Хроники времени

Кристина вздрогнула, когда мужчина, бесшумно ступавший рядом с ней, вдруг подался вперед, чересчур сильно сжав ее локоть. Из его уст исторгся изумленный вздох. Она моментально проследила движение его глаз. Он смотрел на фасад театра, туда, где словно на ветру колыхалась маленькая светлая фигурка в темном провале окна. Кристина взглянула на Эрика, а он взглянул на нее, и его взгляд означал: "Сейчас я ничего объяснить не могу, но это очень важно". Призрак был чрезвычайно бледен. - Эрик... Кто это? Что он делает?.. - То, что не следует, - наконец, догадавшись выпустить уже начавшую болеть руку девушки, Призрак сделал решительный шаг вперед. - Эй! Стой!.. Вдруг парень словно очнулся, потом издал сдавленный вскрик и сорвался. К кратковременному счастью, его рука все еще цеплялась за карниз. Даае сглотнула и вдруг поняла, что ее всю трясет от ужаса. Этот человек на ее глазах сейчас разобьется о мостовую. Этот человек сам только что вылез из окна. Этот человек собирается совершить самоубийство. - Ждите меня здесь, дорогая, - Призрак на прощание успел кивнуть ей и коршуном бросился на помощь неизвестному юноше. Она осталась одна посреди ночи. С ее дистанции было видно, что паренек глядел на нее, и хотя его лица она почти не могла различить, она вдруг ощутила не только свой, но и его страх. Он так и болтался там на одной руке, и каждый раз, когда пальцы немного соскальзывали, он издавал испуганный крик. Еще немного... Пусть он продержится еще немного... Пусть только Эрик успеет. Он ведь всегда делает невозможное, он должен успеть!.. Незаметно для себя Кристина начала просить парня продержаться вслух, а когда поняла, что делает это, только громче стала произносить эти слова, стараясь, чтоб юноша ее услышал. - Только не падайте... Не падайте, мсье, держитесь, пожалуйста, не смейте падать!.. Сейчас он спасет вас, только не падайте!.. По щекам лились слезы страха. Она понимала, что даже человек, у которого космическая скорость, не сумеет вовремя добежать до места и спасти бедного юношу. Кристина хотела выть от безысходности, потому что видела перед собой уже не человека в опасности, а кровавое месиво, расплывшееся по мостовой, сумеречно-глянцевое в свете редких звезд. Вскрик, потому что руки парня разжались. Она даже не поняла, ее это был крик или юноши. Кристина заткнула уши. Но ничего не произошло и так и продолжало не происходить. Медленно девушка открыла один глаз, затем второй, потом отняла руки от ушей. Мостовая оставалась чистой, на карнизе никого не было видно, а в окне, кажется, всплеснулся черный плащ. Кристина села на корточки и зарыдала, но это уже были слезы облегчения вместе со слезами потрясения от того, что она могла увидеть. Ее все еще трясло, но теперь, когда с ее мышц спало напряжение, она чувствовала такую слабость, что даже встать было для нее непосильной задачей. Минуты две или три она сидела так без движения на темной улице, пытаясь успокоиться, потом ее тронули за плечо. Даае поглядела перед собой и увидела ноги в хорошо сохранившихся ботинках из телячьей кожи. - Кристина, все позади, - с неловкой нежностью проговорил он, - помогая ей подняться. - Ты можешь идти, дитя? Но, видимо, сочтя этот вопрос бесполезным, Эрик взял ее на руки и не вздрогнул, когда кудрявая головка безвольно коснулась его груди. - Он жив, с ним все в порядке, - успокаивающе проговорил мужчина, и девушка, закусив губу, чтобы перестать плакать, кивнула. Господи, как же глупо она наверняка сейчас выглядит. - Зачем он это сделал? - судорожно вздохнув, спросила Кристина. - Зачем люди вообще делают такие ужасные вещи? - Я не знаю, - тоже вздохнул Призрак. - Может