Змея

Эллиот, по крайней мере, проснулся там же, где и отключился. Знакомые светлые потолки с виднеющейся проводкой и жуткий холод напоминали ему: он точно дома. Затёкшие ноги не слушались совершенно, пришлось приложить усилия, чтобы хотя бы пошевелить пальцами. Потом – ступнёй, всей конечностью. Так, постепенно разминая мышцы, Эллиот смог сесть на кровати и попробовать осмотреться, игнорируя боль в висках и горле. Темно, а ещё дико морозно: открытое настежь окно рядом с кроватью первым бросилось в глаза. Белую раму было проще всего заметить в полнейшей темноте, и Эллиот, с усилием поднявшись, поплёлся его закрывать. Он уже надышался свежим воздухом и хотел поскорее согреться. Насыщенный, яркий запах свежескошенной травы дал ему понять, что Феликс был здесь, что ушёл только совсем недавно. Эллиот прислушался к своим ощущениям и бегло ощупал себя. Как обычно после течки: тело ныло, отдавая в голову, кожа стягивалась от смазки и пота, стоять больно. Витающий в воздухе аромат Феликса, который даже выветриться ещё не успел, наводил на мысли, что тут что-то произошло, но тело этого почему-то не чувствовало. После ночи с альфой Эллиот обычно быстро отходил, но ещё какое-то время ощущал на себе чужой запах и отметины. Сейчас же Эллиот не чувствовал почти ничего, кроме головной боли и першащей глотки. Но он был одет и даже, если всё правильно помнил, в те же тряпки, в которых и отрубился. Брюки от выступившей смазки засохли и замёрзли, приклеились к телу и оставаться так было жутко неприятно. Тем не менее, Феликс тут точно был – Эллиот, думая только о худшем, ринулся к аптечке. Заветная таблетка пряталась за снотворным, седативными и противовоспалительными. И была тут же выпита залпом. Нужно было почитать, разрешалось ли принимать её при отсутствии полового контакта – Эллиот всё ещё сомневался – но время утекало, и он очень не хотел повторять свой прошлый опыт. Было даже плевать, что его, возможно, изнасиловали, хотелось просто точно узнать, что произошло. Почему его так резко вырубило и чем? Пока он пытался прочистить горло и избавиться от этого раздирающего ощущения, к нему совсем тихо вышел заплаканный Джуд. Уселся на стул прямо за его спиной и захныкал, испугав. – Что случилось, детка? – спросил Эллиот, не узнав собственный голос: на пару тонов ниже, грубый и хрипящий, он как будто принадлежал совершенно другому человеку, и он заметил недоумение и непонимание на чужом опухшем лице. Нужно было успокоить ребёнка и ничего лучше простых объятий Эллиот не придумал. – Кто тебя привёл? И правда, Эллиот ещё помнил, что оставлял Джуда у Браунов, и точно не мог в таком угаре дойти до них, забрать ребёнка и вернуться обратно. Просто не хватило бы сил, да и никто не отдал ему Джуда в таком состоянии. Вызвали бы полицию, опеку. – Папа пустил меня домой, – он вытер слёзы и сопли о его рубашку, уткнувшись в неё носом, и поморщился: видимо, даже ребёнок смог распознать этот удушливый запах. – А потом вы заперлись там и не выходили два дня! Он не ощущал этого. Эллиот был уверен, что почувствовал бы, трахайся он два дня без остановки в течном угаре. Такого в его жизни ещё не было, и забыть это просто так было бы невозможно. – Когда папа ушёл? Джуд чихнул и посмотрел на него своими огромными заплаканными глазами, подбирая слова. Эллиот видел, как тот хотел что-то сказать, но как будто решался, соврать или нет. – Не знаю, недавно. Он с кем-то подрался, – пискнул Джуд, – когда уходил. Те дяди хотели к нам зайти, но папа не пустил. – Они бы и не зашли сюда, у нас крепкие замки, солнышко, – попытался успокоить его Эллиот. Он врал, прекрасно понимая, что даже Феликс мог спокойно их вскрыть, но Джуд должен был поверить. – Надо было разбудить меня сразу. – Я пытался тебя разбудить, ты не просыпался! – он снова всхлипнул и задрожал, готовый расплакаться по новой. – Папа сказал, чтобы я тебя не трогал, но ты всё время спал! Почему ты не просыпался?! Он почти кричал на него, но из рук не рвался, и Эллиот решил, что лучше бы его всё-таки покормить. Если Феликс трахал его несколько дней подряд, то наверняка не особо вспоминал про Джуда. Тот хотя бы не голодал? – Папа кормил тебя? Ты голодный? – невпопад спросил Эллиот. Джуд только фыркнул и, отстранившись, вытащил из холодильника криво нарезанные сэндвичи с помидорами. – Я сам умею уже себе еду делать, – буркнул он, протягивая тарелку Эллиоту. – На. Заснул он, когда уже начало светать. Пропущенные звонки от Бранко Эллиот проигнорировал, ещё не придумав, что скажет начальнику. Что вообще можно было сказать? Кто-то напичкал его чем-то, вызывающим течку, а потом приехал бывший – и они трахались два дня без перерыва. Эллиот даже не мог с уверенностью сказать, что это было до конца правдой, но и в таком случае всё выглядело мерзко. Нужно