Хроники времени

- Эрик! Призрак очнулся от полусна: сперва ему почудилось, что это Кристина назвала его имя, но потом, обнаружив себя сидящим на полу, а в дверях заметив вихрастую заспанную голову, все вспомнил. - Уже прошло два часа, - Габриэль вошел в комнату полностью, стараясь не шуметь и говорить шепотом. - Иди, тебе нужно вздремнуть. На тебе лица нет. Вздрогнув, Эрик бросился проверить, на месте ли маска - и, повернувшись, наткнулся на покатывающегося от беззвучного смеха Моррана. - Ну вот видишь? - шепотом произнес Габриэль. - Ты не соображаешь уже ничего, иди поспи. - Не могу, - грустно покачал головой Призрак. - Я должен быть здесь, рядом с Кристиной, чтобы она всегда могла позвать меня, если ей что-то понадобится. - Не парься, я за ней послежу, - легко пообещал юноша. - Знаешь, что такое вахтовое дежурство?.. Есть такое понятие в медицине, а точнее, в медицинских заведениях. Там медработники спят по очереди, и больной никогда не остается без присмотра. Так что отправляйся. Как бы ни сложно было оставить Кристину на попечение полузнакомого человека, сделать это все-таки приходилось: Эрик и сам понимал, что его состояние никуда не годится, и что сон - это необходимое условие для нормального функционирования. Скрепя сердце, он высказал решение: - Ладно. Но если она очнется и что-нибудь попросит, то обязательно разбуди меня. Затем он тяжело поднялся и вышел, пошатываясь от усталости, чтобы занять место на кровати в гостиной. Стоит ли говорить, что он специально пытался не уснуть как можно дольше, вслушиваясь в звуки в комнате с фортепиано. Его слуха было достаточно, чтобы различить хриплое, но спокойное дыхание Кристины и возню Габриэля на полу. Последней мыслью было то, что лекарства, кажется, все-таки подействовали. * Раскаленное марево отступило, и на его место пришла спасительно прохладная, плотная и тяжелая темнота. Сквозь сон Кристина слышала, как переговаривались двое людей - шепотом, но она разобрала некоторые слова. Она не знала, кто были невидимые собеседники, а налитые свинцом веки отказывались подниматься. Кажется, оба мужчины находились совсем рядом с ней, потом зачем-то поменялись местами друг с другом, и девушка услышала, как скрипнула дверь. Постепенно она вновь начинала чувствовать свое тело, окончательно приходя в сознание; пошевелилась, сглотнула - и застонала, потому что в горле словно находились раскаленные угли, каждый раз при попытке проглотить или сказать что-нибудь вызывающие адскую боль. Судя по состоянию ее тела, она была больна. Оставалось только узнать, где она находится и, возможно, попросить выпить чего-нибудь горячего. Собрав последние силы, Кристина открыла глаза. Потолок... Похож на стены пещеры, такой же темный и неровный. Мерцают свечи в бронзовых подсвечниках, один из которых стоит на верхней крышке фортепиано. Ходики на стене показывают пять утра. - Эрик, - громко сказать не получилось, из горла вырвался ужасный хрип. Но все равно на полу у кровати кто-то зашевелился, сел, а потом на Даае взглянули два светлых глаза, почти исчезнувшие под растрепанными волосами. Лицо, смутно освещаемое свечами, было так близко, что Кристина вскрикнула, пытаясь отодвинуться к стенке. - Мадемуазель Даае, - произнес худой и невысокий человек смутно знакомым голосом. - Габ... Габриэль? - Верно, - с энтузиазмом кивнул заспанный юноша. Но что мсье Морран делает в пять утра (или вечера?) в комнате Эрика? И что она делает в комнате Эрика? И... - Сейчас я его позову, - слегка виновато пообещал Габриэль и вышел. Через полминуты дверь открылась, и к изголовью кровати