Змея

Эллиот парился в крошечном душном помещении уже второй час. Все силы уходили на то, чтобы не упасть в обморок и перестать морщиться от бьющего в лицо солнца. Комната располагалась в углу здания, с двух сторон окружённая окнами в пол; Эллиот сразу отметил, как красиво она обставлена, как много в ней свободного пространства и света, но долго здесь находиться было сложно, и не только за счёт обилия брендированных вещей. А вот альфе напротив, казалось, совсем ничего не мешало: это был его личный кабинет, а не комната для собеседований, к которым Эллиот привык; он сидел спиной к свету и не пытался судорожно вспомнить, что собирался говорить. Эллиоту он не понравился. Предыдущая попытка прошла почти удачно, пока дело не дошло до семейного положения. Бета, собеседовавший его тогда, замолчал, перечитал всё резюме ещё раз и поменялся в лице. Обещал позвонить. Эллиот хорошо знал, о чём рассказывал, имел опыт, и не составляло труда понять, что именно послужило главной причиной неудачи. Но на этот раз всё должно было получиться. Бранко Буш – как Эллиот надеялся, его новый работодатель – совсем не обращал внимания на его горящие от жары щёки и вспотевшее лицо. Волосы, постоянно лезущие в глаза, мешали ещё больше и создавали впечатление, что Эллиот дико нервничал, что было, в общем-то, неправдой. Эллиот ощущал себя не в своей тарелке, но если бы не слепящий свет, то вполне мог бы совладать с собой и не выглядеть таким измученным. – Сколько вашему ребёнку лет? – Скоро будет восемь, – Эллиот знал, куда может завести этот разговор, и специально добавил Джуду ещё год: чем старше ребёнок, тем меньше с ним возни, и тем больше внимания он сможет уделять работе. – С ним обычно сидит мой друг. Бранко нахмурился, ещё раз взглянув на резюме, и на какое-то время замолк, дав Эллиоту рассмотреть его поближе. Альфа держался ровно, иногда поправлял сползающие с переносицы очки без линз и дотрагивался до родинки под подбородком. Эллиот не проверял заранее, но на вид не сказал бы, что Бранко был сильно его старше. По крайней мере, седины он нигде не заметил, хотя на светлых вьющихся волосах она никогда не была бы так видна, как на его собственных. На секунду показалось, что он уже где-то видел его, но Эллиот быстро отогнал эти мысли, пугаясь: нельзя было подозревать каждого встречного. – Скажу прямо, – Бранко повернулся к нему, и Эллиот стушевался: разглядывать людей так пристально было неприлично. – Я не думал, что кто-то откликнется на эту вакансию. Всё-таки, у нас сейчас не самые лучшие времена, а предложить вам что-то сверх стандартных условий мы не можем. Но если вас всё устраивает, то я готов подписать с вами контракт. Тянущее чувство отпустило, и Эллиот с облегчением выдохнул. Он получил работу, ему не придётся выселяться и раздумывать над тем, сколько ещё месяцев он сможет так протянуть. Вернулись все ощущения: довольно ощутимые потоки воздуха из кондиционера прямо над его головой, капельки пота, собравшиеся над верхней губой – Эллиот заметил, наконец, как всё-таки сильно волновался, и насколько расслабился, когда услышал положительный ответ. Он так обрадовался, что забыл все вопросы, которые готовил заранее; всё, что хотелось уточнить, просто выветрилось из головы. Бранко спас ситуацию, предложил ему чай и похлопал по плечу. Эллиот даже не успел удивиться такой фамильярности, в голове осталась только мысль о том, что от него, возможно, несёт чужими феромонами. Хаджар провёл у них всю течку, воя и дёргаясь в лихорадке: чужие таблетки не помогали, и омеге пришлось запереться одному. Джуда же этот запах не взял. – Вижу, что вы рады, – Бранко передал ему документы и временный пропуск, тепло улыбнулся. – Завтра жду вас на рабочем месте. На выходе из здания он чуть не споткнулся о кого-то, даже не извинился и побежал дальше, не разбирая дороги. Впервые за долгое время внутри поднялась лёгкость и чувство удовлетворения. Эллиот весь дрожал, как будто спешил домой с самой лучшей новостью на планете. Он добрёл так до железнодорожных путей, забывшись в собственных мыслях, и с удивлением не обнаружил вокруг себя ни души. Это место решили облагородить пару месяцев назад, и теперь вместо бурьяна и каких-то сорняков вокруг росли декоративные деревья и цветы. “Красивый получился парк”, – думал Эллиот, проезжая мимо него пару раз, но, пустующий, он начинал выглядеть зловеще. Он поёжился, присел на лавочку и сам не заметил, как выпал из реальности в океан собственных переживаний и размышлений. Эллиот пришёл в себя, только почувствовав, что начал отключаться. Полуденные лучи сильно пекли его чёрную макушку; ещё чуть-чуть – и он бы отключился, словив солнечный удар. – Сэр, – чья-то тяжёлая рука опустилась ему на плечо, заставив вздрогнуть. – Вам нужна помощь? “Мне нужно, чтобы ты перестал меня трогать”. Эллиот открыл рот, готовый уже грубо отшить незнакомца, как вдруг окружающие краски и запахи резко ворвались в его спокойный внутренний мирок. Парк был полон людей, детей и животных, повсюду сновала полиция. Незнакомец рядом отступил, как будто не мог решить, стоит сейчас трогать Эллиота или нет. – Я вызову врачей, хорошо? Вам нужно пройти в тень. Молодой омега – если Эллиот верно рассудил по запаху – вызвавшийся помочь ему, был весь в белом, почти светился сам, и даже лысина не могла испортить