было готовиться к увольнению и ожидать худшего. В окружении Бранко наверняка было много хороших адвокатов вроде Брайса, которые вполне могли обойти закон. Омегам полагались выходные на время течки, но за сбитые циклы каждый отвечал самостоятельно и обязан был начальство предупреждать. Пропущенные звонки и смски от лати сделали только хуже: Эллиот вспомнил, как в самом начале звонил ему и пытался говорить, так ничего не выдавив из себя. Возможно, это он вызвал к его дому полицию, но почему тогда сам не пришёл? Или пришёл, но Феликс прогнал и его? В пять утра Джосси ещё спал, но трубку всё-таки поднял, хриплым голосом поприветствовав сына: – Эллиот, скажи мне, что ты дома, пожалуйста, – судя по звукам, он аккуратно слез с кровати, разбудив отца, и вышел на улицу. Пригород просыпался гораздо позже, и сейчас лати было слышно как никогда хорошо, никакие посторонние шумы не перебивали его голос. – Ты пришёл в себя? – Не спрашивай меня про это ничего, ладно? – Эллиот чувствовал, как понимание произошедшего начало укладываться в голове, как тело постепенно остывало, каким он был грязным. Обрывки звуков и запахов тоже возвращались в сознание, а вот со зрительными образами до сих пор дела были плохи, но Эллиот удивлялся, что вообще смог что-то вспомнить. Расклеиваться перед лати было стыдно, пусть тот и не мог его сейчас увидеть. – У нас с Джудом всё хорошо, если ты об этом. Ты не приезжал, когда я тебе звонил? – Приезжал, – тихо ответил Джосси и замолчал. Он всегда был разговорчивым, не любил, когда Эллиот или Конор прятали от него что-то, но сейчас сам играл в молчанку. Эллиоту приходилось вытаскивать из него слова силой. – И как? Я не помню почти ничего из того, что происходило. Что ты видел? – Твой альфа не пустил меня к тебе, Элли. А потом я вызвал на него полицию. Слышал, ничего из этого не вышло, потому что он их избил, – он вздохнул и шмыгнул носом, как будто плакал всё это время. Но по голосу лати был абсолютно спокоен. – А Джуд меня уже и не помнит, я думаю, даже не пустил бы меня на порог. Но это и хорошо, Элли, лучше пусть перестрахуется, чем будет доверять кому попало. От этого завуалированного намёка сразу потемнело в глазах. Он не доверял Феликсу, после той драки вообще не хотел подпускать его близко, и не его вина была в том, что альфа просто не мог отвязаться. Бросив трубку, не попрощавшись, Эллиот почувствовал, как к горлу снова подступает тошнота, но уже не такая сильная, как пару месяцев назад. От стресса и нервов всегда мутило, даже сейчас можно было почувствовать, как свело живот, но всё это слишком напоминало горячку, в которую тот впадал, пока ходил с Джудом в животе. Гормоны скакали и не давали трезво мыслить, а боли с тошнотой только усугубляли ситуацию, порождая самые мрачные мысли. Значит, всё-таки гормональное, а не простые усилители – уже что-то, за что можно зацепиться, от чего оттолкнуться. Лати перезвонил, обидевшись, что его так просто и без слов кинули. – Я запрещал тебе так вести себя, Эллиот, – уже не так мягко начал Джосси. Всё ещё невозможно было понять, где тот находился и был ли там рядом отец. – Понимаю, что ты обиделся, но сделанного уже не воротить. Не пускай к себе того альфу больше, ладно? Ты можешь считать меня стариком, который ничего не понимает, но это плохо закончится, поверь. Раз он так легко расправился с копами, то это не к добру. Прошу тебя, подумай, прежде чем подпускать его к ребёнку. – Не подпускал я его никуда! – не выдержал Эллиот. – Он умеет взламывать замки и не первый раз вламывается в мою квартиру. Можешь пустить нас пожить у себя, раз так любишь раздавать советы, иначе он будет соваться в любое место, куда я перееду! – Так приезжай. Я поговорю с Генри, попробую уговорить его не злиться. Отец не имел права злиться на него. И на Джуда – тоже. – Элли, если тебе плохо, то ты должен что-то делать, а не терпеть, пока не станет совсем хреново. Ты не станешь хуже, если не справишься сам. Не тяни всё в одиночку, хорошо? Лати помолчал немного, слушая, как Эллиот тяжело дышал в трубку, вздохнул и пообещал ещё раз поговорить с отцом. Эллиот не планировал на самом деле переезжать к родителям, сомневался даже, что Генри пустит его на порог, но думать об этом было больно. Только к вечеру полное осознание нахлынуло, накрыло с головой. Бессознательного, ничего не соображающего, его два дня трахал Феликс, который угрожал ему пистолетом когда-то. Человек, избившего его до сломанных костей и сотрясения, который не мог отвязаться и оставить его в покое. Альфа, который с лёгкостью входил в их дом без приглашения и мог запросто расправиться с любым, кто вздумает ему помешать. Он держал Эллиота в той комнате, пока Джуд был за стеной и не мог не слышать происходящего. Долгожданные картинки, визуальные образы, которых