Фред не привёз из Торонто ничего значимого, за исключением хороших вестей и пары новых футболок с прикольными принтами для них двоих. Вернулся он так же неожиданно, как и уехал: почти на две недели раньше запланированной даты, впопыхах ввалившись в квартиру и кинувшись обнимать не до конца проснувшегося Эллиота, разбуженного возбуждённым собачьим лаем. С самим Мэллоу отношения начали портиться: он всё чаще оставлял собаку у Хокинса, который вроде как был и не против, но с каждым разом соглашался всё менее охотно.
Фреда брали на новую должность.
– Работа в офисе, да, – Фред выглядел сразу и воодушевлённым, и разочарованным; под конец немного выдохся. – Зарплата почти в три раза больше, не нужно никуда ехать и мне можно будет напрямую работать с заказчиком и архитектором. Но придётся пройти курсы.
– Это же не переезд, Фред, – Эллиот втянул его в поцелуй, и почти сразу отпрянул. – Я правда рад за тебя.
– Спасибо, – Фред почти светился, пока стискивал Эллиота в объятиях, сжимал ему ягодицы и продавливал вглубь квартиры. Его аккуратно усадили на кровать: трахаться в прихожей не очень хотелось. Фред лизнул ему кадык, забрался руками под растянутую домашнюю футболку и пощекотал под рёбрами. Эллиот тёк, ему хотелось дать, сейчас же. Он лёг, вцепился Фреду в его длинные, охуенно мягкие волосы и дёрнул назад, решив подразнить и спровоцировать на что-то интересное. Фред рыкнул и вывернулся из чужой хватки, перевернув Эллиота на живот. Отвёл тяжёлую копну волос со спины, и укусил сзади в шею. Не до метки, Эллиот бы не позволил: этот животный признак обладания не вызывал каких-то положительных эмоций, не хотелось кому-то буквально
принадлежать. Но укус был ощутимым. Эллиот вскрикнул и дёрнулся назад всем телом.
Фред отпрянул. Эллиот смог рассмотреть какое-то замешательство, смятение у него на лице даже сквозь растрёпанные, лезущие всюду волосы и неудобную позу.
– Давай вечером продолжим, м? – это было на Фреда не похоже: он всегда оказывался рад незапланированному сексу, всегда был готов. Это Эллиот был омегой, которому вечно что-то мешало. Он решил не спорить, хотя с болезненным стояком всё равно нужно было что-то делать.
Эллиот засунул в себя первую попавшуюся игрушку, когда оказался в спальне один. Не имело значения, что Фред мог зайти в любую минуту. Стыд пропал, да и стыдиться было нечего. Если бы захотел – присоединился. Такое неимоверно сильное желание возникало только в течку, только рядом с Фредом, и Эллиот не мог понять причину такого своего поведения сейчас. Просто хотелось уже поскорее что-то сделать с этим зудом. Он не сдерживал себя, и кончил довольно быстро, даже не пытаясь приглушить довольный стон. Лежал так с раздвинутыми ногами, пытаясь отдышаться, пока Фред не принёс новенькие футболки, видимо, разобрав всё остальное. Возможно, он специально не заходил к нему, и топтался на кухне с Мэллоу просто чтобы потянуть время и позволить Эллиоту оторваться. Фреду явно нравилось то, что он видел, но ближе подходить тот почему-то не решался.
Эллиот вытянул вибратор, сдвинул ноги, и с недовольным видом уставился в ответ.
– Ты сам на себя не похож, если честно. Что случилось?
– Не знаю, просто как-то резко перехотелось, – Фред ещё немного помялся у дверей, потом всё же прошёл дальше, и протянул футболки Эллиоту. – Надо померить. И открой мне уже наконец, что ты там хотел рассказать лично.
Футболки оказались на размер больше нужного, но Эллиоту понравились. Он выглядел в них
аппетитно, и Фред не мог этого не заметить. В карих глазах снова загоралось желание, и Эллиот решил, что настал момент, когда можно всё выложить.
– У Хаджара небольшие проблемы.
Фред немного растерялся от новости, всё ещё зачем-то борясь с собственным возбуждением, и только промычал что-то невнятное.
– Его парень избил и теперь ищет. Он переехал к Мэтту на пару дней, сейчас уже в съёмной живёт, но мне не говорит, где именно, – странно было переживать эту новость заново и пытаться донести её до Фреда. – Парень вроде бы отстал, но нужно быть начеку. Просто хотел спросить, у тебя нет знакомых адвокатов или юристов? Я хочу как-то помочь.
Фред вспоминал что-то пару секунд, но в итоге только пожал плечами:
– У Люка отец был полицейским, но он на пенсию вышел. Больше – никого, – Фред вскочил с кровати и начал ходить туда-сюда по комнате. – Он же снял побои?
– В Индонезии за день до вылета? Не снял.
Они спорили ещё минут десять. Фред пытался выжать максимум информации из Эллиота, который ей в полном объёме не владел, и оттого бесился. Бесился и Эллиот. Фред с самого своего возвращения испускал сильный, тяжёлый запах, который в такой ситуации был не к месту и только отвлекал.
