Хроники времени

Полутемное помещение буфета выпустило последних работников довольно-таки рано: благо, сегодня поздних спектаклей не намечалось. Эрик бесшумно скользнул за барную стойку – прислушался ради осторожности, нет ли кого (такого же бедолаги, как Габриэль, а то не приведи Бог внезапно познакомиться с кем-то еще, себе дороже). Но никого не было, только луна на непривычно чистом весеннем ночном небе заливала светом памятный столик у окна, пару стульев, чертила ровный молочный прямоугольник на полу. Где там находится это восьмое чудо света под названием «ноутбук»? Между шкафом и стенкой? Оригинальный, кстати, способ хранить от посторонних свои вещи, нужно будет взять на заметку. Отчего-то настроение у Призрака было легкое и веселое, он даже мысленно отпускал понятные ему одному шуточки, а уголок губы то и дело вздрагивал, сдвигаясь вверх. Нужная вещь быстро отыскалась, как и неизвестно откуда взявшиеся провода и пара тетрадей с карандашом. Их Эрик тоже прихватил, решив, что кроме Габриэля туда никто ничего бы не сложил, а уж если юноша на время переедет к ним с Кристиной... конечно, сам доктор Морран об этом еще не знает, но скоро узнает – и ему, как ни смешно, придется смириться. Уходя, Призрак не стал сдерживать внезапный порыв взглянуть в окно на сонный Париж. Кое-где еще светились окна, значит, жизнь продолжалась. Наверное, все эти прохожие, кажущиеся муравьишками там, внизу, спешат по домам, чтобы поскорее встретиться с семьей, отведать только что приготовленного ужина, принести родным хорошие новости. А у кого-нибудь обязательно сегодня праздник, и поэтому дома будут сладости, украшения и подарки, улыбки тех, кто дорог... Такие мысли не вызывали отторжения, как обычно, наоборот – были даже приятными в некоторой степени. Эрик вздохнул. Странная радость теснила ему грудь; он остановился, едва начав свой путь обратно в подземный дом, и стал загибать пальцы, считая причины этого непривычного чувства. Причина первая: Габриэль все-таки поверил. Или хотя бы пытается. И больше не боится их с Кристиной, не считает его сумасшедшим, а ее – истеричкой, и они помирились, а нога бедного доктора, наверное, не даст осложнений. Причина вторая, наверное, слишком призрачная, но все же самая главная. Кристина его не ненавидит. И, кажется, совсем не боится. Иногда только сердится. Конечно, это все еще совсем не значит, что он хоть что-то сумеет вызвать в ней, кроме истинно дочерних чувств, которые она испытывала к Ангелу Музыки, но если... вдруг... Лучше не нужно. Надо просто жить и пытаться быть лучше. Причина третья, еще более несбыточная, но в данный момент, стоя спиной к виднеющимся за окном домам и снова думая о тихом счастье парижан, Эрик посчитал и ее. Семья. Да, пусть пока что это всего лишь девушка, которая вряд ли его полюбит, и парень, только-только ставший ему другом, - неважно. Он все равно не один. И там, бесконечно глубоко внизу, его ждут. Подумать только, у него есть почти семья! Больше терять времени Эрик не собирался, а посему, покрепче сжав взятые из тайного места вещи, вышел из буфета, чтобы воспользоваться обновленным на днях тайным ходом, что был ему более удобен. И всю дорогу домой грозный повелитель театра ловил себя на мысли, что глупо улыбается в темноту и не пытается спрятать этой улыбки. Каким же прекрасным может быть простое человеческое счастье. В гостиной Призрак попытался возникнуть неожиданно, явив миру в лице Габриэля свои магические способности, но не очень получилось хотя бы потому, что его тут же заметили и развернулись в его сторону. - О! Пришел, - констатировал парень. – Долговато для привидения. Сквозь стены ходить ты умеешь, жаль, что