Australis Incognita

Смешанная
NC-17
Завершён
7
автор
Размер:
258 страниц, 35 частей
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
7 Нравится 7 Отзывы 3 В сборник Скачать

Прощание

Настройки текста
Тасман крутил в руках планшет Корбина и задумчиво рассматривал потолок. Он уже и не знал, на что ему ещё посмотреть. Тяжело было балансировать между любопытством и страхом разочароваться во всём. Изуродованная, выжженная земля оптимизма ему не придавала. А вот смелые, по-своему счастливые люди — придавали, но ненадолго, а иногда и грустно становилось. Он услышал приближающиеся шаги, на удивление вновь не женские, и поспешил спрятать планшет. Правда немного не успел. — Можешь не прятать, — сообщил Уриэль, заходя в камеру. — Я же сам его тебе оставил. Кстати, интересно было ознакомиться? Свою пижонскую трость он аккуратно прислонил к стене. — Повис на неопределённости, немного не дотянувшись до разочарования... — задумчиво процитировал Тасман, прикрывая глаза. — Виснуть можно только компьютерам и машинам, — съехидничал Урри. — А ты так и не захотел стать одним из нас. Не жалеешь об этом? — Вам хорошо и без меня, а мне без вас. Так зачем жалеть? — Тасман повернулся к Уриэлю и безэмоционально посмотрел на него. — Ну мало ли... — загадочно протянул Урри. — Встань-ка, хочу на тебя посмотреть. Давно тебя мыли? — По расписанию, — недовольно ответил Тасман и оглядел камеру, будто в ней что-то могло поменяться. Он часто так делал, когда не мог понять, что ему хочется меньше, выполнять приказы, или им бестолково противиться. — И без меня хватит желающих. Тасман всё же решил встать и предусмотрительно отойти к центру комнаты. Помнится, ему пару раз удавалось минут десять убегать от мучителей. Даже весело было. — Ну, думаю, ещё разок стоит, — Урри сделал пару шагов к человеку. — Тренируешься ведь, потеешь... — Да я пока высушу все вещи после этого дурацкого дождя из потолка, снова вспотею! — возмутился Тасман, отходя на столько же шагов. — Тебе принесут сухие вещи, новенькие. Тебе понравится, — австралиец подошёл ещё ближе, слегка расставив руки в стороны. — Постель и книги... — кинул он, подныривая под расставленные руки. — Их сушить надоедает. Уриэль якобы попытался поймать пленника и искренне рассмеялся. — Ох, какой ты всё же забавный. Я скучать буду, честное слово. Ладно. Вот помоют тебя сейчас напоследок и... Тасман по инерции ещё немного пробежал, а потом резко затормозил и с ужасом посмотрел на Уриэля. — О чём ты? Ты... это к чему? — крик сменился лепетанием. Теперь он уже пятился спиной к стене, но вовсе не в привычной «игривости» для набивания цены и хоть какого-то разнообразия. Неужели его просто выкинут за ненадобностью? Убьют? Превратят? Скорее убью, но сначала мучения. Или на органы. Или самому железо вместо половины тела... — Не надо... — Что не надо? — Уриэль остановился и приподнял бровь. Тасман не ответил и лишь обнял себя руками, втянул голову в плечи. Так он чувствовал себя хоть сколько-то защищённым. Трясти его меньше не стало. «Чего ты боишься, глупый? Смерти? Так сколько раз о ней мечтал. Разве есть ещё хоть что-то, что может нас напугать? Столько боли. Столько унижения. А теперь это может кончиться», — говорил он сам с собой. Он не мог понять, с чего он взял, что именно сегодня настанет его конец. И с чего ему от этого страшно. Почему вдруг захотелось жить? Зря он смотрел на другой мир. Зря. Тасман всё с тем же ужасом на лице шире распахнул глаза и шагнул вперёд. — Вот я... стою. Душ. Всё что хочешь. Я не сопротивляюсь. Нет... Только не надо, пожалуйста. Стоять ему точно не нравилось, так что куда менее сложным показалось упасть Уриэлю под ноги и обвить руками щиколотки. Уриэль только вздохнул и с улыбкой зарылся пальцами в седые волосы Тасмана. — Ну всё, только не плачь. А то я расплачусь. А у меня слёзы чёрные. Ты испугаешься, ещё громче заплачешь... Что делать тогда будем, а? У тебя тут много вещей? Тасман напрочь не понимал, что происходит. Какие вещи? Уриэль и так прекрасно знает все его вещи, и лишь делает вид, что не видит, куда тот их прячет. — Все тут. Все мои. Что ты хочешь? — попытался он ответить на предложение самому решить свою дальнейшую судьбу. — Да ничего. Это ты подумай хорошенько, ничего не забудь. Ты же не хочешь сюда возвращаться за какой-нибудь важной мелочью? А