– Я пригласил его с Мэттом на Рождество, там сможете обсудить. Не заводись, – сложно было сказать, что именно раздражало: запах или чужая нервозность. Или то, что Фред даже не предупредил о своём приезде, полностью выбив из колеи. Эллиот хотел прогуляться до новенького торгового центра, сходить в спортзал. Нужно было выгулять Мэллоу, а затем – расслабиться за пиццей и Нэтфликсом. К тому же, Эллиот был абсолютно не готов к самому Рождеству: он только примерно представлял, что подарить Конору и родителям. Обдумывать всё хотелось в спокойной обстановке.
Фред ничего не ответил, психанул и быстро вывел Мэллоу на улицу.
Стало настолько скучно и тихо, что можно было сосредоточиться на мерном тиканье часов. Эллиот так и не понял, на что обиделся Фред и обиделся ли вообще: он вёл себя странно и немного неадекватно. “
Придурок!”
Эллиот стянул с себя новую футболку и швырнул в корзину, оставшись абсолютно нагим. Вспомнилось, как когда-то в детстве он мечтал о своей собственной квартире: как можно будет не запираться ни от кого, расхаживать голым и не убираться неделями, пока пыль не станет видна невооружённым глазом. Эти представления не оправдали себя. Теперь квартиру побольше хотелось из более прагматичных соображений: в эту они с Фредом с трудом умещали растущего Мэллоу. А расхаживание голым быстро потеряло всякий азарт. Становилось холодно, особенно зимой, и надоедало постоянно задёргивать шторы.
Эллиот осмотрел себя в зеркале, с недовольством отметив, что он немного опух. Еженедельные походы в бар не могли не сказаться как на внешности, так и на здоровье: щёки впали, круги под глазами немного потемнели, он частенько не мог нормально выспаться и периодически блевал, особенно если в ночь после пьянок добирался апельсинами. Радовало только, что синяки на коленях сходили и на момент возвращения Фреда он уже мог нормально передвигаться. На секунду в отражении померещились зачатки пивного живота, но Эллиот быстро отбросил эти мысли. Всё было не настолько плохо.
Сложив все факты воедино, Эллиот пришёл к выводу, что нежелание Фреда трахать его было вполне обоснованно. Предстояло найти себе новое занятие, новое хобби, что-нибудь, что отвлекало бы от рутины и помогало развлечься без прибегания к спиртному. Отец всегда говорил, что омежий алкоголизм страшен, но здравый смысл подсказывал, что на всё могла найтись управа.
***
Рождество отпраздновали дома.
Самое первое своё совместное Рождество они праздновали в центре, будучи изрядно навеселе и не совсем в адеквате. Эллиот тогда чуть не шагнул под машину, перепутав зелёный для пешеходов с зелёным для водителей, а потом повиснул на Фреде, обвив руками и ногами. Тот нёс его так до дома, чуть покачиваясь и поскальзываясь, пока Эллиот глухо постанывал. Тогда было плохо и муторно, так что на этот раз сделать выбор в пользу небольшого домашнего праздника не составило труда.
Эллиот, как сам себе и обещал, не набирал много: в продуктовом схватил только две бутылки какого-то сладкого сидра и пачку чипсов. Фред обещал приготовить какой-то “альфий пирог”, и Эллиот был, в принципе, не против, хотя название вызывало усмешку. Есть альф он не хотел, а на то, что от одного укуса у него отрастёт узел, надеяться не приходилось.
Хаджар приехал только к самому вечеру, без Мэтта, но зато с большой, красиво оформленной коробкой. Оставил подарок под ёлкой, посидел пару часов, отказываясь от, как казалось, не очень настырных предложений о помощи, а ближе к полуночи, сперва засобиравшись домой, всё-таки поддался уговорам и остался с ними.
Мэллоу принял Хаджара неплохо, а вот самого Эллиота уже явно обходил стороной. Не реагировал на вялые попытки поиграть, иногда рычал, но всегда успокаивался, когда рядом появлялся Фред. Обижаться на животное было глупо, хотелось просто понять причину нарастающей враждебности и, если ещё оставался шанс, всё наладить.
Хаджар вызвал такси ранним утром, так ни разу и не сомкнув глаз. Обнял их обоих на прощание и уехал.
– Мне тоже пора собираться, – Фреду дали ещё один выходной сразу за праздником, Эллиот же все свои нерабочие дни исчерпал, и теперь вынужден был тащиться в офис, не отдохнув, немного покачиваясь от выпитого сидра: газированный подслащённый напиток обманчиво не вызывал быстрой реакции, опьяняя медленно и сильно. – Дашь воды?
Фред принёс ему стакан и уложил на диван, накрывая пледом. Эллиот засопротивлялся.
– Мне нельзя спать, – на самом деле, спать хотелось жутко; ни в коем случае нельзя было принимать горизонтальное положение. – Мне нельзя.
– Посмотри на себя, Элли. Ну куда ты так пойдёшь? – Фред ласково погладил его поверх пледа, поцеловал в губы. – Спи.
