Хроники времени

Габриэль и Лоран приехали в Париж около полудня. Наскоро попрощавшись и пообещав скоро закончить поэму, парень вызвал такси и уже через десять минут ехал домой. Как же, оказывается, ему не хватало Лин! Нет, он определенно не сегодня-завтра выполнит то, что задумал. Эта девушка должна законно принадлежать ему. Иначе он просто побоится отпускать ее от себя так надолго. Когда он, подгоняемый радостным предвкушением встречи, взлетел по ступенькам и надавил на кнопку звонка, дверь перед ним открылась почти тут же, словно все это время Катлин просто стояла у порога и ждала. Лицо девушки, сразу показавшееся Моррану каким-то болезненно-серым, сперва не выразило никакой эмоции, как будто он был незнакомцем. Но ее взгляд метнулся выше, прилип к его лицу, и внезапно безжизненная маска спала с нее. - Бри! - завизжала она, сразу же подскакивая и обнимая его руками и ногами. - Как же я скучала! Он был уверен, что звуки их встречи слышны были подавляющему количеству соседей. Но это как-то не сильно их обоих волновало, потому что можно было забыть обо всем на свете, вваливаясь в квартиру этаким странным двухголовым существом, на ходу шепча друг другу слова любви и то и дело прибегая к поцелуям. - Ты же, вроде бы, должен был быть там неделю, - вспомнила Катлин, уже лежа на диване на спине. - Вторую конференцию отменили... К счастью, - с хрипотцой сообщил Габриэль и одним движением сдернул с себя футболку. - Иди сюда. Если такие разъезды будут постоянно, то я с ума сойду. Лин рассмеялась, когда он зарылся лицом в ее шею и волосы, уже порядком отросшие, и стал беспорядочно целовать и то, и другое. - Давай хоть окно закроем, - пробормотала она. - Соседи же услышат... - Пусть слышат, - отозвался поглощенный своим занятием Габриэль - он пытался расстегнуть ее бюстгальтер. - Черт, совсем разучился это делать. - Совсем? За несколько дней? - одной рукой лихорадочно помогая ему справиться с бельем, подначила Лин. - Ничего, наверстаем упущенное... Думаю, нам даже двух дней не понадобится. * Мия слышала, как вернулся брат, и как они с Лин скрылись в спальне, словно ураган, снеся на своем пути большую часть стоящих вещей. Она встала с кровати и машинально принялась подбирать опрокинутые предметы, читая старые этикетки на них. Последние сутки она предпочитала заниматься всякими ничего не значащими делами, позволявшими ей хоть как-то отвлекаться от произошедшего. Да, она никак не показала своего потрясения и расстройства тогда, после поцелуя (точнее, двух), но в полной мере осознала масштаб трагедии, лишь вернувшись домой. Мия не стала плакать, ежеминутно напоминая себе, что от этого может разболеться голова, но от еды отказалась, и весь оставшийся день, попросив Лин не беспокоить ее, лежала на кровати. Ее мысли уносились куда-то далеко, видимо, мозг сам избрал такую тактику - не нервировать себя лишними размышлениями. Что случилось, то и случилось. Переживем. Но сейчас, с возвращением брата, девушка словно очнулась от этого сна, в котором не было ничего, и вернулась к своей трагической реальности. Если раньше Эрику удалось сдвинуть и даже перевернуть хрупкий внутренний мир Мии, то сейчас она была готова поклясться, что все, что ему в ее душе принадлежало, он ухитрился забрать с собой без надежды на возвращение. Поставив последнюю безделушку на место, Мия просто опустилась на кровать и стала ждать, когда в спальне все закончится. И, к ее счастью, закончилось все быстро (и громко). Габриэль, на ходу напяливая футболку, вывалился из комнаты и направился навстречу сестре с явным намерением заключить ее в объятия. - Как дела?.. - шепотом спросил он, когда она