Они отняли у меня всё… Во мне нет страха… Все, кто презирал меня — устыдятся и опозорены будут… Те, кто шёл на меня войной — сгинут… Я обрету силу, высшую цель… И я добьюсь триумфа… © Жажда скорости.
***
«Боже мой, что же я делаю?» Гриффин спускается по лестнице в подвал в сопровождении лысого мужчины-охранника и женщины, о которой до недавнего времени она лишь только слышала. И так бы всё могло продолжаться, если бы миссис Кетсия Колхун не решила с ней встретиться, чем сначала вызвала удивление блондинки. Только после подписания договора о неразглашении девушка узнала для чего была приглашена: речь шла о слиянии компаний «Гриффин&Vita-Индастриз» и «Аeternitas»*. Только вот это отнюдь не обычная процедура, ибо бывший глава «Аeternitas» поступил таким образом, что во главе компании может встать лишь его единокровный наследник, а вот с этим как раз большие проблемы, ибо единственный человек, который имеет право на кресло генерального директора, не в состоянии управлять, поэтому и соблюдена подобная секретность. В свете этих событий, предложение миссис Колхун состоит в том, что Кларк вступит в фиктивный брак с наследником, под эгидой которого и произойдёт слияние, а в результате Гриффин встанет во главе объединённой компании. Только вот блондинка не совсем понимает, какой интерес в этом для миссис Колхун… Спустившись с последней ступеньки, Кларк останавливается. Впереди огромное окно, в котором виден неяркий свет. Как раз туда и подходят Кетсия и её охранник. — С вами всё хорошо? — интересуется женщина, видя, что блондинка мешкает. — Да… просто немного нервничаю. — Понимаю. Вероятно, раньше вам не приходилось участвовать ни в чём подобном. — Точно. Глубоко вздохнув, Гриффин подходит к миссис Колхун. Она сама не знает, чего ожидает, но, видя через окно шатенку, сидящую на одном из стульев и опершуюся локтем о стоящий рядом стол, несколько разочаровывается, пока не понимает, что та смотрит прямо на неё пронзительным, ледяным взглядом. — Она… нас видит?.. — обеспокоенно задаёт вопрос Кларк. — Нет. С её стороны расположено зеркало. — Тогда почему она так смотрит? — Вам не по себе? — Слабо сказано. — Не придавайте этому значения. Я же говорила вам, что она шесть лет лечилась в психиатрической лечебнице. Сейчас у неё ремиссия, поэтому мне и позволили её забрать, так что не бойтесь, она не опасна в данный момент. Всё, что вы наблюдаете, так это побочный эффект от предписанных ей препаратов. Слова миссис Колхун не успокаивают, а лишь заставляют больше нервничать, ибо, если это и правда реакция на воздействие лекарственных средств, то, вероятно, сильнодействующих. — Зачем вам нужны такие сложности? Вы могли бы сами управлять компанией, как опекун вашей дочери. — К сожалению, нет. Мой дорогой супруг, ныне почивший, исключил всякую возможность того, чтобы я могла взять управление в свои руки. Даже будучи опекуном, я не имею власти над компанией просто потому, что в её уставе записано, что супруга или супруг главы компании может занять место генерального директора при одном единственном условии — если сам глава подпишет и нотариально заверит распоряжение об этом. Питер давно умер, поэтому никто не может дать мне подобного разрешения. — Но это же абсурд… ведь никогда не знаешь, что может случиться в будущем. — Пожалуй, вы правы, но на момент составления устава наследников у компании было куда больше, поэтому Питер решил, что проблем не будет. Но вот только после его смерти наследники начали умирать: сначала Линкольн — старший брат Александрии, который и должен был изначально занять кресло генерального директора; затем начали погибать их кузены и кузины — дети брата Питера и он сам. Один за другим, будто мрачные тучи сгустились над домом Колхунов. — Господи… хорошо, что ваша дочь всё ещё