Хроники времени

Дома, как Эрик привык прежде называть это место, было привычно тихо. Они с Кристиной сразу же разделились - она осталась в гостиной, а он вернулся в комнату с фортепиано. Его одолевали поистине мрачные мысли. Она ничего не стала возражать на его признание в своих страхах, словно уже и так все знала, а может быть, хотела просто молчаливо с ним согласиться. Впрочем, он не потрудился озвучить девушке истинной причины того, что так его разозлило. А на самом деле эта безобидная сцена напомнила ему другую, полную боли и отчаяния. Там Кристина тоже была со светловолосым юношей, только звали того по-другому... Да-да, Рауль. Если бы она только однажды поняла, насколько он боится вдруг потерять ее! Все время за эти дни, когда она сидела в гостиной, он постоянно незаметно подходил к двери, чтобы проверить, на месте ли она, не решила ли прогуляться по подземелью, не вышла ли на улицу, решив тайно сбежать... не перенеслась ли таинственным образом обратно в их время. Страхи были по большей части бесплодны, и особенно абсурдно звучала последняя причина возможного исчезновения его возлюбленной. Впрочем, разве можно называть что-то абсурдом, когда они уже живут там, где все состоит из одного сплошного недоразумения? А все-таки, внезапно и с непрязнью к себе подумал он, его выходка была абсолютно бесполезной и слишком дорого обошлась ему. Им. Мальчишка Морран еще мог бы понадобиться. Они тут почти ничего не знают, а ему, кажется, можно верить. Точнее, не так: у них нет выхода, кроме как поверить ему. Призрак поднялся с банкетки, на которой уже сидел около часа со времени их возвращения, и отправился в гостиную. Ему подумалось, что стоило бы предупредить Кристину об уходе. Вдруг она проснется и снова испугается, что он ушел и не вернется. Но если бы она действительно боялась за него. Она ведь будет бояться за себя... Эти мысли остановили его. Нет, лучше он завтра вечером сходит извиниться перед этим странноватым пареньком. Сейчас он лучше пойдет и поглядит на нее, как часто делал раньше, когда был Ангелом. Девушка спала, положив руку под голову. Такая домашняя в этом его старом костюме, хорошо сохранившемся даже в этой сырости. Если бы она знала о том, как сильно он любит ее, она непременно бы полюбила его, потому что большая любовь не имеет права оставаться безответной. Тогда умирает или она, или человек, в чьем сердце она когда-то затеплилась юным огнем. И в его случае умрет, скорее всего, он. Эрик благоговейно провел пальцем по мягкой гладкой щеке, почти привычным движением заправляя Кристине за маленькое ушко прядь кудрявых волос. Да-да, именно так: он непременно умрет. * Вторая ночь, которую Морран провел в одиночестве в буфете, ознаменовалась битьем трех фужеров об асфальт под окном. И - ну да, конечно, - приходом этого сумасшедшего... Вместе со своей девушкой. Зачем он только приперся... Что спас - хорошо, прекрасно, отлично. А вот странное, на грани неадеквата, поведение заставляло серьезно задуматься. Ну чем, чем, чем вообще можно было его разозолить? По факту, ответ прост: да чем угодно. Это если он не в себе. Но весь сыр-бор состоял в том, что Габриэлю хотелось думать, что Вор - психически нормальный. Парень открыл окно и нервно закурил, пуская колечки дыма в прохладный воздух, наполненный наступающей весной. Март! Второе марта, день рождения Мии, младшей сестры. Уж семнадцатый годок минул. Позвонить? Написать? Телефона ведь больше нет... Да и ну его. Морран стряхнул с сигареты пепел. Почему-то сейчас в его душе пробуждалась пламенная решимость, что он все сделал, как надо. Что это просто новая страница его жизни. Уже без всевозможных Катлин, Мий, Лючий, без всяких Эриков, без этого зануды Жоффруа. Вот и славно! Хотел старый черт сокращения персонала - он его добился. Сегодняшним утром Габриэль уволится. Сам. Не будет ждать до морковкиного заговенья и надеяться, подсчитывать, хватит ли ему зарплаты до того, как он найдет новую работу и слезно выклянчит аванс. Чем ему вот только заняться... Лишь теперь парень вспомнил, что забыл забрать свои вещи из квартиры бывшей девушки, и что среди этих вещей находился старенький, но рабочий ноут, который ему за символическую сумму достался от богатенького дружка-абитуриента, который тоже не поступил в Сорбонну, но его пропихнули с помощью денег. Кроме всего прочего (например, жуткой прически-хвостика и прыщей) Жюльен был довольно-таки большим ослом. Уж он, Габриэль, разбирается