безвольно уткнулась носом в его плечо. «Неужели же мое внутреннее состояние так заметно?» - с досадой и тревогой подумала Мия. - В целом не очень плохо, - кисло отозвалась она, пытаясь сделать над собой усилие и все-таки выдавить вялую улыбку. - Да нет, сестренка, ты знаешь, о чем я, - предупредительно погрозил указательным пальцем Габриэль. - Я про Эрика. Как вы? Несколько секунд девушка просто сидела, словно тема их с Эриком отношений была чем-то недосягаемым для ее понимания. Потом опустила взгляд на рисунок на футболке брата. - Все кончено, - сказала она безликим голосом. Она увидела, как вздрогнул на этих словах Габриэль, и, уже не стараясь скрыть своих эмоций, прижалась к нему и заплакала. - Что произошло? - сразу перешел в наступление Морран. - Он оскорбил тебя?.. - Нет, - девушка попыталась сделать хоть что-то, чтобы ее голос звучал не так прерывисто. - Он просто... он сказал, что не сможет мне лгать. Он любит Кристину. - А я говорил, - пробурчал брат как будто бы сам себе. - И когда это случилось? - Вчера, - всхлипнула Мия. - Он поцеловал меня, Габриэль, понимаешь? Я была готова безоговорочно поверить, но он извинился и сказал, что мне лучше все забыть... - А Кристина? Она все видела? - Нет, она... Эрик сказал, что она предала его, что она целовалась с другим человеком. О Боже, - ее дыхание снова оказалось сковано судорогой. Пришлось ждать, чтобы оно восстановилось. - Я хотела бы утешить его, очень хотела бы! Я готова душу продать, чтобы ему помочь... Но я знаю, что мою помощь он не примет никогда. - Ну и не траться на этого... - Габриэль сделал многозначительную паузу в поисках подходящего эпитета, но очередной всхлип сестры не позволил ему сказать о ее возлюбленном что-то плохое. - Ты заслуживаешь большего. Ты заслуживаешь человека, который будет любить тебя так, как умеешь любить ты. - Спасибо, - выдохнула девушка, и на ее губах впервые за время их разговора проступила бледная, увядшая, но все же улыбка. - Я так рада, что ты вернулся... Мне так не хватало тебя и твоих советов. - Я тоже рад, что вернулся, - ответил брат, снова прижимая девушку к себе. Необъяснимое спокойствие и тепло разливались по всему ее телу. Словно все это время она, потерянная, блуждала в поисках крова по дремучему лесу, и вот внезапно нашла охотничий домик. После слез и действительно стало легче. - Начинаем операцию по реабилитации, сестренка, - заметив положительную перемену в ее настроении, Габриэль тоже улыбнулся. - Вставай, пойдем на кухню. - Зачем? - Я привез что-то вкусное, - загадочно ответил Морран. - Ты же любишь марципаны, правда?.. - Спрашиваешь, - вытерев слезы, протянула Мия. - Сто лет их не ела! * Когда чай был выпит, половина конфет прикончена, а Лин дала слово чем-нибудь занять Мию, Габриэль обратился мыслью к многострадальному приятелю. Черт возьми, у него складывалось пренеприятное ощущение, что стоило ему ненадолго отлучиться из города, и все пошло наперекосяк!.. По крайней мере, Эрик, Кристина, Мия и этот неизвестный новый мужчина Крис были вовлечены сразу в два любовных треугольника. И с этим следовало немедленно разобраться... В конце концов, Эрик спас Моррану жизнь. Уже не раз, между прочим. Пора и ему жизнь спасать. Замечая, каким взглядом Призрак глядит на свою Кристину, Габриэль начинал ему откровенно завидовать. Нет, серьезно, не каждый был способен на такие живые, искренние и, как бы поточнее выразиться, концентрированные чувства. Габриэль наблюдал за тем, как лихорадочно Эрик цеплялся за любой положительный жест со стороны возлюбленной... И удивлялся, как же этот любящий до потери чувств мужчина собирается выжить теперь. Когда его второй