Змея

Неделя до Рождества в их городе началась с убийства. Через улицу от их с Джудом дома, в чьей-то просторной и дорогой квартире. Говорили, что это было как-то связано со смертью того гаммы, застреленного при полицейских рейдах. Эллиоту было плевать на причины, он уже достаточно привык к странностям в своей жизни, чтобы не шарахаться от каждого резкого движения на периферии зрения, но не совсем хорошо переносил незваные визиты в его дом. Какое-то время к ним ещё стучали, даже просили выйти поговорить, но уже за неделю до самого праздника стук прекратился. Праздновали ли эти незнакомцы или просто решили отстать сами, было всё равно. – Когда в следующий раз нужно будет к ним ехать? – заплетая себе не очень аккуратную косичку, спросил Джуд. Волосы он всё ещё просил стричь коротко, поэтому причёска всегда выходил рваная, неопрятная, но он старался. – Кори сказал, что принесёт мне билеты на хоккей. – Ты не говорил, что тебе нравится хоккей. – Маркусу нравится. И он сказал, что со мной сходит. – Вас туда одних не пустят, Джуд, – Эллиот поправил выбившиеся пряди и перевязал в конце посильнее, чтобы не расплеталось. Джуд выглядел мило и нелепо одновременно. – Нужно, чтобы кто-то с вами сходил. – Кори сходит. Я так думаю. Не Фреду же с нами тащиться. Фред когда-то очень любил хоккей, и уж он-то смог рассказать ребёнку про то, что вообще происходило на поле, если бы умел с этим ребёнком разговаривать. Эллиот не сомневался, ради кого Джуд потащился бы на матч, кому смотрел в рот и отдавал всё своё внимание. Фред со своими рассказами оказался бы лишним, хотя он и мог иногда увлечься настолько, что не замечал чужого безразличия к своим словам. Странно, что при таком интересе и рвении он не играл нигде, а работал фотографом. Впрочем, Эллиот уже и не знал, кем Фред работал сейчас. – А что ты мне подаришь? – Джуд, давно уткнувшийся в паззлы на смартфоне, пока лати приглаживал беспорядок на его голове, вдруг оторвался и серьёзно посмотрел на него, не дал ответить. – Я хочу 3D-конструктор. Про этот конструктор ему тоже рассказал Кори. Кори, как Эллиот понял, вообще много знал и умел быстро расположить к себе как детей, так и взрослых. На их последней встрече почему-то с самого начала сел от них с Фредом подальше и перетянул на себя внимание Джуда. Следующая была уже совсем скоро, оставалось только к ней подготовиться и заранее найти себе занятие. Возможно, взять работу с собой и просто не реагировать на Фреда. Отпустить Джуда одного Эллиот пока боялся: тот рос, любил бегать по помещениям, преодолевая препятствия и создавая их сам, так что мог спокойно навернуться второй раз. Ранка над бровью уже почти зажила, но Джуд хныкал каждый раз, когда случайно расчёсывал это место. – А какой именно? Что ты хочешь собрать? Джуд ненадолго задумался и уже почти придумал ответ, когда всё на улице резко затихло. А потом послышались какие-то выстрелы и крик. Закатив глаза от раздражения, Эллиот прикрыл окно, оставив только небольшой промежуток, чтобы поступал свежий воздух, и пересадил Джуда подальше. Если будут стрелять по окнам, к ним с такого расстояния не попадёт. – Так что бы ты хотел? Он помялся ещё немного, поочерёдно поглядывая то на лати, но на прикрытое окно, откуда доносились странные звуки, и решил: – На картинке был замок. Или дом какой-то, но очень красивый. Я такие в сказках видел, – он всё-таки подлез к окну и осторожно выглянул в самом краю. – Почти как в “Горящем”. – Ммм? – Такие же звуки, когда я сбиваю самолёты. Лати, а что они там делают? Я же самолётов не вижу. – Стреляют, – Эллиот не нашёл варианта получше. Тем более, всегда, когда он пытался врать ребёнку, правда всплывала и всё заканчивалось слезами. Так было с Феликсом, Фредом, и сейчас наступать на те же грабли не было желания. – Не волнуйся, с тобой всё будет хорошо. – А зачем стреляют? В “Горящем” мы воевали с пришельцами. Тут же нет пришельцев, правда? – Я не знаю, почему они стреляют, детка, – погладив его по спине, ответил Эллиот. – Пойдём, сделаем тебе что-нибудь перекусить. Отцепив его от окна, из которого Джуд высунулся уже почти наполовину, Эллиот утащил его на кухню. Накормил, выслушал очередной рассказ про Маркуса и услышал, как кто-то открыл к ним дверь. Просить Джуда запереться у себя было поздно, поэтому всё, что Эллиот успел сделать перед тем, как к ним прошёл Феликс, это схватиться за кухонный нож. Кажется, для разделки рыбы. – Ты сейчас будешь молчать, ясно? Молча послушаешь меня, а потом сделаешь, как я скажу, – увидев сжавшегося рядом Джуда, он попробовал мягко улыбнуться, но весь его вид кричал об опасности, поэтому мягко не вышло. Снег таял на его ботинках и плечах, скатывался каплями вниз, пачкая недавно вымытый пол. – Проваливай, всё заляпаешь мне здесь, – у Феликса в руках не было оружия, хотя он мог спрятать пистолет где угодно: под тёплой паркой или в карманах, да хоть в рукавах. Но пока альфа просто стоял, осматривал кухню и напряжённого Эллиота посреди неё. – О сыне бы хоть подумал, Элли. Ты вообще видел, что сейчас творилось? – Слышал. Разумеется, ты там