помыться всё же надо, ты как мышь мокрый. Встань, мой хороший, — Урри даже протянул руку, чтобы помочь подняться. Тасман неуверенно, но последовал приказу встать, а поднявшись, руку так и не выпустил. Он выжидательно смотрел на Уриэля. Казалось, что вещей много, всё ж вся его жизнь, а на деле он понимал, что кроме книг с планшетом из-под подушки, да шкатулки с мелочами, в которую ему уже лет пятнадцать больно заглядывать, и брать то нечего. Урри рассмеялся и, обняв, похлопал Тасмана по плечу. — Давай, собирайся, хоть в наволочку всё сложи. Сам отнесу. А ты иди мыться, одеваться. Я тебя в машине подожду. Тасман в полной растерянности побрёл к своей постели. Он вытряхнул из наволочки подушку и стал складывать в неё свои пожитки. У японских девушек всё приданое должно умещаться в рукав кимоно. Вот и он стоял, бестолково прижимая к груди всё, что осталось за его жизнь. «Что значит "иди" мыться? Что значит "в машине подожду"? Как же так?» — Эх ты. Пойдём. Забрав у Тасмана наволочку, Уриэль взял подмышку трость и за руку повёл его вниз, к душевой. Там уже ждали санитары, из числа новых. — Иди-иди, они не кусаются, я проверял. Помоют, оденут... Жду в машине. Сдав человека санитарам, Урри подмигнул и едва не вприпрыжку отправился к своему автомобилю. Вот только новых санитаров сейчас Тасману и не хватало. Он зверьком смотрел на них, всё больше удивляясь и пугаясь происходящего. Ничто не было как прежде. То ли он не особо сопротивлялся, то ли новые санитары не знали, как с ним обращались раньше, но банные процедуры прошли в достаточно мягкой форме, после чего ему дали стопку свежей одежды. На этот раз действительно одежды, а не больничной сорочки или таких же непонятных штанов. Да и одеваться он был вынужден сам. Хороший спортивный костюм. С карманами, с замками, даже с кучей металлических элементов, которые прежде ему были запрещены. Да о чем ещё может идти речь, если ему выдали бельё, носки и солдатские ботинки? Даже блестящая безрукавка есть. И всё это далеко не безразмерное. Шили на него. Тасман вопросительно посмотрел на санитаров, но тем уже и дела не было до него. Двери нараспашку. Может бежать? Как в последний раз. Всё равно догонят, зато не так обидно помирать. Тасманский Дьявол попрыгал на месте, проверяя пружинистость ботинок. Нет, ему определённо не хочется бегать. С прежней растерянностью на лице он и побрёл сначала в раскрытые двери душевой, потом и вовсе по немногочисленным коридорам на выход к парковке. Он прищурился от яркого солнца и закрыл лицо рукой. Душа требовала насладиться первым таким моментом свободы под открытым небом за многие годы, но здравый смысл подтолкнул его идти дальше. Солнце и за решёткой так же светило по вечерам. А свобода все равно мнимая. Так что он решительно шагнул к машине и сел на край кожаного диванчика. — Ну вот, совсем другой вид, — улыбнулся Уриэль и, перегнувшись через Тасмана, захлопнул дверь машины. Выпрямился. — Эндрю, по третьему маршруту, пожалуйста. Сегодня не хочется проблем с полицией. Автомобиль мягко тронулся и, выкатившись с парковки, выехал на сельскую окружную трассу. — Отлично, — Т-3000 достал планшет из углубления в дверце и уткнулся в него. — Нравится одежда? — Да, — честно ответил Тасман. — Необычно. Только жарко немного. Всё же он привык к помещению без прямых лучей солнца и просторной хлопковой ткани, а тут прям целый костюм. И мягкий. И шуршащий верхним влагостойким слоем. И ботинки почти армейские. Отчасти одежда напоминала о его солдатском прошлом. Но разве что очень отдаленно. — Спасибо, — вдруг вспомнил он и неуверенно поблагодарил. Он не решался задать главный вопрос, зачем всё это, и куда они едут. Боялся услышать ответ. А потому предпочёл жадно рассматривать пейзажи за окном. Его раз в пару лет переселяли из камеры в камеру, так что виды немного менялись. Но сторон света всего четыре, а нового в округе ничего не строили. — Пожалуйста, — кивнул Уриэль, снова утыкаясь в планшет. Через некоторое время австралиец всё-таки отложил планшет. По-человечески потянулся... и вдруг резко притянул Тасмана к себе за одежду. — Ну ладно. Ехать нам ещё порядочно, но всё-таки нужно кое-что успеть. С этими словами он быстро развернул человека и ткнул лицом в сиденье, придерживая одной рукой за шею, а другой одновременно спуская с него штаны с бельём. Свою