в таких дураках неплохо. И именно потому, что сумел втереться в доверие мажорчика, ведя с ним в течение пары дней проникновенные беседы на этические и эстетические темы, Бри уже год имел еще и часы. Наручные часы, которые он с тех пор даже закладывал один раз и потом выкупил... Сигарета отправилась туда же, куда отправлялось сегодня все и чуть не отправился он сам - на асфальт под окном буфета. Морран задумчиво хмыкнул, поглядев на догорающие звезды, и сполз на пол, чтобы хоть немного поспать. Завтра с утра намечается важное дело - начать новую жизнь. * - Мио амиго, ты тут спать? Габриэль приоткрыл один глаз и сонно посмотрел на Педро, который в свою очередь взирал на него изумленно. Стоп. Уже восемь? Почему он не проснулся раньше? Ах да, ведь будильник на телефоне, а телефона больше нет... Все-таки, в том, чтобы начать новую жизнь, существуют свои довольно-таки затратные минусы. - Доброе утро, Педро, - улыбнулся парень и вдруг ощутил себя на порядок лучше. - Ты скажи, как твой ресторан? Идет дело? Морран все еще держал в памяти, что итальянец бредит идеей создания собственного итальянского ресторанчика. И почему-то поинтересоваться о состоянии дел у приятеля показалось ему более чем уместным в этой причудливой ситуации. - О, мио амиго, - Педро тут же расслабился, хитро улыбнулся и довольно ощутимо хлопнул парня по плечу. - Все чу-дес-но! - манера произносить сложные слова по слогам всегда забавляла Габриэля, а теперь отчего-то казалась милой. - Старик Педро хорошо держит секреты, ты знать, да. Но сегодня Педро рассказать тебе свой секрет, он поделиться этим с тобой один!.. Итальянца было тяжело слушать, поскольку, как и всегда в моменты эмоционального напряжения, он нещадно коверкал французский. Но тем не менее, Морран понятливо кивал и улыбался почти что до ушей. - Мио каро Габриэль, - Педро приосанился и придал себе вид поистине степенный. - Мио каро Габриэль, твой старый друг Педро... купил ресторан! Габриэль счастливо рассмеялся и, как положено, потряс пузатому иностранцу руку. И пусть его счастье было полуненастоящим, и пускай он больше радовался тому, что его эмоциональное напряжение, наконец, прервалось, чем делил радость с приятелем, - это все равно было лучше, чем если бы он лежал сейчас на больничной койке, подключенный к искусственным легким и с дюжиной проводков от запястья, потому что свалился из этого самого окна. - Педро, так ты больше не работаешь? - поинтересовался Морран. - Ха-ха, - простодушно посмеялся мужчина, - Папаша Педро теперь ходить в театр за билет и сам покупать тут еду! - Жаль, что ты уйдешь, - неожиданно для себя вздохнул юноша. - Без тебя тут станет пресновато. - Я приглашать тебя на открытие ресторана, через полгода, теперь там делать ремонт, - совсем по-деловому заговорил итальянец. - Раньше это быть глупое кафе, теперь это быть элитный итальянский ресторан! В предвкушении Педро закатил глаза к потолку, и его тучное тело затряслось от торжествующего хохота. - Так тебя и сегодня уже не будет? - еще раз уточнил Габриэль. Ему было как-то неуютно, что единственный приятель оставляет это место... Даже зная, что сам он сегодня тоже уволится. Да-да, он ведь пообещал себе. И он сделает это. Увидев, что итальянец энергично кивнул, Бри хлопнул его по плечу в знак прощания. Габриэль знал, что Педро дождется всех, чтобы с ними попрощаться, и потому, приготовившись ждать, отошел в свое обыкновенное незаметное местечко у посудомоечных машин. Переодеваться Морран не стал, потому что сбросить с себя халат и шапочку и выкинуть их в окно будет уже слишком, - а он не сомневался, что именно так бы и поступил. Уж в чересчур высоком нервном напряжении он сейчас пребывал. Мало-помалу в кухне буфета становилось все более людно. Но даже когда все были в сборе, Габриэль не начал объявлять о своем уходе. Потому что Жоффруа, как всегда, опаздывал. - Дамы, господа, приветствую всех, - в ту же секунду, как парень подумал про шефа, тот влетел в помещение, уставившись на свои наручные часы. - Прошу прощения, задержался. - Ну, конечно, "начальство задерживается", - ядовито шепнула Катлин черноволосой Монике. - А слабо просто сказать, что проспал?.. Коллега поддержала синеволосую девушку смешком, а Жоффруа предпочел их колкостей не заметить. Краем глаза Морран увидел, как напрягся Педро, готовый начать заранее заученную речь. "Тебе придется подождать, дружок", - прошептал Габриэль себе под нос. Он встал с табурета