Одуванчик

Отчего-то, после произошедшего, нам больше не хотелось проводить время отдельно. Мы не отлипали друг от друга до конца дня, словно вдруг открыв для себя что-то новое. Новое и значительное. Мы без остановки болтали даже о таких вещах, о которых раньше почему-то никогда не заговаривали. Я вовсю задавал вопросы, рассказывал то, чем давно хотел бы поделиться, а в ответ получал приятную музыку голоса Андрэ. — Андрэ... Ты всегда выглядишь таким сильным и бесстрашным, что мне уже кажется, будто, тебе страх не знаком, — я тихо усмехнулся, смотря на словно точёное лицо парня. — Не мели ерунды, — парень недовольно фыркнул, переводя на меня взгляд. — Все чего-то бояться. И я точно не исключение. — А чего ты боишься? — я был крайне заинтересован и сразу завилял хвостом, не сводя с брюнета сверлящего взгляда. Однако, на этот раз парень уже не выглядел столь уверенным. В его глазах промелькнуло что-то до боли знакомое, но от того лишь более непонятное. Андрэ молчал, размышляя о чем-то, а я все ждал и ждал ответа, заглядывая в помрачневшую голубизну глаз. Неужели то, чего боялся Андре было настолько пугающим, что он не мог даже произнести это вслух. — Смерти. — молчание прервалась так же резко, как и началось. Неуловимый взгляд парня снова вернулся ко мне. Из него все еще не пропал тот таинственный осадок, что так встревожил меня. Слово это прозвучало ровно, словно не имея истинного своего значения, словно оно несло нечто гораздо менее страшное, чем являлось на самом деле, словно это звучало, как просто слово. Я даже удивился той легко вечности, с какой он выполнил его после столь длительного молчания. На секунду, я даже засомневался в сказанном. — Смерти? Почему именно ее? — Если смерть заберет кого-то, то никогда не отдаст. Ты никогда не вернешь его, да и сам он не вернется. А забирает она только лучших. — голос его словно дрогнул, по прежнему сохраняя спокойное звучание. Его взгляд уперся в стену. — Ты... Ты встречался с ней? — отсутствующее выражение усилилось, спокойствие, до этой секунды отлично державшееся в голосе и на лице Андрэ, ускользнуло куда-то. Но он мотнул головой, будто стряхнув с себя что-то неприятное, и вновь принял простодушный вид. — Слушай, а не засиделись ли мы? Уже вона как поздно. Спать довно пора. — Но Андрэ... — Не-не. Никаких но, — парень похлопал меня по спине, заставляя подняться, а затем и встал сам, — День был очень длинный и тяжелый. Самое время отправиться в кровать. Не давая мне ответить, брюнет вывел меня из комнаты и поцеловал в лоб, пожелав доброй ночи. Я успел только по желать ему того же, перед тем как дверь захлопнулась у меня перед носом. Послышался щелчок выключателя. Больше рассчитывать ни на что не приходилось и я побрел к себе, задумчиво смотря на стены. Андрэ часто уходит от ответов именно таким образом. Но мне всегда удавалось найти ответ на интересующий меня вопрос. И этот раз не стал исключением. На следующее де утро я отправился к Лили. Любой мой вопрос очень часто решался с ее помощью, ибо от Андрэ ответов ждать не приходилось (от слова совсем). Я ушел рано утром. Позднее бы парень проснулся и обязательно поинтересовался куда и с какой целью я собираюсь, оставив мой интерес без должного внимания. По еще без людным улочкам я добрался до дома девушки и забрался к ней через окно. Я нередко так делал, она никогда не возражала, а даже наоборот. Оказавшись в квартире, я сразу отправился на поиски подруги. Она жила в небольшой однокомнатной студии, оставленной необходимым минимумом мебели. Но это не отменял внутренней яркости и уюта. Творческий разум девушки позволил сделать студию максимально приятной и красивой. Множество рисунков, всяких интересных деталей интерьера и украшений, имеющих явный подчерк Лили в своем внешнем виде, запущенные цветы и конечно же лютый свинарник с головой выдавали свою хозяйку. Долго искать мне не пришлось: девушка дрыхла на кровати, закутавшись в одеяло. Мне правда не хотелось ее будить, но дело было срочное. Аккуратно, чтобы не зацепить образовавшееся на полу минное поле, я добрался до постели и забрался на нее. На удивление чуткий сон тут же прервался и карие огни уже были нацелены на меня. — И что ты тут забыл с утра пораньше? — хмурое лицо девушки медленно выплыло из-под одеяла. — Не злиись, — я сел ровно и виновато опустил уши, — Прости. Я только хотел узнать кое-что очень важное, — тут же огни устало закатились куда-то под веки. — Выкладывай уже, любопытная задница. Я кратко пересказал наш вчерашний разговор и задал ей тот же вопрос. Лили помрачнела, издав тяжелый вздох. Ее взгляд изменился до неузнаваемости, веселость и живость пропали из него, сменившись грустью и даже болью. — Зря ты, малой, затронул эту тему... Уверен, что хочешь знать? — Теперь, да. Девушка тихо фыркнула, качнув головой, а затем глубоко вздохнула, готовясь начать рассказ. — Произошло это три года назад. Андрэ тогда было всего лет двадцать и его простодушие и открытость еще не были так глубоко зарытой роскошью. Он встречался с очень маленькой девушкой по имени Наннетт. Она была сущим ангелом: такой доброй и нежной, обожала одуванчики, но никогда не скрывала их. Кажется, она и злиться то не умела. По крайней мере, я никогда не видела на ее лице и тени неприязни. Ее постоянным спутником была улыбка. Иногда я размышляла о том, есть