был. Я прав? – Да, всё верно. Я хотел рассказать тебе раньше, посоветовать быть осторожнее, но ты людей не пускал, так что пришлось идти самому, – вздохнув, ответил он, потом кивнул на Джуда. – Тебе с ним нельзя здесь оставаться без причины. Вообще никому нельзя. Я слышал, что они собираются ходить по квартирам допрашивать людей. И не посмотрят, что у тебя ребёнок. – И что в этом такого? Я не видел ничего и ничего не знаю. Что они с меня вытрясут? – Зато ты знаешь меня. А ещё держал при себе оружие и скрывал ребёнка от законного отца. С последним, конечно, не совсем в эту стезю, но хорошо дополнит образ, – Джуд перевёл на лати взгляд, внимательно слушая то, о чём говорили взрослые, и вздрогнул. Эллиот вспомнил, что это был первый раз, когда ребёнку приходилось видеть Феликса таким: до сегодняшнего дня альфа старательно избегал агрессии в его присутствии. А сейчас забыл или стало всё равно. – Послушай, можешь ненавидеть меня за то, что втянул тебя в это, что тебя видели со мной, но теперь нужно выйти сухим из воды. И я хочу помочь. – Лучшая твоя помощь – это убраться отсюда сейчас. – Я-то уйду, а полицию ты так просто не прогонишь. Я слышал, твой бывший запрашивает с ним активных встреч. Хочешь проблем с опекой? – А если я тебе поверю, то проблем не будет? И что ты предлагаешь? – рука с ножом задрожала от плохо сдерживаемой злости. – Сбежать отсюда? Ну тогда-то приставы точно удостоверятся, что я не нарушаю закон и живу честно, да? И ты подставляешь меня прямо сейчас. Что, если они видели, как ты входил сюда? – Я предлагаю не ходить в центр этот месяц, а на восьмую улицу вообще не соваться. Там сейчас мониторят каждого, полиции столько, будто уже митинги проходят. Словно в подтверждение его словам, за окном что-то грохнуло и послышался гул. – И всё? Эту ценную информацию ты хотел мне сообщить вот так? – Да. Иначе ты не стал бы слушать. Хотел ещё на свидание пригласить, но, кажется, это уже будет лишнее. Прости, что напугал. Он достал из кармана зажигалку и покрутил в руках, пощёлкал, как будто раздумывая, стоит ли курить при ребёнке. Заметив, как Джуд с интересом разглядывал мелькающий огонёк, всё-таки передумал. Он принял это за игрушку, но не решился подойти к Феликсу и попросить себе – всё ещё не мог сопоставить образ заботливого папы и этого нового, незнакомого альфы, на которого Эллиот направлял нож. Эллиот вздохнул и опустил оружие, убедившись, что на него не бросятся. По крайней мере, не прямо сейчас. – Всё? Ты предупредил, спасибо за информацию. Я решу, что с ней делать. Теперь ты уйдёшь? – А как же свидание? – усмехнулся он, понимая абсурдность собственных слов. Он поднял руки, словно сдаваясь, и перевёл взгляд на Джуда. – Мне правда жаль, что мы расстались вот так. Но для меня это было как предательство. Я ждал, что ты поддержишь, останешься до конца, а не решишь сбежать. Начнём всё с самого начала? – Теперь уже можешь ничего не ждать. И я не сбегал никуда. Сложно было сказать, имело ли смысл снова срываться с места и переезжать, если Феликс смог так легко проникнуть в их дом, не имея ключей. По крайней мере, он не был пьян и не пытался снова избить его или сделать Джуду что-то плохое. Феликс всё-таки рискнул подойти ближе, и теперь их разделял только кухонный стол. Ничего не стоило перекинуть через него руку, схватить Эллиота за воротник и ударить, но альфа только спокойно отодвинул стул и присел, поднимая на него взгляд. Джуд крепко держал лати за локоть и вёл себя поразительно тихо. Эллиот вспомнил, как тот просил и уговаривал пустить Феликса к ним, когда тот вернулся в первый раз, какую истерику устроил во второй. Сейчас его энтузиазм немного поутих, а Эллиот даже не мог этому порадоваться. – Я сожалею, что ударил тебя тогда, что бросил. Мне стоило вести себя сдержаннее. Но ты тоже должен меня понять. – Хватит вести себя так, как будто меня тут нет! – наконец подал голос Джуд. Он нахмурился, но Эллиота не отпустил, даже показалось, что схватился сильнее. – Ты бил лати? Помолчав немного, Феликс ответил: – Мы подрались как раз перед моих уходом, и я не сдержался. Прости, детка. Слёзы навернулись у него на глаза, Джуд как-то жалобно взглянул на Эллиота, фыркнул. Он не думал, что родители будут драться, считал его сломанный нос случайностью? Но плакать перед Феликсом не хотел, поэтому просто надулся и отвернулся от альфы, пряча лицо. – Уходи! Перехватив за талию, Эллиот развернул его к себе и шепнул, чтобы шёл к себе. Бояться уже точно было нечего: Джуда Феликс не тронет, а для собственной самообороны в пределах досягаемости всегда оставался кухонный нож. К тому же, без ребёнка будет проще выгнать его. – Сейчас можешь уже не сдерживаться. Я всё корю себя, что тогда не пошёл писать на тебя заявление, пока синяки не сошли. Начнём всё с самого начала, – на всякий случай став подальше от стола и Феликса, ехидно повторил он. На самом деле, он не хотел, чтобы Феликс его бил, но удержаться от комментария не смог. Что-то внутри до сих пор, как и в случае с Фредом, ждало искренних извинений, хотя Эллиот понимал, что больше никогда