Хроники времени

Складывалось ощущение, что Габриэль умел выветриваться из подвала вместе с запахом сырости, потому что он так же незаметно всегда исчезал. Вот и теперь кроме Кристины дома никого не оказалось. Эрик осмотрел гостиную и пошел в комнату, где девушка наверняка должна была ожидать его появления. Он помнил, что пообещал ей урок. - Добрый вечер, - настроение у него было сносным, несмотря даже на то, что его пугала близость к своей подопечной. Кристина лежала на кровати, прикрыв глаза. Она показалась Эрику немного более бледной, чем обычно. - Добрый, - Кристина подняла с подушки кудрявую голову. На ее лице было написано что-то вроде того, что она рада видеть Призрака, но это неопределённое выражение мигом сменилось озабоченностью. И... смущением?.. - Если вы готовы, мы можем начать урок, - мужчина внимательно следил за Даае. Выражение лица девушки стало такое, словно он сказал что-то как минимум не то. Эрик с досадой напомнил себе, что без посредства Габриэля отношения между ними до сих пор натянутые. Он мучительно искал в своих словах хоть толику того, что могло бы стать причиной Кристининого смятения, но так и не нашел, и ему пришлось задать ей глупый вопрос: - Что-то не так? О, если бы он знал, в чем дело, то не стал бы спрашивать ни за что на свете! Но он не знал, а точнее, просто забыл. - О чем ты? Все в порядке. Просто... Я не смогу сегодня петь. - В чем же дело? У тебя что-то с горлом? Ты опять простудилась?.. Эрик протянул руку и потрогал ее лоб прежде, чем сам успел это осознать, но Кристина не отдернулась. Призрака озадачило то, что температура ее кожи была вполне нормальной и даже чуть ниже положенного. Почему она говорит, что не сможет? Она передумала? Ей больше не требуется его помощь, или она его боится, или стесняется, или Бог знает что еще? ...Не хочет его общества?.. - Я не простудилась... Просто я... я... У меня живот болит, - Кристина покраснела, став не белее алых роз, что Эрик дарил ей. – Мне нездоровится. Пару секунд Призрак молчал, но когда догадка молнией поразила его сознание, он едва сдержал рвущийся наружу стон унижения и ужаса от собственной непонятливости. Он просто обязан извиниться, черт возьми, просто обязан! - О, Кристина, прости, пожалуйста, я не хотел... Но они оба были слишком смущены, чтобы и дальше расшаркиваться друг перед другом. Эрик не представлял, как он выглядел, вылетев из комнаты со скоростью света. Он лишь надеялся, что Кристина смущена не меньше него, чтобы замечать его реакцию. * Господин Гартман, нервно потирая руки друг о дружку, ходил между длинных столов с разнообразными бумагами взад-вперед. Изредка, пройдя чуть больше положенного, Аарон случайно натыкался на зеркало, и тогда с суетливым беспокойством оглядывал собственное отражение. Ему казалось, что костюм сидел на нем недостаточно хорошо, что нос был чересчур длинен, хотя и ничем не отличался от того носа, что был и в остальные дни. А очки, как есть, сидят косо! И все потому, что сегодня, пятнадцатого марта, должны прийти эти необычные клиенты. Два дня Аарон провел, словно во сне, все так же по привычке выписывая чеки, пересчитывая прибыль и отдавая распоряжения подчиненным. Ночью никто не приходил, но Гартман все никак не мог уснуть, сидя в кресле и безуспешно раскуривая старомодную коричневую сигару. А что, если девушка откажет? Передумает и не захочет отдавать вторую серьгу... Или, того хуже, потребует обратно первую, предложит заплатить простыми деньгами. Как же он уже устал от денег! Банковские билеты всех валют и мастей текли ему в карманы, но они не были изящными серьгами из белого золота с алмазом посередине. Время визита троих подходило, и Аарон нервничал все сильнее. Он совершенно издергал свой галстук, так что пришлось его повязывать заново, да еще, ко всему прочему, едва не оторвал себе пуговицу. Если только ему откажут, если сегодня он не получит возможности любоваться утонченными изгибами каждой серьги, то он выкрадет эти украшения! Заставит отдать силой. И именно в тот момент, когда он