Хроники времени

День суда, пришедшийся, по какой-то странной иронии, на двадцать восьмое февраля - день будущего, в который перенеслись Эрик и Кристина, - оказался пасмурным и холодным. Несколько суток Призрак провел в жандармерии, сидя за решеткой. Такое положение дел, быть может, и было унизительным, но он, в конце концов, сам захотел окупить свои грехи... Пусть уж делают, что хотят. Единственным недостатком положения, в котором Эрик оказался, было отсутствие Кристины. Каждый день она вместе с мадам Жири или Мэг приходила в отделение жандармерии, где он находился, но их не пускали. Даже на пару слов. Тем лучше, что Кристина навсегда запомнит его сильным и не подчиняющимся чужой воле... А не таким покорным и униженным, как теперь. В камере не было холодно, приносили сносную еду, но Эрик не притронулся к тарелкам ни разу, только пил воду, чтобы уж совсем не зачахнуть. Без Кристины жизнь жизнью уже не была. - Ну что, постоялец, - к решетчатой двери подошел один из жандармов, смешливый молодой человек. Казалось, его настроение просто невозможно было испортить, да Эрик и не особенно пытался, хоть шуточки этого кретина ему порядком надоели. - Вставай, пошли. Призрак послушно поднялся, дал надеть на себя наручники и последовал за своим жизнерадостным провожатым. - Сейчас мы войдем в зал суда, будь добр, веди себя цивилизованно. Это значит, не нужно кричать, не нуж... - Я знаю, что это значит, - оборвал Дестлер. - То, что меня нашли в подвале, еще не означает, что я там родился. - Посмотри-ка, какой норов, - удивленный жандарм скривил губы в свою обычную ухмылку и с напутствиями больше не приставал. Первым, что увидел Эрик, войдя в зал суда, было светлое пятно в первом ряду. Кристина в светло-бежевом платье нервно сжимала руки на коленях в кулаки; увидев его, она слегка оживилась, но бледность с ее лица не сошла. В общем-то, ни на что другое Эрик внимания не обращал, не слушал, что говорит судья, а что - свидетели. Подобные вещи просто не могли его интересовать, когда на таком небольшом расстоянии от него находилась его любовь и жизнь. - Подсудимый! Вы скажете что-либо в свое оправдание? Эрик поглядел на Кристину: на ней лица не было. Девушка умоляюще кивнула ему - «скажи хоть что-то, попытайся их убедить». - Вряд ли я сумею сказать что-то такое, чего этот зал еще не слышал, - заговорил Призрак, обводя взглядом присутствующих и бесстрашно останавливая глаза на лице судьи. - Но я все же скажу. Вам известно, господин судья, что порой человек может измениться? - Сомнительное заявление, господин подсудимый, - судья, по привычке погладив ладонью плешь на голове, взглянул на Призрака своими маленькими глазами-булавками, блестящими и острыми. Глаза заставляли сравнить этого человека с крысой, каких Эрик очень часто видел в своем подземелье. - И все же, это вполне возможно. Вчера я переосмыслил все свои деяния. Я по-прежнему считаю их преступлениями, и я по-прежнему в них виновен. Но все эти вещи я сотворил, будучи в состоянии ярости. Возможно, тогда я не понимал, что творю, и не был способен контролировать себя. - Ваша честность похвальна, - усмехаясь одним уголком рта, проговорил судья. - Позвольте мне сказать, - донесся голос с первого ряда. - Я Кристина Даае, мсье Дестлер был моим учителем вокала с шести лет. Всколыхнувшиеся было люди замолкли, обратив взоры к маленькой, но смелой фигурке, вставшей с кресла, чтобы ее можно было лучше видеть. - Говорите, - бросил судья. - Во всех совершенных преступлениях есть и моя вина, - сообщила Даа, сцепив руки в замок перед собой. Эрик вздрогнул и взглянул на эту сумасшедшую. Что такое она сейчас говорит? Она ведь может поставить под угрозу свою репутацию, свою мирную жизнь, свое благополучие... Неужели и правда любит? Настолько, чтобы всем этим пожертвовать?.. - Ваша? И каким же образом? - навострил уши судья. - Дело в том, господин судья, что я дала мсье Дестлеру повод для совершения этих вещей, - она сглотнула, силясь заставить себя выговорить самое важное. - Он... он меня любит, и... это, я полагаю, была