You're not okay

      Это утро было определённо одним из худших. Во-первых, я проснулся от крика мамы в 8 утра, в субботу, которую я должен был благополучно проспать до вечера, так как лёг только в пять утра из-за марафона сериалов с сухим завтраком Фрутти Пэбблз, коих у нас дома всегда было много. И откуда они брались, было загадкой для меня всегда: мать не любила, когда вместо нормального завтрака ели эту «муть», как она выражалась. Но это не мешало заветным пачкам появляться у нас дома, как по волшебству.       Но вернёмся к настоящему. Проснулся я от неожиданного крика матери, которая через несколько минут ворвалась в мою комнату, держа в руках чехол от моей гитары. Зачем он тебе, женщина?       Так вот, из-за этого «необычного пробуждения», сейчас я лежу на полу, а мать стоит надо мной и смеётся. Чёртова женщина, лучше бы помогла. Её сын сейчас в плену одеяла, а она тут ржёт, будто я какой-нибудь сбежавший из театра клоун, который украл у главного пакет травы. Весело вообще, пиздец.        — Вставай, пингвинёнок на льду, — каждый раз, когда я вот так «пробуждаюсь» меня называют пингвинёнком. Почему так, остаётся загадкой до сих пор.        — Ну мам, сегодня же суббота, — недовольно буркнул я, пытаясь сделать на полу гнездо, чтобы продолжить спать там. Но не тут-то было.        — Ты сейчас же пойдёшь в школу. У вас там какой-то концерт, нужно учиться танцевать вальс. И гитару возьмёшь, ты давно не играл. Да и я уже сказала про твой «навык». Хоть где-то он пригодится, — эта женщина меня убивает. Зачем она сказала, что я умею играть? Да, играл я вполне себе сносно, но была одна проблема, а именно то, что я никогда не выступал на людях. А вдруг у меня боязнь сцены? Я же опозорюсь, с меня все будут смеяться…        — Ничего не хочу слышать. Я сказала уже, что ты придёшь. Да и ко мне сегодня гости придут, поэтому… — мать ушла, оставив меня одного в комнате. Ну что-же. Раз она это затеяла, мне придётся разгребать.       Поднявшись с пола, я отправился проделывать утренние процедуры, после чего, чуть не упав с лестницы, отправился в школу, потирая ушибленный в недолгом полёте локоть. За моей спиной была Пэнси — моя гитара, которую мне подарили тогда, когда я только вышел из психушки. Она была мне дороже, чем первая, акустика, на которой я тоже нередко играл. Музыка спасала меня от смерти и скуки, когда всё ещё было херово. И я благодарен, что на свете существуют те группы, которые мне помогали в то время. Без них меня бы не было.       Я не заметил, как дошёл до школы. Хотелось пройтись подольше, но нет: передо мной уже был главный вход. Заходить не хотелось, поэтому я и стоял, как дурак, держась за ручку двери. Пока не услышал знакомый голос за спиной.        — Хэй, чего тут стоишь с гитарой? — повернувшись, я увидел перед собой Джерарда. На нём была толстовка, на два размера больше него и шорты, оголяющие сейчас его стройные ноги. Он мило улыбался мне, да и выглядел как-то…по-домашнему, что-ли. — Тоже на репетицию пришёл? — я коротко кивнул, всё-таки открывая дверь.       Томо и ещё где-то человек с десять сидели в актовом зале и что-то обсуждали. И вот, когда мы оба зашли в зал, все обратили внимание на нас, будто мы два нерешительных инопланетянина, которые решили пригласить на свидание саму Мисс Мира.        — О, наконец-то, вы пришли! — заметно обрадовался Томо. — А где Торо и твой брат?        — Придут минут через двадцать. Но я все равно не понимаю, зачем они нам, если…        — Джер, и что, что они не 11В, или там, начальная школа. Это встреча выпускников, тут все могут участвовать, пойми-ты это, — закатывает глаза учитель, — я даже Рэя подключил на поиски ударника. А он-то умеет искать, в отличие от вас двоих — парней, которые вообще на метр к незнакомым не подойдут, — хах, а он-то правду сказал. Я побаиваюсь людей. А вот по Джерарду что-то не видно, что он социофоб…        — Ну ладно, — кивнул Джи, садясь на край сцены.        — Так, а теперь, — мистер Милишевич хлопнул в ладоши, призывая всех к тишине, — сейчас будем практиковаться в танцах. Все же умеют танцевать вальс? — все присутствующие хором ответили короткое «Да». Даже Уэй, который не умеет танцевать, и тот кивнул. Один я такой неумеющий, — Ну, Фрэнк. Я надеюсь, что Уэй тебе поможет. Так ведь, Джерард?        — Конечно, Томо. С радостью научу нашего Фрэнки танцевать. Ты же знаешь, что я самый великий танцовщик в этом городе! — проговорил Джи, как-то странно подмигнув мне. Что это вообще значит?        — Да, Джерард, я знаю это, — усмехнулся Томо, переставая обращать внимание на нас, концентрируясь лишь на тренирующихся танцевать школьников.       Мы с Джерардом просидели в тишине минут двадцать, смотря на грациозно танцующие пары, пока в зал не влетели трое, двоих из которых я узнал сразу: Майки и Рэй, у которых в руках были чехлы от гитар. Не ожидал, что Майки играет… А вот кто третий в их маленькой компании?        — Это Боб, он новенький у нас в школе. Жил недалеко от нас, не помнишь? Мы с ним на великах часто гоняли у кладбища. Классный парень был, — пояснил Рэй, проследив за моим немного удивлённым взглядом.        — Я вообще-то ещё тут, — усмехнулся Брайар присаживаясь рядом с нами.        — Так, а теперь, когда мы все в сборе, да ещё и с гитарами, то может объяснишь, зачем мы тут? — Джерард спокойно посмотрел на Томо, который уже успел отпустить всех танцующих по домам. И только мы шестеро остались в большом зале.        — Дже, ты умеешь петь…и на пианино играешь. Майк на бас-гитаре играет. Рэй и Фрэнк на гитарах. Боб барабанщик. Вы бы не могли выступить, как группа, на том вечере. Ну пожаааалуйста, — и я охуел. Охуел от того, что перед нами стоит учитель и смотрит на Джи щенячьими глазками, пытаясь уговорить выступить на каком-то там вечере встреч. Ну как же тут не охренеть от происходящего?        — Ладно, — вздохнул Джи, кивая обрадовавшемуся учителю, — только ты должен нам по бутылке чего-нибудь алкогольного перед выступлением, хорошо? И не бойся, мы не спалимся. Всё будет хорошо, — Джи подмигнул Томо, уже собираясь уходить, как тот подал голос:        — Э, ты куда. Репетировать. Быстро, — Милишевич вернул недовольного Джи на место, где он сидел до этого.        — Но Тооооомо. Я спать хочу сейчас, понимаешь? — для пущей убедительности он зевнул и лёг на сцену. — Ладно, посплю тут.        — Хватит спать, вечер скоро. Нужно репетировать. Увижу, что вы отлыниваете — укокошу. И да, хочу, чтобы ты спел ту песню, которая была у тебя в тетради, — и учитель ушёл, оставив на нас целый актовый зал. Это вообще нормально?        — Он хочет, чтобы мы спели ту песню перед директором? Он это серьёзно вообще? — прищурился Майки, явно понимающий, о чём они говорили.        — Ну да. А что тут такого-то? — улыбнулся Джи. — Только нужно мелодию придумать. Кто со мной?        — Э…нет, прости. Мне домой нужно. А Боб со мной, — проговорил Рэй, хватая друга с собой. Остался только Майки, который сейчас молчал и с обидкой смотрел вслед убегающим.        — Я с ними, — и Майк рванул так, будто увидел на спине у Рэя единорога, который звал его в мир чудес и счастья.       Так я остался наедине с Джи. Дерьмо.        — Так, Фрэнки, давай я сейчас спою её акапельно, а ты придумаешь что-нибудь, — я кивнул. Прошло уже полчаса с того момента, как мы остались одни. За это время Джи успел что-то сыграть на пианино, прочитать комикс и спеть какую-то странную песню про бананы. Ничего необычного.       Джи вздохнул и начал петь. Эта песня казалась мне какой-то мрачной и грустной, по ней было понятно, что Джи испытал всё это на себе. Как он пел… он старался передать все эмоции и боль, которая уже давно прошла. Это заметно по нему.        — Ты в порядке? — спросил я наконец, когда дослушал до конца.        — В полном, — как-то натянуто улыбнулся Уэй. Было видно, что он что-то не договаривает.        — Я не верю тебе. Ты не в порядке. По тебе всё видно, и…        — Да послушай ты! — вдруг взорвался Джи, перебив меня. — Я, блин, говорю правду. Я в порядке. Просто. Доверяй. Мне, — один миг — и он находится очень близко ко мне. Его расстроенный, рассерженный взгляд бегает по моему лицу. И тут происходит то, чего я вообще не ожидал: Джерард наклонился и поцеловал меня. Это был мимолетный поцелуй, но что-то внутри заставило меня трепетать.       Это странное для меня блаженство продлилось недолго: Джи отстранился, выбегая из зала, оставив меня одного. Наедине с гитарой и его забытой тетрадкой, в которой было написано что-то его красивым почерком. Наедине со своими странными мыслями.