Проклятие Рэйджу

      Кид торчал у стойки второй час и никак не хотел отвалить, хотя ему было сказано предельно ясно — в его услугах тут больше не нуждаются. Кид не был таким уж дураком, чтобы не догонять, что Санджи спутался с ним из чувства какого-то странного мазохизма. Глубже в причинах разобраться не получалось, Санджи не особо-то спешил делиться переживаниями. Они просто трахались пару раз в неделю в подсобке этого же бара, особо не разговаривая и толком не раздеваясь, лицо у Санджи при этом всегда было такое, словно ему плевать на все с высокой колокольни.       Началось все четыре-пять месяцев назад, когда Кид, разумно выдержав полгода «карантина» все же сунулся в любимый бар. К этому времени либо Санджи должен был уволиться, либо все улики, чтобы подать на него в полицию за попытку насилия, растеряться и истлеть. Но светловолосый бармен был за стойкой, протирал бокалы с отсутствующим видом и даже не выявил желания набить Киду морду, хотя сразу его узнал. — Что пить будете? — профессионально кивнул ему Санджи, и бывавший во всех на свете передрягах Кид даже на секунду растерялся. Вот тебе и разрыв шаблона. За такое нужно выпить. — Текилу, — и продолжил изучать Санджи, это было явление. Санджи был какой-то другой, погасший. С самого первого дня Санджи в этом баре Кид знал, что тот бывает печально-задумчив наедине с собой, но расцветает при личном общении, улыбаясь и подмигивая незнакомым людям. Но теперь Санджи был сдержан и лаконичен, отвечал сухими фразами, и это как-то нервировало. Так идущей ему улыбки не хватало. — Что стряслось, Цыпленочек? — решил рискнуть на грани дозволенного Кид. — Ты же понимаешь, что ты худший кандидат на роль исповедника? — Санджи протирал стойку, не поворачивая головы. — Хорош тот, кому есть дело, — парировал Кид. — Я осведомлен, что входит в круг твоих интересов. Хотя… — Санджи удивленно поднял голову, будто только что-то для себя понял. — Хочешь трахнуться?       Гордиться нечем, от неожиданности Кид фыркнул в свою текилу и расплескал ее по всей стойке. Ничего не сказав, Санджи принялся повторно технично протирать поверхность. — Чего? В смысле как? — закашлялся Кид. — Мне тебе про пчелок и цветочки рассказать? — руки у Санджи быстрые, а голос — пустой. — Опуская эту часть. В смысле — с тобой? — Кид вытер рот рукавом, облизав темные губы. Когда ветер приносит удачу, лови ее за хвост. — Я на сутенера похож кого-то предлагать? — Воу, воу, Цыпленочек, какой ты резкий. Думал обо мне все это время? — Едва узнал, когда ты вошел. — Ауч! — Кид притворно схватился за простреленное словами Санджи сердце. — То есть я тебе не сдался, но ты используешь меня для секса? — Считай, что да. — В прошлой жизни я был святым, что в этой так привалило.       Санджи впервые за разговор улыбнулся, хотя скорее криво усмехнулся, без блеска в глазах. Кид был редкостным говнюком, и Санджи подозревал, что расклад, который музыкант пытался провернуть с ним в караоке-баре, уже не раз срабатывал у него на наивных девушках. Кид был отвратителен Санджи до глубины нутра, потому он и был идеальным кандидатом. Просто оказалось, что даже расставшись с Зоро, можно продолжать его любить и от одной мысли, что Маримо где-то существует и хмурит свои темно-зеленые брови, было немного тепло на душе. А так не должно было быть, Санджи не должен чувствовать счастье из-за отбитого у умирающей сестры жениха. Чувствовать счастье после всего, что случилось — аморально. И отвратительный ему насильник Кид мог привнести как раз ту долю унижения и отвращения к себе, какая Санджи требовалась, заставила бы его ощущать так, как он того заслуживает. Потому когда Кид просиял: — Идеальный расклад. После смены ко мне или не рискнешь и к тебе?       Санджи не стал вести с ним светских бесед, общаться не обязательно. Он лишь покачал головой: «Нет. Здесь. Сейчас». Из-за стойки он направился в задние помещения бара, в проходе обернувшись к Киду, тот немного запоздало понял, что его приглашают, и рванул со стула, на ходу выливая в себя остатки текилы. Санджи убедился, что Кид следует за ним, и двинул через помещение для персонала в подсобку-склад, тесный и темный, зато уединенный. Отдыхающий на диване официант проследил за парочкой в немом удивлении. — У меня перерыв десять минут, — бросил ему Санджи, а когда Кид зашел за ним в подсобку, обернулся к нему: — Но я надеюсь уложиться в семь и еще выкурить сигарету. Для удовольствия.       