так не хватало, сейчас хлынули в сознание. Он в мельчайших деталях вспомнил перед собой мелкий узор на подушке, в которую его ткнули лицом, вспомнил, как в какой-то момент Феликс спохватился и зашторил окно, создавая непроглядную темноту, к которой ещё нужно было привыкнуть. Вспомнил, как тот с жадностью вылизывал ему шею, оставляя отметины. Дальше остались только звуки и чужие грубые прикосновения, но Эллиоту хватило. Опухшее пожелтевшее лицо и следы на всём теле только дополняли картину, и Эллиот, дождавшись, пока Джуд переключится на свои мультики, тихо завыл. Чужая сперма, теперь ярким пятном виднеющаяся на животе и ключицах, сдиралась очень болезненно и неохотно, оставляла после себя красные следы и раздражение. Феликс потрудился завернуть его в одежду, зачем-то пытаясь сделать вид, что ничего не было. Или просто хотел оттянуть момент, пока Эллиот придёт в себя и всё вспомнит. И в том, и в другом случае Эллиоту было плохо и больно, а такая напускная и нелепая забота только делала хуже. Всё его существо противилось, не хотело думать о произошедшем, Эллиот ощущал себя ничтожеством: он не смог постоять за себя, ничего уже не сможет с этим сделать. Не сможет отвязаться от Феликса, нормально вырастить Джуда, не сможет помириться с отцом и не сойти с ума от всего происходящего в его жизни. Эллиот просидел на бортике ванны почти весь вечер, не двигаясь и смотря себе под ноги, раз за разом прогоняя в памяти события последних дней, пока Джуд не постучался к нему, не позвал почитать и собрать вместе конструктор. Эллиот выбирал самый большой в качестве подарка, выбирал самый интересный, именно тот, который бы занял больше времени. Раскладывая детальки на полу, чтобы лучше видеть, где что находилось, Эллиот потерял счёт времени. Только когда вся комната оказалась усыпана пластмассовыми кусочками, он опомнился и посмотрел на ребёнка. Джуд сидел рядом и пытался разобраться в инструкции. Он сам витал в своих мыслях и не обращал внимания на лати, пока тот не подсел ближе. – Помочь? – усадив его себе на колени, спросил Эллиот. Тот кивнул и придвинул к лати огромную кучку деталек, сложенных по какому-то непонятному принципу. В последнее время только так, прижав к себе ребёнка, он чувствовал умиротворение и спокойствие, мог расслабиться. Присутствие сына и его приятный запах могли свести на нет любые переживания, а если тот при этом ещё и не вырывался из рук и не пытался просить что-то, идиллией можно было наслаждаться очень долго. Эллиот не мог представить себе такое и пару лет назад: Джуд раздражал его, глупые детские прихоти и интересы вызывали только непонимание вместе с отторжением, а ответственность тяготила. И он постоянно держал это в себе, никому не говорил. Не сказал до сих пор, но постепенно хотя бы появилась уверенность, что он сможет вырастить из Джуда хорошего человека. Оставалось только разобраться с Феликсом. Было бы неплохо прострелить ему голову, когда была возможность: когда был пистолет и вообще он мог выстрелить. Картинки его тяжёлого тела, лежащего лицом вниз, и расплывающейся от головы красной лужи стояли перед глазами, были настолько красочными и яркими, что показалось, как будто это действительно было. Какое-то время Эллиот варился в этих мыслях, продумывал диалоги, воображал, как решительно будет действовать, куда спрячет тело. Обезглавленный труп – давний посетитель его кошмаров и галлюцинаций – тоже был в его фантазиях. Сидел рядом с Эллиотом, мерно постукивая пальцами по столу. А потом отрастил себе новую голову, опять стал тем же привычным Фредом и невесело усмехнулся, глядя прямо Эллиоту в глаза. “Такими темпами ты всё просрёшь”, – и исчез, как будто его и не было. Потом исчез пистолет, барная стойка из той самой квартиры, куда Эллиот впервые привёл Феликса, чайник тоже пропал, как и вся техника. Остались только голые стены и люстра прямо над его головой. Трупа тоже не было. Проснулся Эллиот плохо, сперва даже не поняв, что вообще спал. Он отлежал себе правую ногу, неудачно подвернув её под себя, шея тоже ныла: подушки рядом не было, поэтому пришлось лежать с запрокинутой назад головой. Но было тепло: по сравнению с морозом за распахнутым окном, и могильным холодом, сковавшим тело во сне от таких сюжетов, Эллиоту сейчас даже оказалось жарковато. Наверняка это Джуд принёс плед, накрыл им его, а теперь ворочался под боком, пытаясь найти какое-то удобное положение. Посреди раскиданных на полу деталей конструктора спалось очень плохо, и Эллиот, воспользовавшись тем, что его пробуждения ребёнок пока не заметил, аккуратно встал и потянул его за собой. Тот подчинился, а потом обнял за талию и стал так стоять, видимо, засыпая на ходу. – Джуд, – погладив его по голове, прошептал Эллиот. Нужно было и не разбудить его окончательно, и