ли у нее проблемы вообще. Но на самом деле, эта девушка просто мастерски скрывала свои чувства. Только чужие переживания и невзгоды могли взволновать ее ( проблемы Андрэ, если быть точнее), и всегда Наннетт старалась как-то воздействовать на них, подбодрить, выслушать, понять. Вся такая чистая и светлая. А отсутствие руки у ее парня, девушку вообще не волновало. Андрэ, разумеется, был просто без ума от нее. И любовь у них была такая большая и всеобъемлющая. Он даже был готов сделать ей предложение после пары лет отношений. Все шло так радужно. До того дня, когда Андрэ уже был готов вручить ей это злосчастное кольцо. Наннетт встретила его вся в слезах. Это был первый и единственный раз, когда ее видели такой. Наннетт сказала, что они должны расстаться, но вид при этом у нее был такой несчастный, что Андрэ сразу стал во всем разбираться. Сначала девушка говорила, что у нее есть другой, что чувства остыли и что Андрэ ей больше не интересен. Только на этот раз в ее ложь никто не собирался верить. С большим трудом ему удалось вытянуть из нее истинную причину — у нее слишком поздно обнаружился рак мозга. Наннетт оставалось совсем недолго, и она не хотела, чтобы Андрэ страдал, когда ее не станет. Но его это нисколько не отпугнуло. С небывалой решительностью парень пообещал, что сделает все, чтобы его любимая смогла вылечиться. Андрэ в первую очередь обратился за помощью к родителям, которые с легкостью могли оплатить ей любую операцию. Однако, получив расплывчатый ответ, он устроился на столько работ, на сколько смог, постоянно искал новые подработки и не отказался ни от одного из вариантов, что ему предлагали. Его почти не было видно, он возвращался домой на пару часов, чтобы поспать, а затем вновь брался за работу, проживая там с утра до ночи и с ночи до утра. Огромными усилиями он собрал необходимые деньги, все же получив от родителей небольшую, но сыгравшую свою роль, материальную поддержку. Однако, лечение не дало ожидаемых результатов. Все время нужно было что-то еще. Тогда у Андрэ лопнуло терпение. Он закидывал родителей сообщениями, ведь времени оставалось совсем немного. Всеми способами он находил пути для оказания помощи "своему ангелочку". Спустя множество, огромное множество процедур, курсов и операций, Наннетт сама с благодарностью сообщила Андрэ, что ей почти удалось излечиться. Счастью их не было предела. От окончательного выздоровления ее отделяла лишь одна поездка за границу. Перед отъездом она сказала то, что навсегда отпечаталось в памяти Андрэ и, мне кажется, до сих пор его преследует. "Если я не вернусь, пообещай, что не сдашься. Пообещай, что найдешь свой одуванчик." Андрэ сразу стал противиться, обещая, что все с ней будет хорошо, Наннетт вернется и они снова будут счастливы, как раньше. Однако, девушка настояла, и Андрэ пришлось пообещать. Спустя два дня ему сообщили, что Наннетт скончалась в дороге. Андрэ скончался вместе с ней. С того дня я не видела своего прежнего друга. В первое время он отказывался верить и был уверен, что девушка вновь обманывает его. После похорон он затих, замкнулся и в конец опустил руки. Он мало общался, никого не слушал и даже со мой оборвал все контакты. Помнится, он собирался и суицид совершить... Благо, я успела его остановить и напомнить об обещании, данном Наннетт. Только вот после этого он даже из дома выходить перестал. В этот период он спился, начинал курить, но вскоре бросил. Не зашло. Эта потеря далась ему очень тяжело, он стал похож на живой труп, когда я впервые увидела его спустя долгое время, — безликий и безгранично одинокий. Многие друзья оставили его, не сумев выдержать тяжесть его горя. На протяжении трех лет он обходил знакомства стороной, силясь оградиться и "воскреснуть" без помощи посторонних. От этого он стал только еще более серым и опустошенным. Но знаешь, с твои появлением, я все чаще вижу частички того самого Андрэ. Может, ты и есть то самый Одуванчик, а, Дан? — девушка подмигнула мне, улыбнувшись уголками губ и потрепал по волосам. — Нуу, не хнычь, ладно? Иди лучше к Андрэ, не бросай его одного. Я поскорее вытер глаза и поспешил обратно. Это все было так ужасно и звучало как что-то далекое. Я не мог представить Андрэ в подобных образах и ситуациях. Любопытство побуждало узнать все из уст самого Андрэ, но это было бы жестоко. Оказавшись дома, я все думал, как бы мне скорее вычеркнуть из головы Андрэ этот эпизод и посмотреть на него настоящего. Как сделать его счастливым, как в рассказе Лили. Скрыв лицо ладонями от захлестнувших мыслей, я ждал Андрэ в непреодолимом желании действия. *** В тот день я вернулся домой несколько позже обычного. Вопросы Дана дали немного пищи для размышлений и лишний час я провел, прогуливаясь по аллее. Енот по каким-то причинам сидел в моем кресле, согнувшись. На зов он не сразу откликнулся, но наконец услышав меня, он врезался в меня, моментально сорвавшись с места. Не успел я хоть как-то среагировать, как его тоненькие ручки стиснули меня в цепких объятиях. Рыжик умудрился даже ногу мою стиснуть хвостом. Лишь на секунду пышные кудри енота приобрели очертания головки одуванчика. Я не удержалась и тихо усмехнулся. А Данделион наконец заговорил: — Я никогда-никогда не оставлю тебя, Андрэ! — и это прозвучало так наивно и мило, что я не смог не обнять парнишку в ответ. — Верю, рыжик.