не летаешь. Тогда бы действительно было всем весело. - Хм, - Эрик немного покраснел, вспоминая годы юности, - Вообще-то, научиться летать я пару раз пытался. Я сделал целую систему для передвижения из сверхпрочных ниток и карабинов, которых не было видно невооруженным глазом. Мне представлялось, что если я устрою такое шоу, то театр будет охотнее мне повиноваться. - А что же ты этим всем не пользовался? - Это оказалось опасным, - признался Призрак, - и к тому же жутко неудобным. Пришлось предпочесть веревкам собственную ловкость. - О, так ты и вообще все мое сюда приволок, - удивился Габриэль, посмотрев на сжимаемую Эриком кучку вещей. – Провода принес, молодец. Забыл о них тебе сказать... А тетради мог бы и оставить, все равно я больше... хм... не пишу. Ладно, давай сюда ноут. Призрак послушно протянул Габриэлю требуемую вещь, а сам уселся рядом с ним на кровати. - Почему не пишешь? Вдохновения нет? – поинтересовался он, скорее, чтобы занять время, которое в ожидании чуда длилось мучительно долго, чем из-за личного интереса. - Я же говорил, меня из издательства как побитого пса выгнали, - нехотя ответил парень. – Слишком неприятный след все это оставило. Не стоило мне вообще начинать писать что-то, оно все не то. Оно никому не нужно, да и мне самому никогда не нравилось. Зачем что-то делать, если пользы это не принесёт никакой?.. Габриэль говорил быстро, сбивчиво, словно оправдываясь, не давая Эрику и слова вставить. Он пытался казаться безразлично-небрежным, но все же в его словах Призраку почудились печаль и затаенная детская обида на целый мир. Эрику такие проблемы были знакомы. Его творчество часто оставалось непонятым, но вместо посредственности получало титул чего-нибудь дьявольского, призванного запутать все человечество и отвратить от пути истинного. Все же, была какая-то роскошь в терроре театра и шантаже дирекции: произведения таинственного и грозного Призрака Оперы – точнее, одно произведение – ставились беспрекословно и безоговорочно. - Я раньше тоже писал стихи и немного пьесы, - признался он. – В юности, разумеется. А потом уже как-то руки не доходили. - Слушай, а чем ты вообще занимался в своем времени? Вопрос Габриэль задал в лоб, видимо, рассчитывая, что вызовет у собеседника замешательство, но тот ничего не стал скрывать и переиначивать. - Вообще, по сути, я был директором этой Оперы, - ответил Призрак. – То есть, как бы это объяснить... Знаешь старую романтичную легенду, что каждый театр имеет своих духов-покровителей? Ну вот, примерно этим я и являлся. Правда, экземпляр хранителя из меня был довольно колоритный. Я почти не показывался никому на глаза, только писал директорам письма, оставлял им требования, они мне платили по двадцать тысяч франков в месяц... Я жил неплохо. В сравнении с тем, что я из себя представлял в детстве и отрочестве, мое существование в роли Призрака Оперы можно было назвать роскошным. - Хм, - Габриэль задумчиво вздохнул, не желая озвучивать возникшие мысли. Вместо этого он долю секунды поколебался – и нажал на кнопку сбоку ноутбука. Небольшое окно, которое являла из себя почти вся верхняя половинка устройства, зажглось таинственным темным светом, в центре появился светящийся цветной значок. Эрик завороженно наблюдал за тем, как картинка в темном окошке менялась, а потом вдруг появилось изображение леса – такое точное, как будто было реальным. - Как это получается? Это нарисовано? Призрак осторожно погладил поверхность окошка пальцем. - Ты только не нажимай сильно на экран, а то его можно испортить, - предупредил Габриэль. – Это не нарисовано, просто фотография. - Фотография? Но почему она тогда цветная?.. - Ну... Такие