его образ ангела во плоти, спустившегося с небес, чтобы помочь Эллиоту не сдохнуть от перегрева. Омега протянул ему бутылку воды, за руку повёл куда-то. – Знаете, мне уже получше, не надо врачей. Я просто посижу где-нибудь, где холоднее, и пойду дальше сам. Спасибо, – Эллиот аккуратно выдернул руку и улыбнулся, стараясь всем своим видом показать, что он благодарен за неравнодушие, но не более. – Мне правда нужно было просто где-то посидеть. Эллиот кивнул омеге, развернулся и побежал в другую сторону, на ходу пытаясь вспомнить, где находился выход и правильно ли он шёл. Было странно видеть такие толпы народа, когда всего лишь каких-то пару минут назад в парке кроме него не было ни души. Или ему так только казалось. Дом встретил его аппетитными запахами: Хаджар, видимо, готовил что-то вкусное. Так хотелось всегда возвращаться сюда, в эту атмосферу, к этим людям, и Эллиот сам опешил от того, что с ним происходило сегодня. Джуд носился у Хаджара под ногами, помогая раскладывать овощи и сыр, и постоянно лез к плите. Эллиот бы пожурил его за то, что тот может неосторожно развернуться и обжечься, но не хотелось портить обстановку. Совсем забывшись, он споткнулся о порог, привлекая к себе внимание. Оба мельком взглянули на него, и почти сразу же вернулись к своим занятиям, только Джуд помахал ему и улыбнулся. – И как оно? – Хаджар зашипел, порезав себе палец, но от темы не отошёл: – Взяли? Рассказывать про работу было нечего. Эллиот волновался и тогда, и сейчас: глупая детская привычка оценивать себя через других давала о себе знать и не позволяла спокойно говорить. Он запинался и долго пытался вспомнить, что вообще происходило в том дорогом душном кабинете. До сих пор не верилось, что всё обошлось. − Мне кажется, я схожу с ума, − Эллиот присел рядом с Джудом, ухватил его и посадил себе на колени, чтобы не бегал. Какое-то время посопротивлявшись, мальчик из принципа надулся и заелозил у Эллиота на коленях. Бездумно взъерошив ему волосы, Эллиот продолжил: − Никого не было вокруг, а потом я словно очнулся посреди мегаполиса. − Мы и так посреди мегаполиса, мы тут живём. − Не в том смысле, − вздохнув, он выпустил Джуда из рук, дав ему убежать куда-то. – Я присел в парке отдохнуть немного. Клянусь, там никого не было. А потом как будто моргнул – и набежало людей. Может, к врачу сходить? Это же ненормально – вот так выпадать из реальности? Хаджар только пожал плечами, поморщившись от запаха сигарет, доносившегося откуда-то с улицы. Поставил перед ним какой-то сок и вчерашние бутерброды. Он не суетился, не бегал туда-сюда, как бегал Джуд; двигался совсем неспешно, как будто тоже смертельно устал или был не в себе. Эллиот только сейчас заметил уже пожелтевшую гематому на правом предплечье, опешил: Хаджар жил с ним вот уже почти месяц, постоянно находился рядом, и Эллиот просто не мог пропустить такой синяк. Значит, он заработал его не так давно. Хаджар заметил его взгляд, но не стушевался, а посмотрел даже как-то с вызовом. Ждал, что Эллиот спросит. – Тёмные времена настали, − всё запротестовало против этой фразы. Феликс когда-то пытался оправдаться ей, и совсем не хотелось возвращаться мысленно в те времена, когда альфа ещё жил с ним. – Не переживай так. Просто один мудак меня неудачно схватил. − И что за мудак? Хаджар вздохнул и мотнул головой, выпрямился весь. − Консультант в продуктовом принял меня за вора. Ходил по пятам постоянно, а на кассе не дал пройти, − помолчав пару секунд, он повёл носом и зашипел: кинулся к подгоревшей курице. Помогавший Джуд был доволен собой, смотрел Эллиоту в рот, как будто готовил всё сам, и ждал похвалы. Он тепло улыбнулся ребёнку, но больше не говорил ни слова и не реагировал на его попытки привлечь внимание. Сам Джуд не взял в рот ни крошки и всё больше мрачнел, поглядывая на лати. А под конец просто обиделся и уже пытался слезть с высокого для его роста стула. − Ты же не доел, − Эллиот подвинул к нему тарелку с добавкой, пытаясь понять, где опять провинился. В серых, по-детски огромных глазах плескалось разочарование вперемешку с обидой и злостью. − Всё равно тебе не нравится. Эллиот не успел ответить, не успел среагировать на такую внезапную смену настроения. Не хотелось возвращения его истерик; Эллиот никогда не понимал, как его нужно правильно успокоить. Хаджар наблюдал за этой сценой молча, а потом просто фыркнул и сложил остатки к себе в тарелку. Подгоревшее мясо на вкус было ужасным, а вот всё остальное вышло вполне неплохим на вкус, и омега ничуть не стеснялся своего аппетита. Игнорировать Эллиота у Джуда не вышло. Ворвавшись в комнату к сыну, он уселся прямо у его кровати и принялся копировать чужую тактику: просто сидел и смотрел. Окинул взглядом родинку справа под ухом, взъерошенные волосы, которые тот теперь просил стричь коротко и криво. Джуд рос быстро, вытягивался резво и, как понял Эллиот, почти перестал помещаться в собственную кровать. Не нужно было никуда спешить, над чем-то размышлять – Эллиот чувствовал себя прямо так, как в парке тогда. Кажется, он довольно долго пялился ребёнку куда-то в район шеи, глупо улыбаясь, потому что Джуд грубо прервал его витание в облаках. − Ты странный! – он кинул в него подушкой, попав в голову, и отвернулся к стене, крепче обнимая старого уже, выцветшего мистера Биллза. Подарок