Хроники времени

- Я ручаюсь в этом, - заверил Лармон. Старший офицер глядел прищурившись, чуть скептически, но теперь рассказ болтуна шеф-повара подтвердил его спутник, а ведь полицейские не лгут, и особенно при исполнении. - То, что вы отлучались с поста, не делает вам чести, - издалека начал офицер, - но раз уж результаты окупили риск, то мы можем выделить отряд для тщательного обыска подвалов. Жоффруа пребывал в крайней степени возбуждения. Только его уважаемый статус и присутствие подчиненных не давали ему начать скакать вокруг Лармона и его начальника. ... Именно таким образом доблестный отряд теперь прочесывал лабиринты. Жоффруа поставил какой-то нелепый, но действенный ультиматум, в результате чего его просто пришлось взять с собой на поиски. Мужчина с гордостью вышагивал впереди, неся в руках фонарь, и объяснял отряду дорогу, в то время как Лармон шел за ним по пятам, чтобы поправить ошибку, если таковая случится. Но шеф-повар словно ищейка бежал по следу, и его уже было не остановить. - Он появился здесь, - повернувшись к отряду, сообщил Жоффруа, когда они достигли места, откуда вчера начали свой путь назад. - Напоминаю всем - осторожнее, - заложив руки за спину, предупредительно сообщил Лармон. Дальше все шли еще тише. Команда боялась спугнуть неуловимого нарушителя порядка. Впрочем, в этот раз никаких посторонних звуков не раздавалось, словно лабиринт был совершенно пуст. - Это невообразимо, это абсолютно невообразимо и до крайности несправедливо, - шептал себе под нос шеф-повар. Он нес в руках фонарь, хотя половина команды ушла чуть вперед, и светил им направо и налево, оглядывая влажные каменные своды. - Нашел, - раздалось откуда-то спереди. Послышалось тихое и внятное: «Щелк!», и команда по одному начала просачиваться в узкий черный проход, отняв у Жоффруа фонарь. Шеф-повар зажмурился в предвкушении чего-то абсолютно невероятного и вслед за всеми шагнул в незнакомое пространство. - Неплохо, однако, - не удержался от комментария Лармон. Его голос отозвался эхом. Команда и Жоффруа стояли теперь под высокими сводами грота. Невозможно было назвать этот грот обыкновенным хотя бы потому, что в него вел прямоугольный, как в обычной квартире, коридор. Повсюду в пещере были старинные канделябры с воткнутыми обгоревшими черными свечами (Лармон присвистнул), посередине стоял грубо сколоченный стол и несколько хорошо сохранившихся стульев. Но самым удивительным было наличие еще нескольких жилых комнат. Была библиотека с томами по-немецки, по-гречески и по-латински, имелась крохотная спальня с занявшим почти все пространство коричневым лакированным фортепиано. Но… была одна заминка. Все было настолько старым, что впору было дать этому всему сотню с лишним лет, но никак не нынешнее время. - Кажется, раньше здесь обитал какой-то сумасшедший отшельник, - сказал Лармон. – Но пока никаких признаков нынешнего обитателя здесь нет. Жоффруа готов был лопнуть с досады, когда наручники оказались бесполезны. Ему хотелось сегодня же разузнать все, что было связано с театральным вором, но, по словам Лармона, дальнейшее расследование должно было проходить уже на уровне экспертизы. - Отшельник, - невнятно пробормотал шеф-повар, кусая губы. Но что он мог поделать? В конце концов, разве можно доказать причастность жившего здесь человека к пропажам из буфета?.. * Всю вторую половину дня Эрик потратил на то, чтобы найти недорогие квартиры в Париже где-нибудь на окраинах. Несколько раз у него возникало невыносимое желание забросить все и вернуться в Оперу. Если повезет, включить ловушки, а с утра, после того, как сыскная команда совершит свой променад по подвалам, пойти собирать останки тех, кто посмел нарушить границу его владений. Поступить с ними, как с Буке. Но каждый раз, когда Призрак начинал обдумывать это, ему вспоминались слова Кристины перед их уходом: «Я совсем не хочу, чтобы умер кто-нибудь!» Да. Кристина. Прямо сейчас она пила свой вечерний чай в кухне, даже не подозревая о его мыслях. И Эрику стало стыдно за свое желание убивать. Ведь тем самым он подставлял и ее безопасность под удар. Он не стал бы беспокоиться о своей безопасности, если бы рядом с ним не оказалось Кристины. Наверное, если бы