***
— Кенни! Надо же, не видел тебя каких-то шесть лет, а такое ощущение, будто целую вечность. — С этим не поспоришь. Потрепали же тебя эти годы: полноценно вошёл в статус занудного старика. Бром искренне посмеялся словам старого друга, радуясь его бессмертным саркастическим настроениям: — Совсем не изменился. Присаживайся, — старик указал на стул за пустым обеденным столом, пока сам садился напротив. — Поведай-ка мне, как обстоят дела в ваших краях. Кенни по-хозяйски развалился на стуле, устраиваясь поудобнее. В это время в помещение зашла Микаса, окинула мужчин взглядом и снова, словно дикий зверёк, опустила глаза в пол. Она ушла в противоположный конец вполне уютного дома и продолжила начатое дело. — Тухло у нас дела, чего не скажешь о вас. И часто здесь такое вытворяют? — кивком указав на девушку, спросил Аккерман. — Не посещаю подобного рода мероприятия. Стар я стал, сам видишь. Даже коня прокормить не в состоянии. Бром повернулся, глядя на Микасу, а затем продолжил беседу: — Хорошая девочка. Ты не удивлён, что она здесь делает? — Да не особо. Я впервые её вижу. Лучше об этом спроси у Леви, это ему приспичило устроить бойню. — Когда я нашёл её у сенника, она спала. Но я сразу распознал, что передо мной необычная. Я так понимаю, что вы не разобрались в её сущности, верно? — Надо же, какой ты проницательный. Может, ты уже сам узнал о её происхождении, раз служанкой к себе нанял? — Леви, здравствуй, — старик вдвойне радостно поприветствовал юношу, благодаря которому не пришлось вступать в дискуссию с раздраженным мужчиной мятежной натуры. Он хотел бы сказать что-либо об изменении во внешнем виде молодого человека, однако ещё одного нахмуренного гостя Бром был видеть не охотник. Ривай кратко ответил приветственным словом и опустился на первое попавшееся его взору свободное место. Будучи незаинтересованным в разговоре Кенни и Брома, тот стал изучать жилище лекаря. Ему определённо пришлось по вкусу обустройство этого дома. Возможно, тому причиной стало практически полное отсутствие мебели и бытовых приборов, но зато повсюду на стенах были развешаны на просушку какие-то лечебные травы, аромат которых витал в воздухе, расставлены пузырьки с понятными только самому автору надписями, содержащими, по всей видимости, целительные снадобья. Всё это придавало некий шарм этому месту, будто здесь живёт не мудрый старик, а какая-нибудь женщина, любящая на досуге практиковаться с зельеварением. Оценив первоначальную обстановку, Леви приступил к деталям: явное отсутствие какой-либо хозяйской деятельности. Наверное, это понимает и сам владелец дома, раз сейчас здесь наводит порядок юная девушка. К слову, на этом детальный осмотр помещения у парня закончился, и он стал наблюдать за уборкой Микасы. Она вновь ушла в себя, отстранившись от окружения. Но её движения были плавные и одновременно размеренно чёткие, будто она всецело предалась делу. Метла в её руках была чуть больше её самой: Леви подумал о том, что ей бы пошёл стереотипный образ ведьмы, будь она ей на самом деле. Девушка двигалась плавно, постепенно восстанавливая силы, и Аккерман сразу понял, что она не из тех дам, которые добиваются чего-то путём обольщения. Наверняка лекарь даже не предлагал ей работу, но почему-то она быстро взялась за дело через несколько часов после пережитого ужаса. Оставив все свои мысли, мужчина вернулся к диалогу Кенни и Брома. Они разговаривали о каких-то глобальных проблемах, волнующих только их. Дядя яро спорил с рассуждениями старика, а тот пытался вразумить товарища, приводя аргументы. Тогда Леви вновь вспомнил о своей ране и нашёл удачливым место своего ночлега. Неизвестно, какая зараза могла бы проникнуть в рану за это время. Благо, меч не был смазан каким-нибудь смертоносным ядом, раз парень всё ещё в здравии. Он стянул с себя кожаный жилет из овечьей шкуры, сложил его и повесил на спинку стула. Затем начал расстёгивать пуговицы белой рубашки, в