В недрах ада брезжит свет

      Всё та же мягкая трава, те же нескончаемые и необъятные просторы, открывшиеся глазу вне леса, тот же запах: запах свободы, который можно вдохнуть полной грудью и которым можно упиваться вновь и вновь, пока душа не насытится им; те же серые вершины гор вдали, до которых хочется дотронуться, протянув руку; облака, такие белые и пушистые, глядя на которые кажется, что вот-вот почувствуешь их у себя под ногами и взлетишь выше, прямо в бесконечность лазурного неба. Исполненная чувством, очень похожим на счастье, Микаса шагала вслед за Леви, который, в свою очередь, следовал за Кенни. В том, чтобы идти чередой, не было нужды, ведь вокруг не было ни единого препятствия: только зелёная долина. Поэтому юная девушка, спешившая за Риваем, слегка отстала от двух путников, заворожённо рассматривая открывшуюся ей доселе неизвестную местность. Она, опомнившись, быстро догнала молодого мужчину и слегка ухватилась ему за рукав. Тот обернулся на запыхавшуюся Микасу и сказал:       — Не отставай. Мы уже близко.       Девушка посмотрела вперёд, куда жестом указал ей Леви, и заметила среди возвышающихся холмов маленькие домишки, которые выдавали своё местонахождение серыми клубами дыма, плавно поднимающимися над поселением. Кенни, который порядком соскучился по людным компаниям, словно проснулся от слов племянника, и поэтому ускорил шаг, стремительно приближая момент прибытия.       По мере сокращения расстояния до пункта временной остановки тремя путниками, до слуха начинали доноситься неразборчивые голоса людей, то и дело выкрикивающих что-то друг другу. Эта деревня, если так можно её назвать, была не чем иным, как сетью домов, которыми владела одна таверна. Некоторые дома были постоянным местом жительства некогда путешествующих людей, теперь уже навсегда поселившихся здесь. Тем не менее, для владельцев заведения было выгодно размещение в этих местах, между двумя городами, ибо все торговцы и просто обычные прохожие предпочитали останавливаться здесь, а не ютиться где-нибудь в лесу, как провели первую ночь наши герои.       Кенни хлопнул по столу около барной стойки кулаком, подзывая таким образом женщину, которая отвечала за всё то спиртное, что находилось за её спиной и что так заворожённо рассматривал старший Аккерман, бегая глазами от бутылки к бутылке. Оторванная от лестных речей другого, уже нетрезвого, посетителя, крупная и увесистая женщина недовольно стала напротив Кенни, и, скривившись, стала доставать с полок все бутылки, что поочерёдно называл он. Бросив мешок с монетами напоследок, тот проковылял к ближайшему круглому столу, бережно поставив на него приобретённую выпивку. В это время в таверну зашли Леви и Микаса, которые не так сильно спешили удариться в веселье, как дядя Ривая. Парень, сразу же отыскав среди остальных пьяниц своего родственника, сел за стол напротив него. Микаса тоже опустилась рядом с Леви, с удивлением уставившись на всё то, что купил за несколько минут Кенни.       — Надеюсь, ты составишь мне компанию, Леви, — откупорив зубами первую бутылку, сказал Кенни, после чего сразу же жадно прильнул ртом к горлу бутылки.       — У тебя остались ещё деньги на комнаты? — подавив в себе раздражение, спросил Леви.       — У меня всегда есть деньги, — нагло ухмыльнувшись, ответил он, переводя взгляд с Леви на Микасу.       Затем Кенни протянул бутылку Риваю. По запаху мужчина сразу определил, что в сосуде находилось вино, поэтому принял её и сделал глоток.       — Давай, Леви, и девчонку угости. Мы так славно провели время, поставив на уши весь Карлеон.       Леви гневно посмотрел на Кенни, а затем наклонился к нему, прошипев:       — Веди себя тише, тебя могут услышать доносчики, — чуть отпрянув, он продолжил: — И, будь добр, расплатись за три номера, прежде чем пропьёшь все наши деньги.       Улыбка на лице Кенни помрачнела, придав его лицу едкое выражение, и затем тот медленно достал из своего вещмешка ещё один маленький мешок, какой был платой за вино, бросив его на стол. Ривай взял его в руки и кивнул, встал со своего места и направился к стойке. Женщина, ещё издалека завидев молодого мужчину приятной наружности, пригладила выбившиеся из неаккуратной причёски пряди, прихорошившись подобным образом.       — Будьте добры выделить нам три комнаты, — покосившись на спящего пьяного в стельку мужика, сказал Леви.       — К сожалению, все дома заняты приезжей свадьбой, и у нас остались только комнаты на верхнем этаже таверны, — улыбнувшись, ответила она и указала взглядом на ряд из нескольких комнат над залом распития.       — Не страшно. Просто дайте нам чёртовы три комнаты, — отрезал Леви, всем видом показывая, как неприятно ему кокетство этой женщины.       Кармен, как кто-то позвал её из зала, испуганно посмотрела на юношу и, резко изменившись в лице, протянула руку, подразумевая фразу «деньги вперёд». Ривай вложил ей в ладонь заранее отсчитанные монеты и взамен принял от неё три ключа. Поблагодарив женщину, Леви направился к столику Кенни. Микаса, сидевшая чуть поодаль от него, недоумевающе смотрела на подвыпившего Аккермана и, увидев Ривая, тепло улыбнулась, обрадовавшись человеку, который может избавить её от необычного поведения Кенни, который то и дело пытался напоить девушку, рассказывая байки из жизни.       — Переночуем на втором этаже, — присаживаясь на своё прежнее место, начал Леви. — Кенни, ты же знаешь, что впереди долгий путь, так какого черта ты купил столько выпивки?!       — Хорошее вино — залог крепкого здоровья и энергии, — улыбнувшись, начал он рассуждения о веселящем напитке.       — Залог пьяного Кенни и не более, — огрызнулся племянник. — Ладно, можешь сидеть здесь, но завтра мы тебя ждать не будем. У тебя не осталось денег, чтобы расплатиться за ещё один день проживания.       — Ну, выпей со мной, Леви, — с наигранным огорчением протянул старший Аккерман.       Леви повертел в руке железный ключ, связанный потрёпанной старой нитью с деревянным овальным обрубком, на котором было вырезан номер «1», а затем положил его прямо перед самым носом Кенни, и, схватив со стола ещё не открытую бутылку вина, встал со стула:       — Помогу тебе справиться с этой ношей в одиночку, — процедил Леви в ответ Кенни, жестом сообщив Микасе о том, чтобы она следовала за ним.       Девушка поднялась со своего места и незамедлительно последовала за Риваем, желая поскорее изолироваться от шума таверны. Ступив на деревянные, местами даже прогнившие доски, Микаса ухватилась правой рукой за перила. Она рассматривала стену слева по мере подъёма вверх, где были развешаны различные объявления и портреты разыскиваемых личностей, которые сумели отличиться своими неблагонравными деяниями. Ей даже показалось, что Леви и она сама тоже могли бы быть среди них (Кенни уже во многих округах прослыл дурной славой, как выяснилось из краткой биографии, рассказанной накануне Риваем).       Со второго этажа просматривался весь зал таверны, что позволяло детально рассматривать всё, что происходит за столами. Конечно, особого восторга у юной девушки наблюдения за пьющими мужланами не вызывали, поэтому она сразу же отвернулась, примкнув к компании Леви окончательно. Мужчина прошёл к третьей двери и повернул соответствующий ключ в замке. Дверь со скрипом распахнулась, и Ривай тот час же исчез за ней. Микаса тоже вошла внутрь, но полная темнота, царившая в комнате, сбила её с толку, чего не скажешь о юноше: Леви сделал несколько шагов по комнате и провёл некоторые манипуляции с тем, что находилось у него в руках. По лёгкому и приятному слуху звону Микаса определила, что у него в руках был стеклянный сосуд. И действительно, через минуту вся комната осветилась блеклым жёлтым светом, исходящим из масляной лампы, которую Леви поставил на единственный стол, что находился в помещении. Теперь девушка могла детальнее рассмотреть то, что находилось здесь. Старый деревянный стол, небольшой, но с выдвигающимися полками снизу, в купе с красиво вырезанными узорами на ручках, что казалось диковинкой для Микасы. Почти развалившийся стул в углу, совершенно непригодный для выполнения своего назначения за неимением половины одной ножки; старая-старая кровать у стены, с чистым бельём, но на уже успевших отсыреть досках. Впрочем, пол и потолок тоже были влажные, и Леви от этого брезгливо поморщился, хотя в комнате даже не воняло алкоголем, как за дверью. Мужчина поставил лампу на стол у входа и сразу же направился к окну, сперва отворяя ставни, а уже после впуская свежий горный воздух в редко проветриваемое помещение (как можно судить по обстановке). Ривай облокотился ладонями о подоконник и высунул голову в окно, оглядываясь, будто проверяя, как можно бежать в случае опасности. Затем резко обернулся и посмотрел на Микасу, которая медленно и робко оглядывала комнату, но, почувствовав внимание, прикованное к себе, тоже посмотрела ему в глаза.       — Тебе нравится эта комната? — спросил Леви, поставив руки на пояс в расслабленной позе, и ещё раз окинул взглядом помещение.       — Да.       Настало молчание. Микаса не решалась сделать шаг, всё ещё чувствуя неловкость наедине с ним. Хоть тишина успокоивала её, в мыслях то и дело всплывали воспоминания о его порыве, который пробудил в ней что-то доселе неведанное её душе.       Леви прошёл мимо неё к двери и обернулся, предупредив:       — Я зайду через десять минут и принесу еды. Располагайся.       Дверь закрылась, и Микаса медленно прошла к постели, присаживаясь на её край. Она провела рукой по белой и застиранной простыне. Прощупав неестественную влажность, девушка рывком откинула одеяло. Большое мокрое пятно красовалось прямо посередине постели. Микаса подняла голову: меж почерневших деревянных досок потолка просачивалась дождевая вода. Она встала, поправила откинутое одеяло и перешла на противоположную сторону. Микаса упёрлась руками в стенку кровати и начала толкать, прикладывая силу то к нижней части, то к верхней, выравнивая её положение. Наконец, постель оказалась под сухим покровом, и девушка вновь села, уставившись в окно. Красивое ночное небо, освещённое лунным светом и звёздами, дополняли лишь высокие белоснежные вершины гор, над которыми виднелись тёмно-синие, почти чёрные облака, предвещающие скорый дождь. Как раз в этот момент дверь скрипнула и на пороге появился Леви. Он нарочно не закрывал дверь при уходе, чтобы теперь было удобно открыть её ногой. Ривай придерживал дверь спиной, боком проходя внутрь, чтобы не уронить незамысловатые подносы с едой. Микаса подскочила, дабы помочь, но Леви осадил её одной лишь мыслью и толкнул ногой дверь, которая громко захлопнулась за ним. Он поставил обе порции на тот самый маленький стол и вопросительно посмотрел на Микасу, спрашивая, зачем она передвинула кровать. Впрочем, вразумительного ответа он не получил, поэтому, голодный и раздражённый на своего родственника, подвинул стол к кровати Микасы.       — Почему мы не могли поужинать внизу? — спросила Микаса, наблюдая за тем, как Леви с помощью магии восстанавливает стул до приглядного вида.       — Трактир не место для юных девушек, — усаживаясь напротив, ответил он. — Тем более здесь гораздо спокойнее, нежели среди пьяных свиней.       Микаса благодарно кивнула ему и подвинула свою порцию ближе. На тарелке не было чего-то особенного, однако даже кусочек баранины и овощи показались ей поистине вкусным деликатесом. С наслаждением откусывая тёплое жареное мясо, девушка внезапно опомнилась, открыв глаза на Леви. Он тоже ел, очевидно, с ещё большей охотой, чем она, периодически запивая баранину вином прямо из бутылки. Того, что было в его тарелке, явно было мало, и девушка решительно оттолкнула свою еду от себя, демонстративно подставляя её Леви. Мужчина вопросительно приподнял бровь, проглатывая кусочек мяса.       — Я не буду, спасибо.       — Тебе не понравилось? — прямо спросил мужчина. — Я пойду и попрошу другого мяса.       — Нет, всё очень вкусно. Мне просто не хочется, — вспыхнув, ответила она.       — Тогда ешь и не выделывайся, — словно дразня её вилкой с наколотым на неё маленьким помидором, сказал Ривай.       Дальнейшие действия мужчины ввели Микасу в ступор и полное недоумение. Он отложил свою еду и переместил поднос девушки на середину стола. Леви разрезал ножом мясо на кусочки и взял её вилку, наколов один из них на неё. Микаса решила, что он всё понял, и не стал её упрекать, но после поняла, как сильно ошиблась. Мужчина приподнёс ароматное мясо к своим губам, в упор наблюдая за взглядом Микасы и её реакцией, но затем резко опустил руку и вновь как бы начал угрожать ей этой едой, приговаривая:       — Я не стану есть твою еду, Микаса. И уж точно не останусь голоден. Но у меня нет желания видеть тебя в полуобморочном состоянии. Ты мне нужна живая. Понимаешь?       