уже начал ломать пальцы от нетерпения, в дверь постучали. Сейчас же еврей сорвался с места, сделал несколько шагов по направлению к коридору, что вел в приемную комнату, а оттуда – к входной двери, но передумал и сперва вернулся к зеркалу. Ему уже было наплевать на свой внешний вид – ему хотелось взглянуть в глаза своему отражению и увериться в том, что в них не было страха или беспокойства. Наконец, он все-таки вышел открыть. По привычке Аарон Гартман сначала отворил дверь на цепочке, ровно настолько, чтобы он сам мог высунуть наружу нос и проверить, те ли пришли, кого он ждал. Оказалось, те. На сей раз ближе ко входу стоял высокий мужчина, на котором в прошлый раз была половинчатая маска. Сейчас разглядеть его лица из-за наступившей темноты было уже невозможно, но было прекрасно видно те самые глаза, которые странно поблескивали в полумраке. - А, господин Дестлер, прошу, - холодным безразличным тоном пригласил Гартман, повернулся и пошел к приемной комнате, не оглядываясь, хотя ему очень хотелось посмотреть, идет ли за Дестлером девушка – обладательница пары замечательных серег. Он услышал, как тонкий голос о чем-то спросил высокого угрюмого посетителя, и по сердцу прокатилась теплая волна, заставляя его пуститься вскачь. Мадемуазель Даае была здесь. Значит, шансы получить вторую серьгу у него увеличились. Женщины – народ куда боле сговорчивый, чем мужчины, особенно такие, как господин Дестлер. По голосу, ответившему Даае, Аарон понял, что пришел и зануда Габриэль. Парень он был славный даже потому, что считал себя хитрым и притом таковым не являлся, и в общении с Гартманом всегда оставался с носом. Взять хотя бы историю с фирменными наручными часами – тогда Аарон надул мальчишку на двести евро. Впрочем, можно было и не говорить про Моррана, поскольку конкурентом он был слабым и ничем не смог бы повлиять на ход событий. - Прошу, садитесь, - Аарон указал на один-единственный табурет с противоположной себе стороны стола. Села Кристина, мужчины остались стоять. Может быть, из-за того, что чувствовала, что дело нешуточное, а может, из-за простой усталости, Кристина смотрела как-то хмуро, словно желала поскорее отделаться, и ее лицо не было ни дружелюбным, ни даже доброжелательным. - Итак, мсье Гартман, будьте добры, покажите нам наши документы. Голос у девушки на этот раз был точно таким же, как тогда, когда она отдала Аарону одну серьгу и безжалостно отняла вторую, - твердым, безликим, слишком официальным. Гартман даже подумал с негодованием: ну как можно говорить с таким выражением, когда речь идет о ценнейшем украшении, изящном, неповторимо прекрасном произведении искусства?! Ведь это ни много ни мало антиквариат. Тем не менее, Аарон подошел к сейфу, открыл его и достал с полки готовые блестящие новым кожзаменителем паспорта. - Держите, мадемуазель. Кристина передала документы Моррану, тот с хрустом открыл каждый и принялся сравнивать со своим, подлинным, чтобы не было и намека на подделку. Аарон усмехался. - Вот видишь, все не так плохо, - Габриэль показал один из паспортов Дестлеру. Тот несколько секунд с необъяснимым выражением лица разглядывал фотографию, потом скептически сжал губы: - Ты либо преувеличиваешь, либо насмехаешься. Я не мог получиться «не так плохо». - Глупости. Впрочем, горбатого могила исправит. Считай как хочешь. Ах, да: у Дестлера оказалась странным образом изломанная и покореженная половина лица. На этот раз он пришел без маски, что удивило Аарона. Гартман помнил, какое удивление было написано на лице фотографа, когда господин Дестлер наотрез отказался снимать свою странную, кажется, самодельную, маску. Ситуацию спасло то, что все люди в этой организации были приучены молчать, даже если их что-то грозило довести до инфаркта. Поэтому фотограф ничего не сказал, зная, что уже за одно неподобающее выражение своего лица получит выговор от Гартмана. - Итак, господа, вы довольны? – слегка улыбаясь и прищуривая глаза сквозь очки, спросил хозяин конторы. - Да, мсье Гартман, - сухо отозвался