скользнула тяжелая тень. - Кристина, ты очнулась, - в привычном и знакомом голосе сквозили и радость, и беспокойство. - Как ты чувствуешь себя? - Горло, - просипела девушка. - Габриэль, у нас есть что-нибудь?.. - Кажется, это должно подействовать, - парень подал Призраку бело-оранжевую упаковку, потом опомнился, забрал обратно и сам с хрустом выдавил маленькую желтую пилюлю. - Нужно держать это во рту, пока не растворится. Кристина послушно приняла переданное Эриком лекарство. - Оно сладкое... напоминает мяту, - слегка озадаченно сообщила она. - Кристина, ты хочешь чего-нибудь? - заметив, что ей стало легче, спросил Призрак. - Чаю, если можно, - смущенно попросила Даае, пытаясь усесться повыше. - И... мне нужно в уборную. О Господи праведный, как же сложно просить его о подобных вещах! Кристина была готова сквозь землю провалиться, тщетно надеясь, что ее щеки не стали пунцовыми от унижения. И как она умудрилась заболеть?.. Беспомощно посмотрев на Моррана и получив в ответ вздернутую бровь в стиле "разбирайся сам", Эрик кивнул: - Хорошо, я отнесу тебя. Без малейших колебаний он поднял девушку на руки, не давая ей возразить. - Я в шоке, тут еще и сортир есть?.. - в спину Призраку спросил Габриэль, провожая взглядом странную пару. Руки Эрика дрожали - для Кристины это было хорошо заметно. Кажется, не она одна чувствовала себя неловко. Девушка скосила глаза на лицо мужчины, стараясь рассмотреть его выражение, но он в это время тоже попытался незаметно поглядеть на нее. Их взгляды встретились, метнулись прочь друг от друга, и обоим, кажется, стоило огромного труда сохранить лица неподвижными. Девушка возблагодарила Бога, что ей не понадобилась ничья помощь в уборной. Обратно ее тоже несли, не потерпев возражений, на которые она, впрочем, и не разорялась. Кристина была слабой, это приходилось признать. В комнате Даае, заботливо уложенную на кровать и получше укрытую, заставили померить температуру, а потом она снова погрузилась в сон, перекатив чудодейственную пилюлю за щеку и не вспомнив о чае. * Эрик и Габриэль возвратились в гостиную. И хотя Призрак не горел желанием покидать свой пост у кровати взлюбленной, он чувствовал, что вопросов у Моррана накопилось предостаточно и даже больше, и не ответить хотя бы на самые допустимые будет верхом невежливости. Теперь, когда Кристина была в более или менее нормальном состоянии, Эрик почувствовал, какой тяжелой была его голова. Стоило довериться Габриэлю и поспать хотя бы этот жалкий час, что ему достался. Впрочем, сейчас смысла ложиться уже не было - на улице начало светать. - Тебе, конечно, не терпится узнать, - произнес Призрак вдумчиво и медленно. - Если у тебя есть что-то, что ты хочешь сказать, то милости прошу. - Ладно, - Морран отвлекся от разглядывания обстановки. - Расскажи мне все с самого начала, а то я ничего в вашем сыр-боре не понимаю. - Видишь ли, - Эрик метнул оценивающий взгляд на Габриэля, решая, можно ли ему доверять, - Я уже сказал тебе, что мы оказались в сложной жизненной ситуации. Обстоятельства заставили нас оказаться здесь, хотя мы этого не хотели. Я... да, я знал, что здесь есть место, где можно найти убежище. - И сколько вы уже тут скрываетесь? - юноша окинул взглядом помещение. - Около недели, - вздохнул Эрик. - Это непросто. - Вы что, совсем без денег здесь оказались?.. - Габриэль присел на кровать рядом с Призраком. - Да, - и снова слова мужчины сопроводил тяжкий вздох. - Ну, а откуда вы вообще? Как ваша деревня называется? Может, я хотя бы знаю, где это. - Нет, ты не знаешь, - покачал головой Эрик, чувствуя, что