Кид расплылся в довольной улыбке: Цыпленочек может ни во что его не ставить, но не плевать ли Киду, если он наконец отымеет эту златовласку, как планировал еще полгода назад. Незаконченные дела нужно заканчивать. И без дружков, так даже лучше. Санджи же уже хотел поскорей отсюда выбраться, темнота подсобки слишком напоминала о подсобке в Океанариуме, исходящем от тела Зоро жаре и первых двух десятках их поцелуев, или вся та ночь был один непрекращающийся поцелуй? Черт… Потянувшийся к нему Кид уткнулся мордой в выставленную ладонь. — Эй, я сказал — трахаться, а не лизаться. Переходи к делу, — целоваться с Кидом в его планы не входило. Втоптать себя в грязь можно и без этого. Например тем, что он первый быстро расстегнул свой ремень, приспуская брюки, или тем, что сам отвернулся к стене. Кид издал слегка удивленное «О», но больше тупить не стал, сдирая вниз и свои потертые джинсы в заклепках.       Если сравнивать, то противно от ситуации было больше, чем больно, хотя Кид и не старался изображать внимательного любовника, а желал получить максимум для себя от семиминутного забега. Так что время на подготовку партнера он отводить не стал. Санджи сжал зубы, не производя и звука, глухих стуков, которые издавали их тела при ударах о стену, и без того было достаточно, чтобы даже не слишком сообразительный официант обо всем догадался. Никакого возбуждения Санджи не чувствовал, да и делалось это все не ради возбуждения. Он забрал у своей сестры самое ценное, потому не имел права быть от этого счастливым. Разлюбить Зоро сразу не получалось, потому счастье нужно было перебить унижением, отвращением, тем, чтобы к нему заслуженно относились, как к грязи за его поступки. Кид под это дело подходил идеально.       Как только все закончилось, Санджи быстро натянул обратно брюки и вылетел из подсобки. Если он сейчас не покурит, то точно сдохнет от мерзости жизни. Когда он придумал себе такое возмездие, не ожидал, что будет ощущать себя невыносимо грязным. Официант в онемении проводил взглядом вышедшего Санджи, но сказать ничего не осмелился. Вид Кида с его все еще полурасстегнутыми джинсами, шубой с грязным мехом и бесконечными цепями и шипами на браслетах, не располагал к вопросам. Кид довольно подмигнул официантику, хотя внутри был несколько озадачен. Закрадывалось такое ощущение, что сейчас не он трахнул тощего блондинчика, а им воспользовались, ни во что ни ставя. Но долго думать о подобном Кид не любил и вернулся в бар, пропустить еще стаканчик. Это местечко, похоже, снова станет его любимым. Когда Санджи вернулся, Кид предложил: — Смотрю, птенчик совсем заматерел. Если нужно сбросить напряжение, есть еще десяток способов. Например, всегда могу достать, чем пыхнуть, или даже порошок.       Санджи внимательно посмотрел на Кида, что у того есть доступ к наркотикам, было очевидно. И черт побери, предложение звучало очень соблазнительно, говорят, что в наркотическом забытье ничего не помнишь и ничего не чувствуешь… Остановила Санджи как ни странно банальная жадность: он копит на юриста, чтобы скорее восстановить «Барати», и у него нет и лишнего белли на то, чтобы торчать. Подумает об этом, когда вернет старикану все как было. — Ты обольщаешься, — ответил он Киду. — Цель всего этого, включая тебя, — чувствовать себя херово, а не хорошо.       Кид снова застыл с бокалом в руке, зато самодовольная улыбка только что получившего желаемое самца сползла с его лица надолго.       Так продолжалось последние месяцы, Кид заваливался сюда как можно чаще, но приглашения в подсобку получал не каждый раз, что не могло не раздражать. За последний год его группа «Пираты Кида» просто взлетела, клубы приглашали их выступать наперебой, и уже не на маленьких сценах, где посетители сидят за баром спиной к тебе, а ради полноценных полуторачасовых концертов на площадках с танцполом. Вскоре состоялся их первый концерт в зале на несколько тысяч человек, не заполучившая билета еще тысяча поклонников торчала весь концерт на улице, ожидая выхода группы. Это был успех. А с успехом пришли и бесплатные девчонки (и иногда парни), которых