Фред ушёл на кухню и загремел тарелками: видимо, убирал грязную посуду и приводил помещение в порядок. Эллиот воспользовался этой небольшой заминкой, взял себя в руки и поднялся. Нужно было как-то собраться, до начала рабочего дня ещё было время. Не на душ и завтрак, конечно, но умыться и переодеться он успевал.
Вкус зубной пасты с углём, смешавшийся с разнообразными сырами вчерашней пиццы и вишнёвым сидром, моментально вызвал приступ рвоты, и Эллиот согнулся над раковиной, едва успев собрать волосы. В глазах защипало и поплыло. В сознании промелькнула мысль, что, возможно, не стоило запираться и пытаться спрятаться от Фреда: он бы сейчас пригодился.
Довольно скоро остались только сухие позывы и Эллиот мешком свалился на холодный пол. Никто не стучал и дверь не выламывал, что, на удивление, приободрило. Во всяком случае, больше не хотелось спать, не кружилась голова и, в принципе, можно было сказать, что он готов к рабочему дню.
Эллиот промыл раковину, прополоскал рот и умылся, окончательно трезвея и приходя в себя.
Он столкнулся с Фредом уже в прихожей, когда надевал куртку и собирал рюкзак.
– Ты даже не позавтракал, – Фред выглядел каким-то помятым и расстроенным. Вот уж кому точно нужно было выспаться и отдохнуть.
– Не хочу сейчас есть, кусок в горло не лезет.
Фред поцеловал его как-то слишком грубо, больно схватив за затылок и почти укусив за губу. Эллиоту такой напор не понравился, но оттолкнуть его он не решился, только замычал. Фред лизнул его в шею, сильно втянул воздух носом, а затем покачал головой и ушёл.
Эллиот пожалел о своём решении покинуть дом сразу после собрания. Он неотрывно смотрел в одну точку, забыл все слова, забыл, что он делал и что делать планирует, отозвался только со второго раза и очень сильно устал. Монотонное сидячее положение вводило в транс; Эллиот всерьёз задумался о том, чтобы прилечь где-нибудь на диванчике в столовой и попросить Эда его посторожить.
Феликс, писавший ему дважды после того случая в машине, пригласил их с Эдом к себе на этаж порубиться в приставку, и стало полегче. Он познакомился с его коллегами, тремя симпатичными омегами его возраста, и сразу нашёл, о чём с ними поговорить.
Фред что-то писал ему, просил приехать, но Эллиот забывал отвечать. Он увлёкся разговором и полностью забыл о проблемах, о недомогании и усталости. Не отказался выпить вечером: хотелось влиться в компанию.
Пить он и не планировал, решил просто посидеть за компанию и поговорить, предварительно отписав Фреду.
В самом ресторане было дорого, шумно и накурено. Красноватое освещение дешевило место, но выбор блюд был большой. Салаты с вычурными названиями ему не понравились, как и вторые блюда, а десерты ужаснули ценой. Он ощущал себя глупо, было стыдно за такой внезапный порыв, стыдно за то, как это могут воспринять другие. Эд взял всем шоты с закуской, и Эллиот, поддавшись, поплыл на самом первом.
Сидеть прямо оказалось сложнее, чем ожидалось; он с радостью облокотился на чужое плечо, провалившись не в сон, но в какой-то обморок. Эллиот прекрасно слышал, что происходило вокруг, слышал, о чём разговаривали Феликс с Эдом, слышал и чувствовал чужой смех, чувствовал поглаживания по плечу. Слышал даже перешёптывания омег рядом. Иногда даже открывал глаза и смотрел на часы, так до конца и не понимая, зачем.
Время текло странно: сразу через минут десять за полночью наступил час двадцать, а ещё спустя пять минут он увидел два тридцать на дисплее.
Его “разбудили” в три; собрались, вызвали такси и поехали сначала к Эллиоту домой. Феликс вывел его из машины, пожал руку и пожелал спокойной ночи от них всех. Понаблюдал за Эллиотом, пока тот неспешно брёл до дверей, убедился, что всё нормально, и уехал.
Эллиот старался не шуметь и не разбудить наверняка заснувшего Фреда.
Сам Фред вышел встретить его, когда тот пытался стянуть с себя обувь и не упасть.
– Давай помогу, – голос был глухой и отрешённый, но спокойный. На его памяти обычно весёлый и эмоциональный Фред разговаривал так впервые.
Он помог ему стянуть кроссовки, резко поднялся, притянул Эллиота к себе. Крепко обнял, зарывшись носом в волосы, и минуту просто стоял, вдыхая его запах. Эллиот расслабился, размяк в его руках, уже был готов так и уснуть, но Фред отстранился и осмотрел его с ног до головы с каким-то презрением во взгляде, из-за которого сразу захотелось стушеваться.
Да, Эллиот выглядел не самым лучшим образом, но это было простительно: он не спал два дня, пил и очень хотел есть.
– От тебя воняет.
– Возможно. Мы были в Красном зайце, там курят, – он понюхал одну прядь, но какого-то сильного запаха табака не обнаружил.
– Я не про это. От тебя воняет чужим запахом, – Фред отошёл от него подальше, в гостиную, упав в кресло и вытянув ноги. – Давно воняет, Элли.