не рискнёт строить с этим человеком какие-либо отношения. Но раз уж пришёл, то мог хотя бы пострадать для приличия, а не вести себя так, будто это Эллиот был во всём виноват. – Сдерживаться не буду, – он откинулся на спинку, обернулся, проверяя, что Джуд не подслушивал, и продолжил: – Я видел одного бету, которому не посчастливилось попасть на допрос. Наша драка показалась бы тебе такой мелочью, увидь ты того беднягу вживую. Я даже не представлял, что такое сейчас возможно, не в наши дни. Они перекроили ему лицо и запретили выезжать из страны, поэтому он пришёл к нам с Жаном и попросил помочь ему добраться до Мексики. Мексики, Эллиот, а он даже не знает языка! – Поэтому ты решил засветиться у моего дома, напугать Джуда и сделать так, чтобы я пошёл по пути этого беты. Спасибо, – обдумывая его слова, огрызнулся Эллиот. Если Феликс так и будет ошиваться где-то поблизости, ему точно не поздоровится. – Я уже извинился, что из-за меня у тебя могут быть проблемы. И я пытаюсь исправиться. Пока тебя целенаправленно не ищут, но, если заметят, так просто не отстанут. Я прошу тебя только не соваться, куда не следует, какое-то время. Эллиот подогрел себе чай, положив нож рядом, чтобы схватить в случае чего, и разлил на две чашки. Из готовой еды оставались только вчерашние оладьи и какая-то просроченная запеканка, а вертеться у плиты, пока Феликс буравил его спину взглядом, не было никакого желания. – Какое время? Всю жизнь мне оглядываться предлагаешь? И Джуду – тоже? – вздохнул он. Эллиот ничего не сделал, чтобы бояться за свою жизнь, и был уверен, что никто его обвинить ни в чём не сможет. Феликс только создавал проблемы. – Лучше бы ты никогда к нам не приходил. Когда ты вообще успел заделаться криминальным авторитетом? – Я не криминальный авторитет. То, что у меня есть пистолет, ещё ничего не значит. – Ты скрываешься от полиции, нелегально, как я понимаю, переправляешь людей в другие страны и вскрываешь замки в чужих квартирах. И после этого ещё думаешь, что я... – Это вынужденно! – выкрикнул он, выйдя из себя. Эллиот услышал топот, доносящийся из детской, а затем его чуть не снёс Джуд. Принёс ему свой телефон и обнял за талию, прижимаясь лицом и избегая смотреть на Феликса. – Я позвонил дяде Хаджару, он приедет. Поперхнувшись чаем, Феликс подскочил с места и буквально вырвал его из рук Эллиота, развернув к себе. Присел на корточки, заглянул в испуганное лицо. – Хорошо хоть, что не в полицию. Джуд, ты должен нас с Элли понять. – Даже не смей втягивать его в это всё, понял? – отобрав Джуда обратно и закрыв ребёнку уши, прошипел Эллиот. Тот прекрасно всё слышал, Эллиот проверял этот трюк на себе: даже если сильно-сильно зажать пальцами, можно было разобрать, что говорили. В детстве Конор часто подслушивал так, пока лати не догадался. – Хватит и того, что ты не можешь дать мне спокойной жизни, а от него отстань. – Фред справится с ним лучше, да? – Не твоё дело. – Ну, как хочешь, – он поднялся, допил оставшийся чай и, потрепав испуганного мальчика по голове, попрощался: – Помни про центр и восьмую улицу, пожалуйста. Эллиот запросил смену замков тем же вечером, просто из принципа, хотя и понимал, что Феликс может запросто вскрыть и эти новые. Джуд не отходил от него совсем, а когда приехал Хаджар, тут же кинулся ему на руки. Омега выслушал его сбивчивый рассказ, обнял и даже покачал немного, не отрывая от земли. Всё-таки он уже достаточно подрос, чтобы не лезть на руки к посторонним. А Эллиот разрешал такое только в особых случаях. С Феликсом Хаджар не столкнулся, зато привёз с собой инструменты: молоток, пилу и перфоратор. – Зачем? – На всякий случай. Тогда это точно будет похоже на самозащиту. Ты же с Брайсом общался. Не слышал про самое его громкое дело? Клиенты Брайса не нарушали закон и не разглашали все подробности, поэтому деталей Эллиот не знал. Да и сам Брайс не хвалился перед ним. А вот Хаджару рассказал. – Какой-то парень разбил своему мужу голову, когда тот загнал его в гараж после очередных побоев. Тот даже не думал, что на такое решится, но выбора ему не оставили, – тихо рассказывал ему Хаджар. Он слышал, как из комнаты Джуда доносились писк и звуки стрельбы, прерываемые эпизодическими разговорными вставками; поглядывал в проём: убедиться, что ребёнок не подслушивал. – Брайс говорил, что на суде он плакал и не понимал, что происходило. Ему дали условное только за то, что он смог доказать самооборону, и то – с натягом. Так что та пушка, что оставлял Феликс когда-то, могла здорово сыграть против тебя. Хорошо, что применять её не понадобилось. К ночи крики с улицы прекратились, хотя Эллиот и мог до сих пор разобрать, что обсуждали какие-то грубые голоса за окном. Даже с такого этажа. – Лати, – Джуд вышел к нему, когда тот уже собирался спать, проводив Хаджара. Он выглядел уставшим, уже почти спал. – Можно я с тобой полежу? – Можно, конечно, – подвинувшись на кровати, ответил Эллиот. Джуд тут же забрался к нему с ногами, стянул носки и свернулся у его бока, схватился за мягкий свитер. – А в чём дело? Ты же, наоборот, всегда хотел себе