вещи довольно быстро набирают обороты в развитии. Как ее умудрились сделать цветной – я, честно говоря, не очень понимаю. Лучше поищи в библиотеке книжку, да и про компьютеры бы не помешало. Тут я тоже тебе всего не объясню, только, может быть, вкратце. Габриэль поводил пальцем по маленькой панели под клавиатурой, напоминающей клавиатуру печатной машинки. На экране, в точности повторяя его движения, метнулась белая стрелочка. - Это курсор, - машинально объявил Габриэль. – Чтобы можно было куда-нибудь нажать, что-нибудь выделить... Ну, например, можно нажать сюда. - А можно мне? - Да пожалуйста, - Габриэль развернул ноутбук к Призраку. – Чтобы нажать на этот значок, нужно или два раза быстро нажать на панель, или на вот эту кнопку тоже два раза. - А что за этим значком? – поинтересовался Эрик, испытывая странное благоговение перед устройством с изображением леса на экране. - Интернет, - отвечал Морран. – Жми, тебе понравится, это самое крутое, для чего можно использовать компьютер. От нажатия на значок посередине экрана появилось большое белое окно, посреди которого разноцветными буквами вылезла надпись «Google». - Рот закрой, а то муха залетит, - добродушно подколол Габриэль. Эрик сперва удивился этой фразе, но двинул челюстью и осознал, что рот у него и правда открыт. Честное слово, как у молодого рабочего сцены при виде раздевалки для балерин!.. В итоге, смутившись своим эмоциям, Призрак прозевал момент, когда под надписью в белом окне образовался длинный прямоугольник, в который Габриэль со знанием дела щелкнул «мышкой». - Ну, что будем искать?.. Морран выжидающе смотрел на мужчину, и тому пришлось отвечать. - А... что можно? - Да что угодно, - беспечно отозвался Габриэль, махнув рукой. – Ну, допустим, рецепт равиоли. Или изображения девушек в купальниках. - Что? Не надо!.. – Эрик испуганно отпрянул. - Да чего ты так боишься? – издевательская улыбочка никак не сходила с лица мальчишки. – Девочки не кусаются... Хотя, смотря в каких случаях, конечно. - Знаешь, что? – Призрак осуждающе скривил губы, помолчал, потом предложил с каким-то придыханием: – Лучше... давай найдем... «Дон Жуан Торжествующий»? - Это что? – поднял бровь Габриэль. - Это... – Эрик не сдержал тяжкого вздоха. – Моя опера. Первая и последняя. - Вау, - Морран лихо развернулся к собеседнику всем телом, чуть не смахнув с колен ноутбук. – Ты композитор?.. - Был им когда-то, - снова вздохнул Призрак. – Теперь вдохновение уже не то. Видно, так и осталось там, в тысяча восемьсот семидесятом году. - Все равно это клёво, - вынес вердикт парень. – Ну ладно, давай посмотрим. Авось найдем. Вдруг выяснится, что ты у нас венский классик? - Ну уж это точно нет, - слабая и печальная улыбка тронула Эриковы губы. Габриэль хмыкнул и набрал на клавиатуре название оперы. Пролистал открывшиеся ему надписи до самого конца страницы, разочарованно выдохнул: - Фигня какая-то. Нет тут ничегошеньки про твою оперу. А жаль. Я б посмотрел. Эрик провел руками по волосам по привычке, забыв, что парика на нем нет. - Она сгорела в пожаре, который я сам устроил. Оба экземпляра, я думаю. Один – в этом самом доме, а другой – в оркестровой яме. Все спасались от огня, а мне самому было не до нот. - Ого, - Габриэль осторожно скосил глаза на лицо собеседника, рассчитывая, готов ли тот поделиться еще парочкой таких фактов. – Не хило ты. А зачем поджег театр? - Сам не знаю, - в удивлении поднял глаза Эрик. – Сейчас разобраться еще сложнее. То ли был не в себе... Да, наверное, так и было. Хотел за все отомстить тем людям. - Каким? – навострился Морран. - Счастливым, - прозвучал ответ без доли сомнения. - И как? Месть удалась?.. - Не знаю, - пожал