Эллиот почему-то понял намёк сразу же. Сразу же и поднялась волна гнева: в голове не укладывалось, что его добрый и заботливый Фред может думать, что ему изменяют. Он даже повода не давал!
– Скажи прямо.
– Это ты мне скажи, – Фред неотрывно смотрел ему в глаза, как будто хотел переиграть в гляделки. Эллиот взгляд не отводил, но с каждой секундой и с каждой новой фразой сдерживаться становилось сложнее. – Хочу услышать это из твоих уст и закончить на этом. С кем ты спишь?
– С тобой, – Эллиот улыбнулся и решил немного поиграть. В конце концов, ситуация действительно была смешная. Он плохо помнил последние месяцы в целом, только какие-то значимые отрывки и события – настолько он заебался с бытовухой и монотонными буднями. Но Эллиот очень хорошо знал, кто его трахал, и если его не изнасиловали во сне, то пахнуть он мог только Фредом.
И всё же, Фред не поверил ему: несложно было понять это по его лицу и кривоватой усмешке.
– Слушай, это же я должен нести всякую дичь. У тебя был целый день, чтобы выспаться и привести мысли в порядок.
– Я знаю, что ты приводил его сюда. От подушек до сих пор разит. Так что завязывай, пожалуйста, – Фред наконец-то перестал буравить его взглядом и уставился в пол. – А я-то думал, что раз уж повезло встретить истинного, то в таком дерьме не окажусь. Очень жаль.
– Уже не смешно, Фред, – ситуация начинала раздражать. Он никогда не давал ни единого повода подозревать себя в чём-то, всегда шёл Фреду навстречу и помогал, когда было плохо. Такая отдача совершенно не устраивала. – Я не изменял тебе.
Эллиот немного пошатнулся: всё как-то слишком быстро навалилось, делая усталость со вчерашнего дня невыносимой.
Отчего-то навернулись слёзы, но удалось силой заставить себя успокоиться и вместо обиды вызвать злость. Он не плакал со старшей школы, когда впервые увидел осунувшегося после очередного приступа рвоты Конора: вспомнил тогда, чем это могло закончиться, и разрыдался вместе с братом. Тогда это было простительно, сейчас же лить слёзы из-за какого-то альфы, который либо сошёл с ума, либо решил таким изощрённым способом устроить проверку на верность, было непозволительно. Оба варианта заслуживали хорошей порции злости.
– Ты просто идиот, Фред. Если бы я хотел тебе изменить, родной, поверь, я нашёл бы способ. И от меня не воняет.
Что-то сразу в нём изменилось. Фред снова посмотрел на него.
Потемневший, ставший немного безумным взгляд в контрасте с совершенно спокойным лицом ввели Эллиота в ступор. Он не смог быстро сориентироваться, понять, что происходит, когда Фред подошёл к нему вплотную и угрожающе навис. Они были примерно одного телосложения, Эллиот пониже немного, но в тот момент он ощутил себя самым маленьким и жалким человеком на планете. Стало страшно и обидно, не хотелось ничего из этого показывать, не хотелось, чтобы Фред знал, что он уязвим. Он ничего не сделал!
– Ты тронулся умом, придурок, – Эллиот попытался отодвинуться в сторону, покинуть этот кошмар, не запоминать этого
не_Фреда. Этого агрессивного, разозлённого альфу.
– Всё ещё не веришь? – Фред резко схватил его за волосы и намотал на кулак, пихая его Эллиоту под нос. Держал крепко. – Сам понюхай, тварь!
Было больно. Эллиот попытался вывернуться, расцарапать Фреду руку, и в итоге не придумал ничего лучше, чем со всей силы ударить его куда-то в грудь. Он не хотел бить сильно, не хотел бить вообще, но ему нужно было, чтобы Фред его отпустил. Он слишком отвык от таких ситуаций, не смог вспомнить ни одного приёма самообороны, которым учился в детстве. Слишком размяк, и получилось только вот так.
– Блядь, приди в себя! – Эллиот несколько секунд ошалело смотрел на согнувшегося Фреда, пытавшегося отдышаться, и в итоге не выдержал. – Очень больно попал? Прости, пожалуйста...
Им срочно нужно было помириться. Немедленно. Весь этот бред про запах и про
справедливое отношение мог подождать лучших времён.
Эллиот осторожно наклонился к Фреду и попытался приобнять за плечи.
– Прости, я не… Господи, я не хотел так сильно…
Он не знал, что делать в таких ситуациях. Возможно, стоило принести воды, помочь ему разогнуться, но все догадки оказались ни к чему. Фред разогнулся сам, сам добрался до кухни и налил себе воды, принёс такой же стакан Эллиоту и выплеснул воду ему в лицо.
– Остынь, а потом проваливай.
Из его жестов и слов ушла агрессия, вернулось лёгкое пренебрежение и полное спокойствие в остальном.
– Даже не будешь меня слушать?
– Зачем тебя слушать, если я знаю, что ты лжёшь? – Фред последний раз потёр место удара, потянулся и присел на диван. – От тебя несёт не твоим запахом, который и не мой тоже. Я заметил это пару месяцев назад, но решил, что показалось. А когда вернулся, от тебя так разило, что даже удивительно. Ты заврался, Элли. Я не стану гнать тебя в ночь, но завтра тебе придётся уйти.