отдельную комнату. – Просто хочу так полежать. Обнимать его было приятно. Эллиот считал его уже совсем большим ребёнком: конечно, ему было только восемь, но он уже почти не вёл себя так, как другие дети. Не кричал, не вешался на людей и не истерил на пустом месте – последний скандал был вызван уходом Феликса, и, скрепя сердце, Эллиот смог оправдать его для себя. В конце концов, он тогда многого не понимал. А теперь вынужден был учить новые слова, знакомиться с новой семьёй и адаптироваться к этим меняющимся обстоятельствам очень быстро. Фред не заслуживал общения с ним, как бы ни старался убедить его в обратном. Да и получалось это у него плохо. Эллиот осторожно гладил ребёнка по спине, убаюкивая, и уже почти провалился в сон сам, как Джуд спросил: – А как ты познакомился с Фредом? – он поднял голову, чтобы лучше видеть чужое лицо, и крепче сжал руки на мягкой ткани сзади – видимо, не хотел, чтобы Эллиот уходил. И плевать, что уходить было некуда – Джуд пока этого не осознавал. – Ну, это не очень романтично, – он вспомнил тот далёкий день рождения, когда Конору исполнялось, кажется, тринадцать. Или двенадцать – детали уже смазывались в памяти. Тогда Фред вёл себя странно, но ухаживал типично. Сейчас Эллиот понимал, насколько скучно всё выглядело, и насколько нелепыми были на этом фоне его рассказы про истинность, но тогда этот период казался приятным и воздушным. Эллиот наслаждался им сполна, и даже совместная жизнь шла нормально вплоть до того самого Рождества. – У твоего дяди был день рождения, и он пришёл туда со своим братом. Они с Конором дружили, вот так и вышло. Мы с Фредом познакомились, пообщались и сыграли свадьбу. “А потом получился ты”. И всё пошло под откос. – Тогда почему он выгнал тебя? – доверчиво спросил Джуд. Он уже приготовился слушать эту своеобразную сказку на ночь, пока Эллиот придумывал, как ответить. – Ты мне так и не рассказал. – Мы сильно поругались, он сказал мне, что я встречаюсь с кем-то другим, и выгнал, – в животе заурчало. Кажется, он так и не поел нормально за целый день. – Просто так вышло. – Что значит это “просто так вышло”? – разозлился Джуд. Он отпрянул, сел на кровати и с раздражением взглянул на лати. – А я, получается, тоже просто так вышел? Почему папа сказал, что ты меня прятал? Эллиот подавился словами, не зная, что сказать. Он не хотел врать, но не мог заставить себя сказать правду. Восьмилетний омега не в состоянии понять, что лати его не хотел. Эллиот боялся выпалить это в разгар ссоры, а уж сейчас, контролируя свои слова, точно не собирался рассказывать, почему тот появился на свет. Пока он молчал, Джуд только больше злился, но не уходил, как будто хотел, чтобы Эллиот прочувствовал всю глубину его раздражения, а потом просто фыркнул совсем по-взрослому, и всё-таки убежал спать к себе. Эллиот даже не пытался удержать его, радовался, что остался один.

***

С Фредом было, откровенно говоря, никак. Он пытался шутить и неловко предлагал темы для разговора, но Эллиот либо отмалчивался, либо отвечал односложно, давая понять, что на полноценный и красочный диалог не настроен. Он вообще не понимал, что Фред лично от него хотел. К Рождеству Джуд уже почти не злился, а после обещанного конструктора и вовсе сделал вид, что забыл о том разговоре, хотя иногда и смотрел на лати как-то странно. Особенно на их встречах с Фредом: альфа неизменно приходил с мужем, оставлял Джуда на него и садился рядом с Эллиотом где-то в отдалении, оставляя Кори играть с ребёнком. Сперва это бесило, хотелось накричать на него, чтобы не занимался ерундой и поговорил уже с сыном, но потом Эллиот смирился. Фред не первый раз портил всё своими руками, и если сперва хотелось пробить эту самоуверенность и доказать его неправоту, то сейчас было плевать. Такими темпами он никогда не найдёт с Джудом общий язык; в принципе, стало интересно, что из этого выйдет. А на следующую встречу – внеплановую, Эллиот совсем её не хотел – Фред пришёл один. Запыхался, как будто бежал сюда на своих двоих, и сжимал в руке спортивную сумку. – Где Кори? – тихо спросил Джуд, не увидев омегу рядом. Джуд был закутан в самую тёплую куртку, вдобавок Эллиот обмотал его шарфом и заставил надеть под верхнюю одежду что-нибудь потеплее: на неделе намечалась презентация и болеть, как и брать больничный ради сына, совсем не хотелось. За огромной шапкой даже глаз было почти не разглядеть. Зато тепло. То же кафе, в которое Фред затащил его пару месяцев назад ещё до суда, сейчас преобразилось: после Рождества прошло всего пару дней, и везде остались украшения, красно-белые носки, над какими-то столами до сих пор висели светильники странной формы и веточки омелы. К одному из таких Фред его и подвёл. Знакомый официант, который в прошлый раз что-то мямлил на его просьбу о помощи, похоже, не вспомнил Эллиота. Вежливо улыбнулся, принёс меню и предложил Джуду мороженое. Тот просиял и закивал, но Эллиот за него отказался. – Брось, ему немного можно, – вступился Фред. Он смотрел на него насмешливо, как будто затевал что-то. Что-то плохое и нездоровое, и в своей правоте