Маркитантка

      Надеюсь, наши дорогие читатели не будут против, если мы на время оставим Готье наедине со своими мыслями и стуками пробудившихся чувств, просящими выхода наружу. Обнесённый хоть и несколько ржавыми, но железными прутьями, он не в силах сделать что-то, пока на рассвете стража не отнесёт его на Гревскую площадь, чтобы повесить за то, что он никогда не совершал. В конце-концов, он жил в тех временах, когда, если вас оклеветал человек, то вас скидывали в бурную реку. Если вы выжили, то оболгавшего вас казнят. Если утонули — бог вам судья.       Мы хотим обратить ваше внимание на систему средневекового судопроизводства, её иерархии, виды и прочие вещи. Термин «юстиция» имел в Средние века два значения. Одно из них означало чуть ли не главную по тем временам добродетель: справедливость и беспристрастность, а другое — собственно концепцию юридической науки, которой Ульпиан, римский юрист и сторонник естественного права дал такое определение: «Правосудие — это постоянное и неослабевающее желание наделить каждого его правами». Это определение было заимствовано из римского права, которое Запад открыл для себя в XII веке. Исходя из этого двойственного понимания, и родилась юридическая мысль, взятая на вооружение теологами, в частности, Фомой Аквинским, и юристами. Фома Аквинский различал общее право, призывающее человека поступать в интересах всего общества, и частное право, регулирующее взаимоотношения между людьми.       На самом деле всё было гораздо сложнее. Средневековое общество оказалось втиснутым в тесные рамки запутанной системы прав и юридических норм, переплетающихся и иногда вступающих в противоречие и приводящих к конфликтам. Существовало правосудие гражданское и уголовное, суды низшей и суды высшей инстанций, церковные и светские суды. В действительности грань, разделяющая уголовные процессы от гражданских, оставалась очень зыбкой до конца рассматриваемого нами периода.       В Парижском парламенте в Турнели (палата по ведению уголовных процессов была создана в начале XIV века) некоторые дела относились к гражданскому правосудию, принимая во внимание личность обвиняемого или сложившийся статус (звание) в общественной жизни. В рамках феодального права деление на суды низшей и высшей инстанций произошло, начиная с XI века. В судах высшей инстанции рассматривались серьёзные правонарушения, такие как причинение вреда здоровью потерпевшего, умышленный поджог, насилие, измена, совершение которых иногда каралось смертью или присуждением штрафов в размере 60 су и выше. В компетенцию судов низшей инстанции входили дела, облагавшиеся штрафом менее 60 су. В действительности подобное разделение не всегда соблюдалось, и хотя ведение дел юристами в судах высшей инстанции считалось преижным, ввиду суровости выносимых ими наказаний (что подтверждалось возведением виселиц), оно не приносило такого дохода, как суды низшей инстанции, основанной исключительно на штрафных санкциях. Иногда сеньоры объединяли обе судебных инстанции в одну, несмотря на то, что их разделение было одним из факторов установления феодальной иерархии.       Отправление церковного правосудия осуществлялось церковными судами, полномочия которых закреплялись в рамках григорианской реформы. Вынесение смертного приговора было запрещено, и в конце Средневековья существование церковных трибуналов иногда ставилось под сомнение светской властью, считавших выносимые ими приговоры недопустимо мягкими.       Наконец, королевский суд вершился представителями короля, сенешалями или бальи. Роль короля как верховного судьи заключалась в том, что он имел право выносить решение по любому делу, а также мог помиловать приговоренного, при условии, что он сознался в совершенном преступлении.       В этой юридической неразберихе совершенно чётко выделялся один принцип организации правосудия: принцип территориальной подсудности. В этом случае суд осуществлялся мэром или представителями городской общины и являлся гарантией против произвола сеньоров. Следует, однако, заметить, что множественность юрисдикций способствовала росту количества штрафов, налагаемых на бедного подсудимого. Начиная с XIII века идея, что справедливое правосудие может исходить только от принца, начинает доминировать в обществе. «Рука правосудия» была первой инсигнией, вручавшейся королю после помазания на царство. Королевская власть по своему происхождению считалась единственно справедливой, а судьи были лишь уполномоченными этой власти. Упрощение, а вместе с тем и централизация судебной власти явились результатом непреодолимого конфликта между светской и церковной юрисдикциями, первая защищала интересы и суверенитет государства, а вторая боролась на независимость церкви. 