Арья
На экране изо всех своих скудных сил Типпи отбивалась от мерзких крикливых птиц, но Арья почему-то не испытывала к героине ни капли жалости. С каким-то садистским спокойствием она смотрела на то, как трепали чайки актрису, слишком уж правдоподобно норовя выклевать ей глаза. Весь фильм она рассматривала эту белокурую женщину, бессознательно раздражаясь всё больше и больше, и к концу фильма это глухое иррациональное недовольство достигло небывало гипертрофированных размеров. Очевидно: Типпи Хедрен была слишком красива. Вот, видимо, в чём всё дело. Арья даже невольно залюбовалась всей этой правильной красотой: длиннющими ногами, идеальным профилем, точёной фигурой. Актриса была идеальна от макушки до пяток. А от всего идеального Арью воротило с детства. Увлёкшись сюжетом, она не сразу оценила ситуацию. Нужно было немедля выключить дурацкий фильм. А теперь она раздражена и думает о сестре. Зачем она думает о сестре? Та тоже — дива. Вся из себя. Казалось, даже манерами они с этой актрисулькой похожи. Богатенькие избалованные стервы. В пекло обеих! Арья вгрызлась в последний кусок пиццы и поёрзала на крошках, которыми обильно была присыпана простыня. Закончив с едой, она кое-как встряхнула простыню и наспех почистила зубы. Если проснуться завтра пораньше, можно будет съездить на работу, даром что выходной: дел там всегда вагон и маленькая тележка. Арья блаженно растянулась на кровати свободолюбивой морской звездой и закрыла глаза. Она никогда не жаловалась на бессонницу, и если бы надумала считать овец, то наверняка вырубилась бы ещё на минус первой. Во сне она беззлобно ворчала на Якена: он закинул на неё ногу, а её обычно бесила эта его привычка. И ещё бесило то, что это только видение. Просыпаться не хотелось, она цеплялась за обрывки сна, игнорируя посторонний шум, природа которого была неясна. Но бессознательное просыпалось песком сквозь пальцы, а звук становился всё назойливее. Арья села на кровати, не открывая глаз. Даже сквозь сомкнутые веки было понятно, что утро в разгаре. Шум, который должен был остаться за гранью ирреальности, загадочным образом продолжался. Она открыла, наконец, глаза и прислушалась к звукам осознанно: в её кухне кто-то нагло хозяйничал. Стараясь двигаться как можно тише, она достала из тумбочки оружие: вряд ли это инкогнито прилетела зубная фея, чтобы подложить тайком подарочную монетку. Тем более что последний молочный зуб Арья потеряла слишком уж много лет назад. На кухне за накрытым столом сидел её нежданный, но очень желанный гость: — Во мне достаточно отверстий, девочка! Положи-ка свою игрушку и садись завтракать. — Якен, — взвизгнула Арья и кинулась к нему в объятия.Санса
Они сидели друг напротив друга, как за спасательный круг, цепляясь каждый за свою чашку горячего чая. Как будто этот напиток мог бы решить их проблемы. Откуда вообще у них взялись проблемы? Откуда взялось это «мы», «нам»? Однако Сандор был чертовски прав: поговорить необходимо. Санса попробовала сделать глоток, но только обожгла губы: напиток всё ещё был невыносимо горячим. Им надо поговорить, но только о чём теперь будет этот разговор? Когда Санса пыталась побеседовать с Сандором в первый раз, она хотела поставить между ними большую и жирную точку. Вчера — предложить стать любовниками без обязательств. Сегодня… А что сегодня? Он ей нравится. Она его хочет. И ещё, в качестве тяжелой артиллерии — она, оказывается, его ревнует. Это озарение снизошло на неё в ту самую минуту, когда её взбудораженный алкоголем мозг предположил наличие у него в квартире посторонней женщины. Она не готова его делить. Он не именинный пирог, в конце концов. Какого чёрта? — Я была замужем, — зачем-то сказала она, — больше не хочу. Копать себе яму — так делать это качественно. Синдром отличницы, будь он неладен. Сандор посмотрел на неё так удивлённо, будто видел её впервые. Санса смутилась, проклиная свою несдержанность. Этот мужчина странно на неё влиял. Уже не в первый раз в его присутствии у неё срывало стоп-кран. Он отставил кружку, побарабанил пальцами по столу, потом сцепил руки в замок, словно не зная, куда их вообще девать, и закашлял, прочищая горло. — Давай лучше я начну.Сандор
Он не был благородных голубых кровей. Не родился с золотой ложкой во рту. Ему не преподавали основ этикета и прочей благородной поебени. Он не привык расшаркиваться, юлить, разводить политесы. Там, откуда он родом, то что ты хочешь, нужно хватать, не распуская нюни. Он привык брать цель с боем, а значит, и сейчас не сдастся. Единственное, что он мог сделать — попытаться убедить её в серьёзности своих намерений. Знать бы только, имеет ли серьёзность его намерений для неё хоть какое-то маломальское значение. — Мы немного не с того начали. Я хочу это исправить, если ты не против. — Сандор выжидающе посмотрел на Сансу, но убедившись, что она не собирается ничего говорить, продолжил. — Могу ли я пригласить тебя на свидание? Санса молчала, а способностью читать чужие мысли Клиган не владел. — Блядь. Слушай, я ведь на самом деле не такой дебил, как ты можешь сейчас подумать. Я, может, и не силён в этой всей трепотне по душам, но я хочу, чтобы ты знала. Ты мне нравишься. Я хочу всё сделать правильно. Чтобы ты знала, что я не обижу тебя, и ты можешь мне доверять. — Сандор, я не могу. — Санса опустила взгляд. — Ты сказала вчера, что… — Я всё помню. И что сказала — правда. Но со мной тебе не будет хорошо, уж поверь. — Я бы предпочёл, чтобы ты не решала за меня, Санса. Просто дай нам этот шанс. Давай сделаем хотя бы один шаг. Всего один шаг вперёд, а потом посмотрим. — Я не могу, — она упорно рассматривала чёрную остывшую жидкость в своей кружке. — Хорошо, — это было ещё не отчаяние, но его нутро стало заполняться холодным, невесть откуда взявшимся безразличием. — Если ты совершенно точно уверена, что я недостаточно хорош, не подхожу, недостоин или что ты там ещё себе думаешь... Тогда уходи. Уходи прямо сейчас — я вызову тебе такси. Только, пожалуйста, больше не возвращайся. Я не смогу играть с тобой в эту бессмысленную игру.