раз предали. Нет, он не мог просто так сидеть. Поэтому, извинившись за то, что собирается покинуть «своих девчонок», Морран вышел на улицу и пешком устремился в Оперу, надеясь отыскать Эрика там. Стараясь не попадаться на глаза знакомым (большей частью бывшим коллегам из буфета), Габриэль прошел через черный ход, без труда нашел выход в парадный холл и уже оттуда начал поиски. Впрочем, много времени ему не потребовалось: Эрик, сидящий в какой-то безжизненной позе, так и не сняв свой костюм Дон Жуана, нашелся в своем кабинете. Казалось, он что-то обдумывал, и притом погрузился свои мысли настолько, что Моррану пришлось окликнуть его, чтобы привлечь к себе внимание. - Габриэль, - с легкой улыбкой на в общем-то печальном лице констатировал Призрак, тут же встал и протянул руку для приветственного рукопожатия. - Привет, дружище. Как жизнь? - Бывает и лучше, но в целом неплохо, - вполне удачно сыграв довольного своей судьбой человека, ответил Эрик. - А ты как? - Помаленьку. Вторую конференцию отменили, и теперь я пока свободен... - Габриэль прищурился. - А ты от темы не увиливай. А то знаю я это «неплохо», сейчас ты так говоришь, а потом пойдешь и решишь застрелиться. Выкладывай все. Как можно подробнее. Призрак на мгновение потерял лицо от такого резкого перехода, и стало совершенно ясно, что дела, в самом деле, могли бы быть и гораздо лучше. Эрику понадобился миг, чтобы сообразить, что его притворство раскрыто, и более-менее благодушное выражение сползло с его лица насовсем. Пару минут Призрак смотрел прямо перед собой, словно пытаясь за что-то уцепиться в собственных воспоминаниях. В его глазах блуждал калейдоскоп эмоций, которые он тщетно пытался скрыть. Габриэль терпеливо ждал. - Даже не знаю, как мне начать, - судорожно выдохнув, Эрик сдавил руками виски. - В общем, начну с того, как мы с Мией попали в больницу... Кристина не пришла. - Стой, - перебил его Габриэль. Что-то отчаянно не сходилось. - То есть как - не пришла? Она же мне пообещала. Я же сам с ней по телефону говорил, она еще сказала, что у тебя все нормально... Он осекся. Ну конечно... Крис ни разу не ответила напрямую, что была в больнице. - Возможно, она просто солгала тебе, - предположил Эрик с таким хладнокровием в голосе, что Морран даже немного опешил. - Но она не приходила. А вечером я оставил записку твоей сестре и ушел из больницы, когда никто не видел. Дома я нашел это, - Призрак тяжело поднялся на ноги, полез в ящик стола и выудил оттуда бережно сложенное письмецо. Габриэль развернул листок, внимательно вчитался в содержимое, но ничего странного или привлекающего внимание не обнаружил. Обычная записка, на которую ни за что не подумаешь, что она могла стать виновником бессонной ночи для Призрака. - И что ты делал дальше? - поинтересовался парень. - Утром пошел в театр. Хотел найти ее там... Она не заметила меня, разговаривая со своим хорошим знакомым. Слово «хорошим» Эрик прямо-таки прорычал, сразу давая понять, что никаких положительных эмоций это слово не несет. - Она отпела репетицию... Последнее время она, кажется, напрочь забыла все, чему я когда ее учил: она совершенно не вникает в текст. - Эрик опять помолчал. - А потом на сцене рядом с ней появился этот... Лавуа. Он утащил ее. Я пошел следом за ними. К его гримерной у меня есть ход. Я видел... Я видел, я все видел, Кристина, - лихорадочно зашептал Призрак. Пришлось снова возвращать его в реальность. - Что ты видел? - Она поцеловала его. Габриэль молчал. Молчание было просто физически необходимо в этой ситуации. Морран ждал, что Эрик скажет что-нибудь еще, потому что любому нормальному человеку в таком положении захотелось