жива, — Кетсия косит на блондинку хмурый взгляд. — А если бы совсем никого не осталось, что было бы с компанией??? — Её бы закрыли. — Вы серьёзно?! — К сожалению. Это тоже прописано в уставе. Мой муж смеялся над этим пунктом, говоря, что подобное может случиться, только если грянет конец света и всё живое будет уничтожено. Гриффин опускает взгляд. Она мало что знает о семье Колхун, поэтому больше половины из рассказа женщины слышит впервые, но только не про смерть Линкольна. Шесть лет назад об этом сообщалось во всех СМИ. Кларк как сейчас помнит, что труп парня с перерезанным горлом нашли в ванной, полной его собственной крови. Кстати сказать, происходило это всё как раз в этом доме, в котором они сейчас находятся. От мыслей об этом блондинку передёргивает, поэтому она спешит сменить тему. — Так что… вы думаете, что ваша дочь подпишет распоряжение на право главенства в отношении меня, если мы будем в законном браке? — Ей не нужно будет ничего подписывать. Слияние аннулирует пункты устава обеих компаний, потому что создаётся новое предприятие, с другим названием. — Ясно. Дело попахивает аферой, поэтому Кларк начинает сомневаться. Мотивы Кетсии проясняются, но не слишком. Всё ещё не видно очевидной выгоды женщины. — Отлично. Мы с вами поможем новой компании твёрдо встать на ноги. Она покорит весь мир. — Мы?.. — Я состою в совете директоров и хотела бы в нём остаться. — Оу… Миссис Колхун переводит взгляд с дочери на блондинку. Бледно-серые, почти прозрачные глаза зрят вглубь, и женщина понимает, что Кларк сомневается. — Вы можете отказаться, мисс Гриффин. — Я хочу немного подумать. — Боюсь, особо нет времени думать. Нельзя предугадать, когда случится рецидив. — Я понимаю. У меня сейчас всё непросто… — блондинка холодными пальцами нервно потирает висок. — Не знаю, что правильно… А после свадьбы я должна буду жить с ней? — Нет. Через пару дней вы подпишете разрешение о заключении Александрии в психиатрической лечебнице и больше никогда её не увидите. Брачный договор, который вы подпишете, будет такой же претенциозной формальностью, как и свадьба, а также всё ей предшествующее. — А если не будет основания для отправки в дурдом? — Всё равно. Так или иначе, она больной человек, а таким лучше находиться там, где им смогут оказать нужную помощь. Кларк удручённо закусывает губу. Сам по себе план ей не очень нравится, но слияние… слишком заманчивое предложение, чтобы не рискнуть его принять. — Вы можете встретиться с ней. Я прекрасно понимаю, что вас пугает подобное предложение, особенно после того, что что вы уже знаете. — Когда?.. — Сейчас. Не думаю, что есть смысл оттягивать, — женщина вводит пароль и электронная панель загорается зелёным: дверь открыта. — Заходите. Блондинка ошалелым взглядом смотрит на дверь, медленно подходит к ней и, поглубже вогнав воздуха в лёгкие, дрожащими пальцами открывает её. Страшно. И не только из-за того, что Кетсия говорила о своей дочери, а также опираясь на информацию, которую нашла об Александрии в сети. Всё это прочитанное и прослушанное уже бы могло заставить нервничать, но, хуже того, Кларк думает, что её потенциальная невеста может быть эмоционально нестабильна, а значит, находиться рядом с ней не слишком-то безопасно… И вот Гриффин входит в комнату. Дверь за ней сразу же закрывается, заставляя вздрогнуть и обернуться. Мурашки бегут по спине. Даже то, что снаружи миссис Колхун и её телохранитель наблюдают за ними, совсем рядом, за тем большим зеркалом, расположенным справа, не особо успокаивает. Блондинка продолжает стоять у двери, сосредоточен взгляд на мисс Колхун. Та, хоть и не смотрит на неё, да и зачем-то уже успела нацепить на голову капюшон с кошачьими ушками от её домашнего костюма, всё же вызывает резкую нервозность. Вероятно, это в большей