настроение окончательно испортилось. - Это... очень далеко. Похоже на Париж, только дороги вымощены булыжником, дома более старые, да и... погрязнее у нас. - Ясно, - Габриэль ничего больше не сказал, и осталось непонятным, что именно ему было ясно. В гостиной воцарилась тишина, нарушаемая только мерным плеском озера и сдвоенным дыханием. Разговор никак не клеился, и это почему-то вызывало у Призрака досаду. Ему хотелось быть откровенным, рассказать от начала и до конца все, что было между ним и этим миром, между ним и Кристиной, поведать о том, что с ними произошло. Но он не мог сделать этого, потому что ему все равно не поверили бы. Вероятнее всего, Габриэль просто принял бы его и Кристину за парочку идиотов, сбежавших из сумасшедшего дома. - Ты любишь ее? Призрак поглядел на Моррана, пытаясь понять, не ослышался ли и точно ли обращались к нему. - Прости? - Ну, тебе... нравится мадемуазель Даае?.. - Это так важно? - видимая бровь на лице Эрика поднялась. - Это так заметно, - утвердительно и полуиронически ответил Габриэль. - Я просто спросил. Потом он снова помолчал. - А выглядит все так, как будто еще до вас тут кто-то жил. Призрак застыл. Может быть, это и есть подходящее время, чтобы рассказать все как есть?.. Больше не пытаться врать, что они из деревни, не придумывать судорожно, как случилось, что они попали сюда. Поглядел на Габриэля. Понял: не поверит. Люди никогда не верят в подобную чушь, потому что считают, что этого просто нет. Но как же нет, если они с Кристиной сами на себе испытали одно из таких явлений?.. В общем, находясь в весьма противоречивых чувствах, Эрик передумал делиться с мальчишкой их тайной. - Да... Когда-то давно я ненадолго застрял тут. Случайно нашел этот ход и попытался обустроить все под скромное жилище. А потом случился пожар, мне пришлось уйти, и я волею случая оказался в той самой глухой деревне. - И там познакомился с мадемуазель Даае? Эрик удивился, но мысленно поблагодарил Моррана за то, что ему не придется снова ничего придумывать. - Да, ты угадал, так и было. Тем временем Габриэль с улыбкой прошел к одному из канделябров, который был пустым, и, наклонив его, принялся разглядывать в неверном мерцании свечей. - Хрена се - скромное жилище, - вынес он вердикт. - Тут меня не проведешь, у меня сестра такими вещами бредит. Антиквариат! - И... сколько лет бы ты дал ему? - осторожно спросил Призрак. - Ну... Лет сто, может быть, чуть больше. Мия бы точнее определила. - Наткнувшись на непонимающий взгляд, Морран пояснил: - Мия - моя сестра. "Твоя сестра, если она действительно так здорово в этом разбирается, дала бы этому сто пятьдесят лет", - грустно подумал Эрик. Он вдруг почувствовал себя как никогда одиноким, каким не ощущал даже в те дни, когда вынужден был коротать дни в подвалах в полном уединении - после того, как сбежал от цыган с помощью мадам Жири, но еще не облёк себя в личину грозного Призрака. Теперь ему действительно не с кем поговорить о том, что так его волнует. - Может быть, продолжим разговор за завтраком? - предложил Эрик, чтобы хотя бы не чувствовать давящей на уши тишины. - Было бы неплохо, - Морран непритворно зевнул, и Призрак почувствовал себя виноватым. В целом, во всем том, что произошло, да и в болезни Кристины, виноват был он. Сегодня ночью им совсем не удалось нормально поспать, и в этом он тоже винил себя. И... если бы Кристине не пришлось поцеловать его, стоя по колено в озере, то ничего бы, может быть, и не случилось?.. Тая эту мысль, Эрик поймал себя на том, что провел пальцами по губам, в деталях вспоминая их первый и последний