ревность. - Что ж... Вы в этом уверены? - Да, и я тоже люблю его, господин судья. И я даю вам слово, что он изменился. В тот момент, когда мы признались друг другу в своих чувствах, между нами исчезло непонимание. Мсье Дестлер - честный и великодушный человек. Кристина замолчала, являя сходство с прекрасным манекеном, и судья хмыкнул. - Вы настолько уверены в этом, мадемуазель Даае?.. - Я не уверена, - отвечала Крис. - Я это знаю. Снова повисло молчание. - А допускаете ли вы мысль, господа свидетели, что мадемуазель Кристина Даае может быть сообщницей так называемого Призрака Оперы?.. И тут произошло неожиданное - Эрик даже вздрогнул. На ноги вместе со свидетелями поднялась половина зала, и среди них Призрак стал узнавать знакомые лица. Вот это рабочий сцены, это скромная уборщица, а эта мадемуазель - из кордебалета... - Мадемуазель Даае не может быть сообщницей! Это невозможно! - загомонили люди. Судья заметно занервничал. - Сядьте все! Замолчите!.. Толпа, находясь в состоянии медленного кипения, осела, как пена с бурлящего на конфорке молока, но кто-то из рабочих еще осмелился выкрикнуть, что это предположение - «бред сивой кобылы». - Итак, подсудимый, мадемуазель Даае говорит правду? Между вами есть какие-либо чувства? - Она говорит правду, - сквозь зубы процедил Эрик, ненавидя себя за то, что вынужден распространяться о личной жизни и подрывать репутацию Кристины. - К сожалению, доказательств вашей виновности или невиновности мы не имеем до сих пор, - судья окинул Эрика не выражающим симпатию взглядом. - Поэтому вам придется остаться в заключении, пока мы не найдем тех или иных доказательств. Проводите подсудимого в камеру. Заседание суда окончено! Эрик молча направился к выходу из зала в сопровождении двух офицеров, перед самой дверью в последний раз оглянувшись на Кристину. Она держала в руках носовой платок. * - Пожалуйста, пропустите нас. Стальной тон мадам Жири не терпел возражений в танцклассе, но, к сожалению, здесь был бессилен. - Не положено, мадам, - учтиво ответил офицер. Кристина потеряла терпение. - Как это не положено?! Он невиновен, я знаю! Как вы можете ограничивать его общение?! У вас нет сердца! - Мадемуазель, не кричите! Этот человек - потенциальный преступник. - Слышать ничего не желаю!.. - Крис привстала на цыпочки, приблизив лицо к лицу офицера, а потом резко отстранилась, сжала кулаки и во всю мочь крикнула в глубину коридора: - Господин старший по званию!.. Из боковой двери показался низкого роста человек, просеменил к офицеру и спросил: - Ренар, что здесь происходит? Почему кричит мадемуазель? - Мадемуазель желает, чтобы ее допустили к Дестлеру. - Пустите, - закивал человек, - пустите. Офицер, недовольно выдохнув, исполнил приказ. Было ясно, что спаситель Кристининого положения не был старшим по званию, но зато все вышло просто и без лишнего шума. Получив возможность пройти к камерам, Кристина почти с неприличной скоростью бросилась по коридору. Она без труда различила сквозь прутья сидящую на жесткой металлической койке темную фигуру и почти впечаталась в решетку, просунув лицо между двух толстых прутьев. - Эрик!.. Он встрепенулся, тоже подошел к решетке, и его руки обхватили ее кулачки. - Кристина. - Мне так плохо там без тебя, - всхлипывая, призналась девушка. - Пожалуйста, не делай глупостей! Я буду стараться сделать все, чтобы ты оказался на свободе. Ну же, пообещай! Ради меня... Ради нас. Она с облегчением почувствовала, как губы Призрака нашли ее губы, и ответила на поцелуй, отчаянно веря, что это и был положительный ответ. - Хорошо, хорошо, моя Кристина, - Эрик просунул руку между прутьев и погладил любимую по голове, зарывшись пальцами в густые кудри. - Я тебе обещаю, что не стану делать ничего, что могло бы заставить их счесть меня виновным. - Я люблю тебя, - она улыбнулась сквозь слезы. Я обязательно найду способ вытащить тебя отсюда. Мадам Жири уже поговорила с адвокатом, он говорит, это можно как-то решить. Можно взять тебя на поруки, внести залог... в конце концов, уговорить кого-то