одежду он просто развеял на время. — Только прошу: не сопротивляйся, мой зверь. Мне уже давно не доставляет особого кайфа тебя ломать. Тасману было жаль то ли светлое сидение, по которому он бестолково засучил ногами, то ли себя. Кто бы сомневался, что так будет? Впрочем, он же и сомневался. Лучше так, чем предполагать худшее. Тасман сдавленно засопел и попытался хотя бы упереться руками в сидение, пока не придушили за то, что он постоянно соскальзывает. Он настороженно притих и ждал, не смея огрызаться и сопротивляться. — Тихо-тихо, — усмехнулся Урри и, что-то нажав, расширил сиденье, после чего ласково погладил человека по спине. — Расслабься. Просто расслабься. Смазку австралиец всё-таки использовать не стал, но сделал свой член достаточно влажным перед тем, как нависнуть над Тасманом и неторопливым, плавным движением проникнуть в него. Блаженно вздохнул и выгнулся. — Как я давно этого хотел. — Чего хотел? — попытался уточнить Тасман. Лежать стало не намного удобнее, но и то уже неплохо. Теперь он уже ладонями не столько в диванчик упирался, сколько в дверцу, чтобы не биться головой от тряски машины и толчков терминатора. Как ни странно, но приказ расслабиться он тоже как мог пытался выполнить. Вроде даже получалось. По крайней мере больно не было и можно было недовольно лежать и кусать руки. Смириться и не обращать внимания. Шум колёс и двигателя успокаивал, отвлекал. — Взять тебя, разумеется. Не в больнице и не в компании этих недоделков, — Урри тихо рассмеялся. — Прямо как в старом кино... но можно сделать ещё лучше. Легко подхватив Тасмана, он аккуратно перевернул его на спину, попутно полностью стащив обувь и штаны с бельём. Забросив его ноги себе на плечи, Урри снова вошёл, нависнув над человеком. Сам он уже не выглядел как человек. Разве только отчасти. Длинные тёмные волосы струились по спине и плечам, ярко контрастируя со снежно-белой кожей. Зрачки глаз Т-3000 стали вертикальными, а радужка окрасилась кошачьей желтизной. Острые кошачьи зубы и чёрные когти на пальцах дополнили необычную картину. Уриэль наклонился и провёл языком по щеке Тасмана. Тасман отвернулся, упираясь взглядом в сидение машины и пряча облизанную щёку. — А я только хотел было порадоваться, что хоть ты похож на нормального человека, а не как эта каракатица. Зверёк поджал губы и зажмурился, лишь бы не видеть этого когтистого демона над собой. Хотя добровольно лишить себя зрения и отдаться ощущениям было странной идеей. Он терпеливо сносил все движения, до боли сжимая кулаки и впиваясь ногтями в кожу. Дыхание все больше и больше сбивалось, а поясница наливалась свинцом от давления на неё и нарастающего механического возбуждения. — Она мертва... если тебе от этого станет легче, — Урри изменил угол проникновения и ускорил темп, руками оглаживая ноги Тасмана, аккуратно прикасаясь когтями, но не царапая. — Мне скучно выглядеть человеком, которым я был. По крайней мере, постоянно. М-м-м, как же ты хорошо всё-таки пахнешь... скучать буду определённо... но зато буду уверен, что больше тебя никто не возьмёт. Т-3000 оскалил зубы и выгнул спину, одной рукой, увлажнив ладонь, принялся настойчиво дрочить Тасману, доводя его и себя до пика возбуждения. В какой-то момент из его горла вырвался глухой звериный рык. Легче Тасману не стало от такой новости. А уж спокойнее и подавно. Сколько он не вертел головой, но отогнать фаталистические мысли или перестать стонать от возбуждения не выходило. Так одна из таких мыслей его и подтолкнула плюнуть на всё и оттянуться. — Раз уж мне всё равно помирать... — одними губами озвучил он то, что творилось в его голове. Тасман приподнял корпус и вцепился руками в плечи и затылок Урри, требовательно втягивая в поцелуй. В звериных глазах на таком расстоянии был особый шарм. Да и всё остальное казалось не таким уж нечеловеческим, если не смотреть. Тасману пришлось выгнуться, чтобы проделать весь этот трюк, что заметно усилило ощущения. Теперь он уже задыхался от жара и наслаждения, но в кои-то веки беспомощным себя не чувствовал, будто не он цеплялся руками и коленями за насильника, а сам удерживал того над собой, не давая отстраниться. Он скорее стонал Уриэлю в рот, чем целовал его, но его устраивало и так. — Умрёшь ты... точно... не... сегодня! — прорычал в ответ Уриэль, облизнув губы после ответного