и сделал шаг вперед. - Дамы и господа! Все вдруг замолчали и уставились на него, как на чужого, словно его тут никогда не видели. Девушки глядели с интересом, балбес Марсель, как всегда, давил лыбу на широком веснушчатом лице, мсье Жоффруа смотрел с недовольством... Их стало так много, этих знакомых людей, раза в три больше обычного, потому что они все смотрели на него в упор. Ему даже захотелось спрятаться под стол, но он сдержался. - Я хотел сказать вам, что... Мсье Жоффруа, я... В общем... Я хочу уйти. - Простите? - шеф-повар задрал бровь. - Я хочу уйти, - громче повторил Габриэль и сунул руки в карманы. - Навсегда. Уволиться, короче. - Ты с ума сошел, Морран?! - вдруг вскричал шеф. - У нас на носу премьера за премьерой, новый сезон, а ты - уволиться!.. Сделав паузу, Жоффруа сначала покраснел, потом побледнел, потом позеленел. - Ты, - он угрожающе ткнул пальцем юноше в грудь, - никуда не уходишь. - Вы сами собирались сокращать персонал, - пожал плечами Габриэль, со страхом чувствуя, что его уже понесло. Во всяком случае, он точно знал, что только что сказал нечто лишнее. - Ты! Да как ты смеешь!.. - снова покраснев и выпучив глаза, вскричал шеф-повар. - Я подобрал тебя на улице, безработного и бездомного, Габриэль!.. Почему тебе кажется, что ты имеешь право вести себя, как чертова скотина?! - А почему вы решили, что имеете право не давать мне уйти? В помещении повисла тишина. Даже девушки, которые обычно постоянно болтали между собой, молча наблюдали за происходящим. Тяжело дыша, Жоффруа заложил руки за спину и прошелся меж притихшими сотрудниками. Было видно, что в его мозгу происходит бурная деятельность, но поделать он ничего не может. Совершенно внезапно, почти дойдя до окна, он повернулся на пятках и выбросил руку с указательным пальцем вперед: - Иди! Иди, Морран!.. Без компенсаций! - Не больно-то и хотелось, - проворчал Габриэль. Затем он в оглушающей тишине по очереди подошел к каждому и пожал руку, Педро и Марселя хлопнул по плечу, а проходя мимо Катлин, бросил небрежно: - Сегодня заеду за своими вещами. Дверь хлопнула. В лицо дыхнуло сквозняком. * Жизнь в подземелье шла своим чередом. Ничего не менялось, время, казалось, остановилось, поскольку возможности видеть небо оба обитателя подвала были лишены. Вчерашняя прогулка запомнилась Кристине надолго. И то, что было после нее - тоже. Она, конечно, понимала, что Эрик просто ревнует ее ко всему, что движется, но ей все равно хотелось вытянуть это признание из его собственных уст. А Призрак так и не спешил показываться, хотя, если верить настенным часам, уже было восемь утра... Она, конечно, простила его. Да что там, - она даже не до конца обиделась. Его можно было понять. В конце концов, он просто боится потерять ее, единственного хорошо знакомого человека в Париже двадцать первого века. Кристина пошевелилась на своей кровати, приподнялась на локте и села, вслушиваясь в тишину. Постепенно в ее голове начинали возникать и другие мысли. За эти два странных дня и две не менее странных ночи она очень редко находила время отдать должную долю размышлений своему милому жениху, оставшемуся так далеко от нее. Обычно в свободное от присутствия Эрика время она спала или вспоминала свое детство. Почему-то именно то время, когда она сначала жила с отцом, а затем попала в Оперу благодаря милосердию мадам Жири, вспоминалось ей теперь чаще всего остального. Те же события, что произошли с ней в этом... то есть, не в этом - году, она вспоминала, как будто прочитанную давным-давно нелепую книгу. Даже падение люстры на тысячи людей в партере сейчас представлялось лишь застывшей иллюстрацией, но никак не эпизодом собственной жизни. Как же странно все, что может произойти. Как неожиданны любые повороты судьбы. Как вообще устроено время? Живет ли Рауль и сейчас, только в другом измерении, или от него уже давно остались только строчки эпитафии на могильном камне?.. Кристине внезапно стало до того жаль себя и Рауля, что она расплакалась, даже не осознавая, настоящие ли это слезы или всего лишь актерская игра для самой себя. С ней, как и со многими женщинами театра, такое случалось: иногда она была экспрессивна снаружи, но пуста внутри, а иногда все случалось с точностью до наоборот. Иногда она не верила себе. Так или иначе, нужно было привести себя в порядок, насколько было возможно, а потом поискать вчерашний пакет с едой. Девушка уже слышала от Призрака, что водопровод разрушен, и