Коннора. Он перестал смотреть его передачи, потерял к персонажу интерес, но игрушку, купленную дядей, хранил до сих пор. Всё ещё засыпал с ней в обнимку. Наблюдать за ним, за его взрослением и становлением его личности становилось увлекательно. Эллиот почувствовал какой-то дикий, ненормальный интерес: стало любопытно, что из него вырастет. Он всё ещё боялся его истерик и наследственности, того, что через пару лет предполагался ад, в котором его слова перестанут иметь для Джуда вес и значимость. Боялся его ненависти за многие невысказанные мысли. Боялся не найти с ним общий язык. И всё же, было приятно, что он научился ощущать хоть что-то, какие-то глухие отголоски чувств, которые должны были появиться ещё очень давно. Джуд какое-то время ворочался, чувствовал, видимо, на себе чужой пристальный взгляд, хотя Эллиот не рассматривал его намеренно: просто задумался. Когда ребёнок уже почти заснул, он обнял его, вытащил мистера Биллза из рук и лёг рядом, слушая тихое сопение и иногда отстранённо целуя Джуда в макушку. Всё было хорошо.

***

От Фреда каждый день приходило одно и то же: Эллиота звали поговорить. Наедине, в оживлённом парке, в кафе – Фред перебирал варианты, старался выбрать места, где всё не выглядело бы диким преследованием и вторжением в личную жизнь. Как будто приглашал его на свидание, и Эллиот почти физически ощущал, как страх мешался с омерзением. Фред утверждал, что его муж знал обо всём, но Эллиот не мог представить себе, что спокойно сносил бы такое поведение, свяжи он себя с кем-то узами брака ещё раз. Джуд не спрашивал у него про незнакомую пару, с которой столкнулся в парке, забыл про этих людей уже на следующий день, но Эллиот вздохнуть с облегчением так и не смог. Первый раз он заметил Фреда уже у школы, когда обнимал ребёнка на прощание. Альфа сидел на остановке, куда приезжал автобус, и, не скрываясь, высматривал их с Джудом. Вздрогнул, когда заметил, и решился подойти. Эллиот поцеловал мальчика в лоб и подтолкнул ко входу, надеясь, что уж в здание Фред не полезет. По Фреду было видно, что он ещё сомневался. Возможно, даже надеялся ошибиться, перепутать запахи или неправильно истолковать ситуацию. Джуд всё ещё рос точной копией Эллиота, и у Фреда не было других зацепок. Он сглотнул и попробовал подойти к ребёнку поближе, но тут же оглянулся на Эллиота, как будто спрашивая разрешения. Было приятно, что он всё ещё контролировал себя, но эта странная теплота во взгляде выбесила куда больше открытой агрессии. – Хорошего тебе дня, солнышко. Джуд убежал как раз вовремя: Фред успел только как-то забито взглянуть на Эллиота и перегородить ему дорогу. Он не собирался здороваться и говорить с ним о чём-то, устраивать сцену прямо тут не хотелось, но нервы подвели. – Пошёл к чёрту отсюда, – Эллиот шагнул к нему, потом ещё раз, но на Фреда это не подействовало: он остался на месте, даже не шелохнулся. – Ты обещал, что оставишь меня в покое! – Ничего я тебе не обещал. И если мои догадки подтвердятся, то я тебе это с рук не спущу. Эллиот, не выдержав, с силой пихнул его в плечо: невыносимо хотелось выместить на Фреде злость, ударить его, зная, что тот не ответит. А если ответит, то Эллиот без зазрения совести снимет побои и навсегда отрежет ему легальные пути познакомиться с Джудом. Осознание этого факта добавило смелости, казалось, что он сможет вытерпеть пару синяков, чтобы только навсегда избавиться от чужого ненавистного общества. Фред продолжил: – Понимаю, что ты сейчас скажешь что угодно, лишь бы меня прогнать. Но я не собираюсь тебя бить или что-то вроде того. Хотя мог бы, – он потёр ушибленное плечо и схватил Эллиота за руки. – Просто скажи мне правду. Он замолчал, как будто хотел перевести дух, а потом выдал: – Я почувствовал его запах, Эллиот. Ну конечно. Он не мог порадоваться, что до Фреда дошло, наконец – более того, эта мысль вызвала неконтролируемую дрожь. Фред больше не реагировал на его отказы, и чёрт знает что всё ещё сдерживало его от слежки на постоянной основе. Отбежать в сторону тоже не вышло: Фред держал крепко. – Говори прямо, – он попробовал вывернуть руки, хотя бы одну. Можно было ударить Фреда по колену или в пах, а потом убежать к машине или в метро, но почему-то казалось, что альфа всё равно его найдёт и эта отсрочка не даст ничего. – Ты... Это мой ребёнок? – он говорил очень тихо, абсолютно не привлекая внимания, и со стороны они казались просто обнимающейся парочкой: ни воспитатели, ни простые прохожие не замечали их, только где-то в углу шушукались дети, иногда посматривая в их сторону. – Эллиот? – Это мой ребёнок. Пусти меня, – Эллиот переставал чувствовать свои ладони: руки онемели и покраснели, можно было с точностью сказать, что останутся следы. – Отпусти. Меня. Фред подчинился, как будто услышал ответ, который и хотел услышать. Ослабил хватку, позволяя вывернуться и отойти на пару шагов назад. Эллиот заметил патрульную машину совсем рядом, буквально в паре метров. Полицейские курили вместе с каким-то омегой и смотрели на них с Фредом в упор, но не подходили ближе. Один из них, облокотившись на капот, сплюнул в сторону, сказал что-то своему коллеге и вернулся в машину. Остальные остались стоять. Фред заметил, куда Эллиот смотрел, и самодовольно усмехнулся. – Это приставы, – Эллиот дёрнулся, осознавая, что только