заставить дойти до кровати. – Тебе нельзя на полу спать, милый. Пойдём. Он не проснулся, только поморщился, помотал головой и покрепче закутался в тёплый плед, который так и не отпустил. Ему явно снилось что-то: по неровным вздохам и вздрагивающим плечам это было несложно определить, но будить ребёнка и спрашивать, не видел ли тот кошмар, было глупо. Тем более, когда самому Эллиоту снилась такая жестокая и бессмысленная бредятина. Эллиот даже не был до конца уверен, что смог бы воспользоваться ножом – единственным доступным оружием – вломись к ним Феликс. Убить человека было просто только во снах: там воображение отрывалось по полной, позволяло отыграться на альфе и всех, кого Эллиот не любил. Только Фред там всегда был странным и страшным. И Джуд был рядом. Какая бы херня ни творилась, убийства и драки он не увидит. – Я думал, ты уже спишь, – тихо пробормотал мальчик, открыв один глаз. Эллиот уже собирался уходить, когда почувствовал, что его кто-то держал. Не очень сильно, можно было запросто сбросить руку, поцеловать сына и уйти, оставив досыпать одного, но Эллиот остался. А утром отпросился за Джуда в школе и растормошил его. Оставлять сына одного в доме было опасно: Феликс бы не потревожил его, но вполне мог украсть. Доверие ребёнка уже пошатнулось, но окончательно не исчезло, иначе бы он не вёл себя так при одном упоминании чужого имени. В здании должна была быть детская комната. Эллиот не проверял, никогда не интересовался, но, по крайней мере, так предписывал закон. Наличие воспитателей даже не имело значения: Эллиот был уверен, что Джуд справится и найдёт себе занятие. Надежда на то, что всё пройдёт хорошо, таяла с каждым шагом по скользким тротуарам. Эллиот шёл в “B&B” с практически полной уверенностью, что ему даже не дадут сесть за своё рабочее место. Он составил речь, особенно не надеясь, что это его спасёт, но в самый ответственный момент всё забыл. Комната для детей располагалась на пару этажей ниже, оказалась обставлена ужасно безвкусно и ярко, даже совсем маленьким тут делать было нечего. Разве что весь день занимать себя игрой в кубики. Единственный воспитатель был занят: успокаивал какого-то крикливого малыша, но сорвался с места, как только увидел Эллиота. Ребёнок только завизжал сильнее, когда увидел, что его бросили, и пополз следом. Джуд не хотел оставаться здесь, жалобно смотрел на лати и в какой-то момент даже попросил посидеть у них в приёмной, обещая, что не будет мешать, но наткнулся на непроницаемую стену. Эллиот был уверен, что ему осталось проработать совсем немного, поэтому наглеть и мешать кому-то совершенно не хотелось. Бранко ждал его у себя после обеда, и, стоило только закрыть за собой дверь, Эллиота тут же чуть не снесло с ног ощущение, что так уже было. Он снова оказался в душном кабинете, совершенно растерянный и нервничающий, его снова собеседовали и спрашивали о планах на развитие. Только за окном был морозный январь, и теперь вместо удушающей жары Эллиота бросало в холод. – Мистер Доннели, – начал Бранко, – я думаю, вы понимаете, зачем я вас вызвал. Сам Бранко как-то осунулся, сгорбился за те пару дней, что Эллиот его не видел. Не то чтобы он следил за изменениями в чужой внешности, но в самом начале их знакомства босс выглядел лучше. Рассказывать про течку постороннему альфе было неприятно и унизительно, но тот даже бровью не повёл, когда услышал причину. Эллиот не вдавался в подробности, старался говорить максимально размыто, и это, видимо, дало свои плоды. Оставалось только надеяться, что Бранко поверил ему, хотя, в сущности, было плевать: Эллиот был готов к любому исходу. – Опять давишь на него? – Брайс материализовался рядом совершенно внезапно, заставив Эллиота сжаться на месте. Положил руку ему на плечо и немного сжал, пытаясь приободрить. – Ты знаешь, как это у омег бывает, не сердись. Я ведь тебе рассказывал. – Если такое “бывает” мешает работе, то нужно принимать меры. И вообще, не врывайся сюда так больше, у нас личный разговор. – Брось, я знаю случаи и похуже. Да и разве Эллиот не заслужил себе отпуск? Он же из кожи вон лезет, ты сам говорил! Про Эллиота, в конечном счёте, забыли. Он ещё какое-то время слушал их дружескую беседу, прерываемую глупыми шутками, и не пытался сбросить с себя чужую руку. Если бы Эллиот не видел работу Брайса вживую, никогда не поверил, что тот может выиграть дело – настолько непрофессионально и непринуждённо тот себя вёл. Интересно, когда и как зародилась их дружба – Эллиоту стало любопытно, что могло связывать таких разных людей. – Так отпустишь его? – выдал в итоге Брайс и, дождавшись кивка, повернулся к Эллиоту, тихо уточнил: – Только в следующий раз всё же нужно предупреждать, Элли. Ничего не ответив, Эллиот выбежал из кабинета и вернулся на своё рабочее место. Видимо, вид у него был красноречивый: не прошло и пары минут, как послышались первые шепотки. Но вопросов никто не задавал, поэтому со спокойной душой, уняв участившееся дыхание, Эллиот вернулся к работе.