Дестлер. Мадемуазель Даае, до этих пор безмолвно глядевшая на него, повернулась к еврею. - В таком случае, - медленно, словно печатая каждое слово, произнес Аарон, - перейдем к официальной части. Вам осталось лишь внести остальную плату. Кристина молча достала из маленького кошелька вторую серьгу и положила на стол перед хозяином конторки. Тот еле сдержался, чтобы не схватить ее тут же, словно голодная кошка, которой по случайности бросили кусок вареной колбасы. - Всего доброго, - троица без сопровождения двинулась к выходу, и Гартман вздохнул спокойно, наконец, получив заветную возможность ночь напролет гладить прохладную золотистую поверхность обеих сережек. Его захлестывало счастье. * Когда шершавая красно-коричневая обложка паспорта впервые легла Эрику в ладонь, он вдруг почувствовал, что их с Кристиной жизнь встала на путь настоящих перемен. Именно об этом он и думал, шагая рядом с девушкой и странно веселым Морраном вдоль цепочки тускло горящих старинных фонарей. Теперь можно будет официально устроиться на работу, найти себе занятие по душе и посвятить этому свое время... Интересно, а как в этом веке с музыкой? Ведь классика не умирает, верно?.. Впрочем, свою музыку классикой Эрик никогда не считал и не звал ее так. От Моцарта, Баха, Шопена она уж очень отличалась, а на других современников похожа не была. Находились, конечно, и так называемые «авангардисты», но, во-первых, Призраку казалось унизительным состоять в каком-то обществе, а во-вторых, его не привлекали эксперименты с музыкой наподобие трелей по двум соседним клавишам в течение ста двадцати восьми тактов. - Скажи, Габриэль, - Эрик не выдержал и обратился к своему бесшабашному, считай, наставнику, - в вашем мире еще осталась классическая музыка? - Осталась, - ответил тот. У Эрика отлегло от сердца. – Моя родная сестра постоянно классиков гоняет по магнитофону. Я почти наизусть помню «Времена года» Вивальди, Мия их очень любит. Еще Рахманинова и Чайковского. Ей нравится русская классика. - Значит, не все для этого мира потеряно, - торжественно молвил Призрак, чем вызвал у Моррана добродушный смешок. С сего дня, а точнее, уже ночи, Эрик поставил перед собой цель изучить от корки до корки всех возможных композиторов, какие только жили и сочиняли в пропущенный ими промежуток времени. Но сначала, разумеется, с него причиталось. Раз Кристина пожертвовала дорогими сердцу (да, как ни крути, дорогими они были) серьгами, памятью о любви в том времени, то он, Эрик, должен их возвратить. Любой ценой. Похищение украшений намечалось на это утро. Призрак планировал прийти сюда, пока еврей еще будет мирно почивать и рассматривать двадцать второй сон, незаметно проникнуть в сейф и выкрасть оттуда серьги. Он не боялся кары со стороны нелегального лица, ведь в прошлом он сам был нелегальным лицом. А еще дело было в нелюбви народа к длинноносому близорукому Аарону, о которой сказывал Габриэль. Станет кто-нибудь защищать ростовщика, обманщика, скупердяя?.. Он сомневался. А серег никто не найдет. Поэтому с кражей все было решено. Эрик и Кристина вернулись в подземный дом, а Габриэль на половине пути завернул к своей пассии. Ну что ж, хотя бы этот зануда не станет отговаривать Призрака от такого поступка. Преступление против преступления невозможно назвать преступлением. Как только Кристина уснула, Эрик собрался и снова вышел на улицу. Сперва его терзали неприятные мысли о том, что он рискует собой, когда на его попечении жизнь Кристины, а девушка даже не подозревает, что он ушел. Несколько раз он оглянулся на Оперу, и только потом целенаправленно зашагал к конторке. На влажный ночной асфальт падали легкие блики от неба, луны и фонарей, и постепенно все страхи улетучивались, уступая место новому чувству. Так Эрик чувствовал себя, когда сумел превратить в сказку жизнь маленькой девочки Даае, став ее Ангелом Музыки. Он видел ее счастливой, и для собственного счастья ему этого было вполне достаточно. Только тогда он и подозревать не мог о том, насколько странно все произойдет... Окна в