поцелуй. Воистину, память может быть и утешением, и самым жестоким истязателем. И как прекрасно, что у него могут отнять все, но никогда не отнимут это мучительно-горько-сладкое воспоминание. - Это? - очнувшись от звука чужого голоса, Призрак взглянул на пакет в руках Габриэля и вспомнил, что сам предложил поесть. - Да, - поспешно ответил он, внутренне приводя себя в порядок, зализывая последние следы своих мыслей. - Неплохо устроились, - хохотнул мальчишка, доставая бывшее содержимое буфетных ледников и раскладывая на середине кровати. - Впрочем, Жоффруа полезно понервничать. - Жоффруа? Кто это? - Мой бывший работодатель, да покоится он с миром, - небрежно ответил Морран, отрывая приличный кусок багета. - Разве он уже умер? - озадаченно спросил Призрак. - Нет, это я так, к слову, - фыркнул юноша. Потом, как ему было свойственно (Эрик уже это подметил), совершенно неожиданно переменил тему: - Поверить не могу, что я до сих пор жив. - Ты правда думал, что я собираюсь убить тебя за ближайшим углом? - насмешливо поднял бровь мужчина. - Честно говоря, ты доверия не внушал, - на губах юноши заиграла бесшабашная улыбка. - Кажется, я переборщил с петлей, - догадался Эрик. - Понимаешь, когда никто не собирается выполнять твои просьбы, тебе приходится просить по-другому. В прошлом у меня такое часто случалось, и в конце концов угрожать вошло в привычку, - он усмехнулся, качнув головой. - Даже удивительно, на что порой способны люди, чтобы не подарить кому-нибудь свою шкуру. Они будут вылизывать твои ботинки, если знают, что это избавит их от подобной участи. Надо же, человек, вроде бы, венец творения, а на деле такой жалкий. - Да уж, чувак, несладко тебе, похоже, пришлось, - сочувственно протянул Габриэль. - Это все равно прошлое. Оно и осталось в прошлом, нет смысла думать о нем. - Разумно. И снова гостиная погрузилась в молчание, нарушаемое плеском воды и шумом ветра где-то вдалеке. - А знаешь, жить в Париже можно только одним способом - пытаться выжить, - вновь без всякой связи с ходом разговора сообщил Морран. - Выйти отсюда, найти хорошую работу, постепенно выбиться в люди и стать уважаемым человеком. Эрик посмотрел на парня удивленно: - Знаешь, Кристина говорила то же самое. Что мы должны начать жить, - он не выдержал и запнулся, - как "нормальные люди". - Ну и в чем проблема?.. - непонимающе спросил Габриэль. - В том, что я не могу, - сердце пустилось вскачь, и Призрак почувствовал, что их беседа пошла по совсем не тому руслу. - Я не могу работать. Я все умею, ну или почти все, но общество... - О Мамма Мия! - воскликнул парень. - Ты что, слепой, глухонемой, у тебя нет конченостей?.. По-моему, так все на месте. Да тебя с руками оторовут на любом предприятии, уж если ты такой способный! - Нет!.. - голос мужчины громыхнул, но в следующую секунду Эрик заговорил тише, опасаясь, что они разбудят Кристину. - Это не так. Общество меня не примет. Ты несешь чушь. - Это еще кто из нас ее несет, - храбро возразил Габриэль. - Ты собираешься вечно жить на краденом пайке, потому что придумал себе какую-то нелепую причину сидеть здесь сычом, да еще и мадемуазель Даае около себя держать?! Это было уже слишком! Призрак рванулся вперед, ухватив наглеца за что попало - это оказался воротник, - и прорычал: - Ты мерзавец! Ты не смеешь вмешиваться в нашу жизнь просто потому, что тебе этого захотелось!.. Мадемуазель Даае со мной по доброй воле, и ты не имеешь никаких оснований утверждать, что я удерживаю ее насильно! Мальчишка, впрочем, несмотря на гневную тираду собеседника, мало чем переменился в лице, разве