***

Полицейский смотрел на Эллиота с презрением. Когда он только зашёл сюда, всё было совершенно по-другому. Заявление у него принимал офицер Абрамс, потом его зачем-то перенаправили к ещё какому-то полицейскому – имя Эллиот не запомнил – а в итоге сидел перед ним мистер Адам М. Баррет – хмурый альфа с густой щетиной, который всем своим видом показывал, как ему не хотелось находиться здесь. Или это только Эллиот его так бесил. – Вы сказали, что эти преследования начались давно. Почему вы раньше не обратились к нам? Эллиот сглотнул, подбирая слова. – Феликс сказал, что вы не сможете помочь. И что если я пойду к вам, то у меня будут проблемы. Я не знаю, откуда у него такая уверенность, но говорил он убедительно. – И что тогда заставило вас всё-таки прийти? – мистер Баррет недоверчиво пробежался глазами по заявлению, потом снова взглянул на молчащего Эллиота. – Как вы сказали, он вламывался к вам в квартиру несколько раз, так? Но в полицию вы обратились только сейчас. Что же послужило спусковым крючком? – Даже не знаю, – расплывчато начал Эллиот, чувствуя, как начинает закипать. Не только мистер Баррет испытывал раздражение от чужого присутствия. Эллиот злился. – Возможно, то, что он подсунул мне что-то, ворвался в дом и изнасиловал, пока я валялся в бессознанке? Недостаточно веская причина? – Что он подсунул вам? – ухватился за его слова Баррет. – Вы уверены, что это был именно он, а не кто-то ещё? Из доказательств у Эллиота было только врачебное освидетельствование, сделанное наспех и довольно грубо. С ним не церемонились, и на сгибе локтя уже наливался синяк. Совсем скоро к освидетельствованию добавились другие анализы, среди который Эллиот с огромным облегчением разглядел подтверждение отсутствия беременности. Не нужно будет мучиться третий раз с неизвестным исходом. – Нет, не могу. Но у меня нет других подозреваемых. – Подозреваемыми займёмся уже мы, – грубо оборвал его Баррет. – Из того, что могу сказать точно: вам выдадут охранный ордер, и вам нужно всегда быть с нами на связи. Он задумчиво почесал подбородок, просматривая что-то в своим заметках. – У вашего сына есть биологический отец, правильно я понимаю? Эллиот кивнул, не понимая, к чему был задан этот вопрос. – Я обязан оповестить его, – Баррет что-то ещё раз перечитал в бумагах и нахмурился. – Вообще, конечно, на то время, пока всё не уляжется, мальчика нужно будет отправить к нему. – Зачем это? – напрягся Эллиот. Баррет взглянул на него с неподдельным удивлением, потом скривился. – Любой врач вам скажет, что бесследно для ребёнка такие фокусы не проходят. Как латиа, вы сами должны понимать, чем это чревато. Правда хотите, чтобы он и дальше наблюдал, как к вам в квартиру без спроса ходят посторонние? Подозреваемый наверняка знает и адрес ваших родителей тоже. Ребёнку будет спокойнее с отцом, – он на секунду замолчал, как будто обдумывая, стоит ли говорить, и принял решение. – Мистер Доннели, если быть честным, то я не уверен, что даже охранный ордер вам поможет. Не в этом случае. – То есть, хотите сказать, что он меня рано или поздно всё-таки убьёт? – с трудом выговорил Эллиот. – А вы просто будете стоять рядом и посмотрите, потому что “ничего не поможет”? Не хотелось признавать, что Феликс мог убить. Но раньше не верилось и в то, что он может избить. Что вломится в его квартиру, сделает с ним это, пока Эллиот будет без сознания. Это Эллиот мог пялиться в пустоту и воображать себе кровавые картины, это Эллиоту снились странные сны. Но у Феликса был пистолет и, возможно, не один. Возможно, не только пистолет. И чёрт знает сколько ещё оружия без лицензии. Он ввязался в нелегальную деятельность, запрещал ему идти в полицию и сложно было сказать, что последует за этим визитом. В том, что Феликс про всё узнает, сомневаться не приходилось. – Почему омеги так любят драматизировать – вот чего я не понимаю и никогда не пойму, – Баррет вздохнул, как будто Эллиот сказал самую большую глупость на свете, и даже немного улыбнулся. Возможно, так он попытался разрядить обстановку, но вышло плохо. – Если будете таскать с собой ребёнка, то да. Я делаю вывод из всех слов, сказанных вами, что сын имеет на него влияние. При ребёнке этот Феликс ведёт себя совершенно иначе, так? – Но это не значит, что он однажды не сорвётся! – не выдержал Эллиот. – Боже, он уже мог сбежать из страны сотню раз, он знает пути. Я же не могу всю жизнь прятаться от него. – Вы можете сотрудничать со следствием. Но сын не может вам в этом помочь, а только будет тяготить. Подумайте сами, если ему нужно ваше общество, разве