точно был уверен. – Хочешь, чтобы он заболел? Конечно, не тебе ведь потом лечить. – Можешь не начинать сейчас? – улыбка расплылась на его лице по мере того, как мрачнел Джуд. Мальчик хотел десерт, а Эллиот в очередной раз выступал в роли строгого и жесткого родителя. В отличие от Фреда. От осознания этой идиотской ситуации стало только хуже. Джуд обеими руками схватился за его локоть и заныл: – Можно мне немного? Пожалуйста. Он вёл себя странно сегодня, но Эллиот давно такого ждал. Не мог же восьмилетний ребёнок не капризничать хотя бы иногда. Эллиот не давил на него и почти ничего не запрещал. Возможно, разбаловал. – Только растопи его сначала, – сдался он. Официант тут же оказался рядом, как будто подслушивал их разговор, стал поближе к Джуду и записал заказ, получив разрешение Фреда. Эллиота как будто здесь и не было, но сейчас это даже не бесило. Он до жути устал от всех махинаций и оставшееся время намеревался просидеть в телефоне, посматривая за сыном. Мальчику нужно было чем-то занять себя, пока несли его десерт, и ярко-жёлтая коробка привлекала внимание. Детское любопытство взяло верх. – А что там такое? – Подарок, – расплывчато ответил Фред. – Я подумал, что тебе подойдут. Фред отдал коробку, дождался, пока Джуд развернёт упаковку, и пояснил: – Это коньки. Я слышал, что тебе нравится хоккей, поэтому купил такие. Коньки были красивыми. Новенькие и чистые лезвия с гравировкой – возможно, названием марки – с блестящими шнурками, никаких лишних узоров. Хороший подарок, и Эллиот даже засмотрелся, оторвавшись от чтения ленты. Он не сомневался, что размер подходил – Джуд наверняка рассказал о нём Кори. Джуд с круглыми от удивления и радости глазами поблагодарил за подарок и не очень аккуратно сложил его обратно. Десерт принесли как раз вовремя, и он сразу же принялся разминать холодное мороженое. – Только я пока не умею кататься, – с грустью сообщил Джуд. – Я когда-то учил твоего лати, могу помочь и тебе. Эллиот дёрнулся от упоминания тех месяцев. Он давно уже забыл, как кататься, не становился на лёд все восемь лет: не было ни времени, ни навыков. Те месяцы, за которые Фред научил его держаться и не падать, больше не считались. При желании всё пришлось бы начинать заново. – Отлично! Мы с Маркусом – это друг мой – в следующие выходные идём на игру. Будем болеть за “Синих львов”, – радостно затараторил Джуд. Он со всё большим усердием размешивал тающее мороженое, измазав им всю тарелку. Хорошо хоть, что не измазался сам. – Лати обещал сходить со мной. Если попросишь, то мы и тебе билет достанем. – Разве тебе нравится хоккей? – обратился Фред уже к Эллиоту. – Я могу пойти вместо тебя, заодно объясню суть. – Ты можешь купить себе билеты сам, – отрезал Эллиот. – И я не думаю, что тебе стоит идти. Мистер Браун не любит, когда к ним заваливаются незнакомцы. Фред ничего не ответил, закатил глаза и грубовато махнул на него рукой, снова переключился на Джуда. Спрашивал его об учёбе, о том, кем он хочет стать и как увлёкся хоккеем. Джуд охотно отвечал, иногда бросая осторожные взгляды в сторону лати, словно спрашивая, всё ли хорошо. Эллиот сидел молча и просто слушал их беседу, не встревал. Он-то и ходил на эти встречи ради одного: проконтролировать, чтобы всё прошло хорошо. Ему не нужно было общаться с Фредом, но его красивый, низкий голос забивал мысли и мешал отвлечься. Эллиот был бы рад не слушать, но не мог оторваться. За разговорами прошло больше половины срока, и под конец Фред предложил прогуляться. – Уже поздновато, но я знаю одно место. Фред звал их в парк “Монгрот” на пересечении восьмой и второй. Его можно было пройти насквозь, сразу за перекрёстком свернув направо. Эллиот слышал, что там любили прогуливаться с детьми, поэтому власти решились реконструировать его, добавив парочку пешеходных зон и круглосуточные аттракционы. В остальном же это был обычный лес с редко растущими деревьями, только освещённый и обустроенный. Эллиот никогда там не был, хотя и прожил в этом городе почти всю жизнь. – Уже поздновато, я думаю, мы не успеем, – попытался выкрутиться Эллионот. Распалившийся от фредовой щедрости на подарки Джуд тут же запротестовал: – Ну мы совсем чуть-чуть, правда? Эллиот вспомнил про то, что на восьмую лучше не ходить, совсем поздно, когда главные ворота уже показались в поле зрения. Было глупо теперь сворачивать назад, и Эллиот судорожно заозирался в поисках полиции, Феликса, каких-то подозрительных личностей. Альфа ведь даже толком не рассказал ему ничего, только ворвался в дом и напугал, наговорил всякого и запретил ходить в определённые районы города. А почему – не объяснил. Фред заметил его замешательство и тревогу, улыбнулся. – Ищешь кого-то? Можно было бы врезать ему сейчас, схватить ребёнка и потащить прочь, а там – будь что будет, но Эллиот сдержался. Что же, Фреду было смешно смотреть на его беспокойство, и всякие намерения оставить этот вечер без ссор тут же сошли на нет. Парк в самом деле был красив. Столетние деревья, обвешанные гирляндами и цветными фонарями, создавали ощущение праздника, как и подсветка на