что услышал. Стоило ожидать, что просто так он не приедет, не повторит ошибок, сделанных в прошлый раз. Не приедет с пустыми руками. – Хотя бы так поверишь, что я не буду тебе вредить? Хотелось спросить у Фреда, с чего он взял, что наличие полиции его как-то успокоит, но задавать вопрос вслух Эллиот не стал. Разбираться в мыслях Фреда и в том, что заставило его думать так, было гиблой затеей. Омега, который мялся рядом с копами – видимо, тот самый пристав – был весь в чёрном, сильно сутулился и ругался с кем-то по телефону. Потом послал своего собеседника и, натянув на лицо фальшивую улыбку, подошёл ближе. – Сэр, – он протянул Эллиоту руку, чуть склонив голову на бок. Если не вспоминать его выражения лица пару минут назад, вполне можно было счесть его милым. – Меня зовут Альберт Бронуо. Нам с мистером Фабером нужно с вами поговорить. Отказ говорить без адвоката – дурацкая фразочка из дурацких фильмов – пришлась как раз кстати, поэтому, пользуясь заминкой и присутствием посторонних, Эллиот поправил свой рюкзак, а затем, уже не опасаясь, что Фред побежит следом, быстрым шагом направился прочь. Он не сомневался, что рано или поздно это даст о себе знать, но не понимал ещё всего масштаба ситуации. Если Фред приезжал с приставом, значит, обращался в суд. Вечером, когда Эллиот приехал за Джудом обратно, ни Фреда, ни полиции уже не было. К мальчику никто не лез и не приставал, и он сумел уговорить Эллиота отпустить его на ночь к Маркусу. Как оказалось, их семья жила совсем рядом, буквально на соседней улице; но одного на пустынные по ночам улицы Эллиот его не отпустил. Он проводил ребёнка прямо к дверям, пожелал спокойной ночи и, вернувшись домой, напился какой-то застоявшейся бутылкой вина. Хаджар смотрел на него почти с жалостью, но молчал, слушая чужое пьяное бормотание и стараясь не морщиться. – Как думаешь, он теперь от меня не отстанет? – Эллиот не пил вот уже несколько лет – просто было не с кем и негде – и сейчас пытался вспомнить, сколько ему обычно хватало до приятной расслабленности в теле и немеющих ног. В любом случае, сейчас ему было мало. – Он приезжал с ними, с полицией... Ещё и пристава привёл, мудак. – Сначала тебе нужно рассказать всё Джуду. Ужасно, что ты не сделал этого раньше. – Почему? Я хотел, чтобы он и не узнал никогда, – Эллиот вытер набежавшие слёзы и закинул в рот пару долек от яблока, заботливо нарезанного Хаджаром. – Пусть бы лучше думал, что его биологический папа умер. Хаджар вздохнул, забрал у Эллиота из рук бутылку и повёл за собой в спальню, уложить. – Если уж он пошёл в суд, то будет суд. В любом случае, тебе нужно искать деньги на адвоката. И начать лучше уже сейчас. Никто не знает, может, твой дорогой бывший захочет его вообще отнять. Эллиот задумался над такой перспективой. Приди Фред к нему пару лет назад, он бы отдал Джуда ему, не задумываясь ни на секунду. Эллиот был выжат, разбит и не знал, что делать с новым человеком, которого даже полюбить нормально не получалось. Но сейчас при одной мысли о том, чтобы отдать его Фреду, внутри поднималась волна ярости. Эллиот не для этого растил его семь лет, заботился и вкладывал свои силы – не ради того, чтобы выкинуть ребёнка в незнакомую семью. Джуд полностью доверял ему, и было так жалко предавать такое его доверие. Даже Феликс приложил к воспитанию Джуда больше, чем его настоящий отец: Фред не имел никакого права требовать от него что-то. – Он не может требовать от меня что-то, – сонливость пришла как раз вовремя, собственные слова уже начали терять осмысленность, Эллиот себя даже не слышал и не понимал, что говорит вслух. – Пусть идёт нахуй. Хаджар лёг с ним рядом и обнял со спины. Течка закончилась не так давно, и сейчас, если принюхаться, можно было легко заметить её отголоски в запахе, в вялых движениях и немного опухшем от постоянного приёма таблеток лице. Эллиот сомневался, что выглядел сейчас лучше, но додумать эту мысль не успел. Во сне он прыгал с какого-то здания, долго летел вниз, а потом снова оказывался в своей самой первой квартире, куда привёл своего самого первого альфу – и он душил его каким-то проводом. Чужое лицо уже почти стёрлось из воспоминаний; Эллиот каждый раз видел новые очертания скул и носа, разную полноту губ, и только огромные светлые глаза оставались неизменными. А вот дурацкий постер с популярным актёром прямо напротив кровати почему-то остался в памяти в мельчайших деталях: омега на картинке выгибался в неестественной позе и щурился прямо на него, как будто насмехаясь над несчастным. Его могли придушить, а картинка всё ещё игриво подмигивала бы ему. Эллиот проснулся, подавившись собственным криком, не дав ему вырваться наружу, и тут же зашёлся в кашле. Горло пересохло и першило, как будто он проглотил что-то твёрдое, не пережевав, а левое плечо, на котором спал, ломило и тянуло. Похмелье, как и обычно, как теперь вспомнилось, было ужасным, и пришлось приложить вдвое больше усилий, чтобы аккуратно пройти поблевать, не разбудив при этом Хаджара. Тот спал крепко, не реагировал ни на проснувшегося Эллиота, ни на бьющие в лицо рассветные лучи. Осознание того, как неловко будет показываться Джуду в таком виде, ударило в голову, тут же спровоцировав приступ тошноты. Уже в ванной, пытаясь подавить последние сухие позывы, он вспомнил, почему вообще