ребёнок не лучшее средство для шантажа? – Я не знаю, что ему нужно и насколько серьёзно он настроен. Я только знаю, что у него есть оружие и что он умеет взламывать замки. Не смешите меня, он же не Господь Бог, чтобы его невозможно было достать! Возможно, на секунду подумалось Эллиоту, он знал здесь кого-то. Возможно, у него были здесь связи. Если он так спокойно переправлял людей через границу, то почему он не мог использовать для этого парочку полезных знакомых? Слова про пытки Эллиот никак не проверит, но вот испугается – это точно. Баррет не внушал доверия ни на грамм, но Эллиот отогнал от себя эти мысли. Даже если это правда, всех купить Феликс просто не мог. Эллиот ещё раз взглянул на Баррета, внимательно присмотрелся к нему. Он не дал бы ему больше тридцати, хотя альфа и молодился, как мог: высветлился, постригся, как сейчас было модно, из-под высокого воротника виднелись узоры татуировок. Картину портила только эта небрежная чёрная щетина. Весь его вид кричал об усталости если не от жизни, то от работы. Не верилось, что этот человек мог притворяться, как будто ничего не понимал, и врать ему в лицо. Эллиот запретил себе зарекаться в подобных вопросах, но в случае с Барретом просто не мог представить себе такую ситуацию. Он отпустил Эллиота через пару минут, сообщив номер дела и пожав руку. – Будет лучше, если с отцом вы всё-таки свяжетесь сами. Мы приедем к нему в любом случае, но так хотя бы не будет сюрприза, понимаете? Эллиот забрал Джуда, уже успевшего заскучать, и, чувствуя неприятное тянущее ощущение в желудке, поехал домой. Он не ел целый день: забыл позавтракать, не обедал, а скорее отходил от новости, что его не собирались увольнять, и следил, чтобы Джуд хорошо поел. На ужин у него оказалась беседа с полицией, и теперь желудок протестовал. Или это были последствия той дряни, которой накормил его Феликс. Страшно было забирать еду из доставки, Эллиот до сих пор не мог понять, как именно у того получилось всё так провернуть. Дверь не открывалась. Он ещё несколько раз попробовал повернуть ключ в скважине и замер. В квартире точно кто-то был: Эллиот слышал слабый незнакомый запах, слышал тихие шаги, направляющиеся прямо к двери. Быстро схватив Джуда за руку, он пулей спустился вниз, выбежал из здания, не обращая внимания на непонимающий взгляд консьержа, и попробовал дозвониться лати. Он не видел, куда бежал, не разбирал даже дороги, и уже через два поворота обнаружил себя в незнакомом месте. Но вокруг было полно людей даже в такой мороз, и это успокаивало. – Ты звонил в полицию? – спросит его Джосси, когда услышал сбивчивый рассказ. – Я был там сегодня утром, – Эллиот сдерживал истеричные всхлипы, стараясь не пугать Джуда лишний раз. Тот и так забито смотрел на него, не понимая, почему они вдруг сорвались с места и не пошли домой. За день мальчик устал и с удовольствием упал бы на кровать, обнял плюшевого мистера Биллза, которого до сих пор трепетно хранил, и заснул так. Или можно было поспать у лати на коленях, если бы тот не выглядел так нервно. Эллиот притянул его к себе, предлагая прилечь, и постарался говорить тише. На узкой лавочке спать было неудобно, а вот для того, чтобы подремать, пока Эллиот не найдёт им ночлег, вполне годилось. – Они сказали, что выдадут мне ордер, Феликсу нельзя будет ко мне приближаться. А остальные? Там же точно есть остальные. Лати, мне страшно. Страшно было вызывать курьеров, пользоваться такси, заходить в собственный дом. Ещё немного – и страшно будет выходить на улицу вообще. Но вместе со страхом вскипала злость. Из всего этого вытекало отчаяние: Эллиот ненавидел альфу за то, что тот с ним сотворил, за то, что заставил шарахаться от незнакомцев и подозревать всех, но ничего сделать не мог. Когда-то всё это грозило вылиться в катастрофу, Эллиот не знал, чем может закончиться и когда он сорвётся, но терпел. – Подожди, пока отец приедет за вами, – осторожно попросил его Джосси. – Он слышал тебя сейчас. Генри закашлялся где-то далеко, Эллиот почти не разобрал его слов и даже не смог заставить себя злиться ещё и на него. Сейчас было всё равно, что папа наговорил ему в прошлом, что наговорит в будущем и как отнесётся к Джуду. Хотелось только, чтобы его с сыном поскорее забрали отсюда, накормили и дали поспать без опасения, что в любой момент в дом мог ворваться кто-то. Отец появился перед ними через полчаса. Джуд уже успел совсем уснуть, свернувшись калачиком у Эллиота на коленях. Его не смущал даже шум дороги и голоса людей вокруг. Генри взглянул на ребёнка без узнавания. Это была их первая встреча, но торжественностью даже не пахло. Эллиот хотел, чтобы папа извинился, спокойно поговорил с ним, а потом поприветствовал Джуда, который никогда в жизни не видел собственного дедушку. Джосси обнимал его и баюкал