глубокого поцелуя. В какой-то момент он двинул бёдрами особенно мощно и, доведя Тасмана до оргазма, сам излился в его тело, выбросив из себя наниты. И обмяк, по-человечески тяжело дыша и уткнувшись носом в шею пленника. В воздухе разлился яркий аромат фруктовой жвачки. — Ты мой, Тасман. Только мой. Тасман обессиленно распластался на диванчике и мог лишь машинально перебирать непростительно длинные и гладкие волосы Уриэля, комкая их в кулаке. В заднем проходе что-то сильно холодило, так что он сам того не замечая жался к горячему телу, пытаясь уйти от холода. Впрочем, он быстро свыкся и с этим ощущением, либо же оно само прошло. — Как будто я хочу быть ещё чьим-то! — устало прошептал он, так и не передав голосом своего возмущения. — Предпочёл бы быть ничьим. Сквозь густой и звонкий туман в голове стал медленно прокрадываться запах из детства. — Почему пахнет конфетами? Или детской жвачкой из автоматов... что-то такое отдалённо знакомое, — снова говорил он сам с собой в мыслях, а получилось вслух. Урри тихо рассмеялся. — Это я пахну. Но я не вкусный. А если хочешь конфет, дам тебе с собой кулёк. Ещё некоторое время понежившись, Т-3000 мягко поцеловал Тасмана и сел, неторопливо принимая свой прежний облик. Только одет он был в мягкий домашний костюм синего цвета. Одежду Тасмана он поднял, отряхнул и отдал ему. Так же достал из-под сиденья наволочку. — Твои сокровища. Всё цело. Сейчас, через пару минут приедем.

***

— А хорошо поёшь, Волк. Вон даже птица пытается тебя перекричать, — усмехнулся Корбин, раскачивая в руке возмущённый пернатый комок. — Жаль, что штаны пропали. Ты погляди, как хорошо сидели. Правда жали в одном месте... Ворону надоело перекрикивать песни сыча, и он его свернул в комок и бросил вперёд. Птица без всяких проблем расправила крылья и мелко ими задёргала, улетая, сколько позволяет верёвка, а потом снова вернулась на руку к Корбину. — Ты гляди... едет кто-то. Не досмотрим мы наш концерт. Жаль, надо будет запись скинуть в память. Ворон поднялся на ноги и подошёл к перилам террасы, на которой они так славно с Гюнтером расположились. — Ой, жали-жали... уменьшил бы одно место, да не жаловался, — Гюнтер закинул в рот дольку апельсина и, откинувшись на диван, выглянул в окно. — Ладно, давай встречать. Гюнтеру на самом деле было дико лень вставать. Но он всё-таки пересилил себя и, зевая, вышел на террасу следом за Корбином. Как раз подоспел к моменту, когда из пафосного лимузина выбрался Уриэль, выглядящий на сей раз жутко довольным. Помахав братьям, он наклонился обратно к двери и что-то сказал. Гюнтер невольно прислушался. — Кончай копаться, приехали. Тасман уже готов был язвительно ответить: «Как раздевал, так и одел бы назад, сволочь». Он даже почти молча стерпел бы, если бы его действительно начали одевать как плюшевую игрушку или немощного старика. Пойми, что хуже. Наконец он управился с одеждой и вылез из машины, стал оглядываться. Вечерний свет уже не так сильно резал глаза, так что он с любопытством смотрел на шикарную виллу, море зелени в саду и цветниках, ну и на двух своих недавних гостей. Жаль, до них было далеко. Тасман прижимал к груди наволочку со своими пожитками, грозясь отгрызть руки любому, кто к ней прикоснётся, и шагал вперёд, подталкиваемый Уриэлем. Он как мог пытался выглядеть гордо, по-человечески, а не запуганным зверёнышем. — Ты гляди! Неожиданно... — удивлённо воскликнул Корбин. — Зачем, интересно? — Ай-яй, — вздохнул Гюнтер и улыбнулся. — Наш братец никак гуманизмом заболел? Сказал он это достаточно тихо, чтобы не услышал Тасман. Но Урри услышал, что и подтвердил, показав Гюнтеру средний палец, перед тем как зайти в дом. Встретились они уже все в нижней гостиной. «Тише ты, спугнешь. Не знаю, зачем он притащил его, но лучше, если он не передумает из-за нас». — А мы уже тебя заждались... Хорош хозяин, оставил гостей скучать, а сам уехал чёрти куда. Мы уже всех птиц пересчитали, новости посмотрели. А прислуга твоя не даёт ни на кухне похозяйничать, ни бардак тебе тут устроить, чтобы ещё долго нас вспоминал, — Ворон пересадил птичку с руки на стул и вышел поздороваться с братом. Тяжело ему было не шутить насчёт Тасманского зверька. Проще промолчать. Сам Тасман хмурился и недоверчиво смотрел то на гостей Уриэля, то на убранство помещений. Но особенно на вороньи крылья