дать нужные показания. Я обязательно тебя вытащу! Не теряй надежды!.. Она сжала его ладонь на прощание и, вытирая слезы своим батистовым платочком, направилась по коридору туда, где был зажжен свет; там угадывалась тонкая и прямая фигура мадам. * Наутро Кристина надела свое простенькое синее платье и поехала в Оперу. Конечно, та была изрядно попорчена, но дотла сгореть не успела; те, кого мадемуазель Даае искала, бродили вокруг театра, страшно глядящего вокруг своими лопнувшими черными окнами. - Добрый день, - сказала она. - Мадемуазель Даае, - директора отвлеклись от созерцания полупогибшей Оперы; каждый поцеловал запястье девушки. - Пришли поскорбеть на руинах театра? - Не совсем, мсье, - губы Крис тронула незначительная, почти незаметная улыбка. - Как ваше здоровье? После того, что случилось... - Ничего, спасибо, мсье, - поблагодарила Даае. - Этот Призрак, наконец, в тюрьме, - Фирмен потер руки, и не было понятно, отчего: от утреннего ли холода или от радости, что избавился от такой финансовой обузы. - Да, мсье, - печально ответила Кристина. - Именно поэтому я пришла к вам... Я хочу вызволить его. Андре обернулся к девушке, и Кристина удивилась, как у него от такого резкого движения голова с плеч не слетела. - Вызволить? После всего, что он сделал вам, мадемуазель Кристина?.. По-моему, вам должно больше всех хотеться, чтобы его никогда не выпустили!.. Кристина вздрогнула и посмотрела на директора осуждающе. - Он мой учитель, мсье... - И он вас похитил, - вставил Фирмен. - Да. И мы любим друг друга. Только, - она вцепилась в рукав Андре, - пожалуйста, пусть это останется между нами! - В чем же вопрос, мадемуазель Даае, конечно, это ваше дело, - ошеломленно пробормотал Фирмен. - Я хотела вас попросить мне помочь, - Кристина наклонилась поближе к директорам. - Вы... вы сможете дать нужные показания в жандармерии? Фирмен и Андре переглянулись. Лица Жиля Крис не видела, а вот у Ришара глаза были как плошки. - Что вы говорите, мадемуазель Кристина, - по привычке называя солистку Оперы по имени, начал Андре. - Мы должны солгать жандармерии, чтобы этот преступник оказался на свободе?! При всем уважении к вам, разве же это возможно?.. Он каждый месяц требовал зарплату, какую никто не дает даже ведущему тенору, шантажировал нас и весь театр держал в страхе... Он убил одного человека и чуть не убил второго, и вот, в конце концов, он оставил нас совсем без театра! Кристина не переставала глядеть на директора умоляюще. Она знала, что он относится к ней снисходительно, и сейчас такое отношение могло сыграть ей на руку. - Мсье, но ведь причастность Призрака к убийству не доказана, - сказала Даае. - Может быть, это был несчастный случай! А за то, что он вымогал у вас деньги, его ведь не могут бросить в тюрьму! Фирмен и Андре снова переглянулись. Фирмен шевельнул губами, словно хотел что-то сказать своему напарнику так, чтобы Крис не услышала. - В чем-то вы правы, мадемуазель Даае, - сказал, наконец, Ришар. - Его действительно не могут посадить за вымогательство. Но зато он может выплачивать компенсацию за это вымогательство. Кристина уловила мысль Фирмена - это было не очень сложно сделать, учитывая, что почти все мысли директора были о деньгах. - Я не знаю, что придется сделать вашему Призраку, чтобы искупить вину перед театром, мадемуазель Кристина, - натужно выдохнув, произнес Андре. - Если он хочет исправить то, что сделал, то ему, по крайней мере, придется заново отстроить Оперу!.. - Он сможет сделать это, - уверенно ответила Крис. Между тремя людьми застыло молчание. Кристина ждала ответа. Словно в замедленном кино, директора посмотрели друг на друга, и у них на лицах отобразилось сильнейшее удивление: - Он - сможет? Даае кивнула. - А... еще он что может? - включился в разговор Фирмен. - Например, скажем, писать новую оперу дважды в год, ставить ее... Петь главные роли?.. Кристина внимательно посмотрела на директора. Он попался на ее удочку. Возможно, Эрику не будет легко, но она вызволит его из тюрьмы, непременно вызволит! - Да, мсье, я