Another Club Member

Нацуки с серьезным видом стояла в центре кабинета, видимо, ожидая меня. Я решил подыграть и с не менее серьезным видом подошел к ней походкой гангстера. Наклонившись, я хрипловато спросил: — Где товар, Джонни? Нацуки непонимающе посмотрела на меня. — Какой товар? Опять твои дурацкие шуточки! — Я никогда не шучу. С этими словами я резко достал телефон из внутреннего кармана, держа его как пистолет, и приставил ко лбу Нацуки. — Джонни, спрашиваю еще раз, где товар? — Блин, ты совсем долбанутый?! — закричала девушка, — Сайори! Мать твою, ты что за психа сюда привела?! Я же просто начал хохотать. — Да просто ты тут так живописно стоишь! С таким, блин, видом… — Просто стою, твое какое дело?! Она скрестила руки на груди. — Блин, не стой так серьезно! Иначе я не успокоюсь… — Да ржи хоть до усрачки! — Нацуки явно была не в духе. Я все же успокоился через пару секунд и, прочистив горло, заговорил. — Вообще, если серьезно, нам надо обменяться стихотворениями и прокомментировать работы друг друга. — Знаю я! Давай сюда свою писанину. Я отдал Нацуки свой блокнот. Девушка начала читать. За время прочтения моей работы ее лицо дважды скривилось — нетрудно было догадаться, на каких именно моментах. — Блин, ну вот нафига, скажи, пихать сюда столько насилия? — спросила Нацуки с негодованием, — от Юри нахватался? Два маньяка, блин… — I’m a Big Bad Wolf, — лаконично ответил я. Нацуки увидела в этой фразе подтекст. — Это блин сейчас что, опять была шутка над моим ростом? — Да нет, блин! Почему ты везде ищешь какие-то подтексты? Я думал, эта болезнь только у меня на родине. Странный у тебя взгляд на вещи… — Какой еще взгляд? — уже тише спросила девушка. Шутка сама родилась у меня в голове в этот миг. — Снизу вверх… — сквозь смех выдавил я. — Да блять! — Нацуки ударила кулаком по парте, — Ты затрахал уже! Моника! Я, смеясь, осел за соседнюю парту. — Что у вас стряслось? — к нам подошла президент клуба. — Моника! Скажи этому… козлу, чтобы он перестал подтрунивать над моим ростом! — указывая на меня пальцем завопила Нацуки. Моника взглянула на меня. — Блин, ну вырвалось… Случайно родилось! Она переспросила про взгляд и я… Не удержался, — ответил я Монике и вновь прочистил горло. — Майк, мы же говорили об этом, — спокойно сказала она. Нацуки стояла рядом, насупившись. — Больше не буду. Честно, — сказал я и добавил тише, — По возможности. — Майк! — хором сказали обе девушки, с разными интонациями. — Ладно-ладно, я обещаю держать себя в руках. Окей? Моника сдержанно кивнула с улыбкой. — Продолжайте. Как только Моника ушла, Нацуки подошла ко мне вплотную и сказала, так чтобы не услышали другие: — Будешь подшучивать надо мной — въебу! — Могу посоветовать бить со лба — так ты попадешь прямо в солнечное… Блин, опять. Извини, — я примирительно улыбнулся, глядя на то, как Нацуки начала закипать. — Сколько можно-то уже?! С тобой ведь невозможно говорить! — девушка посмотрела вниз, — Когда ты уже из этого вырастешь, кретин… Я щелкнул пальцами. — Воу-воу-воу, мне послышалось, или это была… Ответочка! — она перевела взгляд на меня, — давай краба, это было красиво! Нацуки продолжила на меня смотреть. Я вытянул руку ладонью вверх. — Давай! Девушка улыбнулась и хлопнула меня по ладони. — Блин, ты такой кретин, Майк! — Мне многие так говорили, — парировал я, — ладно, давай сюда свою писанину. — Держи, — Нацуки отдала мне листок со своим стихотворением. Орлы могут летать. Обезьянки могут лазать, Сверчки же ловко прыгать, Лошадки — скакать грациозно, Совы — зыркать серьезно, Гепарды — быстро бегать, Орлы летать под облаками, А люди могут попытаться, Но на этом все. — Хм-м… — протянул я, подбирая слова, — Ага… — Ну что, критик года? Слова подбираешь, как Юри? Еще волосы в фиолетовый покрась… — Нацуки ухмыльнулась, — А точно, у тебя же их почти нет! Я с усмешкой перевел взгляд на нее. — Какого…? Мы теперь ролями поменялись? — Охотник стал