не нужно было спаивать, они сами визжали от радости, что в трусы им лезет сам солист Кид. Наскучило это быстрее, чем ожидалось, Киду вообще приедалось любое изобилие, потому позволявший только заказывать напитки и вдалбливать его в стенку подсобки не больше семи минут Санджи притягивал, как магнит. Своим парням Кид не распространялся, не поймут, для себя он объяснял это тем, что Санджи согласился на свидание с ним еще до того, как он стал мечтой всех девчонок из рок-тусовки. Санджи пошел на свидание не с фронтменом «Пиратов Кида», а с Кидом, такого в последние месяцы среди окружающих его людей было не встретить. А Кид в каком-то роде тогда, в караоке, все просрал, сам понимал, что торопится, и с парнями можно было поделиться и потом, когда сам наиграется. Сейчас его просчет ощущался особенно остро, хотелось уже спокойно позависать у себя, в квартире, обвешанной музыкальными инструментами и всей той фигней, что Кид стащил по пьяни из общественных мест, включая дорожные знаки. Они бы пропустили по пиву, повалялись бы в постели, и трахаться можно было бы не долбаных семь минут, а то он скоро и с девчонками по таймеру начнет, а там и до кликухи «Кид семь минут» не далеко. Санджи поставил перед ним текилу, лайм и соль и отвернулся к бутылкам на стене. — Эй, Цыпленочек, — Кид знал, что это прозвище бесит бармена, но продолжал закидывать его, как наживку. Потому что прежний Санджи едко отбрил бы за такое, а этот — просто игнорировал, и в этом было что-то неприятное. — Откровенно заколебали твои семь минут, я что, слон тебе — постоянно стоя ебаться. Можно уже и ко мне задвинуть, в холостяцкую квартирку, расслабиться хоть раз.       Санджи даже не повернул к нему головы, начищая снова блестящие стаканы. — У меня в расписании никак не выкроить время для группового изнасилования. Так что нет, может, в следующем году, — бросил Санджи, но Кид довольно хехекнул, хотя его и отбрили. Цыпленочек наконец сподобился до едких шуточек, и это было больше похоже на прежнего Санджи. А значит, его можно раскачать и сделать прежним, раз уж Кид к нему привык. Тело у Цыпленочка закачаешься, все как Кид любит, а вот прежний характер нравился больше, сразу зацепил Кида своим едким языком и при этом доверчивой открытостью поведения. Если бы Кид тогда все не проебал… Впрочем, его группа была на коне, он ощущал себя баловнем судьбы, вот даже и второй шанс с Санджи выпал, тот даже сам себя предложил и подставился. Тем сильнее вдарили по Киду сухие слова Санджи, когда он наконец выбрался в бар после плотной череды концертов, что в его услугах тут больше не нуждаются. Тот даже не сразу сообразил, что сказать, а это было для Кида совсем не характерно. — Я говорил тебе, что ты психопат? — наконец выдавил Кид. — Не то чтобы меня интересовала твоя оценка моего психического состояния, — прошло столько месяцев, а причина странного предложения Санджи и их встреч на семь минут так и не была ясна Киду. Как и не был ясен сегодняшний отказ. — Но я хочу знать, чтобы не ощущать себя выкинутым использованным гандоном, — Кид любил жесткие словечки, девчонки от этого просто пищали. — Хочешь — ощущай, — бросил через плечо Санджи. Разъяренный Кид запустил в его сторону по стойке пустой стакан, но Санджи ловко поймал его уже падающим со столешни. И снова принялся протирать, он тут все уже пятьсот раз протер! — Думаешь, я не изобью тебя до кровавых соплей этой рукой? — Кид показал из-под засаленной шубы свой механический протез. — Думаю, в этом нет никакой логики. Просто мне больше не требуются твои услуги. Всем спасибо за внимание, все свободны.       Кид даже задохнулся. Контраст был слишком велик, он мог после концерта оприходовать любую фанатку из тех, что остались «встретить группу», а бармен из какого-то вшивого заведения дает ему отставку. Что же, если он хотел, он дошутился с Юстассом Кидом, тот дождется закрытия и потолкует с Санджи с глазу на глаз. Может быть, даже в фургончике его группы, чтобы тот понимал, что их общение отныне пойдет уже по его правилам и более плотно. — Я сам решаю, когда все закончено. Еще текилы, — процедил Кид, ожидая ссоры. Но Санджи снова его расстроил, не ответив ни слова, а молча налив очередной стакан.       