так напился и куда делся ребёнок. − Вот дерьмо, − таблетка от головы помогла приглушить боль, но что делать с опухшим с одной стороны лицом Эллиот пока не знал. Хорошо хоть, что не додумался написать Фреду, высказать всё наболевшее, позорясь. – Как же плохо. Он не ел со вчерашнего утра: весь день думал про Фреда, про суд, сидел весь на нервах, собирая на себе косые взгляды коллег вокруг, а потом набухался на голодный желудок. Но в горло не лезли даже простые хлопья, постоянно тянуло выблевать их обратно. На секунду возникла мысль сделать тест, но Эллиот, похолодев от собственного предположения, тут же передумал: Феликс по срокам никак не подходил, а после него он и не был ни с кем. Ни с кем пока и не хотелось. − Выглядишь не очень, друг мой, − Хаджар сварил какую-то кашу, поставил перед ним стакан воды и приказал есть через силу. Вытащил откуда-то конверт с неизвестным пока содержимым. – Ты вчера ничего путного так и не придумал, а время идёт. Конвертик оказался письмом с приглашением на установление кровного родства – ничего из того, что Эллиот не ожидал, но это было только первым звоночком. Фред не будет останавливаться, когда получит результат, в котором у Эллиота не было сомнений. Заседания, тяжбы и разбирательства ждали впереди. Эллиот не был готов к ним ни морально, ни физически. − Выбери день, он дал тебе такую возможность. Попробуй запутать его. Я понимаю, что если он захотел тест, то рано или поздно прознает про всё, но лучше пусть сомневается. И расскажи уже, наконец, Джуду, дальше тянуть просто некуда. Джуд выскочил из чужих дверей довольный, сытый и взвинченный до предела. Несмотря на это, вежливо попрощался с Маркусом, с его родителями, а затем кинулся к Эллиоту на шею, чуть не сорвав маску, которой тот пытался прикрыть опухшую щёку. Уже дома рассказал, чем занимался в гостях, рассказал, какой Маркус классный. Эллиот не комментировал, почти не слушал, только выбирая момент, чтобы начать неприятный разговор. Хаджар благоразумно дал им поговорить наедине и ушёл куда-то, оставив на столе большую пачку конфет в разноцветных обёртках. Эллиот не знал, что это были за сладости, откуда Хаджар их достал в таком количестве, но, попробовав парочку, ничего необычного не заметил: стандартные леденцы с фруктовым привкусом. − Солнышко, послушай меня, хорошо? Джуд кивнул и покорно замолчал, успокоился, потом, схватив пару конфет, повернулся к лати. Сам Эллиот не мог выносить долгого, пристального взгляда в глаза, но с Джудом всё оказалось гораздо проще. Ребёнок заметил его красную щёку, его общее уставшее состояние и, прожевав, спросил: − Почему у тебя щека красная? − Мне было не очень хорошо вчера, − он осёкся, решив, что про пьянку ребёнку всё-таки знать не стоит. – Кое-что случилось, и это немного... расстроило меня. Это касается и твоего отца тоже. Джуд весь встрепенулся; Эллиот почти физически заметил, как блестнули глаза и захватило дыхание. Что-то неприятно кольнуло в груди, когда до Эллиота дошло, что он собирался одним махом перечеркнуть чужие надежды и ожидания. Джуд ждал Феликса, искренне считал его папой и новости про Фреда не принесли бы ему радости. − Помнишь свой день рождения? Мы тогда уже почти ушли, и я случайно наткнулся на кое-кого. Помнишь того омегу с красными волосами? – Джуд на секунду задумался, а потом отрицательно покачал головой. – Эмм... Эллиот показал ему фотки, с удивлением отметив, что Фред зачем-то разблокировал его везде. Подробности чужой личной жизни, о которых он не думал на протяжении уже нескольких лет, вдруг разом свалились на него: чужой дико слащавый медовый месяц – “Тебя он так не обхаживал” – постаревший Мэллоу, который ластился к чужому омеге так, как никогда не ластился к нему, большое семейное фото и ужасно счастливый Фред на нём – Эллиот не хотел всё это видеть, не хотел знать, что Фред спокойно жил без него, не терзаясь муками совести и не ограничивая себя ни в чём. Глупо было судить о чужой жизни вот так, не зная всех деталей, но Эллиот оказался не готов к такому разочарованию. Он мелочно хотел для Фреда всего плохого и теперь ощущал себя обманутым. − Это твои друзья, да? – Джуд отвлёк его, прервал тот поток агрессии, который уже начинал скапливаться внутри. – И они тоже придут к нам пожить, как дядя Хаджар? − Нет, детка, − он пересадил ребёнка себе на колени и перехватил покрепче, чтобы не решил вдруг убежать куда-нибудь. – Это был твой отец и его супруг. Нам нужно будет встретиться с ними ещё несколько раз, я думаю. − Не было там папы. Я бы запомнил! – Джуд нахмурился, стараясь вспомнить, кого тогда видел. Феликса, разумеется, там не было. Эллиот спутанно рассказал ему про Фреда и про биологическое отцовство, на котором Джуд сломался: не понял, что это означало, и заплакал. Тихо, без истерики и надрыва, но Эллиот ощутил, как самому захотелось пустить слезу. Джуд любил Феликса, до сих пор ждал и не хотел слышать про Фреда ничего. Понимая его, наблюдая такую реакцию, Эллиот хотел, чтобы ребёнок всегда оставался в неведении, но на суде он должен хотя бы знать о происходящем. − Я не буду называть его папой! – Джуд всхлипнул, насупился и прижался к Эллиоту теснее, ища утешения. − Тебя никто не будет заставлять это делать, детка. Посмотри на меня, − он вытер ребёнку мокрые щёки и нос, выбесился ещё сильнее, когда