дорожках. Отключённые на зиму фонтаны тоже украсили и подсветили, так что вся дорога буквально сияла, не оставляя ни одного тёмного уголка. Уже с этого конца можно было расслышать, как в стороне раздавался детский радостный визг и энергичная музыка: аттракционы расставили точечно по всему парку в отдалении от главных дорог, поэтому можно было как свернуть к развлечениям, так и спокойно прогуляться из одного конца в другой. Джуд удивлённо озирался и осматривал всю эту красоту, держа лати за руку и постоянно сжимая. Эллиот чувствовал, что он хотел побегать, и если бы не Фред рядом, можно было расслабиться. Но Эллиот ощущал его запах, усиленный каким-то странным возбуждением. Он внимательно наблюдал за ребёнком и улыбался во весь рот. Обаятельно, как умел раньше. Наверняка был доволен собой, что устроил Джуду такой праздник. Заметив, что Эллиот иногда посматривал на него, Фред заговорил: – Красиво, правда? В Канаде есть места и получше, но тут всё очень красиво сделали. Знаешь, я любил там прогуливаться иногда один. Когда никого нет и ты можешь просто спокойно пройтись туда-сюда, подумать о своём. Он замедлил шаг, поравнялся с ним и стал немного ближе. Молчание не действовало на него, как уяснил Эллиот, но он не собирался не говорить ни слова, пока что-то не заинтересует. Беседовать о Канаде было скучно. – А Канада – это где? – подал голос Джуд. Он слышал доносящийся справа смех и визг, видел, как какой-то мелкий с силой тянул своего лати в сторону звука, сам хотел посмотреть, что там, но, видимо, решил сегодня уже не наглеть. Он крепко сжимал в руках свой подарок, и хотел поскорее испробовать его в деле. – Это другая страна. От нас пару штатов на север, туда из этого города лететь проще, все рейсы прямые. – Там холодно? – Не холоднее, чем здесь в феврале. И очень красиво. Людей меньше, природа чище. Я бы остался там навсегда, – “Так чего не остался?” – Но нужно было вернуться. И Кори нужно было к родителям, я не хотел мешать. Подняв голову, Эллиот передёрнул плечами: какие бы красивые огни не освещали им дорогу, голые деревья вкупе с абсолютно тёмным небом выглядели зловеще. Звёзд в городе было не видать, и даже луна не просматривалась в этой черноте. Только отблески от фонарей и подсветки успокаивали. И наличие людей рядом. Летом здесь наверняка должно быть идеально. Не застывшее искусственное озеро, пикники на траве – нужно было обязательно сходить сюда с Джудом как-нибудь. Наверняка к лету откроется что-то новенькое, и можно будет спокойно поводить его по убранным дорожкам, может, даже прокатиться вместе на чём-нибудь. Ближе к полуночи Эллиот немного оттаял, всё-таки улыбнулся какой-то отстранённой шутке, сказанной уже даже не столько ему, сколько просто так. Фред уцепился за эту реакцию и продолжил: – Элли, что-то тебя потрепало. Совсем тебя не узнаю. Все крупицы доброжелательности как рукой сняло. Эллиот помрачнел и больше не отвечал. Вздрогнул, когда почувствовал на своей спине крепкую ладонь. Фред приобнял его и провёл пару раз по плечу, пока Эллиот не опомнился и не скинул руку. – Не смей ко мне прикасаться, – как можно тише прошипел он, но Джуд всё равно услышал. Сразу стало заметно, как резко упало настроение, он больше не улыбался, не рвался никуда и тихо шёл рядом. – Что ты себе позволяешь вообще? – Я ничего не сделал тебе, не истери. Фред даже бровью не повёл, спокойно убрал обе руки в карманы и молча пошёл рядом, впритык к нему. Эллиот не сомневался, что будет думать об этом недоразумении ещё какое-то время. Даже после того, как они разойдутся сегодня, но первым желанием было всё-таки наорать на него, ударить и уйти. Плевать, как это будет выглядеть со стороны, плевать, как на это отреагирует Джуд. Фред обвинял его в измене, устроил этот цирк на восемь лет, а теперь пытался вести себя с ним так, словно ничего и не было. Стало понятно, почему он не пригласил Кори в этот раз, и от этого осознания Эллиот ощутил только омерзение. Даже жалость к постороннему омеге он в себе не нашёл. Хотелось посмотреть, как уже Фреда выгонят на мороз после громкой ссоры, но в глубине души Эллиот понимал, что этого не случится. Вечер был испорчен, и даже привычный уже запах Джуда не успокаивал. Выход из парка вёл к какому-то красивому высокому зданию, с первого до последнего этажа покрытому стеклом. Почти все окна горели, как будто мало кто в этих квартирах спал. Жильё стоило здесь бешеных денег. Живя впроголодь, экономя каждую копейку, Эллиот смог бы накопить на половину нужной суммы только спустя десять лет. И Фред здесь жил. – Не хочешь зайти? Я сделаю вам что-нибудь перекусить и вызову такси. Чего вам с Джудом тут мёрзнуть? – Нет, – отрезал Эллиот. – Иди один. Если уж на то пошло, ты мог вызвать нам такси ещё при входе, зачем было это всё? – Разве плохо прогулялись? Могли и сходить покататься на чём-нибудь, если бы ты не упрямился. Фред вёл себя странно. Хуже, чем все прошлые разы: тогда хотя бы было понятно, что перед ним хотели покрасоваться, заставить чувствовать себя ничтожеством. Возможно, это даже можно было понять: Фред считал его