степени из-за того, что Александрия так спокойно ведёт себя в этой жуткой комнате: стены вокруг ярко-белые, аж глазам смотреть больно, за исключением стены с огромным зеркалом, в котором отражаются все остальные стены, освещённые едким неоновым светом, ввинченных в потолок ламп; посредине комнаты стоит небольшой, но пустой и одинокий стол, за которым поставлены два стула, на одном из которых восседает шатенка. И всё… Борясь со страхом, Кларк аккуратно, буквально по стеночке, обходит стол вместе с сидящей за ним мисс Колхун, становясь строго напротив неё, и когда Гриффин замирает на месте, то шатенка резко поднимает голову, насквозь пронизывая ту холодным, колким взглядом, вынуждая нервно дёрнуться. — Я выгляжу настолько устрашающей, что ты решила, будто будет безопаснее держаться на расстоянии стола? — нарушает тишину шатенка. От её ледяного голоса у Кларк спина покрывается холодным потом. — Глупо, ибо если я вдруг захочу, то с лёгкостью его перепрыгну. Другой вопрос, что у меня нет колюще-режущих предметов. А жаль. Блондинка, распахнувшая в ужасе глаза, громко сглатывает скопившийся в горле ком, уже несколько тысяч раз прокляв свою алчность, которая довела её до этого. — Меня зовут Кларк, — поборов ужас, произносит Гриффин. — Хмык, моё имя при рождении выбрала мать, но отец не хотел с этим мириться, поэтому придумал уменьшительно-ласкательное от надменного «Александрия» — он всегда звал меня Лексой, и я предпочитаю, чтобы ко мне обращались именно так. Блондинка кивает, словно китайский болванчик, отводя взгляд в сторону зеркала, за которым стоит Кетсия и её телохранитель, как бы желая найти у них поддержку, но видит лишь только своё напуганное отражение. «Хватит. Она же ничего не сделает мне. Так чего я так боюсь?..» Решив, что спрячет страх подальше с глаз, Гриффин ещё раз нервно сглатывает скопившийся в горле ком и делает подвижки в сторону второго свободного стула, но шатенка её останавливает. — Не садись. Тон Лексы требует подчинения, и Гриффин не смеет ослушаться, словно кролик, загипнотизированный удавом. — Ты пришла, чтоб помолчать? Знаешь, в психушке у меня была почти что одиночка, как в тюряге, так что я намолчалась там на всю оставшуюся жизнь. — Кхм… а почему ты попала в психлечебницу? — А что сказала по этому поводу родившая меня женщина? — Она… так она и вовсе не распространялась… Александрия закусывает губу, отводя взгляд, за что благодарна ей бедолага Кларк, получившая возможность свободно вздохнуть, словно до этого на её груди лежал огромный пресс, мешавший экскурсии грудной клетки. — Что же… ты сделала домашнюю работу? — снова взгляд пронзает блондинку, и незамедлительно от той следует нервная реакция. — Наверняка, как и положено хорошей девочке. Я бы тоже тебя прогуглила, если бы мне дали доступ в интернет. Но я знаю, что в сети писали обо мне, когда я ещё попадала на обложки жёлтой прессы. Меня называли стервой с деньгами и властью, ведь я творила всё, что только было доступно мне, как золотой девочке. Но меня закрыли не из-за так часто возникающей у таких, как я, зависимости или, мать их, чёртовых нервных срывов. Нет. Моя семья решила, что лучше поместить меня в дурдом и скрыть этот факт, нежели бросить тень на гордую фамилию, запятнав тем, что один из отпрысков семейства будет сидеть за решёткой, ведь это я убила своего брата, будущего главу «Аeternitas». На этих словах у блондинки всё внутри словно обрывается. В голове пульсирует только что прозвучавшее признание, от которого хочется бежать поскорее отсюда и больше никогда не возвращаться, но ей не двинуться с места. Страшно сделать даже какое-то неловкое движение, ведь она в одной комнате с человеком с неуравновешенной психикой, к тому же, у которого есть опыт убивать. Ещё один полный мольбы забрать