конце концов избавляясь и от неё. Рассматривая рану, он проверил глубину пореза и уровень её опасности как таковой. — Бром, будет ли у вас что-нибудь для обработки этого? — вспомнив о его многочисленных травяных настойках на основе спирта заключил Леви, указывая на рану. Старик поспешно встал с места, открыл один из ящиков у входа в дом и дрожащими руками стал отыскивать нужный сосуд. Для него, как для неофициального народного лекаря, было чрезвычайно важным самочувствие каждого человека, посещающего его скромное место обитания. — Ты ранен? — незаметно для него самого рядом оказалась Микаса, холодными пальцами прикоснувшись к коже рядом с повреждением. — Жить буду, уверяю тебя, — ответил юноша; он почувствовал волну необъяснимой лёгкости после её прикосновения, и, игнорируя этот неожиданный симптом парестезии, отдёрнул руку. Микаса не проронила ни слова; она опустила руки и смиренно сложила их на коленках, присев рядом. Девушка внимательно наблюдала за тем, как Бром промывает область вокруг раны резко пахнущей жидкостью, периодически меняя ткань. Когда лекарь сказал, что осталось лишь сделать перевязку, Микаса дождалась, пока он уйдёт, и тихо прошептала Леви: — Постой... — она вновь дотронулась до его плеча. — Чувствуешь? Мужчина вновь ощутил успокоение от её осторожного касания. Он невольно прикрыл веки, словно от усталости после тяжёлого дня, хоть до этого и не пребывал в изнеможении. Ему доставляло неимоверное удовольствие чувство умиротворения, которое давала ему спокойная девушка. Но неожиданно оно прервалось, отчего кожа Аккермана покрылась мурашками, не осязая более холодных женских пальцев. Будто пробудившись, он открыл глаза и первым делом встретил удивлённый взгляд Брома. Затем он посмотрел вправо, где доселе сидела девушка, но она вновь, как ни в чём не бывало, плавно передвигалась по дому, не позволяя себе оставлять уборку незавершённой. — Леви? Что ты чувствуешь? — любопытный вопрос лекаря неприятно ударил по барабанным перепонкам, окончательно разрушая тем самым блаженное состояние юноши. Когда парень не ответил, с томительным вздохом с места поднялся почти заснувший Кенни и тяжкими шагами подошёл к Леви. Он грубо хватанул его за подбородок, повернув лицо племянника в свою сторону, заставляя обратить его затуманенный взор на себя: — Совсем оглох? Сейчас я это поправлю. Преследуя неведомо какие цели, тот замахнулся правой рукой на Леви, и чуть было не обрушил весь свой сонный гнев на него, если бы на пути не встретил преграду в виде Брома. Юноша несколько раз моргнул глазами и рывком убрал своё лицо подальше от рук дяди. Ривай встал со стула и не сразу распознал, что уже не чувствует ноющей боли ранее кровоточащей раны. Он медленно посмотрел на своё плечо, проводя по нему пальцами: совсем ничего. Рана была полностью затянута, и единственным подтверждением её былого нахождения был едва заметный беловатый шрам, выделяющийся на и без того светлой коже. Микаса безмятежно сохраняла молчание. Закончив уборку пола, она попросила у хозяина дома тряпку и принялась прибирать на полках. — Микаса, не стоит утруждаться. Мне, старику, и под слоем пыли неплохо жилось. — Вы — лекарь, и как никто другой должны знать, что это нехорошо для вашего здоровья, — всё так же не отрывая сосредоточенного взгляда от протираемых ею полок, ответила она. Бром трогательно улыбнулся себе под нос. Более девушку никто не беспокоил, исключая внимательные взгляды со стороны Леви. За один день он увидел больше неизвестных ему способностей у женщин-магов, чем когда-либо за свою жизнь. С одной стороны, Микаса ему представилась сразу скрытной и нелюдимой девушкой. Но с другой, он увидел в ней нечто притягательно таинственное, хотя она и не брезговала идти с ним на мысленный контакт. Напротив, для неё это было легче, чем говорить словами. Слова могут услышать ближние, а мысли — только они. Кенни не обладал способностью отвечать своему племяннику, поэтому