жертвой, ученик превзошел учителя, — весело произнесла она. — Просто учитель так поднял планку, что ученик спокойно прошел под ней. — Та-а-ак! — запротестовала Нацуки — Да-а! — протянул я ей в такт, — ты же не думала, что я без боя сдамся? — Расскажи уже, что думаешь про стих, умник! — перевела тему Нацуки. — Ну, знаешь… Оно милое. Ты это хотела бы услышать? — Я хотела бы услышать твое настоящее мнение, балбес! — Ну, как бы там ни было, вот оно. Стихотворение хорошее. Простое. Очень. Не скажу, плохо это или хорошо. У Юри было слишком мутное… Мне показалось, у Нацуки загорелись глаза. — … у тебя — слишком простое. Но, если тебе так нравится — значит, оно уже хорошее. Как-то так. Нацуки пару секунд переваривала сказанное мной. — Ладно, я поняла тебя, — она взяла свой стих из моих рук, — Просто, блин, все в старшей школе считают, что стиль должен быть мудреным и возвышенным, и все такое… Поэтому мои стихи никто не воспринимает всерьез! — Не знаю, я не шарю в поэзии. — Ну, короче, классно, когда стих читается легко, но его посыл бьет наповал. Как в этом стихе! Когда видишь, как все вокруг тебя делают что-то крутое, это чертовски обескураживает… Вот я и решила об этом написать! Я молча кивнул. — Еще один плюс простого письма — большая значимость игры слов, — продолжила Нацуки, — Например, ты заметил, как я везде поддерживала рифму, но умышленно оборвала ее в последней строке? Это помогает лучше выразить чувства! — Короче, ты реально вложила в стих душу, — подытожил я. — Это называется быть профи! — самодовольно произнесла Нацуки, — Не ожидал такого уровня от того, кто здесь младше всех? Надеюсь, ты хоть чему-то научился. — Я поражен, — произнес я, подавив зевок, чтобы Нацуки не заметила. Наконец, для меня первый в моей жизни вечер поэзии (хотя скорее полдень) был закончен. Однако, не все девушки еще успели оценить стихи друг друга — Юри, отвлекшись на книгу в начале, не успела еще посмотреть работы остальных, в частности, Нацуки. И как раз сейчас она это делала. Читая стихотворение Юри, Нацуки выглядела еще мрачнее, чем когда читала мое. Закончив, она негодующе пробубнила что-то себе под нос, кажется, про стиль. Я подошел поближе и встал рядом с Моникой. Девушка, как мне показалось, была несколько встревожена. — Ты что-то сказала? — переспросила Юри, — Прости, это было так тихо, что я не расслышала. — Да ничего, — она положила тетрадь Юри на стол, — Ладно… Я скажу, что оно вышло весьма изящным. — Спасибо… А твое — довольно милым, — ответила Юри. Нацуки не устроил такой ответ. — В смысле милым? Вы что, сговорились?! Неужели никто не видит тут символизма? — Нацуки взяла свой блокнот у Юри и ткнула пальцем в текст, — Оно пропитано чувством безысходности! Надо быть отбитым, как Майк, чтобы считать это милым! Я усмехнулся. — Эй, я здесь еще, и все слышу! Нацуки даже не взглянула в мою сторону, сверля глазами Юри. — Я… Я это поняла! Я имела ввиду… Стихотворный слог, наверное… — Юри растерялась под давлением Нацуки, — Я лишь хотела сказать что-то хорошее! — А, так выходит, тебе нужно напрячься, чтобы выдать что-нибудь хорошее? — Нацуки продолжала давить на Юри с натиском карьерного бульдозера, — Спасибо, блин, ничего хорошего не вышло! — На самом деле, у меня есть пара предложений, — немного собравшись произнесла Юри, — И если хочешь… — Если бы я хотела получить совет, я бы пошла к тому, кому мой стих понравился, — перебила Нацуки, — И такие люди, к слову, есть! Он понравился Сайори. И Майк тоже похвалил! «Ага, то есть, я вообще-то псих, но когда надо — компетентный специалист? — подумал я не без улыбки, — Хитрая система…» — Так что, раз уж у меня такой успех, я буду давать советы тебе, — продолжила девушка, — Итак, во-первых… — Прошу прощения, что перебиваю, но, хоть я и ценю чужое мнение, сейчас я совершенствую свой собственный стиль. Я не собираюсь пока его менять, если только мне не попадется что-нибудь действительно