Санса
Шторы в её квартире не пропускали свет. Санса педантично заботилась о своём комфорте и всегда с маниакальной предусмотрительностью учитывала такие вещи. Хороший матрас, удобная подушка, широкая постель — по каждому из этих предметов у неё был свой пунктик. Она много работала, изрядно выматывалась и имела полное право на полноценный здоровый сон, даже если все эти замашки и приближали её к печальной юдоли старой девы. На прокорм своим будущим гипотетическим сорока кошкам она может заработать. В её спальне не должно было быть ни жарко, ни холодно. Нескончаемому назойливому гулу улицы она когда-то предпочла свой внутренний шум в ушах, поэтому всегда спала в берушах. Но сегодня она проснулась от невесть откуда взявшихся истеричных криков какой-то сумасшедшей птицы. Почему и, главное, откуда взялась эта птица, Санса пыталась подумать ещё во сне, покидать который ей совершенно не хотелось. Она повернулась на другой бок и — сюрприз: уткнулась в человека, спящего рядом. Хватило доли секунды, чтобы понять и вспомнить: это был тот самый гризли, что заставил её вчера плакать, смеяться, а потом… Она так отчётливо увидела, что они делали потом, будто перед ней промотали киноплёнку с подробной раскадровкой их ночного безумства. Он спал, но от Сансиного тычка заворчал и заворочался. Опешив от неожиданной находки и озарившего мозг инсайта, Санса молниеносно захлопнула глаза и замерла, прикидываясь спящей. Актриса из неё, конечно, та ещё, но нужно постараться выиграть время и сообразить, как поступить в этой странной щекотливой ситуации. — Когда ты спишь на самом деле, ты дышишь не так взволнованно, — похоже, фокус не удался и мужчина раскусил её хитрый план. — Мог бы и подыграть, — Санса вспомнила, что вчера они даже соблюли необходимые приличия и познакомились. Это немного успокоило её совесть. Вчера гризли назвался Сандором. А она сказала, что ей нравится его имя. Где была её голова в тот момент, сложно было вспомнить, но вследствие этого легкомысленного беспамятства прямо сейчас она лежала на чужой подушке и в чужой кровати. Сандор хмыкнул: — Начнём вторую часть Марлезонского балета? Вроде ж нормально всё уже было. — Не начнём, — Санса про себя согласилась, что он совершенно прав. Ей далеко не шестнадцать, стоит уже отстегнуть нимб и прекратить изображать поруганную добродетель. — Я хочу пить. Это можно устроить? Не потрудившись одеться или хотя бы прикрыться, Сандор молча поднялся. Санса же увлечённо принялась рассматривать комнату, всем своим видом выражая полнейшее безразличие к его наготе. Впрочем, зачем она врёт сама себе. Ей ужасно хотелось рассмотреть этого мужчину при свете дня. Такие широкие плечи и рельефные спины она видела только у атлетов, что показывали иной раз по телевизору. Его тело казалось совершенным. Будто один из древнегреческих богов покинул Пантеон ради ночи с ней. Жаль, что у неё нет подруг, чтобы краснея и хихикая, словно малолетняя дурочка, поведать о случившемся. Было бы неприлично и горячо. Это и было неприлично и горячо. Но это останется её тайной.Сандор
У него в машине лежала бутылка виски. Возможно, юная леди имела в виду какой-нибудь шикарный ресторан, запоздало подумал он, протягивая ей бутыль. Лично по его скромному разумению не было принципиальной разницы, где выпивать, если было что пить. Но новая знакомая в очередной раз удивила Сандора: смело сделала глоток прямо из горлышка, правда, тут же забавно зажмурилась и судорожно закашлялась. — Господи, как только люди пьют эту дрянь, — выдохнула она едва слышно, отворачиваясь к окну. Смешная. Думает, наверное, что эти потешные гримасы портят её. Хочет сохранить лицо, не выглядеть глупо. Вечная проблема таких красоток. И явно не одна из тех, для кого крепкое пойло из горла — привычное дело. В салоне автомобиля, при свете, он смог рассмотреть её лучше, хоть всё, что было надо, он уже оценил по достоинству. Дамочка была высший класс. По привычке оставляя эмоции за бортом, он принялся составлять её фоторобот. Высокая, телосложение худощавое, волосы рыжие, длинные, прямые, форма лица овальная, кожа фарфоровая. Твою ж мать! Стоп! Из каких закромов памяти выплыла последняя дурацкая характеристика, Сандор не мог и представить. Канцеляризмы в его голове закончились, и закружилась карусель из слащавых и пошлых оценок её достоинств. Когда она назвала его придурком, это было ещё мягко сказано. Надо бы как-то прекратить пускать слюни и пялиться так явно. Но эти, запущенные самой природой механизмы, оказалось не так-то просто остановить. Она, кстати, тоже могла насладиться созерцанием его прекрасного анфаса. Факт его очевидного уродства никто не отменял, даже если сам он порой каким-то чудесным образом забывался. — Что с твоим лицом? — своим бесцеремонным вопросом она словно похвасталась умением читать чужие мысли. Приехали. — Несчастный случай. Ничего особенного, — он хотел бы разозлиться на эту беспардонность, но почему-то не выходило. — Прости, не хотела показаться грубой. Профессиональный заскок, — она пожала плечами. Дамочка-доктор — вот чем объясняется её невозмутимость. Пока Клиган пытался осмыслить факт её принадлежности к касте эскулапов, она протянула руку и коснулась повреждённой кожи. — Ожог четвёртой степени. Тяжёлый. Это было неожиданно. Сандор накрыл своей ладонью её руку. Он привык читать отвращение и брезгливость на лицах людей. Иногда страх и чуть реже — заинтересованность. Ему не нужны были жалость, участие. Плевать он хотел на чьё-то, а особенно женское, сочувствие. Ему хотелось, чтобы его просто принимали. Не задавая лишних вопросов, без попыток влезть ему в душу. Это случилось с ним без его на то желания. Это его опыт, его прошлое, ничего не отменить. Это он, берите как есть. На её лице не отражалось эмоций. Она смотрела так, будто видела его, а не все эти страшные рубцы. Её ладонь была прохладной, хотелось согреть. Возможно, и ей хотелось того же, потому что она всё еще медлила, позволяя ему держать свою руку. Сандору показалось, что воздух в салоне стал слишком густым и тягучим. Он хорошо осознавал своё влечение к ней, но не был уверен, что правильно считывает её сигналы: — Тебя отвезти домой? — вопрос-лакмусовая бумажка. — Я не хочу домой, — просто ответила она.