предателем, вполне вероятно, это не давало ему покоя. Фред, выбивающий себе разговор, лапающий его Фред, Фред, непринуждённо прогуливающийся с ним по парку, как будто они до сих пор семья – всё это выбивалось из общей картины и бесило. Эллиот просто его не понимал, а когда он что-то не понимал, то выходил из себя. – Не ругайтесь, – тихо попросил их Джуд и посильнее сжал Эллиоту ладонь. – Лати, я хочу домой. Фред, заметив, как Эллиот потянулся к телефону, тут же спохватился: – Не заморачивайся, я вызову. Неловкое молчание, наконец, дало возможность успокоиться. Ночной зимний мороз пробирал до костей – сам Эллиот, как он сейчас понял, оделся довольно прохладно, а вот ребёнка закрутил в сто одёжек. Но сейчас не был бы прочь оказаться на его месте. Он присел на ближайшую лавочку, которая ещё не покрылась льдом, и пересадил ребёнка к себе на колени, обнял. Сразу стало гораздо теплее. Таксист был Эллиоту смутно знаком или просто создавал такое впечатление. Но он как будто знал Фреда, услужливо пожал ему руку и пообещал как можно быстрее и безопаснее довести их с ребёнком к месту назначения. Уже дома он понял, что ничего страшного с ним не случилось. Ни слежки, ни подозрительных альф Эллиот не заметил. Они с Джудом спокойно добрались до дома. Ребёнок по пути заснул, поэтому до лифтов его пришлось нести на руках, чтобы не разбудить. Тот вцепился в него, словно мартышка, и спокойно сопел в шею. Таксист помог донести сумки и уехал, не взяв деньги. Глупый и бесполезный жест, решил Эллиот. Деньги за поездку нужно было отдать Фреду при следующей встрече. – Нормально вышло? – позже спросил у него проснувшийся Джуд. Пока Эллиот укладывал его, тот успел несколько раз чуть не свалиться с кровати и захныкать. Спал как-то беспокойно и постоянно ворочался. – Ты про что? – Ну, с Фредом. А то он вечно сидит от нас отдельно и ругается с тобой. Я подумал, что если ему подыграть, то он добрее будет. Хотелось сказать ему, что этого можно было и не делать. Не выдавливать из себя эмоции и не подыгрывать. Но ему казалось, что Джуд искренне радовался подарку, не прикидывался и не изображал ничего. – Не надо ему подыгрывать, детка. Просто веди себя культурно и естественно, ладно? – А на игру он с нами всё-таки сходит? Я хочу послушать про игру, лати! – Посмотрим. Даже если не получится, всегда есть Маркус, – напомнил он. – Он точно должен в этом разбираться, ты сам говорил. – Его всегда на игры водил отец, он не будет мне объяснять ничего. У него закрывались глаза и заплетался язык, поэтому Эллиот не стал спорить, а только мягко погладил ребёнка по голове. Это всегда успокаивало как Джуда, так и его самого, и хорошо вгоняло в дремоту. К двум часам сон сморил и его, но Эллиот решил посидеть ещё чуть-чуть. Бранко выдал ему эти выходные на дежурстве за дополнительную плату, и Эллиот должен быть начеку. Хватило и того, что пришлось отвлекаться на Фреда с его прогулками, но забыть о своих обязанностях ему не давали: каждый час приходило напоминание, что нужно проверить состояние системы и удостовериться, что всё шло хорошо. За такое неплохо платили, а Джуд как раз хотел себе компьютер, так что Эллиот с радостью взялся за задание. Ему не впервой было не спать ночами, а ошибиться на первом таком дежурстве очень не хотелось, поэтому Эллиот усиленно искал, чем же себя отвлечь. Все спали, и написать было некому, сериалы вгоняли в тоску и усыпляли, а чувство голода, словно подогреваемое усталостью, всё не уходило. Единственное круглосуточное кафе с доставкой располагалось не очень далеко, хоть и было скорее дешёвой жральней, как говорил Конор, чем полноценным заведением. Но готовить что-то самому было выше его сил, так что, дождавшись курьера, Эллиот с нетерпением побежал к двери. Бета, что привёз ему лапшу, выглядел очень странно: весь помятый, низкий, с надвинутой на лоб фирменной синей кепкой. И пахло от него неприятно: какой-то мешаниной феромона альфы, приторной туалетной воды и специй – видимо, от доставляемой еды. – С вас двадцатка. Он странно осматривал Эллиота, пока тот оплачивал счёт, заставляя чувствовать себя неловко. Он и так был закутан в домашнюю пижаму, накинул сверху куртку, чтобы не продувало, и всё равно ёжился от холода. Возможно, парень просто хотел как-то помочь и посоветовать что-то, чтобы согреться, но этот прожигающий взгляд вводил в ступор. Эллиот словил себя на мысли, что страх уже и не намечался в списке первых реакций – он привыкал. Элиота всё-таки вырубило ближе к утру, когда, наевшись, он принялся смотреть на Фреда с фотографий, кривясь от каждой подписи. Тот как будто и не судился с ним за Джуда: обнимал Кори за талию, улыбаясь так же, как и всегда: открыто и тепло. “Вчерашняя фотография. А день спустя он полезет тебя лапать” – Что за мерзкий ублюдок, – только и успел прошептать он, когда проваливался в чёрный спокойный сон. Полежать так, отдыхая, долго не вышло. Джуд зачем-то грубо растолкал его к обеду и потребовал вернуться в “Монгрот”: хотел покататься на горках. – Детка, ну отстань, пожалуйста, – простонал Эллиот. Голова гудела от такого