в детстве, а вот Генри ребёнок совсем не видел. – Забирай его – и поедем. Я недалеко припарковался, но там долго стоять нельзя – оштрафуют. Эллиот осторожно разбудил Джуда, вспомнив, что все его документы, как и документы самого Эллиота, за исключением прав, остались дома. В той квартире, где рылся непонятно кто. – Не думай ни о чём пока, Эллиот, – заметив, как тот изменился в лице, отозвался Генри. – Пойдём. Они не разговаривали. Джуд, проснувшись, ленивым взглядом окинул дедушку, нового незнакомца, которые стали слишком часто появляться в его жизни, и зевнул. – Ты кто? – Это твой дедушка, – ответил за него Эллиот. Генри только пожал плечами и кивнул в сторону остановки, где бросил машину. Конора дома можно было не ждать: он съехал пару месяцев назад к своему парню. Сбежал, как с досадой выразился отец, и забрал сбережения на учёбу. Генри рассказывал это всё с горькой усмешкой, но без разочарования или раскаяния. Как будто всегда знал, что так будет. Что и второй сын отобьётся от рук. – Он сам может решать за себя, пап, – попробовал вступиться за брата Эллиот. – Ему скоро двадцать один, большой мальчик уже. – А мозгов так и не набрался. И не кивай на его возраст, он до сих пор ребёнок, не вырос ещё. Ты таким же был – и посмотри, что из этого вышло. Эллиот промолчал. Всё желание мириться пропало, как и тёплые чувства к родителю. Только надежда на то, что отец не будет вымещать на Джуде своё недовольство, до сих пор жила. – Не обижайся на меня, Эллиот, – он чуть не врезался в машину впереди, резко затормозив. Видимо, тоже нервничал и переживал. – Но ты сам должен понимать, что это не то будущее, которого мы с лати для тебя хотели. – отец замолчал ненадолго и, проехав перекрёсток, заговорил снова: – Что бы ты там обо мне не думал, я хочу, чтобы ты хорошо жил. А не бегал от какого-то бандита, который тебя избил. – Поэтому ты сегодня первый раз видишь внука своего, да? – обиженно спросил Эллиот. Не хотелось поднимать эту тему сейчас, особенно, когда Джуд мог услышать, но и так расшатанные нервы не давали трезво посмотреть на себя и на ситуацию со стороны. – Ты отказался от нас, забыл? Потому что я посмел не кинуться в ноги Фреду и не умолять его остаться со мной. Это унизительно. Генри хотел ответить что-то, но Эллиот перебил: – Можно мы сейчас просто спокойно доедем до дома, пап? Прошу тебя. – Если бы мне было плевать, я бы оставил вас там, не приехал. – Ты приехал, потому что лати попросил. Джосси встретил их с синяками под глазами, уставший и невыспавшийся. Джуд, разбуженный уже в третий раз за эту ночь, захныкал и не захотел выходить из машины: его вырвали из, как оказалось, приятного сна, пытались снова вытянуть на мороз и завести в какой-то странный дом, которого тот раньше не видел. Эллиот постоянно находился рядом, поэтому бояться было нечего, но такая суматоха бесила даже ребёнка. Уложив Джуда в своей старой детской, пообещав на выходных сводить его куда-нибудь в качестве извинения, Эллиот ушёл. Уже утром, набрав Фреда несколько раз, понял, как абсурдно всё выглядело. Он не знал, что говорить альфе, с чего начать и как тот отреагирует. Возможно, посмеётся над его проблемами, позлорадствует. Эллиот понимал, что не мог упрекать его в этом, когда сам поступил бы аналогично, но иррациональная обида всё ещё не давала вздохнуть спокойно. Фред поднял с третьего раза. Прочистил горло и вышел куда-то, где Эллиот плохо его слышал: всё перебивали звуки проснувшегося города. – Тебе нужно, чтобы я забрал его? – весело спросил Фред, выслушав его сбивчивый рассказ. – Я не против, конечно. Куда подъехать? Эллиот назвал адрес и хотел уже сбросить, когда Фред остановил его: – Если что, я могу тебе помочь, Элли, – его голос звучал слишком ровно, не так, как в самом начале разговора, когда Эллиот сообщил, что Джуду нужно будет перебраться к нему на неопределённый срок. Эллиот сам вздрогнул от этих слов – “неопределённый срок”. Это означало, что Джуд может вообще никогда не вернуться к нему. – Ты ведь даже не знаешь, чего хочет этот человек? – Хочешь подлизаться? – Хочу проявить тактичность, – обидевшись, ответил Фред. – Хотя, знаешь, ты прав, разбирайся со всем этим сам. Я заберу Джуда через пару часов. Помощь ему бы сейчас не помешала, но не такая. Чем мог помочь фотограф, сколотивший бешеные деньги непонятно как? Эллиот не сомневался, что родители помогали ему, и не верил, что такие суммы можно было заработать честно. Но страх за Джуда ограничивался только неопределённостью срока. Эллиот не понимал ещё, почему был так уверен, что с ребёнком ничего не случится: Фред не производил впечатление добросовестного отца, спихивал всё на своего мужа. Возможно, именно наличие Кори успокаивало. Фред, как и обещал, приехал через два часа. Лати к нему не вышел, а вот