– Я не пойду никуда. Это и мой дом тоже, – Эллиота передёрнуло от мысли, что придётся разъехаться. На расстоянии помириться будет гораздо сложнее. – Я ни с кем кроме тебя не трахался и не собирался. Можем завтра пойти к врачу и спросить про запах, аж самому интересно стало, – его начало чуть более явно потряхивать, холод пробрался внутрь и мешал нормально думать и подбирать слова, чтобы наконец донести до этого оболтуса то, что так хотелось сказать.
– Завтра мы расстаёмся, Элли.
***
Фред всё-таки не ударил его в ту ночь. Эллиот помнил, как ругался на него, как потом перешёл на крик, помнил его насмешливый взгляд и полную уверенность в своей правоте. Спокойной взрослой беседы, разумеется, не вышло: Эллиот в итоге сорвал голос, чуть сам не полез на Фреда с кулаками, уже не беспокоясь о том, насколько сильно может ударить, а Фред просто молчал. Не отвечал на выпады. Просто слушал и смотрел.
Мэллоу прибежал где-то к концу всей его истерики, сел рядом с Фредом, и стал рычать.
Эллиот проспал тогда всего пару часов, утомившись от собственных криков, которые не возымели эффекта, а утром Фред растолкал его, протянул набитую спортивную сумку, отобрал ключи и почти выволок за порог.
– Я вроде все твои документы собрал. Постараюсь не затягивать. До свидания, Эллиот, – и захлопнул у него перед носом дверь.
Эллиот медленно приходил в себя. Потянулся в карман за ключами. В кармане пижамных штанов их не оказалось, как и самих карманов. Пришло осознание, что его только что выгнали из его собственной квартиры. “
Из квартиры Фреда”. Из юридически оформленной на Фреда квартиры, которую Эллиот обустраивал и приводил в порядок. Он выбирал картины и цветы, понакупал Фреду всяких мелочей и крафтовых сувениров, чтобы дом стал больше похож на
дом, а не на красивую картинку из журналов современной архитектуры.
Было обидно. А ещё было некуда идти.
Свою квартиру Эллиот сдал сразу после свадьбы, не подумав, что всё может обернуться
вот так. Такие мысли тогда казались кощунством: он нашёл своего истинного, обласкавшего его заботой, вниманием и уважением. Он планировал глубокую старость с ним. Фред, за которого он выходил, выслушал бы его, не стал обвинять его в том, чего Эллиот никогда не делал, и ни за что не выгнал бы его, почти голого, спустя два дня после Рождества.
Всё это отдавало каким-то сюром, но, найдя в сумке куртку и тёплые кроссовки, он пару раз постучал. Затем постучал ещё раз. Потом начал долбиться в дверь, пока не заболели руки. Возможно, соседи давно вызвали полицию; Эллиот готов был давать показания: его выгнал собственный муж, было холодно, он хотел домой.
После часа безрезультатных попыток попасть обратно Эллиот сдался. Руки сильно болели, полиция всё не ехала, а Фред никак не реагировал.
Нужно было позвонить родителям, попросить приютить хотя бы на пару дней. Позвонить боссу и попробовать отпроситься. Попросить не увольнять. Нужно было сделать очень много вещей, но единственное, чего хотелось по-настоящему – попасть к Фреду домой. Наброситься на него с кулаками, с объятиями, заставить его сходить к врачу и проверить свой хвалёный альфий нюх, из-за которого они
расстались так поругались. Хотелось помириться, но где-то на подкорке уже появилась мысль, что ничего из этого уже не будет. Что они разведутся и больше никогда не увидят друг друга.
Снова начало тошнить.
Кажется, он плакал навзрыд и бился в истерике, потому что следующим, что он помнил, был какой-то альфа с кривыми зубами и плохим запахом изо рта, склонившийся над ним и протягивающий пару центов на проезд. Эллиот сидел на автобусной остановке в каком-то незнакомом районе, обняв сумку и размазывая сопли по лицу.
– Где я? Мне нужно в центр, – Эллиоту нужно было домой. Нужно было к родителям.
– Это пять остановок отсюда.
Эллиот опомнился и принялся рыться в сумке в поисках смартфона. Тот нашёлся прямо среди кучи одежды. Вместе со смартфоном Эллиот вытянул своё кружевное бельё, купленное специально ко дню рождения Фреда, и незнакомый альфа, смутившись, поспешил ретироваться.
Отец ответил со второго звонка; было слышно, что он только-только проснулся. Они не общались лично уже очень давно, расстались на не самой приятной ноте, и было странно снова слышать знакомые интонации.
– Папа… – Эллиот старался успокоиться и не рыдать, но голос дрожал, и это выдавало с потрохами.
Он вкратце рассказал, что случилось, и стал ждать. Пару секунд было слышно только напряжённое дыхание, а потом отец, наконец, ответил:
– Приезжай. Пару дней можешь пожить.
Отец всегда был скуп на эмоции и не умел сопереживать.