Леви настойчиво приподнёс вилку теперь уже к её рту и едва прикоснулся к девичьим губам:       — Не сопротивляйся и открой рот.       Микаса сконфуженно приоткрыла губы, а Ривай немедленно сунул ей в рот кусочек мяса и удовлетворительно прошептал: «Теперь прикрой». А потом, уже не так быстро, вынул пустую вилку. Горящие щёки девушки вновь завладели его вниманием, и он на миг прикрыл глаза и как бы вздрогнул, чтобы вернуть себе самообладание. Леви аккуратно положил столовый прибор в тарелку Микасы и вновь принялся за свою порцию со словами:       — Будь хорошей девочкой и слушайся меня.       Микаса опустила голову, взяв в руки вилку по его примеру, и слабо улыбнулась себе на эту ситуацию. Ривай был очень осторожен с ней, и она ощущала тепло, исходящее к ней от его сердца. И если бы кто-нибудь посмел сказать ей, что этот человек холодный убийца и бесчувственный демон, — она бы ни за что не поверила в это. По окончании трапезы Микаса поблагодарила Леви, наблюдая за тем, как он пендантично вытирает губы куском ткани, воспользоваться которым прежде предлагал ей.       — Спокойной ночи, Микаса, — вполголоса произнёс он, выходя из комнаты таким же образом, как и входил двадцать минут назад, только уже с пустой посудой.       Девушка аналогично ответила ему и, как только дверь затворилась за ним, она встала и собственными усилиями расставила всю казённую мебель (а именно стол и стул) на свои места. Микаса расправила постель и осмотрела влажное пятно, а затем приложила ладони к сухому краю и закрыла глаза. Серый цвет постепенно превращался в белый, и вскоре вся влажность словно испарилась в считанные секунды. Она ловко отстегнула плащ и аккуратно сложила его, повесив на спинку стула рядом. Светлое платье, подаренное Риваем, стало её единственной одеждой, и она беспокоилась, что уже третий день не имеет возможности постирать его от дорожной пыли. Девушка нырнула под одеяло и дуновением потушила масляную свечу, погрузив комнату в былой полумрак, нарушаемый лучами серебряного лунного света, исходящего из маленького окошка. Закрыв глаза, она старалась не обращать внимания на шум голосов из таверны, хотя и различала только один — тяжёлый бас Кенни, который, по всей видимости, примкнул к каким-то постояльцам. Но даже и это в скором времени отошло на последний план, и разум Микасы с каждой секундой погружался в сон. Неизвестно, сколько времени она дремала, пока почувствовала, что её простынь снова стала мокрой. Как только её сознание отличило реальность ото сна, девушка подорвалась и одним лишь взглядом на свечу заставила лучину вспыхнуть, осветив не такое по величине, как раньше, но всё же не маленькое пятно. Страх на мгновение пробежал по её позвоночнику, и она отбросила подушку и стянула простыню. К её удивлению, под ней была ещё одна, но чуть толще первой, которая также оказалась вскоре в ногах кровати. Микаса застыла на месте, когда откинула толстую и плотную ткань и увидела то, что находилось на деревянных жердях кровати. Тёмные, почти чёрные пятна из-за когда-то засохшей здесь крови предстали её взору. Но более ошеломляющим зрелищем стала зловонная мокрая серая тряпка с такими же тёмно-красными пятнами. Микаса поднесла подсвечник ближе, чтобы рассмотреть неприятную находку, и, не желая прикасаться к неведомому руками, отвернула свёрток ткани с расстояния. Плохое предчувствие не подвело Аккерман, и она увидела перед собой отрубленную кисть руки, покрытую ожогами и кое-где уже начинающую разлагаться. Она отошла на несколько шагов назад в ужасе, а затем сорвалась с места и кинулась к двери. Микаса захлопнула её, и сразу же вдохнула воздуха, чтобы успокоиться. Она подошла к перилам и осмотрела сверху столики в поисках Леви. Не заметив беглым взглядом его около Кенни, Микаса сделала несколько шагов к двери под номером 2 и три раза постучала. Не дожидаясь ответа, она открыла и вбежала внутрь, сразу же наткнувшись на