Корбина. Тот не догадался вовремя их спрятать, а теперь уже поздно было, всё равно увидели. «Ага-ага. А крылья кто не убрал? У меня хотя бы волчьих черт во внешности нет ярких, я хоть на человека похож. Но подготовить парня надо будет. А то он у меня с катушек слетит окончательно». — Я работал, я же говорил, — фыркнул Уриэль. — А вас я итак теперь на всю жизнь запомню. Пошли в столовую. Кто как, а я жутко проголодался. «Трахался что ли?» — ехидно поинтересовался немец так, чтобы и Ворон слышал. «А ты не слышишь этот прелестный запах сладостей? — так же нагло ответил Корбин обоим. А я думал вино — неуместная пошлость». «С катушек он у меня слетит, если увидит местный зоопарк. У тебя это ещё хоть как-то похоже на грустный постапокалиптический мир, в котором живут смелые и отважные люди. А крылья... прости. Это, знаешь ли, моё естественно состояние, и не всегда помню о том, чтобы их спрятать. И вообще, если он за эти дни не удосужился по планшету понять, кто есть кто, то сам дурак». Они проследовали в столовую, где их, как оказывается, уже ждал щедрый ужин. Тасман интуитивно держался ближе к иностранным гостям, не очень-то веря в их благие намерения, но всё же надеясь на то, что от них исходит меньшая угроза. — Мне тоже идти? — уточнил он у Уриэля. В этой резкой тишине ему начало казаться, что про него все забыли. «Ну и что?! Это мой человек. Немного развлёкся с ним». — Да, разумеется. Пошли. До столовой Урри довёл Тасмана снова за ручку. Там же сам его усадил за стол. С прислугой он заранее договорился, чтобы для зверька приготовили еду, которую удобно есть руками. — Ну так... о чём ты поговорить хотел? — поинтересовался Гюнтер, когда все уже утолили более-менее голод. Уриэль глотнул вина и отставил бокал. — Да я тут подумал... что Тасману не помешает на какое-то время переменить обстановку. Для здоровья и общего развития так сказать... — он задумчиво посмотрел на человека. — Поэтому возьмите его с собой. Тасман и без того восхищённо и растерянно вертел головой. Еда мало чем отличалась от привычной ему, разве что вкуснее, но вот подача, эти трое в костюмах и с приборами, всё это казалось необычным. Напоминало тот странный вечер, когда к нему пришла Осмо с вином. Ему и её-то речи казались странными, а вот это вот предложение о поездке и подавно. Что происходит? Тасман поочередно смотрел то на гостей, то на хозяина дома. «Не язвить. Не язвить. Да как тут не язвить?!» — твердил сам себе Ворон. — Я так понял, у него самого ты не спрашивал? У нас там, знаешь ли, не курорт. Опасно и тоскливо... — Ворон многозначительно покрутил ножом в воздухе. — Вот и мне интересно, — Гюнтер смотрел на люстру сквозь виноградину. — Вы оба точно готовы к этому? Ну, главным образом ты, Тасман. Хочешь погостить? Тасман стал вертеть головой с ещё большей частотой, так что Корбину не к месту вспомнились совы. — Да что ты вертишься? Едешь, или нет? — Корбин попытался ускорить мыслительный процесс Тасмана. Австралийский зверёк не был готов так быстро принимать решения, результаты которых не очень то и понимал. — Или здесь в камере под тёплым солнышком уютнее? Кормят, одевают вон как. У нас всего этого нет. — Еду! — решительно заявил Тасман, пока не укрепился в своём предположении, что Урри его просто проверяет и насмехается. — А куда? Нет, он слабо верил чужеземцам, но возвращаться в больницу не хотел уже ни за какую цену. Лучше на эшафот. Возможно, он ещё пожалеет об этом путешествии. Но он и так прожил половину жизни в бесконечно повторяющемся ритме. Гюнтер не выдержал и рассмеялся. — Oh, Verzeihung, — выдохнул он. — Отчаянный ты. В Германию. Ко мне на родину. Только француза домой подвезём. — Француз — это я, — пояснил Корбин на случай недопонимания. — Зачем крылья пришил? — тихо и недовольно спросил Тасман у человека, который решил вдруг оставить себе на память импланты. — А зачем мне их отрезали? — невозмутимо парировал Ворон. Тасман пожал плечами и посмотрел на гостей с молчаливым вопросом в глазах: «И что дальше?» — Мы сегодня, я так понимаю, отбываем? Подбросишь нас до джета, или можно ещё погулять по континенту? — спросил Корбин у австралийца. — В гости не хочешь? Ему большого труда стоило не добавить: «...