плечами Призрак. – Меня там уже не было. Думаю, многие получили ожоги или даже погибли. - То есть, пожар ты устроил после того, как поставили твою оперу? – продолжал допытываться Габриэль, а Призрак почему-то не сопротивлялся допросу. - Если быть точным, во время ее третьего акта. Я сам пел в ней главную роль. Сомневаюсь, что ты что-то поймешь из моего рассказа... – добавил Эрик и подавленно замолчал. - Ладно, если не хочешь, можешь не ворошить старое, чувак, потом расскажешь, когда силы будут. А сил-то как раз и не предвиделось. В ближайшее время, по крайней мере. И «ворошить старое» было действительно тошно и больно, в этом Морран тоже оказался прав. Все-таки, неплохой он парень, понимающий. - Давай наберем еще что-нибудь, - предложил мальчишка. Кажется, он чувствовал себя виноватым. - Хочешь, посмотрим фильм? - Фильм? Что-то припоминаю, - признался Эрик, вспомнив недавний разговор с самим Габриэлем. – А, это... картинка движется, верно?.. - Угу, по двадцать четыре кадра в секунду, - согласно кивнул головой Морран. – Классная штука. - Давай потом, - Эрику вдруг расхотелось глазеть на «фильм», зато захотелось еще кое-чего. – Можешь найти мне историю Франции? - Зачем? – вскинул золотистые брови Габриэль. - Хочу узнать, что происходило, пока мы находились, так сказать, «в прыжке», - отозвался Призрак. - Ладно, - Морран застучал пальцами по клавиатуре. Потом вдруг зевнул: - Слушай, я чего-то устал. Давай ты сам разберёшься, а я пока посплю, а? - Ты правда дашь мне им попользоваться? – с глуповатой улыбкой уточнил Эрик. - Сомневаюсь, что ты его можешь раздолбать сильнее, чем я это уже сделал, - озорно фыркнул Габриэль, сладко потянулся и сполз в лежачее положение. – Так что можешь не стесняться. Интернет, слава богам, тут почему-то ловит. Чтобы не мешать приятелю спать, Эрик перебрался в кресло. Еще до половины первого просидел за маленьким чудо-изобретением, прочел о Коммуне, понажимал клавиши, даже нашел пару занятных функций. А потом и сам не заметил, как его сморил крепкий сон. * Раньше всех уснувшая Кристина раньше всех и встала. Проснулась, когда на отливающем бронзой циферблате ходиков было почти шесть. Спалось так хорошо, как еще ни разу за эту неделю, тело окутывала приятная истома. Девушка взглянула вокруг, поймала взглядом тени, метавшиеся по стенам от пламени свечей. Ей вдруг захотелось выйти на улицу, посмотреть, как медленно встает над городом рассвет. Наверняка улицы пока пустынны, и не нужно опасаться, что произойдет что-нибудь плохое. Осталось только найти Эрика и попросить его устроить ей променад. Он, наверное, уже встал, ведь девушка, кажется, ни разу не заставала его по утрам еще спящим. С таким решением Кристина вышла из комнаты и направилась по коридору в гостиную, стараясь на всякий случай ступать очень тихо. Но, к ее удивлению и небольшому разочарованию, обоих она застала еще спящими. Габриэль довольно громко храпел, наполовину свесившись с кровати. А Эрик спал в кресле, да так тихо, словно вообще не дышал, смешно закинув голову назад и приоткрыв рот. И с его колен почти упала непонятная девушке штуковина, похожая на... на... ну, допустим, на его новое изобретение. Гибрид печатной машинки непонятно с чем. Решив, что лучше будет, если странная вещь не громыхнет, встретившись с полом, а просто тихонько постоит на соседнем стуле, Кристина мягко, но настойчиво отобрала ее у Призрака. На мгновение испугалась, что проснется – не хотелось, чтобы он с перепугу впечатал ей кулак в лицо, - но Эрик только нахмурился и вздохнул чуть глубже. Еще несколько мгновений Кристина наблюдала за ним. Ну, раз спит (в кои-то веки), то и ладно. Она сама неплохо знает