увидел, что Джуд снова начал рыдать. – Он тебе никто. Ты не обязан. Но в ближайшее время нам нужно будет сходить к врачу. Эллиот сам знал про процедуру очень мало, возможности разобраться в вопросе раньше не было ни сил, ни желания. Он покачал Джуда, как маленького, пока тот не успокоился, не затих и не начал вырываться из рук – убежать к себе в комнату и побыть одному. Ему было плевать на процедуру, плевать на боль: все уколы он сносил спокойно, сглатывая злые слёзы и с ненавистью смотря на врачей, сюсюкавшихся с ним и хваливших за то, какой он послушный. Насколько Эллиот знал, процедура не была болезненной. Через пару недель Фред встретил его прямо у больницы. Уже без приставов и полиции, со странной, почти неестественной улыбкой на губах и какой-то яркой коробкой в руках. Мужа рядом с ним не было, как не было и кольца: Эллиот отметил это сразу, удивившись. Всегда казалось, что с ним он носил кольцо постоянно, хотя утверждать это наверняка было глупо. Фред уже почти протянул к мальчику руку, намереваясь то ли поздороваться, то ли погладить по голове, но, заметив недовольное выражение его лица, передумал. Присел на корточки, представился и протянул коробку. Это оказалось подарком для Джуда с неизвестным содержимым: мальчик вежливо принял её, порассматривал обёртку пару секунд, а потом засунул подарок Эллиоту в рюкзак. Судя по всему, Джуду было плевать, и Эллиот собирался выкинуть коробку у ближайшей мусорки. Фред жадно рассматривал их обоих. Сначала незаметно, лишь однажды столкнувшись с Эллиотом взглядами, а возле кабинета уставился уже открыто. Всматривался в Джуда, из-за чего мальчик весь съёжился. Эллиот прижал его к себе, погладил по голове и попытался немного укрыть. Излишнее внимание вводило в ступор, но не смущало. В какой-то момент он заметил, как Фред начал пялиться уже на него: задержал взгляд на пятнах на шее, выступающих за широким чокером, на мелких серьгах. Потом посмотрел прямо в глаза. Фред еле заметно нервничал, хотя обстановка не позволяла ему подняться и начать ходить туда-сюда. Но нервное покашливание и подрагивающие пальцы он, видимо, пока не осознавал и не контролировал. Эллиот же был спокоен: оставалось только найти адвоката за ближайший месяц – или сколько там будут идти результаты – и выстроить свою линию. Он смутно помнил уже, что наговорил Фреду в их последнюю встречу, и только это вызывало опасения. Эллиот поддался порыву и подмигнул ему, криво усмехаясь. В конце концов, он давно знал правду, давно с ней смирился; это не ему заново осознавать всю ситуацию. Стало интересно, врал ли ему Фред раньше, уверяя, что не хотел детей, или просто соглашался, усыпляя бдительность. Сейчас ему точно было не плевать. Процедура не заняла больше пяти минут, Джуд с Эллиотом зашли первыми. Он со скучающим выражением лица проследил, как старенький альфа повозил ватной палочкой у Джуда во рту и пробубнил что-то; Эллиот не разобрал, да и было всё равно. Фреда он ждать не стал, быстрее увёл ребёнка за собой и предложил сходить куда-нибудь. У них оставался целый день, и Эллиоту самому хотелось развеяться и развлечься. С плеч как будто камень упал, и он сначала не понял, почему ощущал себя так спокойно. − Он даже не спросил, как меня зовут. Джуд выглядел уже не расстроенным, но очень обиженным. Совсем скоро, дожёвывая второй чизбургер и мороженое, снова вернулся к своему привычному весёлому состоянию. Подарок от Фреда оказался очередной пластиковой фигуркой мистера Биллза; такую же, если Эллиот не перепутал, кто-то дарил ему ещё год назад. Эллиот до самого вечера водил Джуда по кафе и кинотеатрам. Купил ему целую охапку всяких разных резинок для волос и сводил на новую часть новенькой франшизы про супергероев. Игрушка стремительно теряла популярность в глазах Джуда: ребёнок бегло взглянул на неё, повертел в руках, отдал обратно, а затем пластмассовая фигурка полетела в урну. Уже ближе к ночи, когда Джуд начал засыпать, Эллиот решился расслабиться в одиночку. Оставил задремавшего ребёнка на Хаджара, почти бегом добрался до ближайшего бара и напился до беспамятства. Снова было очень хорошо, он помнил только чьи-то руки в своих волосах, а проснулся уже дома в собственной кровати. Сперва осознание того, что он не мог воспроизвести, что происходило вчера днём и ночью, ударило в голову, выбило из колеи, но привычная обстановка немного успокоила. Альфа, которого он подцепил, валялся рядом и крепко спал, не реагируя на пинки и пощипывания. С виду Эллиот не дал бы ему больше двадцати пяти, сперва показалось, что перед ним вообще был омега: его запах не был таким тяжёлым, не заполнял собой всё пространство и не забивал нос. Эллиот был крупнее, сильнее его, и только узел сигнализировал о том, что перед ним лежал альфа. Или гамма. Незнакомец поднялся только после того, как Эллиот зажал ему нос. Открыл тёмные глаза, сфокусировался на Эллиоте и обстановке вокруг. Не разобрал сразу, где находился. − Ты кто? – чужой голос был осипшим, севшим, как будто парень кричал несколько часов, и Эллиот, принюхавшись, чуть не сгорел со стыда: Хаджар с Джудом были где-то рядом, возможно, спали в других комнатах и наверняка знали про то, что происходило вчера. – Боже, ты кто вообще? Парень протянул руку к его шее и ухватил за цепочку от чокера, потянул на себя: хотел поцеловать