надеюсь». Некоторые предложения должны оставаться лишь актом вежливости. Хватит уже с них гостей. Это приносит лишь проблемы. — Не-не-не, — помотал головой Уриэль, отвечая сразу на все вопросы, но всё-таки пояснил. — Нагулялись вы уже, спасибо. Поедим, соберёте подарки и проваливайте с миром в свою задницу. И я к вам как-то не горю желанием попасть. У вас там слишком много Коннора. Даже если его там сейчас нет. Можете что хотите обо мне думать, но меня и тут неплохо кормят. Только Тасмана не обижайте, окей? А то передумаю ведь. Джет сюда подгонят немного позже. — Надеюсь, твои гаврики нашего летуна не поцарапали, — фыркнул Гюнтер. — А то его знаешь, сколько лет берегли? Ещё с тех пор, когда никаких взрывов не было. — А хорошая идея скинуть сюда Коннора. Боюсь, он или адекватным назад станет, или земля пополам треснет от гнева. Но знаешь... я тебя не настолько недолюбливаю, чтобы такого желать. Тасман уже во второй раз удивлялся тону, с которым гости говорят с Уриэлем. Всё же он за столько лет привык к беспрекословному подчинению всех вокруг. А тут то дружеская беседа, то фамильярности. Он даже заулыбался. А может просто стал постепенно предвкушать, что вскоре покинет это место. Как же томительно ждать это «вскоре». Он с большим аппетитом стал доедать свою порцию ужина. — Так берегли, что отдали его мне? Я ж летать не умею... не, ну умею, но не на джете же! — Ну тебе ведь в итоге пригодился, — заметил Гюнтер, на сей раз уплетая булочку. — Да и всё равно заберу, не пешком же нам из Парижа до Дрездена топать. Череповато будет. Урри в свою очередь только промолчал, задумчиво глядя в окно. — А я б прошёлся... С небольшой петлёй в горы. Говорят, там даже что-то живое осталось. Но да... По воздуху быстрее. Корбин трещал как сорока, замолкая лишь для того, чтобы закинуть в рот канапе или рулетик. А всё потому, что не особо хотелось заканчивать ужин, хотя и домой охота. Он внимательно посмотрел на Уриэля. Было острое желание одной рукой обнять, поддержать, а другой ткнуть элетрошокером под рёбра, чтобы не грустил. Противоречивые, в общем, ощущения. «Что делать намерен потом? Ну и да, твой зверёк не начнёт превращаться посреди самолёта? Ты там не перестарался?» Сам Тасман с трудом боролся с желанием завалить иностранцев вопросами. Начиная с того, как далеко Париж от Дрездена, и что же там между ними, а заканчивая тем, какой у него статус во всей этой истории? Пленник? Гость? Но ведь гость и сам вправе решать, куда ему идти и что делать. Пока что он больше похож на вещь. И что с ним собираются делать? Не было бы здесь Уриэля, он быть может и решился бы в лоб спросить. Но сейчас не стоит. — Ага-ага! Живое, блин. Встретим какого-нибудь пиздакрыла, и поминай как звали, — с абсолютно серьёзным выражением лица выдал Гюнтер, покручивая в руках банан. — Но если решишь собрать экспедицию, сигналь, может у меня интересующиеся найдутся. «А какая вам разница, что я буду тут делать? — искренне удивился Урри. — Вы там, я тут. На вас не отразится определённо. Нет, не начнёт. Берегите его. Просто берегите. И верните как-нибудь». Спустя какое-то время Уриэль отвёл их обратно в гостиную. — Так. Это вот, собрал немного. Я подозреваю, вы итак много набрали. Так что так, по мелочи. Вот, яйцо ещё одно страусиное. Я думаю, всё-таки пригодится страус другого пола к тому, что уже выведется. Корбину резко расхотелось жалеть братца. Сам справится как-нибудь. А ведь просто спросил. — Спасибо. Уж прости, что из подарков только неприятности. Чем богаты, так сказать. А страус пригодится. Распугает всех недовольных. Тот ещё динозавр... — Ворон добродушно усмехнулся и изобразил рукой страшного страуса. Ему было приятно, что Урри расстарался даже пол зародыша определить. Нет, ему было немного неловко за свое противное поведение, наглость и единственный подарок, и тот с насмешкой, но разве что немного. В конце концов он не врал, у него нет ничего, чего нет у австралийца. Проблемы, радиация, мутации и ещё немного проблем. Тасман обнимал себя руками, прижимая к груди наволочку, и с любопытством и непониманием смотрел на взаимоотношения людей и терминатора. То шутят, то чуть ли не ругаются, то вроде бы даже мило воркуют. Что происходит? В половине мест разговора ему хотелось тоже вставить что-то едкое или напомнить, что он тут не совсем чучело животного с охоты, и они как бы о нём говорят. Но умом он понимал, что его судьбу и без него решат, тем более, что он совершенно