конторе находились под самым потолком и были маленькими, к тому же, они были защищены решетками, как и полагалось окнам банка. Что ж... В этом мире чревовещание еще не утратило своего действия на людей. В этом Призрак был странно уверен. Вопрос с тем, как проникнуть к Аарону, был почти решен. Оставалось только сыграть комедию, и серьги окажутся у Эрика в руках. Он еще раз тщательно обдумал каждый свой шаг и только тогда постучал в клепаную старую дверь. Как и в первую ночь, Призрак сперва ничего не услышал. Но его слух был острее, чем у обычных людей, и потому как ни старался хозяин конторки продлить стоявшую тишину, его почти бесшумные шаги Эрик различил. Раздался еле слышный шорох: ладонь Гартмана легла на дверь с внутренней стороны. Эрик постучал еще раз. В его крови начинал разгораться опасный азарт, какой преследовал его всегда, когда он ощущал опасность. Да, с виду Гартман опасным не казался, но кто сумеет подтвердить, что он и правда не имеет никакой власти?.. Дверь молча отворили. Она снова была на цепочке. Эрик еле сдержался, чтобы не выбросить вперед руку: щели между дверью и косяком вполне хватило бы для пенджабского лассо. Вместо этого Призрак, как и подобает его тезкам, растворился в темноте, на деле просто слившись с каменной стеной конторки. Из-за двери раздалось озадаченное хмыканье. - Кто здесь?.. Эрик не стал отвечать. У него вообще-то не было никакого определенного плана по захвату драгоценностей: он предпочитал действовать так, как подскажет ему воображение. Гартман выдохнул, и его дыхание выдало сдерживаемую тревогу. Дверь затворилась тихо, как будто ее закрыл ветер, а не человек. Щелкнул замок. Настало время для того, чтобы показать свои способности. Если сейчас подойти к самой двери и немного расширить глотку, то можно добиться, чтобы его голос прозвучал у банкира над ухом. - Добрый вечер, господин Гартман, - да, вот так. Отчетливо прозвучало тихое «ах». - Кто здесь? – снова спросил Аарон, но на этот раз его голос звучал совсем уж испуганно. Быстро вы, господин Гартман, сдаетесь! - Ваш клиент, - терпеливо пояснил Призрак. Ему ударила в голову волна наслаждения своей властью. – Ну же, угадаете мое имя?.. За дверью откашлялись: - Господин... Лорен?.. Призрак скривился. - Ну-у, господин Гартман. Вы разбиваете мне сердце, путая меня с кем-то другим. - Сеньор Алварес? Ну конечно, как я мог не узнать вас!.. Да где вы, наконец? - Я прямо за вашей спиной. Но вынужден вас разочаровать: фамилия Алварес мне незнакома. - За моей спиной?! Подождите!.. Голос за дверью начал заметно подрагивать. Отлично. Сейчас, еще немного, и этот глупец окажется в обмороке, а Эрик спокойно возьмёт серьги и отправится домой. - Ну же, не заставляйте меня ощутить разочарование! – сладким голосом пропел Призрак. – Неужто вам и вправду так сложно меня узнать?.. Ваша главная драгоценность уже у меня в руках. Кураж играл в венах. Эрик готов был забавляться еще хоть целый день. Он и не заметил, что его забавы зашли слишком далеко. Дверь резко открылась и ударилась о стенку, едва не слетев с петель, и прямо сразу же за этим, казалось, громовым ударом раздался выстрел. * Кристина со всей силы дернула Эрика за предплечье. Безумная от ужаса, она тянула его за собой, а сзади стреляли и стреляли. «Господи, Господи, Господи», - кричало что-то внутри не своим голосом. Они проскользнули в какой-то закуток, и только там, когда она поняла, что бежать больше некуда, они остановились. - Кристина!.. – Эрик вжал ее в глухую стену какого-то строения. – Откуда ты здесь взялась?! Я разве позволял тебе ходить за мной?!. Тяжело дыша, девушка не сразу ответила. Сперва она просто стояла, повернув голову в сторону, отворачиваясь от разгоряченного Эрикова дыхания. Постепенно ее мысли начали приходить в адекватное состояние, и ее голову посетила мрачная реплика внутреннего голоса: «И что же теперь ты ответишь? Он же сейчас взволнован, а значит, зол как черт! Что бы ты ни ответила, он в девяноста процентах случаев пришьет тебя в этом же закутке». «В таких