особенно раздражался, когда тот начинал высказываться не в слух, а в сознании дяди. Тогда за Леви начиналась погоня с первым сподручным тяжёлым предметом в руках и кипой слов вроде «вылезай из моей головы, гадёныш!» или «иди сюда, постучу тебе по мозгам, послушаешь меня!» Однако юную Микасу это нисколько не смущало. Леви весьма был удивлён и озадачен тем, что у них беспрепятственно шёл сознательный контакт. Почти. Например, при первой их встрече девушка без особых усилий могла отгородиться от него. Она действительно немногословна. Как и он. Без нужды не станет говорить. Но и вытягивать из неё слова тоже не нужно. Всего в меру. Правда ли она понимает, каков нрав юноши, или же просто скрывает что-то? А, может, и то, и другое. Всё это давало пищу для долгих размышлений, которые были успешно прерваны приготовлениями Брома и Кенни ко сну. Откуда-то лекарь достал куски ткани, похожие на старое постельное бельё, и в скором времени всё было постелено на полу и двух кушетках. — Ну-с, а сейчас главное решить, кто займёт какое спальное место, — задумчиво сказал Бром, почёсывая седую растительность на лице. Кенни завалился на одну из кроватей, повернулся лицом к стене и распорядился этим вопросом сам, махнув рукой: — Старик ляжет на свою лежанку, а мелюзга пусть спит на полу. И вскоре послышался его храп. — Я не могу позволить юной леди лечь на полу, — мягко ответил лекарь, повернувшись к Микасе и Леви, которые стояли позади него. — Особенно после того, как она оказала мне такую помощь. Как ты считаешь, Леви? Знаком солидарности послужил одобряющий кивок парня. — Я не могу, — твёрдо заключила Микаса. — Лягте вы. Я чувствую, что у вас боли в спине. Вам нужно тепло. Бром удивлённо приподнял седые брови, из-под которых ярко виднелись его добрые глаза. Он не сразу собрался с мыслями, прежде чем задать свой вопрос: — Откуда?.. Как ты узнала? Я впервые вижу такой необычный дар. Девушка виновато опустила голову, сминая тонкими пальцами подол своей юбки, тем самым выдавая своё волнение. Старику стало неловко от того, что он задал, возможно, весьма личный для неё вопрос, и сразу же постарался реабилитироваться: — Что ж... Я всё же настаиваю на том, чтобы ты легла в кровать. Мне ли не привыкать вечно зябнуть от холода. — Нет, не стоит. У меня слишком страшный вид, чтобы портить ваши чистые простыни. Я благодарю вас. Бром хотел было начать причитать о том, что его совершенно не волнует судьба белья, как его прервал Леви. Он залез в дорожную сумку Кенни, которую тот бросил около стола. Юноша достал из неё искомую вещь и вернулся назад. Он протянул платье Микасе: — Этот кусок ткани вряд ли сможет быть особенно полезным тебе, но, во всяком случае, будет получше твоего оборванного облачения. Девушка удивлённо посмотрела сначала на кремовое, с немного розоватым оттенком платье у него на руках, а затем перевела взгляд на самого Леви. Тот раздражённо ждал, пока она примет его подношение, чувствуя неловкость. Микаса не понимала, как нужно реагировать ей на такой подарок, особенно после того, как ради неё рисковал жизнью и безопасностью этот же человек. Именно поэтому чувство стыда перебороло её холодность и показалось в виде выступившего румянца на щеках. Она испуганно сделала шаг назад: — Не могу, я не могу... И пока она отходила назад, Леви стремительно сокращал расстояние между ними твёрдыми шагами до тех пор, пока спина девушки не упёрлась в стену. Парень подошёл к ней вплотную и всучил ей вещь. — Бегай от меня сколько хочешь, — опаляя своим дыханием её и без того горящее лицо, шёпотом произносил он. — А платье ты всё равно наденешь. Он отступил назад, освобождая зону личного пространства Микасы и возвращая себя в стабильное состояние. Леви обернулся на Брома, который внимательно наблюдал за происходящим. Первый предупредительно посмотрел на него, и тот отвернулся, будто до этого подглядывал за чем-нибудь личным. — Можешь считать это благодарностью за