не знал, что самому делать со своей жизнью, даже если он мог бы прямо сейчас выйти из этого дома и пойти, куда вздумается. Разобравшись с подарками, Уриэль лично проводил братьев и Тасмана к доставленному к его дому джету. Проследил, чтобы они действительно загрузились и отступил подальше, прощально махая рукой. Корбин лениво покачал пальцами в крохотное окошко иллюминатора. — Как же я устал. Ничего ж не делали... а домой страсть как хочется. Знаешь, ну их к чёрту эти путешествия. Русских и Азию раньше следующей жизни точно не навещу. А вот к тебе может ещё загляну как-нибудь. Лишь бы без шума и спецэффектов, — Ворон блаженно вытянулся на скамейке пассажиров и перевёл взгляд на Тасмана. — Помаши уже лапкой ему. Только не слишком радостно, а то мало ли, влетит попрощаться. Австралийский трофей быстро и сдавленно дёрнул рукой напротив окна и поспешил скрыться в тёмной части джета. По тому, как он хмурился, пряча за совсем ещё не возрастными морщинами глаза, и сжимал поочередно руки, было понятно, насколько его мучает масса вопросов. Военный самолёт вызывал приятную ностальгию и тревогу. — Да давай уже, говори. Смелее, — подтолкнул его Корбин. Гюнтер, в свою очередь, тоже махнул рукой и достаточно быстро поднял птичку на заданную высоту. На сей раз на нём были наушники, и, пока они летели над Австралией, немец чинно следовал указаниям местных диспетчеров. Лишь вылетев за Грань, он поставил машину на автопилот и, размяв затылок, развернул кресло к пассажирам. — В самом деле, не стесняйся. Что-то, наверно, лучше уже сейчас прояснить. Какие у тебя вопросы? — Что со мной будет? — выбрал он наконец из десятка вопросов самый волнующий. Тасман смотрел на удаляющийся берег Австралии. Он-то ожидал с неба увидеть весь континент, как маленькую кляксу в море, а вышло так обыденно. — А что тебе хочется, чтобы с тобой было? — Корбин продолжил отвечать вопросами на вопрос. Особенно в случаях, когда с ответом ещё не определился. Гюнтер тоже выглядел слегка озадаченным. Пожал плечами. — Ты же вроде сам захотел с нами. А чего конкретно хочешь? — Да вообще неловко немного вышло. Он хотел с нами, мы Урри уговаривали забрать с собой или даже выкрасть, и кто ж знал, что он согласится. Только забыли придумать, зачем нам всё это, — Корбин пожал плечами и бестолково ухмыльнулся. Тасман молчал и раз за разом завязывал и развязывал узелки на шнурках в капюшоне. — Я планировал вернуться к людям, с которыми всё это начал много лет назад. Раз уж они до сих пор не забыли меня. Зачем-то. Освоиться... Ну, и продолжить начатое. Собрать силы. Разведать... —Тасман говорил сухо и почти без эмоций, скрывая и трепет мечтаний о будущем, и пафос планов по свержению врага, и неуверенность в себе. — Да уже не важно. Скажите честно, всё что там было на фотографиях — правда? «Конечно, мне и ответят, не солгав». — Правды не существует. Есть лишь факты и точка зрения на них. А «правду» создают из хитрого манипулирования этими фактами. Я ж не знаю, на что ты там успел насмотреться, и о чем ведёшь речь. — Все «мои» люди в джунглях с копьями из пальмы? — спросил Тасман с надеждой на отрицательный ответ. — Ну, мы же всех-всех не видели, — хмыкнул немец. — Может и не все. Но согласен, против машин это оружие... хреноватое. — Они весьма мило растят овец, радуются солнцу и дождю и не лезут на рожон. Хотя выглядит это как путь деградации. Да, я понимаю, что тебе по старой привычке солдата и ввиду накопившейся ненависти к Уриэлю и его... эм... созданий, по другому не назовёшь, хочется костьми лечь, но хотя бы попытаться всё это сжечь и разрушить. Но это глупо, уж прости. Отговаривать не буду. Твоё право. Всё равно ты вернёшься ещё в Австралию. Давай так, мы просто тебе покажем мир, в котором люди всё-таки легли костьми и стали всё рушить, а дальше как знаешь. Да и с технологиями современными познакомишься. Не всё ж палки камнем точить. Если что-то и делать, то изнутри, интегрировавшись в общество, а не возведя баррикады. А там, глядишь, и новые планы на жизнь появятся. Не заметишь, как всё и поменяешь постепенно. Не, я не спорю, я очень субъективен, и сейчас за цветущий рай переживаю больше, чем за милое утопичное общество или Уриэля. Но всё же, поверь мне, вы просто не видели Ада на земле. Корбин жестикулировал и вдавался в слишком эмоциональные описания