быть, он сделал это нечаянно... Конечно, Эрик не был так глуп, чтобы не понять, что прямо уж совсем нечаянно в такую ситуацию вряд ли можно было попасть. Но Кристину такой ответ устроил, и она стерла слезы со щек, кивая. - Это очень хорошо... что ты успел. * Поднявшись через черный ход к буфету, Эрик открыл дверь ногой и занес в помещение девушку, начавшую клевать носом. Можно было считать везением как то, что в буфете был диванчик, так и то, что он стоял на достаточном расстоянии от окна, под которым лежал Габриэль. Разумеется, для предосторожности мальчишка был связан - если уж он действительно намеревался таким образом убиться, то попробовал бы сделать это еще раз. Осторожно уложив Кристину на диван и накрыв своим плащом, чтобы ей уж точно не стало холодно, Призрак Оперы прошел к парню, одной рукой поставил себе стул напротив него и сел, положив ногу на ногу. - Это ты, вор, я тебя узнал, - плюясь и отчего-то злобно промолвил Габриэль. Но потом, осознав, что этот человек его спас, переменил настроение и тон: - Слушай, ты все-таки это... развяжи меня. Призрак молча поднялся, подобрал с пола конец веревки и потянул за него, и Габриэль с удивлением обнаружил, что свободен. Поднявшись, он принялся отряхиваться, время от времени со смешанными чувствами поглядывая на мужчину. - У меня есть имя, - вдруг сказал тот, вынырнув из своих мыслей. - Что? - Габриэль даже остановился. - Ах, да... Эрик. Прости. Мальчишка закончил приводить себя в порядок и, взяв себе стоявший у стены раскладной стул, сел напротив, ближе к закрытому теперь окну. Эрик испытывал странный накал эмоций, оставшийся еще с того мига, как он различил мальчишку стоящим на карнизе. Он решительно не понимал, в чем была причина того, что он стремглав бросился спасать этого приторного юнца, чем-то напоминавшего ему Рауля. Габриэль наверняка был нытиком. Так, не без неприязни к парню, решил про себя Призрак. - Прости, что доставил тебе неудобства и... спасибо, - Габриэль выдавил улыбку, но фраза все равно получилась какой-то безжизненно-измотанной. - Хочешь выпить? Даже несмотря на то, что Эрику хотелось отказаться, он почувствовал, что просто так уйти было бы не очень вежливо. - Только немного, - кивнул он, нервно вцепляясь одной рукой в другую. Мальчишка благодарно и чуть виновато улыбнулся и пошел к леднику, у которого была прозрачная стенка. За стеклом стояли всевозможные бутылки с этикетками. Наугад выудив одну, Габриэль захватил с полки кристальной чистоты бокалы. Потом подумал и взял из другого ледника одно за другим несколько блюд, накрытых крышками. Призрак молча наблюдал за его действиями. - Ну их всех в... подальше отсюда, - пояснил парень и плюхнулся на свой стул, принес по тарелке себе и своему гостю и рассервировал приборы. - Спасибо за твою гостеприимность, Габриэль, но я не голоден, - покачал головой Призрак. - Жаль, - искренне расстроился юноша. И вдруг Призрак насторожился и весь как-то подобрался, словно вот-вот будет готов прыгнуть и скрыться неведомо куда. Он оглянулся в сторону двери. Парень последовал его примеру, но его взгляд оставался непонимающим, пока он сам явственно не расслышал шорох. - Валим, - прошептал он, но мужчина остановил его, вытянув вперед руку. С диванчика около входа кто-то слез, потом сделал несколько осторожных шагов и испуганно позвал: - Эрик, где вы? * Габриэль так и остался сидеть на месте, недоуменно глядя в проход, пока оттуда вновь не показался его ночной гость, ведя перед собой сонную перепуганную девушку. У незнакомки были большие темные глаза, которые смотрели как-то по щенячьи, чуть приоткрытый маленький ротик и пышные кудрявые