лечение, — полушёпотом продолжил Леви. Он открыл дверь в небольшое помещение, созданное для хранения запасов еды, однако сейчас оно пустовало. Жестом показав на эту комнату, юноша посмотрел на Микасу, у которой всё ещё отрывисто приподнималась грудь от не до конца восстановленного дыхания. «Извини, если напугал. Переодевайся. Я не буду смотреть». Девушка лёгким шагом подошла к помещению, пока Леви уходил к Брому. Она сбросила с себя старое платье и сомнительно посмотрела на новое. Микаса с трепетом расправила его и заворожённо провела по нему рукой, наслаждаясь прикосновением к приятной на ощупь ткани. Но внезапно она услышала приближающиеся шаги, поэтому вмиг юркнула в платье. — Долго ты там ещё? — устало произнёс Леви, облокотившись на стену рядом с дверью и скрестив руки на груди. Микаса вновь почувствовала жар из-за приливающей к лицу крови, когда решилась выйти. Она сжимала в руках старую одежду, опустив глаза вниз, чувствуя непреодолимое желание провалиться сквозь землю. Леви смотрел на неё, прожигая взглядом, словно получая нездоровое удовольствие от смущения девушки. Но когда он заметил в её руках старый наряд, то резко вырвал из её рук мешающую вещь. — Выкинь это к чёрту. И мысли, связанные с ним, тоже, — демонстрационно бросив в печь лоскут ткани, рыкнул тот. — Как мне теперь расплатиться с вами за это? — всё ещё опустив взгляд в пол, спросила она. Леви передались все её чувства: стыд, сомнение, душевные терзания и чувство долга перед ним. «Ты ничего не должна», — хотел было сказать он ей, но отчего-то остановился. — Нам пора спать, — будто не услышав её вопроса, ответил юноша. Парень уговорил Брома не волноваться насчёт здоровья девушки и приказным тоном попросил его лечь в кровать. — А как же... — Старик уже видит седьмой сон, — перебил её Леви. — И нам нужно выспаться, чтобы поскорее убраться из этой дыры. К тому же нам с тобой придётся ночевать под одним одеялом. С этими словами он развернулся и направился к месту ночлега. Микаса незамедлительно последовала за ним. Мужчина лёг ближе к койке Кенни, а девушка — к кровати Брома. И, тем не менее, слишком маленькая площадь простыни заставляла их тела соприкасаться, несмотря на то, что оба отвернулись друг от друга. «Холодно...», — подумала Микаса, в полусонном состоянии запамятовав, что рядом лежит человек, способный слышать её мысли, когда разум её ослаблен. Понимание этого пришло слишком поздно, и, вздрогнув от этой мысли, она приподнялась. Дом освещала яркая луна, свет которой слегка рассеивался, проходя через искажённое стекло окна. Микаса повернулась к Леви, который, казалось бы, давно уснул. Она поближе наклонилась к его спокойному лицу, убеждаясь в том, что он спит. И только Микаса хотела окончательно успокоиться, как Ривай шёпотом произнёс: — Даже не пробуй применять на мне какие-нибудь чары. Испугавшись внезапному пробуждению юноши, она не сразу поняла смысл его слов. Но, собрав в себе всё мужество, Микаса тихо опустилась на подушку и ответила: — Я и не пыталась. И закрыла глаза. Вернее сказать, зажмурила, досадуя на себя за неосторожность. Прошло ещё несколько минут, прежде чем она услышала шуршание на стороне Леви. Микаса почувствовала, как он повернулся к ней лицом. Сначала он долго смотрел ей в затылок, зная, что она всё ещё не спит. И, когда кипящие в ней чувства переборол сон, Леви приблизился ещё ближе и всё таким же завораживающим шёпотом произнес, выдыхая в её оголённое плечо: — И всё же у тебя получилось. Микаса уже не могла разобрать, снилось ей это или происходило наяву. Но не было чувства более реального, чем ощущение тёплого дыхания на своей шее и краткой фразы, брошенной им, прежде чем окончательно забыться во сне: «Мне тоже холодно, Микаса».III
25 февраля 2018 г. в 13:30
— Надо же, далековато тебя с ней занесло. Кстати, где-то здесь и живёт старик, к которому мы шли... — Кенни задумчиво повертел головой в поисках знакомого дома. — А, вот же он!