случаях есть еще десять процентов. Эрик не опасен», - холодно и уверенно подумала Кристина. - Я не слышу ответа! – рыкнул Призрак. – Что ты здесь делаешь?! Ты умереть могла, глупая ты девчонка! - Это ты бы мог, - спокойно возразила девушка. - Как ты нашла меня? – спросил Эрик уже менее эмоционально. - Пошла за тобой следом. Сложно было не догадаться, что ты решишь вернуть мои серьги. Поэтому я притворилась спящей и дождалась, пока ты уйдёшь, а потом проследила за тобой. Один вопрос, Эрик, - зачем?.. Я же сто раз тебе объяснила, что мне это не нужно! Я отдала эти серьги и распрощалась с тяжестью воспоминаний. Не надо. Не надо их больше возвращать. Она прекратила свою речь и теперь пыталась отдышаться. Они все еще стояли так – Эрик прижимал ее к стене. И от него почему-то не веяло больше злобой. - Но... ведь он тебя не задел? - Призрак принялся осматривать ее на предмет ранений. - Кажется, нет. Ты в порядке? - Со мной все всегда хорошо, - грустно усмехнулся Эрик. – Пойдем домой скорее. - Стой, - Даае прерывисто выдохнула. Ей удалось поймать его за рукав. Зачем она сказала ему стоять?.. Кажется, это просто были нервы. Сколько всего случилось... - Я так испугалась, когда он начал стрелять, - подбородок предательски задрожал. – Я подумала, что он нас обоих убьет!.. Она что – плачет? «Эй, что с тобой?» - тоже не поверил внутренний голос. Даае всхлипывала, уткнувшись носом в жилетку своего недавнего ночного кошмара. Ей не нужно было никаких оснований и доказательств, пусть бы ей просто сказали глупую фразу: «Все будет хорошо, ничего страшного не случилось». И Призрак, машинально перебирая ее кудри, так и сказал. А потом он вел ее домой – они шли закоулками, ей незнакомыми, но ему в них удавалось ориентироваться с потрясающей точностью, и они ни разу не зашли в тупик. Сначала было страшно, потому что все время казалось, что будет погоня. Но все было тихо. Что стало с Гартманом, никто не знал. А в покорном времени Париже начиналось новое утро. * - Детка, сколько времени?.. – Габриэль продрал свои серо-голубые очи. Лин под боком уже не оказалось – и чьими-то стараниями он только что спросил время у подушки, которую обнимал. Досадливо фыркнув, парень поднялся с кровати и посмотрел на электронный будильник. Зеленые цифры показывали без пяти восемь. Он вышел в кухню. Катлин уже ушла на работу, и на столе стоял заботливо приготовленный завтрак с запиской: «Я работаю до трёх, надеюсь, соскучиться не успеешь. Целую». Мелочиться Морран не стал и, прихватив поднос с тарелкой и кофейным прибором, прошествовал в гостиную. Там у Катлин висел плазменный телевизор. Почему бы не устроить себе маленький пир?.. Он щелкнул кнопкой пульта. По главному каналу, как и всегда, шли новости города, и почему-то с пометкой «криминал». Странно. Обычно с утра человечество пичкают более приемлемой и мягкой информацией. - Утром приблизительно в четыре часа в районе улицы Риволи был задержан мужчина, открывший стрельбу из пистолета. При задержании лицензии на оружие не имел, назвать причины использования огнестрельного оружия отказался... Диктор продолжал говорить, а Морран застрял на чем-то среднем между «выплюнуть свой завтрак обратно» и «проглотить ложку вместе с едой». С экрана на него волчьими глазами смотрел Гартман. Одно стекло у него в очках было разбито, черные волосы напоминали взрыв на макаронной фабрике, а весь его вид говорил: «Я здесь ненадолго задержусь. Вы все еще попляшете». Телевизор сделал важное замечание, что дело расследуется, и предупредил горожан не появляться в ночное время на улицах, пока опасность не будет ликвидирована. - Во блин! И с чего бы это, а, Аарончик?! – забыв про завтрак, Габриэль вскочил с дивана, добрался до прихожей, натягивая на ходу свежевыстиранную одежду, и слетел вниз по лестнице, чудом не упав на своем костыле. Он срочно должен был обо всем расспросить Эрика. Не зря же Гартман стрелял! Тут что-то нечисто. И в вине Призрака сомневаться не приходилось. Обитатели подвала все еще спали. «Разбудим, чай, не