волосы, рассыпавшиеся по плечам. Она была одета точно так же странно, как и ее спутник, за исключением того, что сверху на ней болталось сразу два плаща. - Что вы вообще за секта такая? - как всегда, недоумение и удивление привели к странному вопросу. - Габриэль, это мадемуазель Даае, - сам оставаясь в тени, и по-волчьи сверкая оттуда левым глазом на юношу, мужчина чуть подтолкнул девушку к сидящему. Та протянула ручку к нему, силясь выдавить любезную улыбку, но, видимо, чересчур потрясенная происходящим, чтобы суметь проявить манеры. Не представляя, что ему делать с ее протянутой рукой, парень, наконец, легко пожал ее. - Габриэль. - Кристина. - Очень приятно. - Мне тоже. Вор со странным прозвищем Призрак Оперы сразу же притянул Кристину обратно, словно опасаясь, что он, Габриэль, заставит ее исчезнуть. В этот момент старинные ходики на стенке в коридоре начали бить двенадцать, и вся троица одновременно охнула от неожиданности и от того, насколько громким и неуместным показался этот звук. - Мадемуазель Даае, быть может, вы хотите есть? Я решил опустошить холодильник к рассвету, но неудобно делать это в одиночестве, когда у меня гости. Мужчина и девушка переглянулись, потом юная особа медленно приблизилась к столику и заняла место напротив парня. Тот же взял на себя обязанность принести еще один бокал, разлил всем вино и пожелал приятного аппетита. Эрик взял свой бокал со стола и сразу же снова отступил в тень, как будто видел в темноте свое убежище. Внимательно посмотрев на парня, Кристина вдруг нахмурилась, словно в ее кудрявую головку пришла невозможная мысль: - Так вы и были... там, на карнизе? - Да, - чувствуя стыд за то происшествие, Габриэль поглядел в свою тарелку с холодной курицей гриль. - Я рада, что вы не упали, - Кристина одарила его любезной и приятной, хоть и какой-то блеклой улыбкой. Вдруг из темноты вынырнул Эрик и звонко поставил бокал на столешницу. Потом, кажется, поклонился, и при этом нескрытый волосами глаз его (до сих пор Габриэль не был уверен, не показалось ли ему в прошлый раз) сверкнул, как у потревоженного зверя. Что-то разительно изменилось в манере его поведения, в том, как он говорил. - Прости нас, Габриэль, но нам пора возвращаться, - недрогнувшим холодным голосом произнес он. - Идем, Кристина. Парень и опомниться не успел, как девушку подхватили под локоть, и она исчезла вслед за Вором, успев пробормотать виноватое "до свидания". Не понимая, с чем могла быть связана такая разительная перемена в поведении мужчины, Габриэль вскочил и, выглянув в коридор, где еще виднелись торопливо идущие темные фигуры, крикнул: - Эй, стойте! Что вообще случилось, Эрик? Стойте, говорю!.. Он догнал их. - Ничего, - процедил мужчина сквозь зубы. - Я просто подумал, что мог бы избежать стольких проблем, если бы мы с мадемуазель Даае возвратились с прогулки чуть позже... Габриэль никогда не слыл глупцом, и потому теперь ему стало предельно ясно, что проблемой назвали его. Он хотел попытаться выяснить суть дела, но хрупкая темноволосая красавица по имени Кристина внезапно возмущенно ахнула и влепила Призраку пощечину, так что у того голова мотнулась влево, а волосы, лишь на мгновение открыв взору правый глаз, снова его скрыли. - Как ты можешь!.. - воскликнула она. - Как ты даже смеешь думать о таком! Ты злой, бездушный, жестокий... - Идем, - перебил девушку Эрик с плохо скрываемой яростью в голосе. Габриэль хотел остановить готовых уйти посетителей и даже сказал что-то вроде "подождите, я соберу вам еды с собой", но в ответ ему прорычали: - Обойдемся и без твоих подачек!.. И странно одетая и не менее странно ведущая себя пара скрылась в никуда. * Кристина