бы выговориться. Минута... Две... Три. Эрик молчал... И лишь вглядевшись внимательнее в скрытое черной маской Дон Жуана лицо, Габриэль вдруг понял: в прозрачных зеленоватых глазах стоят слезы. - Эй-эй, чувак, ты чего... ты это... не надо, - неуклюже попытался он утешить. Он смотрел на то, как прокатились потревоженные капельки по щекам Призрака, под кожей маски, и застыли на подбородке, готовые сорваться. Перед ним сидел взрослый, сильный, много повидавший и переживший человек - и беззвучно плакал. От того, что представлялось его взору, Морран почувствовал себя нехорошо, даже, вернее, плохо. Ему вдруг стало совсем, совсем не по себе. Увиденное заставило его внутренне содрогнуться. Он не мог понять, что же нужно было сделать с Эриком, чтобы заставить слезы катиться по его лицу. И - самое страшное и загадочное - такой властью над ним обладала хрупкая девушка. Кристина. Сила чувств Призрака к ней казалась чем-то недосягаемым и пугающим. Габриэль невольно съежился. - Пожалуйста, давай дальше, - попросил он, чтобы хоть чем-то заставить Эрика взять себя в руки. - А дальше ничего нет, - шепотом ответил Призрак. - Дальше пусто. О, почему я не заставил ее уйти раньше... А ведь мог. - Черт, - выругался Габриэль одними губами. - Не раскисай!.. Нужно просто... Он вдруг понял, что не придумал, что же нужно «просто» делать. Вся сложившаяся ситуация была за гранью его способности чувствовать, и он с ужасом представлял, какие страдания, должно быть, испытывает Эрик. - Совсем скоро «Дон Жуан», - невпопад сообщил Эрик все тем же прерывистым шепотом. - Послезавтра. - Я приду, - пообещал Габриэль. - И стану главным почитателем твоего творчества. Держись, - парень положил руку на плечо приятелю. Эрик еле уловимо кивнул. Настроение после визита к Дестлеру у Габриэля пришло в плачевное состояние. К Крис он заходить не стал - не потому, что ему и так были насквозь видны все ее мотивы, - а потому, что сегодня у него просто могло не хватить сил сразу на двух человек. Вдумчиво меряя шагами ступеньки от улицы до квартиры, Морран изо всех сил напрягал воображение, обычно не подводившее его в сложных ситуациях, подобных этой - и понимал, что не в силах придумать ничего подходящего. И особенно непонятна была ему слепота Кристины - как можно было не заметить того, кто так тебя любит?.. Их с Катлин любовь никогда не подчинялась таким строгим, почти что небесным законам, которым подчинялась любовь Эрика. Казалось, его странноватое прозвище «Ангел Музыки» оправдывалось силой и чистотой этого чувства. Был ли Призрак вообще человеком? Глупый вопрос, но в тему. Мия была заметно взвинчена. Она как будто потратила все это время, протаптывая траншею около входной двери в ожидании Габриэля. Не дав ему даже разуться, девушка с больным интересом спросила: - Как он?.. - Кто - он? - нахмурился Габриэль. - Эрик, - с тихой укоризной в голосе пояснила Мия. - Ты ведь к нему ездил. Вот ведь... И как после этого оставлять без внимания такую вещь, как женская интуиция?.. Морран делано пожал плечами. - Да ничего. Послезавтра его опера. - Я знаю, - энергично кивнула Мия, не скрывая странного блеска в глазах. - Я пойду. - Ты уверена, что хочешь этого? - уточнил Габриэль, все еще не в силах понять, что не так с его сестрой. - Конечно, больше всего на свете, - девушка широко улыбнулась, и вот тут-то Морран и осознал, где собака зарыта. Скинув ботинки, он прошлепал в кухню, где привычно сидела Лин. А доказательство его подозрений стояло почти ополовиненное посреди стола. Они даже не подумали убрать бутылку вина! - Лин, ты что... вы что, пили?.. - Она чуть с катушек не съехала, когда ты ушел, - объяснила