Эллиота с Конором воспитывал *лати. Только он растил, учил, оберегал и как-то знакомил с внешним миром. Отец подключился к воспитанию слишком поздно и неуклюже. Эллиот помнил свой ступор, когда он впервые попросил его показать табель с оценками. Эллиот неплохо учился, но было пару предметов, которые стоило подтянуть, и отец зачем-то к этому придрался. Сказал, что хочет видеть его отличником, потрепал по голове, а Эллиот, отойдя от шока, побежал жаловаться лати. Тот только обрадовался и довольно рассмеялся.
Когда Конор подрос, а Эллиот уже готовился окончательно переехать в свою первую съёмную, отец пошёл в церковь. Потом стал ходить туда чаще. Стал устраивать скандалы, ругаться на детей и мужа, а потом просто плюнул и ушёл в себя. Когда Эллиот уезжал, он даже не вышел попрощаться. Но на свадьбе вроде как даже веселился, с улыбкой на лице поздравил его и мило пообщался с Фредом.
Подъезжая к родительскому дому в этом нелепом костюме, с нелепой сумкой и заплаканными глазами, Эллиот размышлял, что ему предстояло сказать. Отчаянно хотелось поддержки и утешения.
Лати встретил его и сразу же крепко обнял. Он чуть-чуть постарел: в уголках глаз и возле рта морщинок стало больше, но выглядел он всё равно очень мило и по-домашнему. Сразу стало спокойно. Конор собирался в школу, и только пару раз запрыгнул на него, пообещав вечером
серьёзно поговорить. Отец обнаружился на втором этаже, уже собранный и опрятный.
Лати не выдержал первым:
– Генри мне почти ничего не объяснил, Элли. Я только понял, что что-то случилось, – он присел рядом и приобнял за плечи. Эллиот тут же свалился к нему на колени, сворачиваясь калачиком, и заснул.
***
Фред не соврал: регистрация на развод была назначена уже на пятницу, и сразу после этой новости вернулась истерика. Эллиот ненавидел себя за эти слёзы, за то, что так легко превратился в размазню из-за расставания с этим безмозглым истинным альфой, который вбил себе в голову какой-то бред и довёл до такого. Лати очень переживал, и от этого становилось только хуже: не хотелось приносить кому-то страдания своими проблемами. Отец всё ещё держался холодно и в стороне, Конор бесился и обещал разбить Фреду лицо.
Тошнило уже второе утро подряд, и Эллиот всерьёз задумался о походе к врачу. Это уже не было отравлением, какое-то сотрясение после того падения на катке сразу отпадало: не те симптомы. Он часто пил в последнее время, плохо высыпался, а теперь ещё и нередко нервничал, что могло послужить причиной недомоганий, однако стоило точно провериться у специалиста.
Пятница наступила куда быстрее ожидаемого, и Эллиот снова встретился с Фредом.
Тот тоже выглядел не очень, но не настолько плохо. Красные тени под глазами наводили на мысль, что Фред плакал, но о таком думать было просто глупо: он сам поверил в какой-то бред, не стал его слушать и прогнал.
Он вырядился в ужасный официальный костюм, изменив своему привычному стилю, и смотрелся в нём более чем нелепо.
Не_Фред, нависавший над Эллиотом в ту ужасную ночь, мог бы смотреться в этом костюме солидно и прилично, на обычном же понуром Фреде, натянувшем фальшивую улыбку, он смотрелся слишком большим и мешковатым.
Развели их быстро. На выходе из зала суда Фред даже не попрощался. Не посмотрел в его сторону. Просто сел в
их свою синюю Киа и уехал.
Отец забрал его и сразу повёз в больницу.
– Я записал тебя к терапевту на час, и мы уже опаздываем.
Эллиот часто бывал в этой больнице, когда приходил к мистеру Адамсу за рецептом на противозачаточные. Миловидный бета всегда аккуратно осматривал его, говорил мягко и ненавязчиво, всегда объясняя, что он ему выписывал и для чего.
Других врачей Эллиот даже и не знал: ничем серьёзным он не болел, до недавнего времени жалоб не имел, и только планово обследовал зубы, глаза и репродуктивную систему раз в полгода.
Терапевт оказался очень молодым альфой, принял его доброжелательно, но было видно, что это только маска: тёмные глаза оставались равнодушными. Он быстро осмотрел Эллиота и что-то себе записал.
– Как мне передали, у вас были частые головокружения и тошнота, верно?
– Да, и постоянно хочется спать, – врач, доктор Питер Аддри, как подсказывал бейдж, заносил данные в компьютер и что-то отдельно выписывал себе на листок.
– Я вижу, вы наблюдались у доктора Адамса в нашей клинике.
– Наблюдаюсь. Он выписывает мне Фурамид.
Доктор Аддри немного замешкался и зачеркнул что-то. Спросил, были ли в последнее время какие-то сильные физические нагрузки, частые употребления алкоголя, какие-то стрессы и эмоциональные потрясения. Всё это было, но Эллиот немного успокоился: если причина того, что он так хреново себя чувствовал, были всего лишь внешние факторы, то дело оставалось за малым. Нужно было всего лишь успокоиться, перестать пить и позаботиться о своём ментальном здоровье. Он отбросил мысль о том, что во время развода осуществить задуманный план будет сложновато.