вдохновляющее… Но, пока такого не было, — спокойно ответила Юри, — И Майк мой стих тоже похвалил, позволь заметить! Нацуки ухмыльнулась. — О, вот оно как? А я и не думала, что ты из кожи вон лезла, чтобы впечатлить Майка, Юри! «Па-ра-пара-пам-Поу! Да начнется безумие!» Таких слов Юри не ожидала. — Вот это будет шоу… — произнес я вполголоса. — Это… Это вовсе не… Это не то! Не то, что ты подумала! — Юри запротестовала, выставив ладони перед собой, как баррикаду от Нацуки, — Ты… Просто… А может, ты просто завидуешь, что Майк ставит мои советы выше твоих?! — С чего бы это? Почему это решила, что мои он ставит ниже? «Пора тащить попкорн, начинается Перл-Харбор!» — Ты настолько самовлюбленная? — продолжила Нацуки. — Я? Не-ет! — Юри поначалу смутилась, но быстро придумала, что ответить, — Будь я такой, как ты говоришь, я бы точно стремилась сделать все таким слащаво-милым! Нацуки посмотрела на нее так, словно Юри бросила в нее камень, причем, попав точно в глаз. Сайори, увидев, что ситуация выходит из-под контроля, решила вмешаться. — Девочки, у вас все хорошо? Однако, этот вопрос был благополучно проигнорирован ссорящимися. — И вообще, это не у меня после прихода Майка сиськи за один вечер чудесным образом выросли на один размер! После этой фразы Юри прижала руки к груди и отскочила на шаг от Нацуки. Я же, услышав этот аргумент, был вынужден немедленно маскировать свой смех под внезапный приступ кашля. Тем не менее, Нацуки и Юри все же уставились на меня. — Эм-м… Извините, не хотел отвлекать. Продолжайте. — В смысле продолжайте?! — вскинув руки спросила Сайори. — Нацуки, это было несколько… — Моника тоже решила вмешаться, но ее резко перебили обе спорящие девушки. — Вас не касается! — Блин, не надо ссориться, девчата! — Сайори вновь попыталась переключить их внимание на себя, но вместо этого Нацуки и Юри вновь повернулись ко мне. — Майк! Она лишь выставляет меня в дурном свете! — первой начала оправдываться Юри. — Неправда! — выкрикнула Нацуки, — Это вообще она начала! Если бы она поборола свое упрямство и оценила преимущества простого стиля… Тогда этого спора вообще бы не было! Какой смысл делать свои стихи такими запутанными? Их смысл должен быть сразу понятен читателю, а не вынуждать его лезть в дебри! Помоги мне это ей втолковать! — М-минуточку! — Юри начала отстаивать свою точку зрения, — Разумеется, есть смысл в том, что в нашем языке есть так много глубоких и многозначительных слов! А как же иначе можно передать сложные чувства и образы? Избегать их — это не только ограничивать себя, но… Это большая потеря! Ты ведь понимаешь, Майк? Я провел рукой по коротко стриженой голове. «Блин. Мне что, надо сейчас выбрать, на чью сторону встать?» — Ну… Эм-м… Я чувствовал, как меня буравят две пары глаз. «Твою мать, нашли, кого спросить. Я ведь тут самый опытный член клуба, да? Блин! Если я поддержу одну из них… я могу испортить отношения с другой. Вот черт!» — Блин, девушки! Я не смыслю в поэзии ни-чер-та-шень-ки, я вообще свое первое стихотворение написал вчера! Если хотите аргументированное мнение критика — марш к Монике или, еще лучше, учителю литературы. — Но Майк… Нам интересно твое мнение! — произнесла Юри. — Да, если бы мы хотели послушать Монику — мы бы ее и спросили! — поддержала Нацуки, — А этот старикан-учитель вообще железно встанет на сторону Юри, потому что она у него в любимчиках! — Мне неловко это признавать, но… Так и есть. Мнение учителя литературы будет предвзятым и, вероятно, несправедливым. Что касается Моники — она работает в своем стиле, и потому выберет тот, который сочтет более похожим на свой. Ты же можешь дать нам ответ не как поэт, но как сторонний, далекий от поэзии человек… Как читатель, — аргументировала Юри. — У тебя что, нет своего мнения? — Нацуки, видимо, для ускорения принятия мной решения начала на меня давить. — Окей… Мнение у меня все-же есть. Вот что я думаю, — я обвел взглядом обеих девушек, — Я