Сириус как отец, Сириус как любовник

— Мальчики, не забывайте нормально питаться! — Мам, мы нормально питаемся, — Римус страдальчески закатил глаза. — Я за эту неделю с вами такого насмотрелась... Надеюсь, на ваше благоразумие. — Сириус, благодарю, что пригласил нас. Надеюсь, Римус не доставит тебе хлопот, пока будет жить у тебя. Чуть позже мы поможем ему с новым домом, — Лайелл на прощание пожал руку хозяину дома и крепко обнял едва стоящего сына. — И не вздумай начинать курить! — Великий Мерлин, мама, мне 27 лет! Как только дверь дома на площади Гриммо захлопнулась за мистером и миссис Люпин, Римус ощутил некоторое облегчение и, одновременно, чувство тревоги за родных. Свет уличного фонаря просачивался в щель под дверью. Маленький кусочек света, оторванный от фонаря. Словно он, Римус, оторванный от семьи. Единственная здоровая нога подкосилась и оборотень стал медленно сползать на пол. — Лунатик, ну ты... Лунатик. Люпин открыл глаза и обнаружил себя на диване в гостиной, а совсем рядом — напуганные глаза Блэка. Он сидел на полу, выдыхая сигаретный дым в лицо другу. — Как я так..? — Не знаю. Мне кажется, ты слишком набегался за эти дни. — Я волнуюсь за них. Дай затянуться. Сириус молча протянул ему сигарету. Ему нравилась эта тихая атмосфера безумия, царившая сейчас в комнате. Каждый из них был слишком погружен в свои мысли, чтобы замечать и запоминать происходящее. Гарри уже давно спал в своей комнате и некому было разрядить напряжение, висевшее в воздухе. Римус протягивал к другу дрожащую руку, возвращая сигарету, но Блэк схватил именно его руку. Просто положил свою ладонь поверх его запястья. Казалось, в таком положении прошла целая вечность, но Люпин неожиданно резко встал с дивана, схватил свой костыль и поковылял к лестнице. — Луни! Напьемся? — Давай.

***

Гарри не любил, когда от его крестного отца пахло спиртным, потому что в такие моменты Сириус больше молчал, чем говорил. Они сидели вдвоем на кухне и завтракали. Гарри уже сбегал к Римусу и понял, что с тем что-то не так. — Сири, почему Лунатик еще спит? — А... Этой ночью он хочет... Провести один эксперимент с магией и ему понадобятся силы, — Блэк с трудом выдавливал из себя слова, волнуясь за друга. Тому еще никогда не приходилось превращаться с такими серьезными травмами. При трансформации в волка кости человека ломаются, причиняя тому жуткую боль, а потом обратно срастаются. Но что будет с уже сломанной костью? Весь день Сириус вместе с Гарри убирал подвал, куда этой ночью должны были спуститься они с Римусом. «Надо не забыть про защитные, самые сильные заглушающие заклинания. Гарри запереть еще и в его спальне, на всякий случай» — рассуждал Блэк, осматривая комнату для пыток, куда в детстве частенько отправляла его мать. Находится здесь хозяину дома было тяжело, но это самое надежное место для оборотня, значит Бродяга потерпит. Как назло, Гарри долго не хотел ложиться спать, чувствуя, что намечается что-то интересное, но после пары строгих окриков крестного смирился с тем, что его запрут в комнате. В свою (и Римуса?) спальню Сириус пришел уже достаточно раздраженным, но волнительный взгляд друга в одно мгновение поставил его на место. Он сам не понял, когда Римус поднялся с кровати и молча прижался к его груди, ища поддержки. Сириус провел рукой по волосам друга, успокаивая оборотня. Они спустились в подвал, наложили множество защитных заклинаний и сели на пол в ожидании полночи. Сириус тут же перекинулся в собаку и прижался к боку друга, чувствуя страх Римуса. Когда тело друга начало покрываться серой шерстью и увеличиваться в размерах, Бродяга отошел от него и напрягся, на всякий случай готовясь защищаться. Но волк и не думал нападать, он тихо заскулил и положил морду на лапы. Видимо боль в лапе сдерживала животное от желания разорвать все вокруг и самого себя. «Неужели все настолько плохо?» — промелькнуло в голове Блэка. Он тут же подошел к оборотню и лег рядом. Всю ночь он слушал скулеж волка и не знал, чем ему помочь. Время тянулось невыносимо долго, особенно в темной комнате без окон. От каменных стен веяло холодом зимы и животные могли лишь сильнее прижиматься друг к другу. Когда волк превратился обратно в человека, Сириус подскочил к нему уже на своих ногах и заглянул в глаза друга. — Бродяга... зелье... обезболивающее... — прошипел Римус, глотая слезы. Сириус тут же снял с комнаты все заклинания и призвал зелье сверху. Он сам влил его в рот друга и тут же обнял того. Нога Римуса выглядела совершенно нормально, но легкие диагностические заклинания показали, что часть кости немного сдвинулась. — Луни, тихо. Попробуй встать на здоровую ногу и обопрись на меня, — Сириус заботливо приобнял оборотня за талию и у них едва хватило сил дойти до гостиной. Сириус написал записку в больницу Святого Мунго и неаккуратно привязал ее к лапе совы. Совершенно не хотелось посвящать еще и врача в тайну нахождения дома на Гриммо, но выбора у них не оставалось. Сова Люпина немного возмутилась пренебрежительным отношением к себе, но, видимо поняв серьезность ситуации, быстро выпорхнула из окна. Сириус залез с ногами на диван и уткнулся лицом в плечо друга. Он слышал, как Римус всхлипывал от непрекращающейся боли. Не зная, как успокоить друга, Блэк обхватил его лицо руками и уткнулся носом в впалую щеку Римуса, покрытую холодным потом. — Все будет хорошо, Луни, слышишь? Все всегда было хорошо. И будет. Я с тобой. Римус открыл глаза и неожиданно пьяно посмотрел на Блэка. Сириус, повинуясь совершенно непонятным ему инстинктам, невесомо накрыл губами приоткрытый рот Люпина. «Какие губы холодные. Он вообще живой?» — пронеслось в голове оборотня. Именно та мысль, которая, казалось, должна волновать его меньше всего в данный момент. Губы Сириуса то отрывались, то возвращались снова, принося пьянящее успокоение и смирение. Наверное, это чувствуют люди, когда умирают? Четкий стук в дверь прервал странные рассуждения в головах друзей. Сириус тут же бросился открывать дверь доктору.