по время своего монолога. Ему даже казалось, что говорит он сам с собой и для себя же. — Да плевать на ваш Ад! С чего вы взяли, что ради палящего солнца мы вдруг должны согласиться отрезать конечности во славу машин?! — прервал его Тасман. — По кочану, блин, и по капусте! — буркнул Гюнтер, скрестив руки на груди. — Выдумали, блин, пока сюда летели. Так, короче: ты в планшете ковырялся? Ковырялся. Кто мы такие — знаешь? Или не допёрло ещё? — Лучше сами скажите, — бросил Тасман. Он отказывался признавать свои догадки. Так же, как и признаваться, что смелости разузнать всё у него не хватило. Он-то полагал, что томиться в темнице сырой ему ещё долго, и лучше некоторых вещей не знать. — Братья мы этому вашему удоду, который Уриэль, — сообщил Гюнтер. — Терминаторы. Модель Т-3000. Также нас называют Тенями. А стал я лично таким потому, что Скайнет, он же Алекс, он же тот самый самозваный железный австралийский бог, на раз мимоходом завернул мне мозги в крендель. И да, блин, я пошёл «за солнышко» отрезать конечности! Корбин зажмурился от такого откровения и из-под ресниц наблюдал за реакцией австралийца. «Сама учтивость. Как будто трущобный пёс облаял». — Просто прекрасно! — зашипел Тасман и звучно выругался. — Вот просто объясните, на кой хрен я вообще жив? Ну облажался я кучу лет назад, ну и всё. Пал бы на поле боя. Нет же, ставят опыты, хотят сделать такой же тварью черномазой, теперь вообще в пинг-понг межконтинентальный играют. Тени, солнышко, конечности. Хоть вы объясните, я-то тут зачем? — Потому что кое-кому нравится собирать психов по всему земному шару, поздравляю, ты в коллекции, — едко ответил Корбин. — Не отстанут от тебя. Смирись уже. — Во-ро-он! — протянул Гюнтер, откинувшись на кресле. — Тебе мало перья щипали, а? Ты ещё скажи, что я его должен к Джону в Америку отвезти. А что касается тебя, человек, то мы тут вообще не при делах. Мы вообще к вам отдохнуть и хоть раз за всю жизнь то самое солнце увидеть без облаков прилетали. Нет, торкнуло, жалко стало, блин. Я думал, ты рад от него свалить, чтоб хоть недолго никто на твою задницу не покушался. Чёрт, хоть бы напал кто на Новую Швабию, чес слово. У меня походу уже глюки от отсутствия нормальных дел. — А я вот тешу себя надеждой, что на мой зоопарк никто не нападал. Достало уже на четыре фронта играть... — лениво протянул Корбин. — И отстань ты от моих перьев. Всю жизнь только и слышу «демон» и «ощипать». Ворон снисходительно посмотрел на человека. — Слушай, мне тоже показалось идиотизмом, что Урри бестолково держит тебя в плену. Смысла в этом мало. Пленники должны быть или ценными, или полезными, а ты, прости, одуванчик в каменной вазе темницы. Считать умеешь? Что ты потерял? Мягкую постель, регулярное питание, редкие письма с джунглей и привычную рутину. А что обретёшь? Разнообразие, приключение, будем надеяться опыт, а также отсутствие заносчивого холёного терминатора-аристократа. Я тоже недолго буду мозолить глаза, не волнуйся. А Гюнтер хороший... когда спит зубами к стенке. На самом деле хороший. Более того, он верно сказал, хоть и прямолинейно, никто тебя здесь мучить и насиловать не будет. Что хочешь, то и делай, пока дали такую возможность. Ещё вопросы остались? Тасман вновь нахмурился и плотнее вжался в угол, подгребая под себя ноги. Его немного трясло то ли от возмущения, то ли от холода. Да и больше он говорить не желал. Если вдуматься, то злить «добреньких» братьев монстра — не самая здравая идея. Это Уриэль с Осмо в некотором смысле любили его бредни и огрызание. Ворон внимательно посмотрел на человека. — Этот дурень совершенно не представляет, как мы там живём вне вашего мирка. Ещё б в гавайские плавки нарядил. Ладно, привыкнешь. Корбин «достал» из-за ящиков пальто и укрыл им дрожащего человека. В сочетании с армейскими ботинками стало даже похоже на шинель. Тасман кивнул в благодарность и укутался по самый нос. На высоте заметно холодало. — А что там с едой? Что не так с регулярным питанием и постелью? — Ну, скажем, с натуральными продуктами у нас туго, — хмыкнул Гюнтер. — Так что не до изысков. Ну и, собственно, у меня на базе хорошо ест тот, кто хорошо работает. Ну и постель будет пожёстче гамака.
По желанию автора, комментировать могут только зарегистрированные пользователи.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.