не чувствовала ничего, кроме обжигающей злости и обиды. Она даже не понимала, что так его разозлило! Что конкретно она сделала не так, как от нее требовали несуществующие правила?! Когда они вышли в служебный коридор, никем не замеченные, Призрак шел абсолютно молча, крепко держа ее за руку, как держат провинившегося ребенка, которого собираются выпороть. Кристину это обстоятельство еще больше разозлило, и она попыталась выдернуть свою руку, чтобы показать ему, что он не имеет права так относиться к ней, даже если, по его словам, любит ее. Особенно если любит. - Эрик, отпустите мою руку, мне больно! Хватку слегка ослабили. - Да отпустите же, что за наказание!.. Теперь он взглянул на девушку впервые после того, как она ударила его по щеке. Она специально выбрала ту щеку, которая была изуродована. И, как ей казалось, была в этом права, потому что этот эгоист, даже не дав ей доесть, оскорбил ни в чем не повинного человека. Чем этот милый юноша не угодил ее разгневанному наставнику? Она, наконец, заметила, что они остановились и теперь глядят друг другу в глаза. Взгляд Эрика был надменным, презрительным, вызывающим. Этот взгляд в его исполнении Кристина ненавидела. Он так становился похож на одного из злых демонов, о которых иногда писалось в любимых ею романах... Точно так же Призрак глядел на нее и виконта, когда понимал, что она ни за что не сдастся, пока вместе с Раулем не уйдет навсегда. Он понимал, что счастье с ней ему заказано, но тем не менее, действовал так, словно ему все было позволено, словно все шло по его собственному плану... Господи, как же она ненавидела этот взгляд. - Просто объясните мне, что вы там себе вздумали! - стараясь не отвести глаза от твердых черт его лица, потребовала девушка. - Чем я вам не угодила? Или, может быть, не угодил этот милый джентльмен? - Нам было просто пора идти, - прорычали в ответ из тьмы две зеленые светящиеся точки: отросшие волосы были снова отброшены им с глаз. - Вы же даже не дали мне доесть, Эрик!.. Прошу вас не забывать, что я не настолько далека от мира людей, как вы, и мне требуется ровно столько же пищи, сколько едят нормальные люди, чтобы жить. Последний раз я ела в обед!.. Призрак скрипнул зубами. Было ясно, что скрытое оскорбление своему уродству в словах Кристины он уловил. Возможно, он даже чувствовал себя виноватым, но в этом девушка уверена не была. - Вы еще и отказались от еды, которую он нам предложил взять с собой! Обо мне вы подумали, или ваша любовь слабее вашей гордости?! - Эрик сам сумеет найти нам пропитание! - прошипел он, защищаясь. - Да объясни же ты мне, что произошло, почему ты так странно себя ведешь, Эрик?! Она перешла на "ты" спонтанно, просто потому, что ей показалось, что так разговор может даться легче. Призрак насупился и тяжело задышал, не желая продолжать разговор. Поняв, что истерикой и криками тут не поможешь, Кристина нашла его руку. Теперь ее лицо, как она предполагала, выражало мольбу и даже некоторое участие. - Пожалуйста, скажи, Эрик. Я не хочу, чтобы мы оба страдали из-за того, чего на самом деле, может быть, и нет. - Вас нет, - этот страстный голос приобрел ноту скорби и горя, вдруг разом утеряв всю многомиллионную палитру своих красок. - Вас, Кристина, нет. Вы не здесь, вместо вас со мной только ваша прекрасная и юная телесная оболочка. А ваш разум, ваши чувства - они не со мной... Не с вашим бедным Эриком. Теперь Кристина была бы вынуждена сказать правду, потому что путаться во лжи ему и самой себе не было смысла. И поэтому она молчала. Только потому, что лишь молчание могло донести до него суть ее мыслей: она была с ним согласна. Они продолжали путь.