дорогу в лабиринте, сможет выйти на улицу Скриба, а там пять минут постоит, даже уходить не будет никуда, и вернется. Никто даже не заметит. - Милая картинка, правда? На этот шепот Кристина подскочила и развернулась, чуть не упав. - Тише ты, - сонно улыбнулся Габриэль. – Прости, если напугал. Кристине стало совестно за то, что она тут ходит, пока мужчины спят, да еще, с точки зрения вездесущего Габриэля, «любуется» Эриком. Она покраснела. - Да нет, ничего, - только и сумела пролепетать в ответ. – Это я тебя разбудила? - Нет, сам проснулся, - потягиваясь и зевая, ответствовал юноша. – Ты чего расхаживаешь? На своего Эрика полюбоваться пришла? Ну вот! Так и есть, он подумал именно об этом! Неужели все и правда так глупо выглядело?! - Вовсе он не мой, - запротестовала Кристина. – Он ничей. Свой. - Он на тебя запал. - Что? – Даае покраснела, потом подумала и признала: - Да, я знаю. Он говорил. Еще тогда. - И ты что? - А что я должна была делать? Ничего, - пожала плечами Кристина, подходя чуть ближе. - М-м, - Габриэль почесал затылок. – И как давно вы вообще знакомы? - Ну... Я знаю его с шести лет, - заранее прикинув, не слишком ли опасно говорить правду, все же ответила Даае. Поговорить ей все это время хотелось, да так, чтобы по душам, ничего не утаивая. Но милые сердцу мадам Жири и ее дочь, с которыми можно было всем поделиться, остались в прошлом. Оглянувшись, спит ли еще Призрак, Кристина прошептала: - Он меня петь учил. Когда папа умер, Эрик стал моим Ангелом Музыки. По крайней мере, тогда я в это верила. - Подожди, он же сам был певцом, я так понял? Он мне сказал вчера, что пел в своей собственной опере, - чуть нажал Габриэль. - Ну, да... Нет... То есть, не совсем, - развела руками Кристина. – Та опера была его единственным выступлением. - Хм, - парень снова задумался, а Кристина почему-то с несвойственной ей жадностью ожидала его следующего вопроса. – И что, когда тебе было шесть, он просто заявился к тебе и сказал: «Здрасте, я ваш новый Ангел Музыки»? - Нет, - Даае издала легкий смешок. – Он просто заговорил со мной... Однажды, в часовне, я молилась отцу, чтобы он не оставлял меня и послал защитника с небес, и услышала неземной красоты голос, взывавший ко мне словно бы отовсюду. Он звал меня за собой, называл себя моим Ангелом, пел. Потом сказал, что будет учить меня петь. - Ка-ак романтично, - восхитился Морран. – Серьезно, никогда бы не додумался, что к девушке можно таким образом подкатить!.. - Габриэль, мне было всего шесть, - осуждающе поглядела на него Кристина. – Ни о чем не шло и речи. Просто мы оба были одиноки, вот и все. - То есть, ты никогда его не видела. - Увидела первый раз в семнадцать лет, когда впервые выступила на сцене в роли певицы, - взор девушки снова стал туманным и каким-то грустным, пока она предавалась воспоминаниям. - Он уже жил здесь? – снова спросил Габриэль. Видимо, посчитал, что пока Кристина имеет охоту говорить, нужно узнать как можно больше. - Ну да, - девушка оглянулась и вздохнула. – Теперь это жилище не назвать и вполовину таким прекрасным, каким оно было. - Ну и зачем он тут жил? Из-за лица? Кристина в ответ просто покивала: делать замечаний по поводу Эрикова лица ей как-то не хотелось. - Но почему в театре? - Он был хранителем этого места, - нахмурила брови девушка. – Ходили слухи о Призраке. - Честно говоря, мне он так и представился, - со смешком вставил Габриэль. - Его все боялись, - продолжала Кристина. – Труппа, директора, рабочие сцены, уборщики. Они все были одержимы им, стоило произойти какой-нибудь необъяснимой вещи, и все сваливали на него. Его именем заклинали и клялись, им пугали балерин, чтобы работали лучше. В