Мужчина выжидающе покосился на Леви. Парень ошарашенно смотрел на лежащие на земле снопы сена, которые сам же старательно укладывал некоторое время назад. Но ни повозки, ни Микасы не было.
— Она должна была быть здесь.
— Сбежала всё-таки, — насмешливо констатировал дядя.
Юноша подошёл к месту, где должна была их дожидаться девушка, и присел. Он внимательно рассмотрел следы, оставленные ими: вот его собственные, рядом более узкие, женские, а вот ещё одни, широкие и длинные.
— Нет, — выдохнул Леви, потерев переносицу. — Что за напасть с этой женщиной?
Он опёрся на одно колено рукой, а затем поднялся, выпрямив спину. Ещё никогда у него не было такой неопределённости в отношении своих будущих действий. Уходить из города ближайшие дни ей нельзя, а искать девушку — большой риск. Да и начало порядочно смеркаться.
И только парень собрался задать вопрос Кенни, как услышал осторожный шёпот за спиной:
— Леви... Кто этот человек?
Узнавая голос новоиспечённой знакомой, Леви рефлекторно обернулся. Из-за угла обветшалой деревянной постройки выглядывала Микаса.
— Это Кенни.
Девушка опасливо вышла из тени, оглянувшись вокруг. Она подошла к старшему и слегка склонила голову, будто совершая реверанс:
— Благодарю вас.
Кенни «одарил» её своей обаятельной, по его мнению, улыбкой, кивнув головой и одновременно зорко наблюдая за Микасой. А она недоверчиво отошла обратно к Леви и спряталась у него за спиной, цепляясь за рукав.
«Извини... Я сидела тихо. Меня нашёл хозяин этого дома. Он предложил помощь. И, кажется, он знает, кто я».
— Так где, ты говоришь, живёт твой лекарь? — всё таким же флегматичным тоном спросил Леви у сохраняющего доселе молчание Кенни.
— Да вот, прямо здесь, откуда вышла девчонка.
— Не хочешь навестить старого друга?
— Я бы сделал это и без твоей прихоти, малец.
Не меняясь в лице, Кенни прошёл мимо Леви и Микасы, ещё раз посмотрев в глаза девушке, шире растянув улыбку. И после того, как дядя вошёл на порог дома и скрылся за дверью, Микаса разжала кисть руки на локте юноши.
— Прости. Он мне не доверяет. Но я понимаю, что это обоснованно.
— Вполне. Но не стоит воспринимать Кенни так категорично.
Молча приняв к сведению слова знающего своего дядю юноши, Микаса повернулась и пошла ко входу в дом:
— Пойдём.
Леви, отстранённо смотря на сгущающиеся сумерки в небе, утвердительно хмыкнул и перевёл взгляд на девушку. Сначала она отряхнула юбку одним лёгким взмахом руки, а затем взяла старую метелку, сделанную из лозы. Микаса оставила её у стены, когда пришли гости. Девушка была чем-то озадачена, раз не замечала смотревшего на неё Леви, который вопросительно приподнял бровь. И только потом, собираясь уходить, почувствовала на себе взгляд:
— Не нужно так смотреть. Здесь живёт старый человек, и я решила помочь ему по дому в обмен на укрытие.
Не дожидаясь ответа, она быстрым шагом направилась к крыльцу и бесшумно скрылась в доме. Леви снова взглянул на небо, отметив зорким глазом загоревшиеся звёзды. Сделав шаг, он почувствовал острую боль в области плеча. Парень бегло прошёлся в мыслях по своим промахам в сегодняшнем бою и вспомнил, как его секундная потеря бдительности чуть не повлекла за собой лишение руки острым мечом рыцаря.