Эллиот постеснялся говорить, что он стал много пить, но про остальное рассказал: и про падения, и про развод. Доктор Аддри внимательно слушал его, потом выписал направление на анализы и сказал приходить через две недели с результатами. Спросил про аллергии и посоветовал какой-то популярный анальгетик. Эллиот выходил из кабинета почти довольный: ничего серьёзного с ним не случилось, алкоголь, помноженный на стресс, привели его в плачевное состояние, но этому можно было положить конец.
Дома Эллиот уселся за поиски жилья, обзвонил всех знакомых, которые когда-то сдавали ему квартиры, и не нашёл ни одного варианта. На время праздников всё было занято или уже не сдавалось в принципе.
Ни родители, ни Конор не возражали, чтобы Эллиот побыл у них ещё немного: брат соскучился и долго рассказывал о том, как его отправили на соревнования. Рассказывал про Стивена. Младший брат Фреда перевёлся в другую школу, и со временем общение сошло на нет. Видимо, это было к лучшему.
*Латиа утешал его иногда, старался отвлечь и развлечь. Подарил новый чехол на смартфон с каким-то странным узором, вкусно кормил и после праздников вывел в город, дождавшись, пока основной поток людей спадёт и станет поспокойней. Это всегда было его любимым занятием: развеивать скуку и грусть походами по магазинам и ресторанам. С ресторанами со временем пришлось завязать: отец не любил толпу и старался экономить; один ходить он не привык, а вот пройтись за новыми вещами, которые лати скорее откладывал Конору, а не себе – “
Ну куда мне в таком выходить, Элли?” – был всегда готов. Эллиот не разделял этой любви, но покорно позволял проявлять заботу вот так: она была приятна и полезна.
Лати нашёл ему квартиру. На окраине, но за приличную сумму и довольно симпатичную.
Результаты анализов пришли довольно быстро, а вот свободное время записи к доктору Аддри оставалось ещё поискать. До конца месяца мест не нашлось, свободное время было только в середине февраля. Сам февраль наступил довольно скоро. Головокружения действительно стали мучать реже, но тошнота не пропала, хотя до рвоты почти не доходило. Эллиот даже немного набрал вес.
В середине апреля Грэг полностью переходил на работу дома. Эллиота не посвятили в подробности, но по чужому лицу было видно, что планы на период после родов оставались не совсем ясными. Свои последние месяцы активного пребывания в коллективе Грэг, видимо, решил провести бодро и дружелюбно: периодически скидывался всем на пиццы и приглашал в кино. Весь светился, но живот всё ещё скрывал за безразмерным балахонами.
В день приёма Эллиот занервничал: результаты показывали какие-то незначительные и некритические превышения нормы в разных местах; беспокойства это не отменяло.
Документы, подтверждающие то, что их с Фредом развели, пришли по почте родителям на прошлой неделе, и, получив их на руки, Эллиот долго вчитывался в строчки и осознавал реальность. Осознавал, что всё действительно кончилось. Что их с истинным развели и скоро Фред найдёт себе кого-нибудь. Стало мерзко и отвратительно, как только перед глазами встала картинка Фреда с другим омегой. У них не было общих детей и каких-то претензий друг к другу.
Не у Фреда, по крайней мере, а вот Эллиот мог сходу назвать парочку. Он так и не придумал, как лучше было объяснить, что его истинный потерял нюх, учуял какого-то другого альфу, про которого Эллиот ни сном ни духом не знал, и подал на развод. Это звучало нелепо и неловко даже в мыслях, но это было правдой.
Бумаги стоило сохранить.
Слёз больше не было. Разочарование, обида, зачатки гнева и раздражения – безусловно, но Эллиот решил, что раз уж Фред решил своими руками всё разрушить, то он не будет ему мешать. И без того шаткое ментальное здоровье было важнее.
Предполагаемый диагноз мистера Аддри не подтвердился.
– Я не вижу здесь каких-то патологий, но кое-что меня смущает, – альфа задумался и покачал головой. Попросил Эллиота ещё раз рассказать, как он упал и насколько сильно ударился, хотел уже отправить на МРТ, но в последний момент передумал. – Знаете, я всё-таки направлю вас к мистеру Адамсу, у вас как раз через неделю запись. Он разберётся, что с вами делать.
Подозрительные мысли стали закрадываться в голову как раз ближе к дате приёма. Самого осмотра и рекомендаций Эллиот не боялся, а вот возможного диагноза – да. Все болезни в его жизни диагностировали быстро и безошибочно, но только не в этот раз.
Мистер Адамс принял его как всегда доброжелательно, как будто ждал с нетерпением. Попросил раздеться и сесть на кресло. Осмотры всегда проходили безболезненно, но в этот раз инструменты показались каким-то очень холодными и неприятными. Врач хмурился и что-то бормотал себе под нос. Потом пощупал его живот и грудь.
– Вы не сбивались при приёме противозачаточных?