её отсюда взгляд, обращённый к тем, кто стоит за зеркалом, на этот раз осечён шатенкой. — Не надо туда смотреть! — резкое восклицание Александрии, воинственно подавшейся вперёд и облокотившейся о стол, заставляет Гриффин вздрогнуть. Хочется стать невидимкой, чтобы не чувствовать, как взгляд Лексы разъедает её. — Они тебе не помогут, если я захочу что-то тебе сделать. Здесь полная звукоизоляция. Отец создал эту комнату, чтобы иметь возможность спокойно работать. Никто из них понятия не имеет, как ей управлять, а я знаю, — девушка отклоняется обратно. — Так и знала, что эта женщина не обрисовала картину так, как она есть, а преподнесла только удобную ей часть. Уверена, она и не упомянула, что когда я с твоей помощью вновь окажусь в психушке, мне сделают смертельную инъекцию, а прессе расскажут, будто бы это было самоубийство. Говорила она тебе это? Кларк несмело прочищает горло и облизывает пересохшие губы. — Я не… нет… она не… — Не удивлена, в такие планы обычно не посвящают чужих. Благо, теперь ты знаешь, в чём на самом деле участвуешь. Ты должна решить, хочешь ли ты быть причастной к убийству или же нет… Слышишь меня, Кларк?.. *** Вот уже как двадцать минут Гриффин едет в своём автомобиле, но так и не может отдышаться. Сидя на заднем сиденье своего новенького серебристого мерседеса последней модели, она напряжённо смотрит в окно, раздумывая над всем тем, что сегодня произошло. В частности, её беспокоят слова Александрии о, якобы, планах её матери на неё. Правда, когда блондинка выходит из той страшной комнаты, миссис Колхун, у которой обеспокоенная девушка спросила про судьбу предполагаемой невесты после попадания в психиатрическую лечебницу, убеждает её в том, что никакой опасности для Лексы не будет, а все её слова не более, чем выдумка нездорового человека. — Ты слишком долго молчишь, Кларк. Тебе же не отрезали язык в том чёртовом подземелье, куда увела тебя та до тошноты аристократичная женщина? Тишину нарушает Рейвен Рейес — водитель, начальник охраны мисс Гриффин и, по совместительству, лучшая подруга блондинки. Они вместе ещё со школы, правда, когда пришло время выбирать колледж, Рейвен неожиданно решила, что учёба не для неё, и отправилась служить в армии по контракту. Карьера её стремительно шла вверх, и вот за каких-то несколько лет Рейес удалось пробиться в ряды морских котиков, но пробыла она там недолго: в одной из операций её серьёзно ранили в колено, поэтому она была вынуждена покинуть армию. И чем заниматься в миру бывшему военному? У Рейвен было немного вариантов. Во время службы она приобрела несколько полезных навыков. Но если для принятия на работу с программными обеспечениями необходим соответствующий диплом, то автомехаником её взяли без проблем. Вскоре после этого Кларк, основавшая уже свою корпорацию, смогла приобрести ограниченный в плане доступности нанотехнологичекий хрящевой имплант для Рейвен, производимый «Аeternitas», и через полгода как будто и не было злополучной травмы, разрушившей блестящую карьеру Рейес. Но вместо того, чтобы попытаться вернуться в ВМС, девушка решила, что должна занять место подле подруги, чтобы защитить от всех возможных угроз, с которыми предприниматель-учёная может столкнуться. Так вот Рейвен и становится главным телохранителем Кларк Гриффин, профессионально предотвратившим нападение на неё на одном из гей-парадов, которые после этого события девушка не посещает. — Я просто задумалась, — отвечает блондинка. — Вы до чего-то договорились, или же мы потратили время зря? — Не знаю… я ещё думаю… Светофор зажигает красный огонёк, и автомобиль останавливается. Кларк нервно разминает пальцы, застывшим взглядом пялясь в окно. Видя, что посещение дома Колхунов произвело сильное впечатление на Гриффин, Рейес продолжает разговор, желая