конце концов дошло до того, что любое происшествие наподобие пропавшей туфли или перевернутой коробки с гримом стали причислять к злодеяниям Призрака Оперы. - Странный все-таки театральный люд, - усмехнулся Габриэль. – Так значит, Эрику удалось завоевать власть?.. - Ему даже платили, - Кристине почему-то тоже стало смешно. – Двадцать тысяч франков в месяц. - Не знаю, сколько это. Не разбираюсь, - Морран вопросительно посмотрел на девушку. - Ну... Это очень много, - уверенно ответила та. - А что же было дальше, когда вы встретились впервые? Он пригласил тебя на свидание? - Вряд ли это назовешь свиданием, - с сомнением качнула кудрявой головкой Кристина. – Он привел меня сюда... Твердил о том, что я его муза, что я должна служить ему и его музыке. Потом пел... Все то же – о музыке, о любви, о свободе. Называл себя моим учителем и Ангелом. А я понимала, что попала в лапы Призрака Оперы, и ничего не могла с этим поделать. Мне просто совсем не было страшно. Меня гипнотизировал его голос. Я знала, что так неправильно, что я не должна поддаваться, меня скоро начнут искать, мама и Рауль будут волноваться, – заметив непонимающий взгляд, Кристина уточнила: - Рауль – это мой жених. - Стоп! – удивленно вскинулся Габриэль. – То есть, у тебя был жених, и ты пошла на свидание с Ангелом Музыки?.. - Мы тогда еще только впервые встретились, - обиженно надула губы девушка. – Он не был мои женихом, просто узнал меня, мы много играли вместе, когда были детьми. Рауль позвал меня на ужин перед тем, как я и Ангел ушли. Я не согласилась. Я знала, что Эрик будет очень зол. Он и был зол. Говорил что-то про то, что Рауль - глупый юнец, недоросший поклонник, раб моды... Я не возражала, хотя не была согласна. Потом он стал звать меня, и зеркало вдруг исчезло, а вместо него оказался ход в подвал. - То есть, тебя забрали прямо у этого Рауля из-под носа, - хохотнул Морран. – Хитрó! Ну капец. А дальше что? - После проникновенной речи о музыке и мне Эрик показал мне кое-что... Манекен в виде меня. Точную копию. Она была наряжена в свадебное платье. Я очень испугалась и упала в обморок. Очнулась уже в кровати. - В его?.. – придурковато улыбнувшись, уточнил парень. - Габриэль!.. – прошипела Кристина возмущенно. – Эрик бы пальцем ко мне не притронулся! Уж где-где, а здесь он честный человек!.. - Прости, - буркнул Морран. – Жизненный опыт обязывает подозревать всех и вся. Ну, так что дальше? - Дальше... – Кристина залилась мучительной краской стыда. – У Эрика была белая маска. И мне захотелось ее снять. - Сняла? - Сняла. Он был в бешенстве. Я думала, что он меня там же и прикончит. Но нет, потом долго извинялся, проводил наверх. Там меня уже ждали. Эрик пообещал мне роль Графини в новой постановке, но директора уже все за нас решили, дали мне роль немого пажа, а Графиню отдали Карлотте Гуидичелли, итальянской приме. Но Эрик ничего безнаказанным не оставил. У Карлотты посреди спектакля из горла вырвался чудовищный хрип, она не смогла петь. Вдобавок, из-под купола театра раздался голос Призрака, недовольного тем, что Рауль занял его пятую ложу. В театре начался переполох. Габриэль слушал, не перебивая, особенно теперь, когда у Кристины начала отчего-то мелко дрожать нижняя губа. - Меня определили на роль Графини в качестве замены, - продолжила Даае, - выпустили на сцену балет... – девушка вздохнула, словно ей было трудно говорить. – А потом... Потом Эрик убил рабочего сцены Жозефа Буке. Габриэль хотел что-то ответить, но не успел, потому что Призрак в кресле пошевелился, вздохнул и одним движением встал на ноги. Разговор пришлось прекратить, и Кристина так и осталась стоять в довольно смешанных ощущениях.