или рассмотреть поближе. От давления на горло сразу потянуло блевать. − Это я должен у тебя спрашивать. Хотя нет, стой, − Эллиот перебил парня, заметив, как тот нахмурился и уже хотел оправдаться. – Просто уходи отсюда. Собери вещи − и уходи. Он помог ему сложить в кучу раскиданную повсюду одежду, кое-как прикрылся сам и стал в стороне, ожидая. Парень собирался неохотно: то и дело поглядывал на его голые ноги и живот, пытался получше рассмотреть помещение и иногда сгибался пополам, держась за голову. Вероятно, ему тоже было очень плохо, но Эллиота это мало волновало. Собственный желудок грозился снова вытолкать наружу содержимое – Эллиот надеялся, что не додумался пить, не заедая – а ноги и спина болели так, будто его выкручивали наизнанку. Возможно, так и было. Эллиот заметил рядом с письменным столом использованную резинку, понял, что из него ничего не вытекало, и с облегчением выдохнул, когда за незнакомцем закрылась входная дверь. Джуд, выглянув из своей комнаты и убедившись, что незнакомец ушёл, тут же налетел на Эллиота, ухватился ему за талию и зашипел совсем как взрослый: зло и раздражённо. − Кто это был? Сложно было объяснить Джуду, почему лати пил – уже второй раз за последний месяц напивался до неадекватного состояния – и почему от него несло чем-то противным. Эллиот был уверен, что ни за что не стал бы пробовать что-то, кроме табака, но от собственных волос несло очень неприятно. Хаджар увёл ребёнка, сжалившись над Эллиотом, давая ему умыться и привести себя в порядок. Он явно не знал, чем занять семилетку, но услужливо решил помочь. Внутри всё зудело, как будто наждачкой повозили, и Эллиот зарёкся ещё раз ложиться в постель на пьяную голову. Пах незнакомец приятно, но трахаться, видимо, совсем не умел. Враскорячку добравшись до ванны, он с удовольствием уселся в неё и закрыл глаза. Было бы неплохо, окажись этот паренёк адвокатом. Но с большой вероятностью тот был простым студентом, или офисным работником, как и сам Эллиот, он вряд ли смог бы чем-то помочь. Эллиот не знал, с чего начинать поиски, Хаджар, мотающийся по миру и подрабатывающий переводчиком пополам с редактором, тоже полезных знакомств в этой сфере не имел. Некстати вспомнилось, как он сам мучился, скрываясь от агрессивного бывшего. Эллиот так и не спросил, чем закончилась та история, понадеялся, что всё обошлось, раз омега жил теперь с ним, здоровый и невредимый. Хаджар съезжал уже через пару дней, наконец-то подыскав себе жильё и работу. Играл в молчанку, когда Эллиот пытался уточнить детали, и только изредка пожимал плечами. − Ты же не злишься на меня? − За что? − тихо прикрыв дверь в детскую, уточнил он. Его растрёпанный домашний вид создавал впечатление, что он жил тут с ним всегда. Всегда сидел с его ребёнком и не пропадал годами. Последствия течки на таблетках уже почти прошли: исчезли покраснения на руках и лице, темная кожа перестала казаться серой и воспалённой, а глаза смотрели осмысленно и немного скептично, но не осуждающе. − Ты лучше с ребёнком поговори. Вы так орали вчера; он думал, что тебя бьют. Месяц пролетел незаметно, и Эллиот ждал скорее не результата анализов − с самого начала известного ему результата − а реакции Фреда. Что-то странное проснулось в нём, что заставило докопаться до чужого ребёнка и выяснить, что он не такой уж и чужой. Фред поджидал его прямо у выхода из дома уже на следующий день после того, как на почту кинули тоненький конверт. Сидел весь взъерошенный и неумытый, растерянный. Вертел этот несчастный вскрытый конвертик в руках и смотрел себе под ноги. Потом, видимо, почувствовал его запах и встрепенулся – заметил. Не поздоровался. − Почему ты скрыл его от меня? Как ты вообще посмел? – Фред не церемонился, сразу подбежал к нему и встал вплотную. Невпопад подумалось, что каждый альфа, с которым Эллиот конфликтовал, рано или поздно норовил подойти ближе и задавить ростом, но в случае с Фредом это уже давно не работало. Да и роста они были примерно одного. − Так же, как ты посмел выставить меня за дверь. На сраный мороз. Я мог бы скинуть его прямо тогда и прямо там, но что-то не заметил в тебе раскаяния на этот счёт. А потом, если помнишь, ты просто смылся с глаз долой, не желая меня больше видеть. Так что закрой рот, ты не имеешь права обвинять меня в чём-то! Он хотел обойти его, уже кинулся в сторону, как Фред ухватил его за локоть и потащил куда-то. Было видно, что его бросало то в агрессию, то в какую-то растерянность, и в любой другой ситуации Эллиот счёл бы это забавным. Он извернулся, ударив Фреда по шее сзади, но, видимо, вложил недостаточно силы: альфа только рыкнул, сильнее дёрнул на себя и замахнулся. Но удара не последовало. − Нет уж, так не пойдёт. Идея спровоцировать его на драку, снять побои и запретить приближаться к ребёнку уже не казалась такой безумной, но было сложно придумать, что бы такого сказать. Фред всё ещё неплохо держал себя в руках, если даже в таком состоянии смог не ударить. Или просто следовал советам своего адвоката. “Ты так и не нашёл себе никого”. Дотащив Эллиота до какой-то маленькой пустующей кофейни с унылой вывеской, Фред остановился, буквально швырнул его на сидение и сел рядом. Эллиот молчал всё это время, не особо понимая, что сказать. У них двоих была масса невысказанных вопросов, но Эллиот не был готов