисковал платить чипом. Надо ещё натаскать кэша». — Можно загружаться уже? Девушка ответила одобрительно, и Т-3000 загрузились в биплан. Гюнтер несколько минут разбирался с управлением, после чего с удовольствием обнаружил автопилот. Поднять борт он решил сам, что с успехом и проделал, после чего включил автопилот и задал не самую максимальную скорость. — Ну шо, летим. А зачем нам кэш там? Может там совсем вообще не в ходу. — Затем, что по местам, откуда будет вестись оплата, нас вообще запросто раскусят. Настоящий Оливер остался-то здесь. Не убивать же его. Так... на её популярные маршруты мне плевать. В Коене выходим и просто идём на юг. Австралия и раньше была хаотичным набором пустынь и национальных парков, которые чередовались друг с другом. Надеюсь, сейчас мало что изменилось.