Когда до закрытия оставался где-то час, в бар зашел новый посетитель. Местечко было довольно свойское, и даже Кид научился по походке узнавать каждого завсегдатая. Звук тяжелых ботинок и уверенная целеустремленная походка — таких в их баре не было, Кид повернулся и замер. Этот был тот зеленоволосый чепушила, что погнул ему Клинок на его механической руке! Сколько бабок пришлось за ремонт отвалить, не говоря уже о том, что именно он обломал ему тогда все веселье в туалете. Лицо Кида перекосило от злости, но сразу в драку он лезть не стал — слишком заметны были мускулы под кожаной курткой и простой белой футболкой у этого парня. Драться он умеет, а еще кажется он какой-то родственник Цыпленочка. Точно, по линии сестры, из тех, что пялят сестренку, но не прочь забраться и на братца, уж Кид-то знает. Зеленоволосый братец остановился прямо напротив стула Кида. — Что этот тут делает? — практически прорычал он. — Ты что тут делаешь, — раздался голос Санджи. Кид не мог не усмехнуться, Цыпленочек и к нему не повернулся, рассматривал его через отражение в бутылке коньяка. Братец тут же нахмурился. — Повернись, — приказал он. И Кид был готов лопнуть, Санджи дернул головой и покорно повернулся. Да, да, именно покорно, чего Кид в жизни даже от нового, мрачного Цыпленочка, не ожидал. Санджи стоял у стойки, бессильно опустив руки. Зеленоволосый сузил глаза и обвинительно процедил. — Ты якшаешься с этим преступником? — Уже нет, — бесцветный ответ, однако зеленоволосому по душе не пришелся. — Уже? А до этого? — Я не должен спрашивать тебя, с кем общаться, — Санджи наконец пришел в себя и взял в руки полотенце, чтобы протирать еще один проклятый и без того идеально сверкающий стакан.       Зеленоволосый сделал последний рывок к стойке и ударил обеими кулаками по ней. Бутылки за спиной Санджи вздрогнули и звякнули, а он — нет, даже взгляда от стакана не поднял. — Посмотри на меня.       И, черт возьми, Санджи нахмурился, но поднял глаза, выражение в них было нечитаемое. — Сейчас я выволоку это отребье, а ты выйдешь к моей машине перед баром, — прошипел Зоро намеренно громко, чтобы Кид услышал. Тот сжал кулаки. Драка? Что же, в этот раз он будет готов лучше. Под пальто он проверил подвижность механической руки. — У меня смена до часу, — Санджи не отводил взгляда от братца. — У тебя смена до сейчас. Отпросишься. Вы же уже выплатили адвокатские, в переработках больше нет надобности. Отпросишься, — еще раз с нажимом повторил зеленоволосый. — Сейчас.       Случилась еще одна невероятная вещь. Санджи положил на столешню полотенце, поставил в ряд к собратьям стакан, и кивнул. — Хорошо.       У Кида даже рот открылся от изумления, именно таким его и увидел зеленоволосый братец, когда проводил взглядом спину Санджи и повернулся к нему. — А тебя я отволоку в полицию, — уже не сдерживаясь рявкнул он. Кид осклабился. — И что им скажешь? Ни улик, ни записей, ни показаний. Да даже этого места не существует, если полиция захочет пойти на место преступления, она его попросту не найдет.       Киду нравилось, как искажает злость лицо этого зеленоволосого братца. То, как он командует Санджи, а тот покорно подчиняется, говорит о том, что дело тут больше чем нечисто. Тут-то и собака зарыта, Киду стоило начать копать раньше. Да он биться об заклад готов, что этот Халк оприходует Санджи на заднем сиденье семейного минивена по четвергам и воскресеньям, угрожая, что иначе оставит его сестрицу вместе со спиногрызами в нищете. У Цыпленочка наверняка детская травма, папаша оставил их с сестрицей, и тот не желает племянникам той же судьбы, а сестре быть матерью-одиночкой. Вот и позволяет делать с собой, что вздумается. Точно, а Кид — его бунт, попытка манифеста, что он сам волен распоряжаться своим телом и даже завести такого сомнительного антисоциального любовничка. Еще бы, будешь тут эмоционально отгороженным, когда такая байда творится. — Что же, тебе же хуже, что без полиции, — заключил тем временем зеленоволосый и ударил его. Без размаха, только что его рука расслабленно свисала у бедра, и вот уже врезается в лицо Кида. Тот от неожиданности запрокинулся за спину и свалился со стула. Впрочем, он быстро поднялся, хорошая драка будоражит кровь. Он скинул с плеч шубу, поднимая механическую руку и сжимая ее в кулак, о, с каким хрустом она поприветствует