Призрак попал сюда один, он бы стал форменным преступником и давно ограбил бы местный банк. А эта девушка, этот единственный проблеск счастья во всем этом мраке, в котором он жил – она удерживала его от преступлений. Она заставляла его искать человеческие способы решения проблем, не позволяя его внутреннему монстру взять над ним верх. Стоит хотя бы вспомнить ее страх перед Эриком, когда он повесил Буке над сценой… Он ни за что не хотел бы испытать вновь то, что испытал тогда. Кристина просила помощи у Рауля просто потому, что тот был каменной стеной, а Эрик был сокрушительным ураганом, забирающим жизни в порыве гнева. Признаться, он думал много раз, что в вечер «Немого» испортил все сам. Не нужно было срывать гнев на Буке. Не нужно было убивать его, сам бы сдох со дня на день от чрезмерного потребления алкоголя. Но Буке теперь остался в прошлом в прямом смысле этого слова. Не лучше ли было жить теперь настоящим, хоть и призрачным? Кристина, еще несколько недель назад мечтавшая сбежать на край света и жить пусть в нищете, но в недосягаемости для Эрика, сейчас сидит в кухне, пьет чай с домашним «американским» печеньем с кусочками шоколада и почти ничего не боится. Сердце Призрака тронула большая мягкая лапа зверя под названием нежность. Ну, уж если жизнь в кои-то веки дарит столь очевидный шанс стать человеком, то почему бы и не принять его? Почему не доказать Кристине, что человек и призрак – совместимые понятия... Ему попались предложения нескольких плохоньких квартир, которые хозяева были готовы сдавать за бесценок. Он по очереди просмотрел их, усмехаясь тому, что санитария в современном Париже мало отличается от их времени. Если бы только была возможность, он бы непременно нашел для Кристины самую дорогую и комфортабельную квартиру, но такой возможности не было. В конце концов он взял на себя дерзость попросить телефон у хозяйки квартиры, чтобы позвонить по объявлениям. Эрик отставил ноутбук на диван и вышел в коридор, намереваясь войти в закрытую спальню, даже занес руку, чтобы ради вежливости постучать. Его остановил протяжный женский стон. Да, он услышал его из-за двери... Не желая даже думать о том, что там происходит, Призрак как можно скорее ретировался обратно в гостиную. Этот век и, в частности, эти люди всё продолжали удивлять. И удивление это было не особенно приятным. * - Симпатичная, - вышедшая из коридора в кухню Катлин присела на корточки, подобрав полы халата, и провела рукой по шелковистой блестящей шерсти Айеши. – Что у нее с глазом? Собаки, что ли?.. - Если бы это было так, - тяжело вздохнула Кристина, отрываясь от чтения попавшего в руки модного журнала. – Это дети. Чудовища, а не дети. - Точно, - Лин подняла кошку на руки и села на соседнюю табуретку. – Хотела вот спросить у тебя... а что с Эриком? В смысле, с его лицом? Я его не решилась спросить. - И не советую этого делать. Никогда, - ответила Даае. – Это больная тема, он... очень переживает насчет этого. - Правда? - Я не знаю, откуда это взялось, но, кажется, он таким родился, - Кристина сказала это, и ей стало не по себе. Может быть, не стоило говорить о чужой тайне? А может, это не такая уж и тайна. - А похоже на ожог, - Айеша начала ворочаться, и Катлин спустила ее с колен на пол. – А другая сторона ничего... Кошка на него похожа. - Наверное, он потому ее и взял, - сделала вывод темнокудрая девушка. - А чем же вы в прошлом занимались? - Я пела в театре, - с гордостью за свою профессию произнесла Кристина. – А Эрик... Он учил меня петь. Еще иногда заменял мне отца, я ведь с детских лет воспитывалась в театре, потому что мои родители давно умерли. - Благородно, - оценила Хьюз. - Иногда мне бы хотелось, чтобы мы и вовсе никогда не встречались. С ним бывает так сложно. Он ведет себя, как будто избалованный ребенок. Кристина не могла поверить, что это произнесла. Но ведь это являлось сущей правдой. - Крис, - уже от второго человека девушка слышала это обращение, - запомни раз и на всю жизнь: таковы все мужики. Они все ведут себя скверно и невоспитанно. А уж если он вдруг заболел – тогда вообще держись, потому что далее следует чудесное превращение в самого капризного ребенка на земле. - Но Рауль... Мой жених. Он