фарфоровые», - решил Габриэль. И разбудил. - Что? Где? А, это ты, - Призрак дотянулся рукой до виска и сморщился, словно ему было больно. – Что случилось? Почему так рано? - Рано? Да ты издеваешься. Уже девять почти. Стоит заметить, что Эрик почему-то спал на банкетке всего в паре шагов от Кристины, и от реплик Габриэля девушка тоже проснулась. - Где вы были сегодня ночью?.. - Это имеет какое-то значение? – для виновного у Эрика было слишком уж спокойное выражение лица. - Имеет. Сегодня в четыре, господа, Гартмана упекли в каталажку. - Он в тюрьме?.. Кристина и Эрик переглянулись. У обоих были круглые, как блюдца, глаза. - Да. И, полагаю, ненадолго. Думаю, он собирается отомстить тому, из-за кого там оказался. Правда, если полиция доберется до его конторы, то ему точно хана. Но и всем клиентам тогда тоже хана. Так что случилось в четыре утра, а, люди?.. - Ну... я собирался вернуть серьги Кристины. Применил к мсье Гартману пару акустических фокусов, но он повел себя не так, как я ожидал. - Он его чуть не убил, - вставила Кристина. - Кто кого? – уточнил Габриэль. Эта парочка начинала его путать. - Гартман Эрика. Благодаря мне он все еще жив, - Крис со значением взглянула на своего покровителя. - А я не понял, что за хрень с серьгами? Все же обговорили, - прицепился Морран. Кристина открыла рот, собираясь что-то сказать, но лишь с досадой выдохнула, предоставив объясняться Эрику. Тот же предпочел отмалчиваться, лишь покачав головой на вопрос парня. - Все ясно, горе-рыцарь, - ухмыльнулся Морран. – Сладок вкус подвига?.. Я вот не уверен, что, будучи покойником, ты сумел бы быть лучшей опорой для Крис. И, думаю, она сама со мной согласится. - А что же теперь делать? – спросила девушка. – Мсье Гартман опасен? - Злой – да, - без колебаний ответил Габриэль. – Знаю я эту породу людей. С виду что лед, а разозлишь – греха не оберешься. Он, конечно, в тюряге, и это для нас хорошо. Он вас видел? - Не думаю, - поколебавшись, ответил Эрик. – Он был словно безумный. Кажется, я все-таки испугал его. - Балда, - махнул рукой парень. – В общем, перспективы у нас пока такие же, как и были. Только за новостями придется следить. Пожалуй, оставлю я вам свой комп. У Лин дома телек есть, я буду по нему ориентироваться. Эрик выглядел виноватым, что усиливалось еще и от того, что он был невыспавшимся. - Слушай, - спохватился Габриэль. – А что за такие «акустические фокусы» ты там применял?.. - Ну... управление голосом, - словно чувствуя неуверенность, Призрак вгляделся в лицо парня. - Пф-ф! А говоришь, техникой пользоваться не умеешь. У Моррана сложилось стойкое впечатление того, что он остался в дураках. Только что Эрик готов был молиться на свои канделябры, чтобы ему поверили, будто он из другого времени, и тут - на тебе! – применяет хитроумную систему колонок и микрофонов, дабы свести с ума банкира. - Техника тут ни при чем, - нахмурился Эрик, верно угадав настроение Габриэля. - Да прямо! Что ты мне говоришь! Знаю я ваши эти хитрости. Это обыкновенные микроколонки, вот и все. Выходит, врал ты мне все про девятнадцатый-то век!.. - Да нет у меня никаких мик... мир... неважно, - скрипнул зубами Эрик. – Это просто вентрология! - Чего? – выпучил глаза юноша. - Чревовещание. Если бы в тот момент Морран пил чай, он бы поперхнулся им со злости. Что?! Что, черт возьми?! Давно известная шутка про то, что можно заставить говорить всяких там уродливых кукол в цирке?!. Полный бред!.. - Чревовещание? Это когда... голос, да, Эрик?.. – Кристина выглядела взволнованной, и это заронило в душу Габриэля зерно неуверенности. Призрак кивнул. - Так вот, вот оно!.. Я все время гадала, почему твой голос исходил словно отовсюду! Так значит, ты... чревовещатель, да? - Это просто иногда помогало мне, - с неприязнью произнес Призрак. – Я не пользовался им постоянно. - Эй, вы там вообще о чем? – поняв, что остался в стороне от разговора, Габриэль поспешил наверстать упущенное. - Когда Эрик был моим Ангелом Музыки, он использовал чревовещание, - пояснила Кристина с какой-то