резкого пробуждения, каждое движение отдавало в виски и переносицу, а от слов – своих или чужих – вообще тошнило. – Джуд, мне не очень хорошо, я никуда не пойду. И нужно работать. – В следующем месяце уже никто не будет праздновать. Я хочу сейчас, – осторожно попросил Джуд. По крайней мере, он не кричал. – Или с Маркусом! Можно мне к Маркусу в гости? Эллиот с облегчением выдохнул: отправить ребёнка на весь день и отдыхать в тишине было блажью, только этого и хотелось, так что он с радостью согласился на предложение, разрешив Джуду собираться. Он даже хотел отпустить его одного – в конце концов, тот уже неплохо знал дорогу туда и обратно, ориентировался на этих небольших улицах – но слова Феликса снова всплыли в памяти. Вчера он был на восьмой вместе с сыном и ничего не заметил. Никто не сносил и не вскрывал им дверь, полиция, которой так страшил его Феликс, не ломилась в дом. Всё прошло хорошо, но предостеречься лишний раз не мешало. – Пошли-пошли! – подгонял его Джуд. Перед входом в красивый и ухоженный кондоминиум, в котором жил Маркус, Эллиот вспомнил, что не предупредил их. Он не дружил с Браунами, даже не общался с ними, и только Джуд с его неуёмным желанием видеть Маркуса почаще связывал его с этой семьёй. Нельзя было просто так завалиться к ним и спихнуть Джуда. Дверь ему открыл уставший омега в одних шортах и растянутой безрукавке – лати Маркуса, хотя сразу Эллиот его не узнал – и удивлённо взглянул на гостей. Эллиот попытался объяснить ситуацию и, чувствуя себя последним идиотом, попросил забрать ребёнка к себе. Это был верх бестактности и грубости, Эллиот ни за что не согласился бы, приди к нему этот омега с подобной просьбой, но тот лишь вежливо улыбнулся и пригласил Джуда внутрь. Дома стало как-то совсем плохо. Перед глазами заплясали красные круги, как будто он долго смотрел на солнце, а потом резко отвёл взгляд. Очертания предметов расплывались, но Эллиот пока видел, где что находилось. Живот сразу же скрутило спазмом, стоило только осторожно прилечь, стараясь не делать резких движений, и пришлось скрутиться калачиком. Примерно так же – и хуже – болело при родах, когда схватки только-только начинались. Он до последнего не ощущал на лице и шее испарину, но подушка моментально взмокла, когда он от бессилия уткнулся в неё. Одновременно со всем этим он чувствовал дикое возбуждение, совершенно не подходящее под ситуацию. С опозданием пришло понимание, что он потёк, уже испачкал собственное бельё и кровать. Эллиот допускал, что это могло быть отравлением. Но чем? Он не обдолбался ничем, не хотел альфу, не жрал стимуляторы, не принимал никакие таблетки вообще, а следующая течка по календарю намечалась только на середину мая. И так плохо ещё не было ни разу в жизни. Эллиот всегда контролировал себя, все течки у него протекали быстро и безболезненно. Не тянуло живот и не тошнило, зрение не мутнело и даже смазки столько не натекало. Всё ощущалось приглушённо: звуки с улицы, обычно прекрасно различимые, теперь слились в один сплошной гул, переросший в писк – где-то завыла сирена. Расплывающиеся контуры предметов теперь подрагивали и казались непривычно яркими. Под Эллиотом натекла самая настоящая лужица, и он валялся в собственной смазке, ощущая себя грязным и бесполезным без особой на то причины. Он не понимал, что с ним происходило, и пытался судорожно вспомнить, что могло привести к такому. С Фредом он не брал в рот ничего, не притронулся даже к заказанному ризотто и коле: это была не его инициатива и оплачивал её не он, так что со спокойной душой Эллиот игнорировал угощение. Заказанная на ночь лапша просто не могла вызвать такой эффект. Он бы почувствовать что-то не то, какую-то горечь или необычный вкус. Новый спазм заставил заскулить с новой силой. Нужно было сказать кому-то, позвонить и попросить помочь. – Да, милый, – лати ответил почти сразу же, как будто давно ждал его звонка и сидел наготове. – Эллиот? Ты меня слышишь? Он с ужасом понял, что язык не слушался его; Эллиот не мог произнести даже пару слов, всё сливалось в какое-то нечленораздельное мычание и стоны. Лати ещё спрашивал его, что случилось, где он находился и куда нужно было приехать, но Эллиот не мог ему ответить. Он умудрился расцарапать себе плечи, пока пытался выговорить хотя бы слово “скорая”. Лати же знал, где они с Джудом жили, смог бы вызвать врачей сюда? Слёзы потекли к вискам сами собой: от бессилия, от боли и от общего шквала новых ощущений, которых Эллиот не хотел. Когда начал возвращаться слух, выделяя даже даже скрип чьих-то кроссовок по покрытому льдом асфальту, Эллиот почувствовал, как пропадает куда-то. При очередном приступе боли всё темнело на время, а потом возвращалось обратно, но уже в каких-то кислотных тонах. Эллиот не запоминал, что происходило в перерывах между этими помутнениями, не следил за временем и за тем, приехал к нему кто-то или нет. Только по накатившему холоду понял, что уже темнело и дело шло к ночи. А совсем скоро перестал вообще что-то ощущать, пару раз ещё перекатился с одного бока на другой и, наконец, отключился.