42 канон IV Вселенского Латеранского собора фактически признал это положение, когда запретил своим чиновникам в рамках предоставленной им свободы расширение в будущем правового поля церкви за счет светского правосудия.       Привилегия правосудия, предоставляемая церковникам и признававшая их неподсудность королевскому суду, неоднократно нарушалась государством, посягавшим на свободу церкви, в рамках проведения процессов по защите общественного порядка. Так, в 1301 году Бернар Сессэ, епископ из Памье, предстал перед светским судом, предъявившим ему обвинение в «оскорблении его величества, измене, симонии, ереси и святотатстве».       Эти бесконечные конфликты между двумя юрисдикциями служили питательной средой для теоретических споров и дебатов.       А теперь об общем характере юридических учреждений.       Для любой социальной системы пробный камень — это судебные учреждения. С первого взгляда, можно выделить несколько характерных черт. Во-первых, большую дробность судебной власти. Во-вторых, запутанность судебных отношений. И наконец, неэффективность. Серьёзными тяжбами одновременно занимались несколько судов, сосуществовавших бок о бок друг с другом. Теоретически, безусловно, существовали некие уложения, которые определяли компетенции каждого, но в реальности все попадали в царство расплывчатости и неопределенности. Судебные дела сеньорий в том виде, в каком они дошли до нас, изобилуют актами опротестования решений конкурирующих между собой судов. Отчаявшись понять, каким властям нести на суд свои тяжбы, истцы часто сговаривались между собой и лично искали арбитров, которые бы их устроили. Приговору они предпочитали полюбовное соглашение. Правда, потом обычно не соблюдали условий этого соглашения. Неуверенные в своих правах и своих силах, судьи заранее требовали от тяжущихся сторон согласия на то, что вынесенное ими решение будет принято. А что касается положительного решения, — для того, чтобы оно осуществилось, зачастую не было другого пути, как идти на уступки строптивому сопернику.       Словом, изучая состояние судебных учреждений, историку нужно лишний раз вспомнить, что беспорядок тоже является существенным историческим фактом. И факт этот должен быть непременно объяснён. В данном случае беспорядок в делах юриспруденции объясняется сосуществованием противоречивых принципов, которые являлись наследием различных правовых традиций, и еще тем, что все эти принципы юристы не слишком ловко приспосабливали к нуждам естественно меняющегося общества, что вело к дополнительным затруднениям. Но кроме этого, была еще и спецификой сого общества, из-за которого правосудие осуществлялось так, и никак иначе.       В обществе, которое строилось на отношениях зависимости, каждый господин — сколько их было, одному только богу ведомо — стремился стать судьей. Потому что только право судить давало возможность наблюдать, как исполняют свои обязансти подчиненные, не отдавая их на суд чужакам, обеспечивая одновременно и защиту, и господство. К тому же право это было весьма прибыльным. Оно позволяло брать штрафы, судебные издержки и получать немалые доходы от конфискаций, более того, именно суды как правовые органы способствовали превращению обычая в обязанность, что приносило сеньору множество выгод. Стало быть, когда значение слова «justicia» расширялось, обозначая все права сеньора, это происходило не случайно. На деле в желании судить проявлась некая настоятельная необходимость, сопутствующая жизни любого коллектива; разве в наши дни предприниматель или командир отряда не является по сути дела своеобразным судьей? Но их возможности в качестве судей ограничены профессиональной сферой деятельности. Предприниматель судит рабочего в качестве рабочего, а командир — солдата в качестве солдата. Господин в феодальном же обществе мог позволить себе много больше, поскольку его вассал, его слуга принадлежал ему целиком и полностью. _____________________________________ Per dei judicium fiat justitia (лат.) — по суду должно быть правосудие Истец — тот, кто представляет иск Арбитр — посредник в спорах не судейского характера