совсем другой. - Он тоже попал сюда? - Нет, остался в прошлом, - печально покачала головой Кристина. – Возможно, оно и к лучшему. Если бы и Рауль оказался здесь, он попытался бы спасти меня от Эрика, а Эрик бы его убил. Я знаю, он бы не отпустил меня второй раз. - Он держит тебя насильно? – удивилась Катлин. - Уже нет, - тоже удивленно сказала Даае. – Я согласилась на то, чтобы мы были как бы... ну, как это называется в торговле? - Партнеры? - Да, наверное, что-то вроде этого. Катлин молчала, словно решая, стоит ли ей как-то словесно оценить действия новой знакомой. Постепенно ее молчание становилось насмешливым. - Знаешь, иногда женщины выходят замуж совсем не за тех людей. Я имею ввиду, они хотят найти идеального человека, который будет похож на героя романа, но оказывается, что в жизни все наоборот. И они выбирают что-то более приземленное. Пусть и не будет такой жертвенной и сумасшедшей любви, зато о них будут заботиться. - Ты о чем? – уточнила Кристина с осторожностью человека, понимающего, что совсем близко затаилась опасность. Опасности в этом разговоре, конечно, не было, но где-то близко гуляла правда, которую девушка рисковала услышать. - Да... я зря, это не мое дело, - махнула рукой Катлин. – Просто ты ведешь себя наивно. - Почему? - Например, эти твои слова: «Рауль совсем другой». Они все «другие». А когда выйдешь замуж, оказывается, что такой же, как и остальные. - Он другой, - Даае вложила в эту фразу всю имевшуюся убедительность. – Рауль самый лучший на всей земле. - Ты очень напоминаешь мне мою маму, - насмешливо ответила Лин. – У нее каждый новый муж – самый лучший на земле. А через месяц после свадьбы она устраивает скандал, и этот «лучший» летит со всеми своими соплями из нашего дома. Я уже привыкла. Кристина почувствовала обиду, и говорить с Катлин ей расхотелось. Она ровным счетом не понимала, как можно посчитать Рауля таким же, как все, когда он был лучом света для нее в Опере, полной загадок и опасностей. «Пусть считает, как хочет», - пронеслось у Даае в голове, она сложила руки на груди и отвернулась. Но потом ей показалось это слишком слабым, и она совсем ушла из кухни. По дороге наткнулась на Эрика, ни слова ему не сказала и, как ни в чем не бывало, скрылась в гостиной. Призрак по привычке не включал там свет, и в комнате было темно. Кристина последовала его примеру и тоже не включила свет, потому что она опасалась, что Эрик может увидеть ее лицо – а она не сомневалась, что оно выглядит расстроенным. Этот разговор совершенно выбил ее из колеи. И ладно бы, если бы она просто ощущала жгучую обиду за Рауля! К этой самой обиде примешивалось такое безнадежное чувство собственной ненужности, что Кристина дошла до полного отчаяния. Она прислушалась к тихому короткому разговору Эрика и Лин в кухне, но не разобрала слов. Должно быть, они говорили о пустяках, или Призрак чего-то у нее попросил, но Даае, пребывая в меланхолично-дурном расположении духа, воссоздала в воображении глупые и, уж конечно, совсем не имеющие права на существование образы. Ей, например, подумалось, что вдруг Катлин как-нибудь разлюбит своего Габриэля, как-то внезапно влюбится в Эрика, и они будут жить вместе, а Габриэль найдет себе другую, а она, Кристина, никому останется не нужна. Вот если прямо сейчас это представлять... Как просто представлять, не слыша реальных слов! Вот Катлин слегка повысила голос – это она призналась, что любит. А это Эрик ответил ей – нерешительно, несмело, - как Кристине думалось, он не умел по-другому отвечать на знаки внимания, любви и заботы... Молчание. Это они как будто обнялись. Кристина почувствовала, что ей стало совсем грустно. Уж если Ангел Музыки оставит ее, то кому она будет нужна? «Боже упаси тебя выдумывать подобный бред! - возопил внутренний голос. – «Они обнялись»... Звучит, знаешь ли, как в плохом романе!..» Эрик вернулся в комнату чуть погодя, держа мобильный телефон хозяйки на вытянутой руке. Кристина к мудреной технике и пальцем не прикасалась, а Эрик норовил разобраться во всем новом и сложном. Надо признать: это ему удавалось. И сейчас он быстро догадался, как набрать нужный номер телефона, и уже через минуту до Кристининого слуха донеслись протяжные