считаю, что оба стиля хороши. Серьезно. Знаете почему? Потому, что все люди разные. Одним по нраву будет простота стиля Нацуки, другим — изящность Юри… В смысле, стихов Юри… Блин! Короче, вы поняли! Я о том, что если тебе не нравится чужой стиль — это еще не значит, что он никому не нравится. Даже стихи, про которые сто человек скажет «Откровенное дерьмо!», сто первый похвалит. А про ваши стихи похвалят и предыдущие сто человек, уверяю. Так что кончайте спорить на пустом, мать его за ногу, месте, и миритесь давайте, не ломайте атмосферу! Похоже, всех в клубе впечатлила моя речь. Нацуки и Юри стояли и молча смотрели в пол. Сайори с Моникой смотрели на меня — одна с восхищением, другая — с благодарностью. «Ура, выкрутился» Я зачем-то решил продолжить. — Что же касается… Груди Юри, прости Господи… — я вскинул руки вверх, — Я не знаю, я не смотрел туда ни вчера, ни сегодня, и не в силах сравнивать… Окей? Темноволосая девушка удивленно взглянула на меня и смущенно покраснела. «Вот нахера я это сказал?» — Лучше бы я молчал сейчас, да? Юри не ответила, зато заговорила Сайори. — Майк! Ты помирил девочек! Ты такой молодец! — она подбежала и на секунду сжала меня в крепких объятьях, нещадно выдавив большую часть воздуха из моих легких. Затем она вернулась к девушкам. — Спасибо, Майк! — поблагодарила Моника, — На самом деле они крайне редко вот так ссорятся, но порой спорят по пустякам. Впрочем, если бы не Саери, возможно, то, что только что случилось, происходило бы ежедневно. Она отлично сглаживает конфликты. — Так вот почему она вице-президент? — усмехнулся я. — Ага… По большей части. Хотя, она ответственная девушка. — Сай? Ответственная? — я изумленно взглянул на Монику, — Сайори — самая злостная разгильдяйка из всех, кого я знаю. В двух странах, заметь. Моника хихикнула. — Ну… Тогда, может ты хочешь занять должность вице-президента? — внезапно предложила Моника, — Временно, разумеется. Можете меняться каждый месяц или каждую неделю. Думаю, Сайори будет не против. — Пожалуй, нет изощренней способа уничтожить какой бы то ни было клуб, чем поставить меня в управление им, — резюмировал я, — Прости, но видимо лучше Сай никто не справится, уж я точно. — Ну ладно, как скажешь, Майк. Слушай, у меня идея! — девушка подбежала к своей сумке и достала телефон, — Друзья, как насчет примирительного селфи? Давайте все вместе сфотографируемся! — Блин… Серьезно? Я ж сама фотогеничность, — произнес я. Юри тоже была против — она стеснялась. Но Монику было не переубедить, и мы все собрались в кучку возле доски, на которой Моника быстро написала «Literature club «Doki-Doki!» В центре стояли я и Моника, справа от меня Юри и Сайори, а слева от Моники встала Нацуки. Моника показывала «V» свободной рукой, Юри скромно держала руки у груди. Сайори сложила сердечко из пальцев. Нацуки стояла, скрестив руки, а я положил одну руку на плечо Сайори, а другую убрал в карман пиджака. Когда Моника показала фото, я заметил, что Сайори на нем почти не было видно — зато мы с Моникой в центре внимания. Я хотел попросить девушку переделать фото, но она уже убрала смартфон в сумку. Мне же стало интересно, что за надпись красовалась на доске. — Слушайте, а вот эти слова, это типа наше название что-ли? — Ну да! — ответила Моника, — «Литературный клуб «Тук-Тук!». Красиво звучит? — Не знаю. По крайней мере, не стыдно вступить в клуб с таким названием. Правда, может показаться, что мы тут одни триллеры читаем… — Ты думаешь, стоит сменить название? — серьезно спросила Моника. — Нет, что ты! Просто… Нет, название хорошее, правда. — Эй, Моника, не хочу отвлекать от милых бесед с Майком, но нам пора бы уже по домам, — встряла Нацуки. Моника взглянула на часы. — Ой, точно! Нам пора закругляться. Минуту спустя все члены клуба покинули кабинет. По пути к выходу мы с Сайори где-то разминулись, и, подождав минут пять около выхода, я решил, что она уже ушла, и отправился домой.