Катлин. Ее язык ощутимо заплетался. - Пришлось прибегнуть к старому ирландскому способу... - Ирландскому! - фыркнул Габриэль. - Черт вас дери. Лучше бы валерьянки... - Он покосился на заманчиво поблескивающую зеленью стекла бутылку. - А впрочем, мне с вами всеми и самому никакая валерьянка не поможет. И он без зазрения совести взял чей-то стакан и налил туда сладкий обжигающий напиток. «Пить так пить», - почему-то подумалось ему. Хотя для раздумий над проблемой отношений Эрика и Крис, грозившей превратиться в глобальную, требовалось состояние, называемое в народе «трезв, как стеклышко». Впрочем, действительно напиваться Габриэль не собирался; медленно, маленькими глоточками осушая стакан, он мерил шагами коридор. Внезапный звук заставил его остановиться. Казалось, в закрытой комнате Мия была не одна. Из-за двери доносился ее невнятный разговор с кем-то. Морран сразу же забыл о вине и Эрике. Чуть-чуть приоткрыл дверь, сделав лишь крохотную щелку, и приложил к ней ухо. Он примерно догадывался, что сестра лежит на кровати, лицом к стене. - Да, мам... Нормально все. Да, готова. Послепослезавтра... Да я сама теперь занимаюсь, все, что нужно, мне уже рассказали... Да. Спасибо. Тебе тоже - buena fortuna*. Да, мамочка... Что? У него тоже все хорошо. Вернулся с конференции вот. Сегодня. М... Наверное, нет пока. Ладно... Передай папе привет, хорошо? От головы и до пят Габриэля прошибла холодная колючая волна узнавания. Мама. Мия говорила с с мамой по телефону... А когда же он сам последний раз говорил?.. Юноша пытался уловить звук голоса в трубке - и так и не сумел. Это было очень странное, мучительное чувство; Габриэль не мог и помыслить о том, чтобы отказаться от своей гордости и возобновить общение с семьей, но вместе с тем ему приходилось с досадой признать, что какая-то струна в его сердце оказалась задета всей этой ситуацией. Может быть, можно будет... Если только Мия уйдет куда-нибудь... Если у нее на мобильном нет пароля... Впрочем, откуда ему быть на старом кнопочном телефоне... Стоп. Габриэль нахмурил брови. Чего, собственно, он собрался добиться, следуя этому примитивному плану?.. Зачем ему вообще подгадывать момент, чтобы завладеть Мииным телефоном... Он ведь не собирается звонить домой. Да и никогда не собирался. Но откуда тогда это чувство наглухо зажатой пружины, которую вот-вот отпустит то, что ее сдерживает? Снова начать звонить и писать - значит, показать свою слабость, свою привязанность. Но, как ни странно, ему совершенно неожиданно повезло в том, чего он не собирался делать и не ожидал, что сделает. Мия направилась к двери; Габриэль успел отступить во мрак около входной двери и остался незамеченным. Девушка скрылась в коридоре, а Морран проскользнул в комнату, по-хищнически схватил мобильник с подушки и разблокировал. Номер с именем «Мама» стоял в списке на первом месте. Не такой уж длинный ряд цифр быстро уложился в памяти. Парень постарался замести за собой все следы и ретировался в спальню. Там он достал свой телефон, совсем недавно купленный на гонорар, и с лихорадочной скоростью начал вбивать номер в контакты. Лишь нажав на кнопку «сохранить», Габриэль крепко призадумался. Зачем, собственно, ему номер, который никогда не будет им использован? Он уже год как живет вполне себе счастливо, несмотря на регулярные передряги, все даже в кои-то веки вдруг стало очень даже хорошо... Зачем, спрашивается, бередить старые раны? Он зажмурился и занес палец над кнопкой звонка. А раны ли это вообще? Может быть, просто места, на которых, он помнил, когда-то давно были синяки... И теперь эти места не отличаются ничем от всего остального. Габриэль