А ему хотелось
В него летит обломок стены. Огромный бетонный блок приближается словно в замедленной съёмке, Мидория даже успевает рассмотреть его. И блок пролетает сквозь него. Точнее то место, где он должен был быть. — Какая жалость! — нараспев выкрикивает он, всё ещё прикрывая лицо. — К нашему свиданию я не готов, посему, откланяюсь! Получается сбито и немного истерично. Чего можно ожидать от того, кто мгновение назад расщепил себя на атомы и собрал обратно? Огромный портал манит своей бездонной тьмой. Уже на заброшенной базе альянса стоит новый Изуку. Его ногти впились глубоко в кожу ладоней, проникнув под неё и разрывая всё внутри. Он чувствует себя отвратительно. Тёплая жидкость капает на пол. — Мне их жаль, — подрагивающим голосом сообщает Мидория. Это кажется ему обязательным, хоть за маской растерянности и тоски скрывается лишь ярость. Смерти учеников он не хотел. Ещё меньше он хотел видеть муки Ному, слышать их крики, видеть, как его труд обесценивают. Тога выглядит виновато. Это маленькое, крошечное чувство заметно из-за своей редкости. Но Изуку не хочет разбираться с этим, лишь пускает слезу вежливости. Он вскакивает глубокой ночью, потому что давится слезами, уже лёжа в своей кровати. Сейчас его будто бы накрыло лавиной. И он рыдает, заперевшись в ванной и стыдясь своей слабости. Внезапно парень осознал непоправимость произошедшего, весь тот ужас и парадоксальность. Почему наличие причуды не помогло ему стать сильнее? Сразу нескольких сильных причуд… По-настоящему сильнее?! Неужели он настолько жалок? Истошные вопли сжирает бездна, созданная им же. Она окружает стены коконом, позволяя хозяину бесстыдно реветь. Разбито, измученно, словно подбитый зверь. Ему до того плохо, что руки вновь тянутся к разодранным запястьям. Густая кровь течёт по венам и из них. Пачкает штаны, где-то пол, но чернь бездны всё сжирает. И его горечь, наверное, тоже. Вой и завывания точно. Его детище сгорело, надежду вновь безжалостно стирают, но теперь ещё и убивая дорогих ему людей, его труды. — Как бесстыдно я жалею себя, — на грани безумия хмыкает он, когда тьма, до этого извивающаяся около стен, стала слизывать с его щёк слёзы. Он обрабатывает раны, смотрит в зеркало. Две чёрные бездны в глазах такие широкие, что Мидории кажется, будто он видит в них тот голос. Видит голос… — ахахаха!!! — истошно смеётся он, ощущая на языке солоноватый привкус. Бледное, опухшее лицо смотрит на него. Изуку даже жалко того неудачника в отражении. Два изумрудных зрачка бешено бегают по белкам, смотрят на стелющуюся по полу чернь, что больше напоминает ему нечто живое, разумное. Маленькая ванная в серых и зелёных тонах отвратительна, аж хочется блевать. — Месть, — пробует он это слово, повторяя и словно перекатывая на языке. Оно его не удовлетворяет. — Ирония, — ему ещё не нравится. — Развлечение, — смакует он, пытаясь ощутить всю прелесть своей прекрасной, но уже не впечатляющей его идеи. Холодок исходит от стелющегося по полу чёрного тумана. Он облизывает босые ноги, холодную плитку и мокрые стены, поднимается по спине вместе с мурашками и почти как кот ластится к хозяину.***
Вскоре по стране разлетается весть о промахе героев, о массовом убийстве мирных жителей на территории компании Бездны и халатности властей. Катсуки уже в сотый раз злобно шипит, проклинает этих уёбков. Они почти разрушили ещё три района в округе. Он даже старательно убеждает себя, что его бесит лишь их халатность, а не критическая близость дома Изуку. — Как вы можете прокомментировать увеличение количества преступлений на пятьсот процентов? — телеведущая обращается к героям. — Не думаете ли вы, что своими действиями пробудили нечто хуже безобидной образовательной организации? — Прошу простить, но она не безобидная!!! Мы уверены, что все убийства на совести Бездны! — А может, на вашей? Изуку доволен работой Мари. Прекрасно, что он помогал её сыну с причудой. Теперь он может вот так забавляться с репутацией героев… Омега лишь потирает руки, впервые входя в открытые перед ним двери Академии. — Какая ирония судьбы, — уже по завершении речи директора отмечает он. Как же ему хочется размазать этих детишек по стенам. — Какова вероятность, что вырастет что-то путное? — спрашивает у него голос. Он выжат. С Изуку хватит всех этих мучений морали и привитых ценностей. Последняя капля была осушена тем пожаром. Глупый Каччан позади даже не понимает, кого же на самом деле опекает. Не осознаёт, что очень опасный досуг выбрал. Мидория даже борется с желанием остановиться и загнать в угол наблюдателя, поиграть с тем в кошки-мышки и неплохо развлечься, вынув пару органов из тёплого тела. Что-то ему не позволяет. Может, своеобразное признание на вступительных? — Как трогательно, Изуку, — он начал разговаривать с собой три дня назад. — Я думал, мы отбросили эти жалкие попытки оставаться нормальными.***