гудки. - Добрый вечер. Я видел ваше объявление насчет квартиры... Да, я собирался снять ее. – Затем повисло тревожное молчание, динамик что-то невнятно пробубнил в ответ, и Призрак сказал: - Ну что ж, жаль, если так. В таком случае, до свидания. Затем он набрал следующий номер, и на звонок ответил пронзительный женский голос, а не мужской, как в прошлый раз. - Квартира сдается за четыреста евро! – крикнула женщина безо всяких предисловий. - Но в объявлении указано сто пятьдесят, - возразил Эрик. - Теперь четыреста! Цену подняли. У нас не двадцатый век, молодой человек, и везде цены кусаются. Жить на что-то всем надо!.. – посыпала подробностями крикливая женщина. – Четыреста, слышите, я вам сказала, четы-ре-ста! - Да я уже понял, - изумленно протянул Призрак, с явным нетерпением нажимая на красный значок на экране смартфона. Кристина, не шевелясь, наблюдала за Эриком, и ей становилось все любопытнее, а неприятный осадок от разговора с Хьюз уходил в небытие. Казалось, Призрак с удивительной быстротой и легкостью приспосабливался к любым условиям, какими бы абсурдными они ни являлись. У него в глазах часто плескалась прямо таки болезненная воля к жизни, животное желание существовать в благополучии. Он усиленно шел к цели и достигал ее, и со стороны это казалось таким простым и легким, этот его путь. Словно он не продирался через тернии, как остальные люди, а шел по ровной и прямой дороге. Третьим собеседником Призрака на сегодня оказалась сладкоголосая старушка, вполне любезная и даже заискивающая. Впрочем, оно было понятно: вряд ли Эрик искал самые дорогие квартиры, а хозяева плохих экземпляров обычно довольно сговорчивы. Со старушкой Призрак сумел сторговаться на сто евро, а потом она вдруг вознамерилась продать эту квартиру совсем. - Пожалуй, над вашим предложением стоит подумать, - вежливо ответил Эрик и повесил трубку, пообещав позвонить завтра. Он отложил в сторону мобильник Лин, и у него на лице выразилось явное облегчение. Это Кристина увидела даже в темноте и не удержалась от смешка. Призрак моментально проследил направление звука и посмотрел на Даае: - Прости, я забыл, что ты здесь. - За что ты извиняешься? – удивилась Кристина. Она не дождалась ответа словесного, но на лице Призрака отобразилась слабая не то улыбка, не то усмешка. Ей стало тепло. Душевно тепло – Эрик, наверное, придавал ей слишком большое значение, но ведь это было так приятно. Она невольно перебралась поближе к нему, на диван, хоть сидела до этого прямо на полу, в другом конце комнаты. - Ты все слышала, - промолвил Эрик. – И все же: третье предложение подходит нам больше всего. Как думаешь, стоит соглашаться на покупку?.. Кристина впала в замешательство. В первый раз за все время жизни бок о бок с Призраком, он спросил ее мнения. Она постоянно находилась под его опекой, и все в их маленьком партнерском узелке решал именно он. А теперь вдруг решил с ней посоветоваться... - Это было бы прекрасно, - Даае улыбнулась, но без особого энтузиазма, скосив глаза в сторону фотографий на экране ноутбука. Фотографии были четкими и совсем не вселяли надежд. Старушкина квартира, судя по планировке, располагалась на самом верхнем этаже, под крышей; на стенах, кое-где лишенных обоев, виднелись желтые потеки – последствия дождей. Мебель тоже оставляла желать лучшего, будучи старой, неухоженной и совершенно разномастной даже на первый взгляд. - Да, согласен, могло бы быть и лучше, - проследив за взглядом девушки, высказался Эрик. – Но это не навсегда. Я найду, где взять денег, отыщу хорошую работу, и мы обязательно купим что-нибудь получше. Да и тут не все безнадежно. Я постараюсь сделать хотя бы минимальный ремонт. - Ну, хорошо, - скрепя сердце, Кристина согласилась, удивившись тому, как чутко Призрак прочел ее мысли. Ну конечно, это не навсегда. В груди девушки зажглась неясным огнем надежда. Вместе, по крайней мере, в ближайшее время, они справятся. * Старушка оказалась на редкость непритязательной, никаких дополнительных бумаг не потребовала и даже позволила платить в рассрочку. С Эриком она вела себя подчеркнуто вежливо, ничуть не смущаясь его внешнего вида, что Призрака в очередной раз удивило. Переезд состоялся первого