потому у нее не оставалось другого выхода, кроме как попытаться умыться из озера. Она очень надеялась, что оно не отравлено. Покончив с приведением в порядок заплаканного лица, Даае отправилась на поиски бумажного пакета со съестным. Тот оказался на одном из негодных стульев, опертых для устойчивости о стену. Кристина подняла пакет и с удивлением обнаружила, что его вес ничуть не уменьшился со вчерашнего дня. Девушка посмотрела во тьму коридора, ведущего к двери комнаты Призрака. Ее взгляд был удивленно-жалостливым, хотя он не мог видеть этого. Неужто этот странный и до глупости самоотверженный человек специально не стал ничего есть, чтобы обеспечить пропитанием ее?.. Час от часу не легче. Что она будет делать тут одна, если Эрик заморит себя голодом? Он и так изможден. А еще и эмоции... И переживания... И нервы. Бровки девушки сошлись на переносице в жалостливом выражении. Ей было неприятно и обидно, но одновременно и стыдно за себя. Вчера он, конечно, показал высший класс по ужасному поведению. Но чем она была лучше? Даже если не думать о вчера, то можно ли ей считать себя более достойной, нежели он?.. Со стороны Эрика она регулярно видела гнев, нервозность, недовольство и жгучую ревность, когда он был готов убить ее самое, не то что поклонников ее голоса и внешности. Она, наверное, платила ему схожей монетой - за гнев гневом, за недовольство осуждением, за ревность презрением. И чего, спрашивается, она ожидает? Улучшения атмосферы, которая незаметно для них все накаляется? Кристине придется проследить, чтобы Эрик начал нормально питаться, потому что другого выхода, кроме как проявить о нем заботу, у нее нет. В тот момент, когда девушка решительно положила пакет с остатками еды обратно на стул, она внезапно услышала шаги, и притом не из комнаты. Призрак возвращался с улицы. - Вы уже проснулись, - молвил он, остановившись в десятке шагах от нее. Мужчина был одет в один из своих старых костюмов, а под рукой нес сырые доски и пыльный чемоданчик, на котором от его прикосновений образовались следы. Он еще раз оглядел Кристину с головы до ног и затем прошел мимо нее в одно из ответвлений коридора. - Эрик! На ее зов Призрак тотчас же показался обратно, и на мгновение, в которое, он думал, она не могла его хорошо видеть, у него на лице мелькнуло измученное, усталое выражение. - Подойдите, пожалуйста, - попросила Даае. Она делала все возможное, чтобы не дать себе рефлекторно отступить при его приближении, потому что от него веяло чем-то опасным, хотя ни гнева, ни даже намека на раздражение Кристина не видела. За прошедшие дни он не попытался найти что-то, что заменило бы ему маску, оставшуюся в прошлом. И, как ни странно, девушка уже начала привыкать к виду неестественных углов лица Эрика и его часто растрепанным волосам. Казалось, несколько месяцев назад их просто небрежно обкромсали, потому что пряди были удивительно разной длины. - Ну, так что же вы хотели, Кристина? - только сейчас она осознала, что они стояли друг против друга уже около полуминуты, и все это время она безмолвно глядела на него. Замявшись и слегка покраснев, девушка нашла глазами пакет, взяла его и вручила мужчине, заметив в ответ на удивленный взгляд: - Вы уже несколько дней не ели. - Но разве вы сами не голодны, Кристина? - Я очень ценю вашу заботу, но вам сейчас это нужнее моего, - коротко отрезала она и не стала уходить из гостиной. Он осторожно обошел ее, и тогда Даае победно улыбнулась в темноту, не поворачиваясь. Подождав, пока он хотя бы что-то съест, Кристина поинтересовалась: - Вы что-то собираетесь делать? - Чинить один из механизмов здесь, недалеко, - почти нехотя ответил Эрик, дожевывая кусок хлеба. Его движения сейчас были несколько скованы, и Кристина невольно вспомнила, что раньше он никогда не ел при ком-то. Он сам однажды сказал ей об этом, и ей такое показалось странным, потому что в общей столовой для балерин и хористок в театре у нее не было возможности есть в полном одиночестве. Кристина вздохнула, сама не зная, от чего, и немного расслабила натянутую, как струна, спину. - Вы можете отыскать мне какую-нибудь книгу, Эрик? - спросила она. - Тут бывает очень скучно. - Думаю, хотя бы что-то у меня завалялось, - небрежно кивнул он, вставая. Бордовый шейный платок отразил игру свечного пламени. - Спасибо, - она тоже кивнула, но более официально, и только когда он уже скрылся в коридоре, сказала ему в спину: - Знайте, я на вас не сержусь.