горячностью, словно если она не успела бы донести эту истину до Моррана, случилось бы что-то плохое. - Вот видишь, во мне нет ничего удивительного, - печально констатировал Ангел. – Я просто немного тебя обманул. Крис посмотрела на него и вдруг расплылась в улыбке. - И все равно, ты сделал для меня хоть что-то... Даже пусть это картонная сказка, а не настоящая. Я ощутила ее вкус, и в этом было волшебство. - Так вы это серьезно?.. Разве чревовещание – это не обыкновенное мошенничество? Всегда ненавидел удивление людей в цирке, когда его показывали, - поднял бровь Габриэль. И вдруг подскочил на месте, развернувшись назад, потому что прямо над его плечом ему ответили: - Теперь у твоего мнения есть шанс измениться. Чуть не упав со стула, Морран обернулся к Эрику. Лицо у Крис рядом с Призраком тоже было потрясенное, а виновник всеобщего взрыва мозга довольно улыбался. И молчал. - Э... это как? Ты как это только что сделал? - Вот так и сделал, - тонким голоском ответила свечка в канделябре. А Эрик все так же молча улыбался. - Слушай, прекрати это, а то у меня... мозг не воспринимает пока. Сдавив виски до боли, Габриэль попытался принять простую истину – не все в этом веке людям было в полной мере доступно. В чем-то человек из девятнадцатого века превосходил людей нынешнего времени. - Если уж ты таким образом на Аарона действовал, то неудивительно, что он, всегда такой осмотрительный и с железной выдержкой, вдруг начал палить на все стороны, - вымолвил парень, когда продышался. – Я б сдох. А потом его озарила мысль. - И я это, нашел тебе другую работу. В смысле, пока не нашел, но попытаться можно. У тебя должно получиться. Ты же любой голос можешь подделать?.. - Ну... наверное, - неуверенно пожал плечами Призрак. - Так вот. Вкратце говоря, есть на свете такая шняга, как мультипликация, - затараторил Габриэль. - Рисуют много картинок, то есть, кадров, совмещают их, прокручивают с большой скоростью – и то, что нужно, двигается. И для мультфильмов нужно, чтобы героев озвучивали. То есть, записывали отдельно звук, подставляли – и на тебе, персонаж заговорил. И сдается мне, кое-кто идеально для этого подойде-е-ет, - пропел Габриэль, невероятно довольный своей выдумкой. – Не хочешь попробовать себя в этой деятельности? Тем не менее, Призрак не казался испытывающим восторг от такой идеи, хотя парень почему-то ожидал едва ли не взрыва аплодисментов. Пришлось с досадой себе напомнить, что Эрик – все еще нелюдим, хоть и маску носить перестал. - По-моему, это уже слишком, - прищурился мужчина. – Ладно, стройка. Маляром меня взяли из-за того, что рабочих рук не хватало, да и мало ли еще почему... Это не такая уж желанная работа для нормальных людей. А кому я нужен на подобных предприятиях? - Помяни мое слово, любой психолог поставил бы тебе диагноз заниженной самооценки, - надулся Габриэль. – Я, вообще-то, не для себя стараюсь. Взгляд Дестлера смягчился. Кажется, он осознал, что можно было бы озвучить свои мысли как-то иначе. - Прости, если обидел, - проговорил он после длинного надсадного выдоха. – Но такие вещи не по мне. Я уже задал порядком работы своему голосу, заставляя его развлекать людей, когда находился в составе цирковой труппы. Не хочу больше. Я лучше буду изучать музыкальные направления вашего мира, а потом, если дозрею, напишу что-нибудь свое. - Угу, только не забудь сыграть мне, - со вздохом согласился Морран. – И спеть. - Спою, - неловкая кривоватая улыбка скользнула по Эриковым губам и была тут же спрятана от посторонних взглядов. - Ладно, ребята, давайте пойдем на кухню и чего-нибудь сварганим, а то я так торопился к вам, что свой завтрак закончить не успел, - признался Габриэль. Неопровержимым доказательством его словам стал громко заурчавший желудок. - Кхм... ладно, - Эрик вслед за парнем покинул комнату с фортепиано, чтобы дать Кристине время привести себя в порядок. - Опера, значит, высокое искусство, академическое пение... – рассуждал по дороге Габриэль. – Элитная работка. Это мне, как дураку, среди кирпичей корпеть.