Генри даже пожал руку, тепло поздоровался и пригласил в дом. Радушный приём добавил ему уверенности, и вся та неловкость, с которой тот мялся у порога, ждал Эллиота на морозе и смотрел на него, исчезла полностью. Он снова ощущал себя хозяином положения, раз даже отец был так ему рад. – Я надеюсь, это не чтобы потом в суде заявить, что я ребёнка украл? – спросил он у Эллиота. – Я хочу, чтобы всё было честно. Фред принял приглашение, прошёл в дом. – Я ненадолго, ладно? – спросил он у Эллиота. – Мне нужно скоро уезжать. Джуд ещё не знал, что ему придётся ехать к Фреду домой и жить там какое-то время. По крайней мере, лати обещал рассказать ему. Истерики и криков Эллиот за всё утро не услышал, поэтому решил, что они ещё не говорили. Или просто Джуду было всё равно. – Держи, – Фред всунул ему в руки какую-то коробку с неизвестным содержимым и ушёл на кухню, где присоединился к разговорчивому Генри. Тот рассказывал что-то отвлечённое, но делал это с таким энтузиазмом, что отказываться было неловко. Эллиот знал, что Фреда из всех его альф отец жаловал больше всего. Тем не менее, только отец его и жаловал: Джосси сидел наверху у Джуда уже где-то час, видимо, заново знакомясь с внуком, а Эллиот старался меньше смотреть на Фреда и почти с ним не говорил. Он поднялся наверх, не совсем понимая, что ожидал увидеть, и замер перед дверью. За ней было очень тихо, словно никого там и не было, но в родительском доме подвоха ожидать было глупо. – Не стой там, заходи, – позвал его лати, повысив голос. Звучал он как-то глухо и расстроенно. – Может, ты его уговоришь. Джуд лежал на его старой кровати, которую после отъезда Эллиота из дома зачем-то плотно придвинули к окну, и кутался в одеяло с головой. Ребёнок молчал, но по его виду было понятно, что он злится. Обычно в таких ситуациях он начинал плакать или кричать, но сейчас выбрал тактику молчания. Это было чем-то новеньким, и как справляться с таким Эллиот пока не знал. – Джуд, – присев на краешек кровати, начал он. – Ты уже знаешь, да? Что нужно будет пожить с дядей Фредом пару недель? Эллиот решил начать издалека, называя срок наугад. Пару недель могли растянуться на пару месяцев, но Эллиот надеялся закончить всё быстро. План, пусть и абсурдный, созрел в голове довольно быстро, и для его осуществления действительно нужно было отправить Джуда куда-нибудь, где Феликс точно не смог бы его достать. Уговоры не закончились ничем, кроме потраченных нервов. Джосси ушёл, когда Эллиот начал закипать и нервничать, не желая вмешиваться в их отношения, а у самого Эллиота заканчивалось терпение. – Это не обсуждается, Джуд, – процедил Эллиот. – Фред уже приехал, тебе нужно собраться. – И что мне собирать? – он скинул с себя чужую руку и резко поднялся на постели, отползая к изголовью. Подальше от Эллиота, чтобы тот не смог достать. – У меня тут ничего нет! В его маленьком рюкзаке с эльфами остались только телефон, тетрадь и пару книжек, которые тот носил в школу. Документы, одежда, любимые заколки, даже мистер Биллз – всё это осталось дома, куда они так и не попали. Схватил Джуда под локоть, Эллиот вытащил его из кровати и поставил на ноги. Заставил смотреть на себя. – Я заберу их позже и привезу, пойдёт? Сейчас мы не можем вернуться домой. Ты этого не поймёшь и даже не попытаешься, но это ничего не изменит, – Джуд попробовал вырваться из чужой хватки. – Дома сейчас опасно, домой нельзя и домой мы не поедем! – Почему я не могу пожить тут? Это же твои родители! – Потому что твой драгоценный папочка, – прошипел Эллиот, скривившись от собственных слов, – решил свести меня со свету, и если ты не будешь слушаться, то здорово ему в этом поможешь. Джуд затих, нахмурился и всхлипнул пару раз. Нижняя губа задрожала, оставались считанные секунды до того, чтобы залиться слезами. Эллиот давно не разговаривал с ним так, и сейчас сам от себя плевался. Но выбора у него не было. – Что ты делаешь? – Фред завис в дверях и со странным выражением на лице смотрел на эту сцену. Наверное, думал, что из Эллиота вышел херовый лати. – Считаешь, что так себя вести – это нормально? – Я пытаюсь уговорить его поехать с тобой. Как видишь, всё тщетно. Но ты можешь попробовать сам. Джуд не попрощался с ним, даже не посмотрел в его сторону, когда машина Фреда отъезжала от дома. Эллиот успел заметить, как тот еле сдерживал слёзы, пока малознакомый альфа увозил его куда-то далеко от дома, и сам чуть не расплакался. Тревога, преследовавшая его уже долгое время, уступила место горечи. Он не собирался оставлять Джуда навсегда, наоборот – хотел как можно скорее покончить с Феликсом и вернуть ребёнка себе, но что-то подсказывало ему, что доверие придётся возвращать долго. Дождавшись, пока автомобиль скроется из его поля зрения, Эллиот тяжело вздохнул и вернулся в дом.