думаю, он... согласится, - стараясь сохранять не слишком радостное и облегченное выражение лица, ответила Кристина. - Я сегодня пойду в жандармерию, передам ему ваши условия... И тогда, если он будет согласен, мы с вами сможем заключить эту небольшую сделку. - Будем ждать, мадемуазель Даае, - жадно потирая ладони друг о дружку, закивал Фирмен. - Приходите, как только узнаете его ответ. - Хорошо, я приду, - Кристина сделала на прощание уверенный кивок, посмотрела, не идет ли ей наперерез экипаж, и перешла на другую сторону дороги, стараясь держаться ровно, как примадонна. * Андре глядел на напарника и невольно сам начинал улыбаться. Давно, уже очень давно ему не приходилось видеть Фирмена таким довольным. И с чего бы ему, спрашивается, было грустить: ведь только что, час назад, на крючок попалась такая рыбка!.. Они сидели в одном из лучших пабов Парижа друг напротив друга, потягивали вино и шутили, но каждый из них внутри думал лишь об одном: как бы только мадемуазель Кристине удалось уговорить этого строптивого Призрака. Разумеется, условия сделки они обсудят подробнее, этот гордец непременно будет выжат ими до капли. Они используют все его таланты, от музыки до архитектуры, и это будет продолжаться до тех пор, пока все вредительство этого человека не окупится. - Еще бургундского, - крикнул Фирмен вглубь зала. Подскочивший официант забрал у него пустой бокал. - А помяни мое слово, Жиль, - склонился чуть опьяневший Ришар через стол к своему коллеге, - помяни мое слово: Даае добьется своего! Она его уговорит. Я даже представить боюсь, сколько, сколько денег нам принесет этот человек!.. - Не знаю, Ришар, не знаю, - покачал Андре кудрявой головой, пересыпанной проседью. - Надеюсь, что твое чутье тебя не подводит. * И оно не подвело. Кристина явилась следующим утром на то же место, слегка взволнованная и почти счастливая. - Он согласен. Сказал, что самолично устроит реставрацию театра, будет писать оперы и петь. Он согласен, чтобы вы платили ему лишь прожиточный минимум. Но настоятельно просит вас, чтобы вы продолжили контракт со мной. - Разумеется, мадемуазель Даае, - Ришар взглянул на Андре: дескать, говорил же я! - Ваш, гм, друг отказывается от своих странных выходок, надеюсь? Он не будет больше ронять задники на примадонн?.. - Не будет. Но он говорит, что вам не следует заключать новый контракт с мадам Гуидичелли, потому что так вы только потеряете прибыль. Э... мсье Дестлер говорит, что ей давно пора покинуть сцену. - Ну что ж, может быть, нам стоит прислушаться к его мнению, - вздохнул Фирмен. Андре согласно кивнул. - Так что от нас требуется, чтобы его оправдали?.. - спросил он. - Вы говорили о показаниях. - Да, - мадемуазель Даае плотнее запахнула пальто: на улице было холодно. - Вам надо будет подтвердить, что все случившееся в театре - лишь следствие несчастного случая, мсье. - Договорились. Но он ведь не посмеет обмануть нас? - с прищуром уставился на девушку привыкший все проверять Ришар. - Не сбежит, как только окажется на свободе?.. - Я даю вам слово, что нет, и, надеюсь, мое слово для вас хоть что-то значит, - выражение нежного личика Кристины стало на удивление твердым. - До свидания, мсье. До встречи на завтрашнем суде. * Эрик решился на это с трудом. Он не привык работать на кого-то, хотя это и было в прошлом одним из условий выживания в цыганском цирке. Но человек, тот самый благородный человек, который так вырос и возмужал в Призраке за три месяца в двадцать первом веке, был рад. Он говорил, что наконец-то представилась возможность доказать людям свою полезность, искупить все то, что он успел натворить за свою тридцатитрехлетнюю жизнь. И самое главное, оказавшись на свободе, можно будет устроить свадьбу с Кристиной. Эрик был согласен, как бы странно это ни звучало. Его слегка настораживала реакция директоров на предложение Кристины - уж слишком легко они дали добро, - но в конце концов он решил уступить возлюбленной и дать ей возможность в самом деле вытащить его из мрака на свет Божий. Следующего заседания суда Призрак