к разговору. Фред, видимо, тоже. Как только он увидел притихшего Эллиота, сверлящего его взглядом и следившего за каждым движением, весь запал пропал: плечи опустились, Фред нервно сглатывал, переводя взгляд на официантов, шушукающихся у входа в служебное помещение. Те пока только наблюдали, не решались подойти и спросить, всё ли в порядке, и Эллиот с надеждой смотрел в их сторону. Помощь ему бы не помешала. − Эллиот, − Фред взял его за руку максимально аккуратно, совсем не так, как схватил пару минут назад. Его запах, до сих пор почему-то привычный и знакомый, ударил по рецепторам; Эллиота затошнило, когда Фред наклонился ближе и зашептал: – Я не отстану от тебя, пока ты всё не объяснишь. Не дам тебе спокойно жить. − Я могу вам чем-то помочь? Официант – самый крепкий омега из них всех, как заметил Эллиот – спас ситуацию. Он смотрел на них с Фредом с какой-то смесью страха и жалости во взгляде, и Эллиот решил, что это его шанс: вырвал руку, весь сжался и отодвинулся ближе к окну, у которого его зажал Фред. − Можете вызвать охрану, пожалуйста? – официант, видимо, не ожидая такой прямолинейности, немного опешил и испугался. – Этот человек привёл меня сюда силой. Фред даже не шелохнулся, но помрачнел и напрягся. Официант, пискнув что-то, убежал прочь. Эллиот надеялся, что он приведёт помощь, а потом можно уже спокойно добраться до толпы людей, где у Фреда будет меньше возможности схватить его или даже подойти ближе. Развернувшись к нему лицом, Фред странно ухмыльнулся и скрестил руки на груди. Закралось подозрение, что он притащил его именно сюда неспроста, что этот испуг и эти официанты ненастоящие, не работают здесь. Может, это и не официанты вовсе. − Это было не очень разумно. Будь я маньяком каким-нибудь, ты бы уже давно лежал в земле. А я хочу просто поговорить. − Ты и есть маньяк, − Эллиот поёжился, понимая, что охрану, скорее всего, ждать бесполезно и придётся выкручиваться самому. Перелезть через столешницу и кинуться прочь было неплохим планом, но он сомневался, что сможет быстро провернуть трюк. Фред сидел весь напряжённый, готовый держать его, сколько потребуется и как потребуется. – Посмотри на себя со стороны. Думаешь, это адекватное поведение? − А ты оставил мне выбор? – Фред повысил голос, рыкнул пару раз. Он был на вид весь – натянутая струна, но одновременно смотрелся потерянным. Как будто не решил ещё, что чувствовать и как реагировать на такие события в своей жизни. – Почему я узнаю, что стал отцом, только спустя семь лет? Мы расстались плохо, но я не заслужил такого, Элли. Эллиот промолчал. Нужно было предупредить Хаджара, рассказать, куда идёт и кого может встретить, ещё на выходе из дома, когда вскрывал этот чёртов конверт. Случись с ним что-то, виновник был бы известен. Официант принёс им кофе, виновато глядя на Эллиота и чуть не плача, подтверждая догадку о том, что помощи ему тут не дождаться. Вдруг наступило такое умиротворение, как будто Эллиот давно смирился и плюнул на последствия. Как будто Фред не мог сделать ему ничего плохого. Он повернулся к альфе, сел поудобнее и расслабился. − Ты скрывал его от меня годами. Знаешь, как легко за такое засудить? − Я не знал, что ты его отец. Фел... – Эллиот осёкся, вспоминая имя, которое ляпнул Фреду когда-то давно. Почти год назад. − Льюис обещал, что не бросит нас. Фред зарычал, сжимая кулаки. Упоминание другого альфы явно было ему не по душе, и стало плевать, что этого другого альфы никогда не существовало. Фред хотел свой долгожданный разговор, и Эллиот отпустил себя. − Ты просто не понимаешь, − он не очень хорошо умел врать, но в детстве неплохо фантазировал, и совсем не был против потренироваться в актёрском мастерстве. – Для меня это тоже было неожиданностью. Я все семь лет считал, что это его сын. Помолчал немного и, не заметив никакой реакции, добавил, не удержавшись: − Я любил его, Фред. Дальше Эллиот не слушал и не говорил. Он попробовал скривиться, состроить разочарованное, расстроенное лицо, а потом отвернулся. Фред молчал очень долго, потом сухо сообщил ему о суде и подвинул ближе чашку с кофе. − Выпей, у тебя рабочий день впереди. Эллиот сделал пару глотков, скривившись от горького привкуса, и тут же одёрнул себя: нельзя было принимать от Фреда никаких напитков и никакой еды. Да и сам кофе был довольно мерзким. Уже успокоившись и осознав, что на сегодня этот цирк закончен, Эллиот окончательно расслабился и перевёл взгляд на Фреда. Можно было понаблюдать за тем, как тот бездумно перекатывал в руках кусочек сахара, замечая, как на него смотрят. Совсем затихнув, он выглядел таким спокойным и сдержанным. Фред расплатился за них двоих, окинул безразличным взглядом официантов, а затем, резко развернувшись на пятках, схватил Эллиота и потащил к выходу. Почти выкинул на улицу, больно вывернув локоть, и, не попрощавшись, ушёл в противоположную сторону. Хорошо хоть, что не пнул в спину. Обида за такое обращение переросла в раздражение, а потом – в притуплённую ненависть. Эллиот решил придерживаться линии, которую озвучил Фреду, надеясь, что это обезопасит его на суде, но внутри всё звенело от осознания того, что Фред действительно считал его виноватым. Ему казалось, что эта застарелая несправедливость больше не вызывала у него никаких эмоций, но, как выяснилось, Эллиот сильно ошибался.