физиономию этого благополучного типа. Но тот не дал ему насладиться моментом, высоко вскинул ногу и ударил ботинком снизу по руке, заставляя Кида дернуться и едва не потерять равновесие. Больше момента тот не упускал и ударил простой, не механической рукой, в неприкрытое солнечное сплетение. Зеленоволосого скорчило, и он отступил на два шага. — Эй, не драться в баре! — подал голос кто-то из сотрудников. Но вмешиваться не стал. Кид хохотнул: что за слабак. И снова атаковал зеленоволосого, тот отступил, чтобы удар ушел в молоко, и кивнул на выход. Какой порядочный, не хочет устраивать погром в баре. Что же, Санджи ушел, а другие зрители Киду не нужны, потому Кид показал зубы в кровожадной улыбке: «Выйдем».       Он последовал за зеленоволосым на улицу, но в благородство играть не стал, зарядил удар в голову со спины сразу, стоило тому ступить на крыльцо. Тот словно ожидал подлого приема и метнулся вперед, разворачиваясь и почти буксуя своими тяжелыми ботинками. Черт, а парень в слишком хорошей форме, и не бухал полвечера текилу, дожидаясь конца смены Санджи. Но у Кида есть рука. Он щелкнул пальцами, выводя спрятанное лезвие, которое пришлось заменить после прошлой драки с зеленоволосым. Выпад, еще, тот только отскакивал, отступая, у него не было оружия. Но долго не будет скакать, Кид постепенно вжимал его в переулок-тупик рядом с мусорными баками. Братец озирался, ощущая себя загнанным в угол, в полночь у замшелого бара не было ни души. Кид приложил холодный клинок к лицу — он обожает свою механическую руку, такое веселье.       Заозиравшийся по сторонам братец вдруг схватил крышку от мусорного бака, используя ее как гладиаторский щит. Но второй раз на эту фигню Кид не купится, он скользнул лезвием в бок, целясь по мелькнувшему из-под щита бедру. Судя по капле крови на конце клинка, он все же немного попал. Запах крови перебивал мерзкий запах открытой помойки и подзадоривал Кида наступать яростнее. Он ринулся вперед, и в этот момент зеленоволосый рванул тоже, идя на таран. Полудурок, это же уличная драка, тут его жалеть не будут. Кид нацелился и вонзил с размаху нож в неприкрытое «щитом» бедро, ожидая услышать скулеж противника. Но тот не заскулил и не остановился, Кид в ужасе понял, что зеленоволосый прекрасно знал, что получит рану, и сам выбрал место, куда ее получить. Это он управлял ситуацией, а не Кид.       Движение продолжилось, Кида смело опять к стене, железная рука оказалась зажата чужой рукой, противник выворачивал протез под болезненным углом. Жилы и кожа горели в местах сочленения с культей, руку буквально вырывали с мясом. Кид закричал, потому что боль стала невыносимой. Зеленоволосый хмыкнул и вывернул еще на пару градусов, Кид готов был поклясться, что слышал звук рвущейся мышцы. Руку наконец отпустили и та безвольно упала вдоль тела. Последующих ударов в солнечное сплетение Кид уже почти не ощущал из-за пульсации в руке, только понял, что выблевал остатки выпивки из желудка. Потом его подняли и швырнули в открытый мусорный бак, из него было видно только небо и даже одну звезду.       Открылась дверь бара, зеленоволосый затопал прочь от его бака, бросая по пути с грохотом крышку. Кид завозился, ноги неудобно задрались вверх и торчали из бака, подняться самому было нереально, под спиной было что-то склизкое и вонючее, не хотелось думать, что. — Вон моя машина. Садись, едем к тебе. По пути нужно заглянуть в аптеку.       Зеленоволосому ничего не ответили, но Кид был уверен, это было сказано покорно повиновавшемуся Санджи. Того не интересовала судьба Кида. Смотрите-ка, а братец в отличие от Кида, имеет доступ к домашнему сексу. К тому же Кид второй раз продувает в драке, и оба раза — из-за Цыпленочка. Благодаря своей руке он никогда не проигрывал в уличных схватках, а тут прямо злой рок какой-то. Парни сегодня погнали чилиться после пяти дней нон-стоп концертов в новом клубе Тесоро, а Кид, как примагниченный, потащился в бар к Санджи и закончил вечер снова со сломанным протезом и в мусорном баке. У Цыпленочка просто магическая способность разрушать не только планы Кида, но и его самого изнутри. Киду было бы легче, если бы он узнал, что отделавший его зеленоволосый качок подвергся точно такому же разрушительному воздействию Санджи.