что стал чуть бледнее. - А ты - идиот, - без колебаний заявил Габриэль. - Ты даже не пытался попробовать снискать расположение общества, ты живешь тут, как чертов йети, и думаешь, что все люди одинаковы?! Просто ответь мне, что заставляет тебя думать подобным образом, - как знать, может быть, я действительно не прав?!. Теперь никто уже не обращал внимания на то, что разговор перешел заданные границы громкости, и оба просто кричали друг на друга, не видя ничего вокруг. Но когда Эрик услышал последнюю фразу, бабочкой слетевшую с уст этого негодяя, рука сама потянулась к маске. Он сорвал ее, заодно сметая на левую сторону головы волосы, скрывавшие лысину, и, оскалившись в страшной улыбке, воззрился на мальчишку. - Ну что, нравится?.. Клянусь, ты уже нашел мне с десяток вакансий, только увидев эту неземную красоту! Не правда ли, ничего не может помешать мне стать самым востребованным работником во всем Париже? И только подумай, за мной будет увиваться рой местных дам! Я даже за замужних не ручаюсь!.. Пару секунд, как, впрочем, и должно было произойти, по просчетам Призрака, в логове стояла зловещая тишина. Но потом все пошло уж как-то не совсем по его просчетам. Хотя бы потому, что Морран вдруг согнулся пополам, минуя его выставленные вперед руки, и Эрик услышал сперва сдавленные хрипы, а затем - и вовсе хохот. Ему стало даже страшно, потому что этот тип хохотал во всю глотку, когда на самом деле ничего не произошло смешного. А вдруг его вид, не дай Бог, конечно, каким-нибудь образом повредил мальчишке рассудок?.. Но тот, еле произнося слова сквозь смех, начал говорить, и вроде бы связно... хотя и полную чепуху. - Ты что, серьезно?! И это, ты считаешь, способно оттолкнуть от тебя общество?! Да ты себя вообще в зеркало хоть видел?.. - кажется, заметив на себе изумленный взгляд Призрака, Габриэль хлопнул его по плечу: - Я это к тому, что ты совершенно нормальный, чувак, и кончай уже прибедняться. Уж не знаю, в каких условиях тебе довелось жить, если тебя так гнобили, но поверь мне, что тебя на любую работу примут. Я-то уж грешным делом подумал... а тут просто фитюлечка какая-то, иначе не назовешь!.. Подумаешь, половина лица немножко отличается от другой. Вот мой троюродный дядя - или дед, уже и не помню, - после войны остался без обеих рук и с одним громадным ожогом вместо лица. И на одно ухо контужен был. И что, ты думаешь, он сидел сложа ручки, плакался о судьбе-злодейке? Да я тебя уверяю, если ты взглянешь на его картины, ты не отличишь их от нарисованных руками! А он ногами рисовал. И зарабатывал кое-что. И все в семье его любили, потому что человек такой был. Легкий человек. А Эрик сидел и слушал... У него в горле собрались колючие осколки стекла, как будто все они разом вышли из его сердца и поднялись туда, словно вот-вот вырвутся наружу. - Ты... назвал меня... "нормальным"? - как непривычно хрипло звучал голос! - То есть, я имел ввиду, ты правда... так считаешь? - Ну да, - безапелляционно заявил Габриэль. - А чего тут такого?.. Эрик поднял руку к горлу, готовому взорваться от того, насколько большим стал в нем комок осколков прошлого. А может, это и не прошлое было вовсе... Не все те камни, что были когда-то брошены в него, не несчастья, которые он претерпел, а... слезы? - Эй-эй, чувак, ты чего, ты это... - Морран положил руку на плечо своему без пяти минут приятелю. - Я ничего. Просто... так странно. Меня никто никогда не считал нормальным, - с усилием проглотив вставший поперек горла ком, Призрак поглядел на парня. Смешался. Встал: - Приятного аппетита. Я пойду, проверю Кристину.