Эллиот напрягся и попытался припомнить что-то подобное. Последний раз при смене блистера отсчёт начинался с субботы, старые упаковки он выбрасывал, поэтому точно ответить на вопрос было сложно. Нельзя было исключать какие-то разовые сбои, особенно в последнее время: Эллиот часто уставал и становился рассеянным, просыпался не по будильнику и в спешке собирался, вероятно, забывая выпить таблетки.
– Возможно, но я не могу точно сказать, – где-то внутри Эллиот уже понимал, к чему его ведут, но признавать такую возможность не хотелось: он не мог залететь. Просто не мог. Даже если он подвёл сам себя с таблетками, оставался Фред, который никогда не отказывался от презервативов, если Эллиот просил. Он не мог залететь
сейчас.
– Эллиот… – доктор Адамс как-то странно вздохнул и отложил инструменты. Погладил его по ноге и внимательно посмотрел в глаза, зачем-то стараясь сохранить одновременно и невозмутимый, и утешающий вид. – Если исходить из того, что я вижу, то у вас уже второй триместр.
Тишина продержалась недолго. Эллиот ощущал небывалый прилив сил, сердце бешено колотилось и в голове один за другим проносились вопросы и варианты развития событий.
– Почему так? – это волновало больше всего. Они с Фредом всё делали правильно. Так бывало только в любимых Конором сериалах, и Эллиот отказывался признавать, что с ним это случилось не на экране, а в реальной жизни. – Я имею в виду, мы всегда использовали резинку. Даже если я где-то облажался, но… И я продолжал пить Фурамид всё это время, разве не должно было что-то случиться?
– К сожалению, эти виды контрацепции не дают стопроцентной гарантии. Подобные случаи очень редки, в моей практике такое вообще впервые, но так случается. Никто от этого не застрахован. Не вините себя. Это что касается самого факта, – доктор Адамс поднялся со своего места, записал показатели в электронную карту и продолжил: – С Фурамидом немного сложнее. Он не опасен до шестой недели, обычно на таком сроке беременность уже явно видна и его отменяют. Но у вас срок почти в два с половиной раза больше, нужно будет сдать анализы и записаться на УЗИ.
Доктор говорил ещё минут пять. Рассказывал про новейшие исследования, утешал, говорил, что с ребёнком почти точно всё в порядке, раз он пережил все его стрессы и таблетки. Предложил посетить психолога тут же, при больнице, обещая выбить время побыстрее. Эллиот лежал в кресле, полуголый, с раздвинутыми ногами, не ощущая холода и почти не слушая того, что ему говорили. Потом резко перебил:
– Какие у меня теперь варианты? – ребёнка отчаянно не хотелось. Ни сейчас, ни в ближайшем будущем. Эллиот сомневался, что вообще сможет нормально спать с альфами после такого
случая, зная, что такое в любой момент может повториться. От плода нужно было избавиться, забыть про него, как про страшный сон. Сама мысль о том, что придётся
рожать и опекать паразитирующее в нём существо ещё двадцать один год, приводила в ужас. – Точнее, какие у меня теперь варианты сделать аборт? Я так понимаю, что медикаментозный уже не получится, да?
Эллиот собрался с силами, оделся и сел на кушетку, стараясь привести мысли в порядок. Познания в этой области были скудными. В школе про это рассказывали вскользь и кратко. Уроки сексуального образования вёл учитель физкультуры. Альфа старой закалки, он объяснял только азы, рассказывал про течки с грозным видом и смешно коверкал слова. Эллиот помнил, как омега на ряд впереди спросил учителя про аборты, помнил, как скривилось у того лицо, когда пришлось рассказать про противные таблетки, вызывающие рвоту и кровотечение, и про странный насос, которым вытаскивают
ребёнка постарше. “
Я вам говорю: просто не доводите до такого!” Все альфы тогда мерзко усмехались и перешёптывались. Эллиот дочитал потом сам, немного успокоился, но всех тонкостей всё же не понял.
Знал только, что аборт был необходим.
Доктор Адамс прокашлялся, занервничал и начал перебирать пальцами по столешнице.
– Я догадываюсь, что вы не хотите оставлять ребёнка, – Эллиот кивнул. – Но аборт на таком сроке уже невозможен, простите.
Наступила гнетущая, тяжёлая тишина. Эллиот старался дышать ровно, но ощущал, как покраснели щёки и заслезились глаза, как похолодели и затряслись ладони.
Этого просто не могло быть.
– Тогда что мне делать? – свой голос он не узнал.
Доктор Адамс сжалился над ним, крепко обнял и попытался успокоить. Эллиот сидел весь бледный и дрожащий, представляя собой, вероятно, жалкое зрелище. Ему выписали все нужные направления, записали к врачам и посоветовали уделять себе больше времени. “
В любом случае, вы должны быть здоровы и бодры, Эллиот”.
Он не проронил ни слезинки, пока выходил из кабинета и добирался до офиса. Полностью отключился от происходящего в своей жизни, сосредоточившись на заданиях и собраниях. Сидел на работе почти до самой ночи, под конец уже тупо пялясь в экран.
Эллиот дождался, пока уйдёт последний человек на его этаже, заперся в туалете и глупо разрыдался.