апреля. Веселья в день смеха не предвиделось, и тем не менее, Габриэль не оставлял попыток пошутить или даже подшутить над Эриком и Кристиной. Впрочем, дурацкие шутки всегда были второй натурой Моррана, так что удивляться не приходилось. Сразу по прибытии в новую квартиру Кристину охватила странная эйфория. - Я ведь совсем-совсем никогда не жила в своей собственной квартире! – простодушно поделилась с Эриком Даае. – Жалко только, что далеко от театра, - с сожалением добавила она. - Зато вид красивый, - ответил Призрак, подойдя к окну. – Наверное, тут еще лучше, когда заходит солнце. Оно наверняка отражается в этих крышах, и город сразу выглядит сказочно. - Какой ты, оказывается, - рассмеялась Кристина. - Какой? – насторожился было Эрик. - Мечтатель, - ответила та и почему-то снова залилась звонким, детским смехом. Эрик был очарован ее непривычной, даже неестественной в их положении веселостью. Она за все это время, казалось, впервые вышла из своего долгого, мучительного уныния, и ему было странно видеть ее такой. И все-таки у него в душе рождалась тихая эгоистичная радость от того, что она больше не грустит о своем Рауле. - Разве это плохо? – спросил он, продолжая их разговор. - Это не плохо, просто непривычно, - ответила Даае, все продолжая любоваться на голые, влажные и блестящие крыши домов. На окраине города уже начинались небольшие домики частного сектора, и их дом был едва ли не самым высоким здесь. Айеше тоже понравился тихий район – она сидела на подоконнике рядом с Кристиной, и ее хвост возбужденно подрагивал. Эрик оставил обеих в кухне, незаметно для них отправившись осматривать квартиру на предмет поломок и неисправностей. Осмотр порадовал. Несмотря на то, что чугунная ванна изрядно была поедена ржавчиной, в булькающем водопроводном кране даже оказалась горячая вода, хоть и шла она с перерывами. В квартире было две комнаты, одна побольше, другая поменьше и помрачнее, что сразу же прояснило, кто и где станет жить. Но еще в коридоре оказалась запертая на замок кладовая, от которой никто не дал новым хозяевам ключа. Это обстоятельство Призрака заинтересовало, потому что о кладовой в объявлении не упоминалось. Ко всему прочему, теснило грудь странное чувство, как будто там, за белой выкрашенной дверью, скрывается нечто необыкновенное и стоящее того, чтобы вскрыть злополучный замок. Эрик так и сделал. Его страдания по поводу расставания с фортепиано окупались. Здесь тоже был инструмент, хоть и не такой хороший – не мастеровой, а фабричный, набранный из деталей на заводе. Призрак не стал долго раздумывать, и спустя несколько минут и с десяток хороших рывков фортепиано стояло на почетном месте посредине маленькой комнаты. Эрик откинул черную матовую крышку. У инструмента отсутствовали некоторые клавиши, да и внутренний механизм требовал замены, но это было дело техники и времени. Главное было даже не то, что ему теперь было на чем худо-бедно играть. Все дело было в знаке. С этой минуты Эрик больше не сомневался в том, что не зря его выбор пал именно на эту квартиру. - Смотри, Кристина, - ему захотелось назвать ее «дорогая», но он понимал, что в сочетании с обращением на «ты» это звучало бы фамильярно. Девушка сейчас же показалась из-за угла коридора с кошкой в руках, но при виде инструмента Айеша была спущена на пол и с обиженным фырканьем удалилась в кухню. - Да это же просто... это здорово, Эрик, - с улыбкой сказала Даае, подойдя вплотную и дружески сжав его ладонь. И снова такое отношение поставило его в тупик. Еще месяц назад Кристина относилась к нему, как к злейшему врагу и к тирану, а теперь принимает его за друга... Кроткая и неяркая еще надежда затеплилась было в сердце бывшего Ангела, но тот усилием воли подавил ее. О нет, он не позволит себе снова поддаться. В данном случае поддаться уже значит сдаться. Бог знает, как трудно ему будет теперь, когда Даае стала такая простая и веселая, а они будут жить совсем далеко от Габриэля и Катлин. Одни, можно сказать, на всем белом свете. Ничто не сможет отрезвить Призрака или остановить, если он внезапно попадет под влияние ее чар. Единственное, на что ему следовало надеяться – это на выматывающие прогулки на свежем вечернем воздухе и работа.