ждал с нетерпением. Ему было до боли любопытно узнать, что же готовит судьба, действительно ли Андре и Фирмен помогут. Странно надеяться на помощь двух напыщенных идиотов, но... Эрик надеялся. Всю ночь перед решающим утром Призрак не спал, находясь в забытьи, где звал кого-то сильного и способного простить и помочь. Но с каждым словом, произносимым им самим, на душе становилось все более спокойно. Эрик больше не волновался. Несмотря на отсутствие сна, утром он почувствовал себя довольно бодрым. В девять за ним пришли - опять этот вечно гримасничающий солдатик - и повели в зал суда, уже ему знакомый. - Я помню, что значит вести себя цивилизованно, - не дав провожатому и слова вставить, сказал Призрак перед самой дверью. - Кажется, в прошлый раз я не дал тебе повода усомниться в своей цивилизованности, верно, старина? И Эрик, вдруг развеселившись, запанибратски хлопнул солдатика по плечу. Тот собирался возмутиться, однако, Призрак уже открыл дверь и вошел в зал. - Встать, суд идет, - невозмутимо возгласил крысообразный судья из своей ложи. - Итак, дело Призрака Оперы на прошлом судебном заседании не было решено. В этот раз, надеюсь, нам удастся поставить в нем точку. Эрик нашел директоров в креслах, находящихся рядом с мадам Жири и Кристиной, все так же нервно теребившей свой носовой платочек. Но на этот раз в глазах ее был огонек надежды. И в душе Призрака он тоже зажегся. - Подсудимый, вы хотите еще что-то сказать в свое оправдание? - Надеюсь, мою прошлую речь никто еще не забыл, - отозвался Эрик не совсем вежливо. У него была стойкая неприязнь к судье. - Так что нет, я предпочту не говорить. - Ваша честь, - одновременно поднявшись, обратились к суду директора, - позвольте нам высказаться по поводу данного дела. - Будьте любезны. - Ришар Фирмен, директор Оперы Гарнье, недавно пострадавшей в пожаре. Жиль Андре, мой напарник. Эрик даже дышать стал через раз, стараясь ничего не пропустить из сказанного. - Подсудимый обвиняется в убийстве и поджоге, но мы, как свидетели, присутствовавшие во время и того, и другого случая, вынуждены опровергнуть эти обвинения. Мы уверены, что трагически погибший рабочий Жозеф Буке - жертва несчастного случая, как и театр. Насколько нам известно, мсье Буке часто употреблял спиртное во время работы, несколько раз падал по этой причине, но, к счастью, лишь получал телесные повреждения. В день же постановки «Il Muto», пока он находился на колосниках, никого поблизости не было, и доказать виновность мсье Дестлера в смерти мсье Буке никто не может. В случае с пожаром, по нашему мнению, вина лежит на прохудившихся и не замененных вовремя креплениях. - Вы не помните никаких подробностей? - весь напрягшись, коршуном уставился на директоров судья. - К сожалению, нет, мсье, люди были напуганы, и нам оставалось лишь успокаивать их. - Спасибо, ваши показания будут учтены, - последовал ответ почти сквозь зубы. Эрик, опираясь на ограждение, за которым находились он и пара сильных офицеров, глядел на простое голубое платье рядом с мадам Жири и директорами. Андре и Фирмен продолжали периодически вставать, что-то возражать, объяснять, но Призраку уже не было до них всех никакого дела. Ведь Кристина... Она выглядела такой одухотворенной и счастливой, что уже не оставалось сомнений насчет исхода. Смешно, но судья всячески пытался поставить решение против Эрика - видно, сразу же заимел к нему антипатию. Даже директоров уличил в пособничестве Призраку Оперы, подумать только!.. Андре, надо отдать ему должное, быстро выкрутился, сыграв возмущение и в подробностях описав, как злосчастный дух театра вымогал у дирекции Оперы по двадцать тысяч франков в месяц. Глядя на этот искусно разыгранный спектакль, Призрак еле подавлял улыбку. Это как же надо хотеть нажиться на его творчестве, чтобы так прочно доказывать его невиновность?.. А может быть, они еще неплохо сработаются... В конце концов, на что только ни способны эти маленькие цветные бумажки под названием банкноты. ...И в уши Призрака сладчайшей музыкой влилось слово «оправдан».