поежился и повертел телефон в руке. Ну, в конце концов, должно же это все было когда-нибудь случиться... Нет. Что за ерунда. Конечно, здесь он не станет звонить никому, и вообще, звонки - дело личное, подслушивать их по этикету не полагается. Ванна оказалась занята, и Морран, обув ноги в домашние тапки, выскочил на лестничную площадку. Наглухо закрыл за собой дверь. Прижался к ней спиной. «Ну же, Господи, просто о-пус-ти палец на эту злосчастную кнопку», - приказал внутренний голос. Если бы он был человеком, то, наверное, закрыл бы лицо ладонью в ответ на непонятливость своего подопечного. У Габриэля сложилось стойкое впечатление, что даже его второе «я» против него, но палец как-то сам собой оказался на нужной кнопке, а нажать на сброс он уже не посмел. Он с опаской приложил телефон к уху, слушая ровные гудки. С каждым таким гудком сердце сжималось все сильнее. Волнение заставляло руки трястись и потеть... - Алло, - будничным и потому почти неузнаваемым голосом отозвался динамик. Лючия... Кажется, еще год назад ее голос не таил в себе столько усталой старости, сколько ее внезапно оказалось теперь. Габриэль не сразу нашелся, что ответить, хотя вариантов, в принципе, было не так много. - Алло, - слегка изменившимся тоном поприветствовал он. Пауза. - Простите, но кто говорит? Такая знакомая грассирующая «р»... Габриэль почувствовал, что его губы против воли кривятся в некоем подобии улыбки. - Мам, - сказал он как можно мягче. Голос вдруг подвел - сорвался немного в самом конце. - Это я. - Га... Габриэль? Казалось, она не поверила тому, что слышит. Да, Моррану и самому нужно было время, чтобы поверить, осознать, что он на самом деле сделал это. Спина заскользила вниз по двери, майка задралась, сморщившись в районе лопаток - Габриэль сел на корточки. - Да. - О Господи, - и странного рода приглушенный смех, словно мама зажимает себе рот носовым платком, стараясь не отвлекать находящегося где-нибудь поблизости отца. - Сынок! Ты где? - В Париже, мам, в Париже... - Скажи, как у вас дела?.. Она так наивно-лихорадочно пыталась узнать о нем сразу все, что у парня потеплело в груди. - Хорошо. Живем помаленьку. Я вот поэтом стал... - Поэтом. Да они разве зарабатывают? - Зарабатывают, мам, не беспокойся. - Уж куда бы ей понять, что он готов жить впроголодь, только чтобы его творчество все-таки находило отклик в человеческих сердцах. Эрик бы вот понял... - Сынок, скажи, ты хорошо ешь? - Конечно, мам, я всегда сыт. У меня прекрасная возлюбленная, которая очень вкусно готовит... Лючия тактично не вмешивается в личную жизнь сына. Наверное, не хочет так глупо обрывать внезапно возникшую связующую нить. - Ну, а вы как с папой? - Все по-старому, сынок... Нечего рассказывать даже. Разве что дело у нас немного пошло в гору, вчера Эдгар продал два табурета, а позавчера даже три. Ты знаешь, Габриэль... Мы скучаем по тебе. И папа скучает, хоть и виду не подает. Она замолчала, словно не могла подобрать нужных слов. - И я... И я скучаю, мам, - признался он, гладя замызганный и пыльный ворс коврика у двери. - Я люблю тебя. - И я... Вас обоих. Я позвоню, позвоню, только потом, позже... Может, через несколько дней, просто дел много. - Конечно, не задерживаю тебя больше. - Пока. - Пока. В подъезде стало тихо, словно не произошло только что разговора, бывшего, возможно, самым главным в жизни Габриэля. Он поднялся на ноги и вошел в квартиру, воровато пряча телефон в задний карман брюк. - Ты ходил куда-то? - спросила внезапно появившаяся в коридоре Лин. - Да так, по мелочи... За сигаретами. --- *Buena fortuna (итал.) - удачи. (Не забываем, что мама Морранов все-таки итальянка :))