— Не ожидал, что среди нас есть крысы, — хмыкает он, сидя напротив девушки на жалком табурете. — Неудобно без своего кресла? Подушечку? — Да, но набью я её твоими потрохами, если будешь паясничать. — Всё-всё! — Тога раскачивается на стуле. Маленькая кухня ей нравится меньше предыдущего «офиса» Изуку, — но теперь репутация героев значительно ухудшилась. Мидория смотрит на неё строго, холодно, как смотрят на предателей, но ничего не говорит. Или это ей кажется, что он что-то знает? — В любом случае, наша репутация не сильно пострадала, — хмыкает он, — а вот на героев взглянули по-другому. Я прощаю тебя, дорогая. Тога немного успокаивается. Ей приятно от того, что Изуку оценил её план по достоинству. Только вот работы прибавилось. Там зарежь, там избей, этого укради, тут слухи распусти… Но что уж тут. Она очень трудолюбивая!!! Она так рада, что обратила на парня внимание. Никто не понимает её так хорошо, как он! И вот уже месяц они творят эти бесчинства… Вчера они на двоих разделили одного мерзкого старика, что пнул любимого облезлого кота Тоги. Они разделили его на равные части, разрезав пополам. А потом заметили, что получилось несимметрично и выбросили. Оба шли домой довольными, как старые друзья после пьянки. Но ничто не переплюнет месива на базе одной уличной шайки. Они умудрились залезть на их временную базу и порыться там. — Придурки! — выламывая руку несчастной незнакомки с кислотными голубыми волосами, смеётся Тога, пытаясь повторить за Изуку. Тот скрутил замечательный узел из бескостных рук, сейчас ногой душа ещё одного неудачника. Ей даже кажется, что с парнем что-то не так, но перемены ей почти нравятся. Она обожает Изуку во время охоты. Иногда ей удаётся посмотреть даже на извлечение причуды из другого тела. Но что-то идёт не так. Мидория понимает это лишь когда жертва вырывается и убегает. — Что за?! — он недоволен и зол. Зол на себя. Как он допустил побег? Пропустил два перелома! Рук не чувствует. — У меня слишком грандиозные планы на тебя! — в припадке ярости кричит он, привлекая к себе внимание. Теперь жители этих домов знают, что рядом происходило убийство. Но Изуку не волнуется по этому поводу, все слишком боятся. И он почти теряет связь с реальностью, несясь за девушкой голодным зверем. Его тень перебегает от одной стены к другой. Он убьёт её даже без рук, в прыжке вгрызаясь в затылок и вырывая кусок. И вдруг Мидория ловит себя на мысли, что раньше не удостаивал никого чести созерцать его в ярости. И сейчас ситуация не стоила двух сломанных рук. Он выпрямляется, свысока смотря на хватающуюся за шею жертву. Её руки уже в крови, белая блузочка испорчена. — Прошу прощения за зверства, обычно я немного спокойнее, будет почти не больно, — улыбается парень, — Ах, были бы у меня руки, вы бы умерли элегантнее и приятнее. Изуку изображает хруст, ворочая шеей. — Но поступим чуть менее роскошно, если уж средствами не располагаем, — он подходит вплотную, заставляя девушку отползать. — Как я мог потерять контроль? — спрашивает он у себя, — И вас напугал больше положенного, и времени потратил много. Он знает ответ. Это всё причуда и его слабость. Он дал слишком много воли черни внутри, за что и расплачивается. Странно, что ежедневные приступы ярости его не беспокоили… Она плачет, умоляет о пощаде, замечая пузырящуюся кожу на руках парня и чёрный туман позади. Но даже не успевает договорить, перебиваемая хрустом своей поломанной груди. Смерть приходит быстро, сломанные рёбра проткнули сердце. — Обувь запачкал, — с сожалением хмыкает Изуку, наклоняясь к окровавленному лицу жертвы, — Прошу прощения, я заберу, если вам не нужно, — маниакально улыбается он, накрывая чужие губы своими. Тот самый чёрный туман проникает из Мидории в бездыханное тело. Новая причуда помогает поставить кости на место, но не срастить их. Кажется, она не занималась своей причудой всерьёз. Но за неимением здоровых рук, парень тоже не может ей заняться. — И как теперь объяснить это? — он болтает всё ещё сломанными руками. Если бы не потерял контроль и не закричал тогда, то, может, было бы легче. А если кто-то узнает голос нового ученика ЮЭЙ? Больше он не совершит этой ошибки и не поддастся безумию.Пусть это и было по-своему приятно
***
— Я дома! — полукриком сообщает Мидория, пытаясь предугадать реакцию матери на загипсованные руки. Как бы удивительно это ни звучало, но теперь глава Бездны под домашним арестом… Изуку улыбается своим мыслям. Ему очень приятно осознавать, что за него переживают. Омега плохо понимает, чем вообще занимался всё это время. Бездна никак не продвинулась и не укрепила своих позиций, он ничего не получил от этого безобразия и больших жертв. Пора вновь посадить псов на привязь… Он знает, что плеяды не отставали от него. Сейчас, пытаясь прикинуть план, Изуку вспоминает подопечных. Кажется, Лилит выпила пятерых, сопровождаемая Бони. Изуку плохо понимал этого парня, но Лилит взяла на себя полную ответственность за него, поэтому Мидория мог не волноваться. С ними будет не сложно, Лилит прибежит по первому зову. — Алло, Алан? — Сэр Мидория, как нагло звонить мне ранним утром, пропав почти на месяц. — Не бурчи, скоро возвращаюсь, — Изуку чувствует, что сварливый бета всё же рад его слышать. — Буду ждать.