вырвать подругу из состояния задумчивой отчуждённости. — Видела уже свою суженую? Всё время, что Кларк находилась в особняке Колхунов, девушка дожидалась её в холле, ибо строгая хозяйка не позволила пройти дальше, поэтому она не знает о том, какой путь её подруга прошла вместе с Кетсией, прежде чем вернуться к ней. — Да. — И как она? Сильно изменилась? Я нашла её фотографии только шестилетней давности. Ума не приложу, как эта привыкшая к вниманию и камерам девица могла не оставить никакого цифрового следа за столько времени. Честно, я даже начала сомневаться, что она всё ещё существует. — Поверь, ещё как… — Так… ты из-за неё сейчас такая? — блондинка молчит. — Там что-то случилось? Тебе сделали больно?! — Нет… Рейвен, я не хочу принимать предложение миссис Колхун. — Ладно. И по какой причине? — Не могу сказать. Зажигается зелёный свет, и автомобиль продолжает своё движение. Рейес везёт подругу в офис, хоть сегодня и выходной день. Блондинка — жуткий трудоголик, поэтому пашет иногда даже в те дни, когда другие отдыхают. Любой, кто знаком с Гриффин, удивляется, как при такой загруженности ей хватает времени на личную жизнь. — Конечно, можешь. Я возглавляю отдел, занимающийся твоей безопасностью. Ты не то что можешь, ты должна говорить мне всё, что так или иначе касается тебя. Никогда не знаешь, откуда придёт опасность. — Нет никакой опасности. Просто мне не нравится, как выглядит вся эта ситуация, в которую мне предлагают ввязаться. Конечно, Кетсия заверила меня, что всё максимально прозрачно, но я нутром чувствую, что что-то тут нечисто. И слова Лексы только усугубляют мои подозрения. — А что она сказала? Гриффин сомневается, говорить ли о подозрениях мисс Колхун или нет. Решив, что сейчас это просто слова бывшей пациентки психиатрической лечебницы, блондинка умалчивает об этом, переведя разговор в иное русло. — Да так… Слушай, хочу попросить тебя поискать информацию о пребывании в одной из психиатрических клиник пациентки Александрии Колхун. — Ничего себе… Так тебе сватают поехавшую??? — Я ничего не знаю, Рейвен! — Кларк нервно потирает виски пальцами, словно пытаясь таким образом прибрать мысли в порядок. — Поэтому мне и нужна информация. Я хочу знать, какой диагноз поставили этой девушке. Как я смогу отправить её в психушку, если у неё какое-нибудь расстройство, не требующее пребывания в стационаре? — Вот оно что. Если тебя волнуют какие-то нравственно-психологические аспекты, переступи через них. Миссис Колхун сама знает, как лучше будет для её дочери при любом раскладе, а ты всегда мечтала об огромной корпорации, и вот она уже почти у тебя в руках. Слияние выведет твоё имя на новый, мировой уровень. Твоя мечта сбудется, так разве преступление немного покривить для этого душой? Ты же никого не убиваешь, не обманываешь. Кларк молчит. Что бы она сейчас ни сказала, её подруга найдёт тысячу аргументов, и весьма убедительных. Но девушка всё-таки хочет удостовериться, что ни одна из семейства Колхунов не навешала лапши ей на уши. — Так ты поищешь информацию? — Я-то поищу, но ты обещай, что согласишься. Я не позволю тебе сказать сейчас «нет», а потом всю жизнь жалеть. Сколько бы ты ни работала, на уровень «Аeternitas» тебе никогда не выдвинуть свою компанию, и всё рано или поздно закончится поглощением, в результате которого ты уже не будешь возглавлять созданное тобой детище, а в этой ситуации ты займёшь пост генерального директора объединённой фирмы. По-моему, думать тут не о чем. Кларк не отвечает. Слова подруги хоть и болезненны, но правдивы. Лучшего способа удержать свою фирму на плаву и защитить от других акул-корпораций, чем увеличить активы, блондинка не представляет. Бизнес жесток, и, чтобы выжить, ты должен иногда делать такие вещи, которыми не будешь гордиться…