грудь Леви. Дрожащей рукой девушка указала на стену, разделяющую их номера, и прошептала что-то вроде «там, в комнате... убили... там кровь и чья-то рука... не ходи туда». Ривай удивлённо посмотрел на Микасу и мягко опустил руки на её плечи, требуя смотреть ему в глаза. Он ничего не сказал, но ему удалось успокоить её страх одним этим взглядом, и затем усадил её на свою постель. Мужчина не знал, что делать с напуганной девушкой, и первое, что ему удалось придумать — протянуть ей бутылку вина, которое сам распивал в одиночестве, рассевшись на полу, пока его не прервал торопливый стук в дверь. Она сомнительно посмотрела на него, но всё же взяла и прикоснулась губами к горлышку, мучаясь от жажды, вызванной паническим страхом. Сделав глоток, она закашлялась от резкого першения в горле, но после привыкла и выпила ещё. Леви отобрал у неё бутылку и сам глотнул вина, вставая. Микаса посмотрела на него, волнуясь, но затем кивнула и стала ждать его возвращения.       В комнате девушки всё ещё горела свеча, и Леви, приложив к носу свой белый платок, таким же образом, как делала это Микаса, раскрыл содержимое серой ткани. Так как кожа уже начала гнить, то Ривай дал срок давности этой руке в две недели и, оставив всё как есть, направился обратно, захватив со стула свечу и плащ девушки.       — Дрянь, — сказал он Микасе, запирая дверь в свою комнату. — Но это не наше дело. Я разберусь с этим утром, а пока можешь переночевать здесь.       Эмоциональное состояние Микасы оправилось от шока и пришло в стабильность. Странное чувство посетило её: она вновь была вынуждена провести ночь вместе с Леви в силу сложившихся обстоятельств.       — Я переночую в комнате Кенни. Вряд ли она вообще ему понадобится, — оборвал её мысли Ривай. — Он же любитель спать на столах и под ними.       Микаса слабо улыбнулась на колкость юноши. Но Леви показалось, что он заметил некоторое огорчение в её взгляде, очевидно, благодаря алкоголю, который может показать истинность чувств у незакалённого тела. Ривай остановился у дверей, подумав об этом, и боком повернулся к Микасе, которая провожала его внимательным взглядом, сидя смирно на краешке его постели.       — Хочешь, чтобы я остался?       Микаса ошеломлённо распахнула глаза, уставившись на него в замешательстве.       — Если тебе неудобно рядом со мной, так и говори. Не молчи, — раздражённо продолжал он, забыв о том, что он есть причина её неловкости.       — Удобно, — буркнула она, отвернув голову в сторону. — ...останься со мной.       Ривай убрал руку от дверного замка и полностью повернулся к ней, медленно продвигаясь вперёд. «Эти ночи определённо должны стать привычкой», — подумал он, усмехнувшись, но чтобы девушка не слышала этого. Леви был в одной рубашке, и Микаса, забравшись под одеяло, внимательно смотрела за тем, как он аккуратно расстёгивает её, обнажая своё тело. Девушке вдруг стало стыдно из-за своей одежды, и она решила наверняка, что найдёт временную работу в ближайшем городе и обязательно купит себе достойные вещи. Ривай внезапно просмотрел на неё, складывая рубашку, и хмыкнул, читая её размышления. В одно мгновение его осенила мысль:       — Ты можешь надеть на ночь мою рубашку, — прямо начал он излагать свои мысли. — Тебя никто не увидит и не подумает лишнего, — Леви сделал секундную паузу, и с неким мрачным для её ума подтекстом добавил: — кроме меня.       — Ты позволяешь мне?       Ривай дёрнул уголками губ, глядя на неё:       — На всякий случай у меня есть старая одежда.       «Если тебе она настолько понравится, что ты не захочешь снимать её», — подразумевая это под «случаем», мысленно добавил он.       В иной ситуации Микаса вряд ли согласилась бы на это предложение, однако сейчас она знала, что это будет самое разумное решение, учитывая полное отсутствие какого-либо намёка на ванную в этом заведении. Ривай подал ей свою рубашку и присел на край кровати, стягивая с себя штаны. Девушка ступила на холодные доски босыми ногами и, взглянув на сидящего спиной к ней Леви, тоже отвернулась от него. Она лёгким движением развязала узелки на своей спине — и платье с лёгким шорохом скользнуло по её телу, волной опустившись на пол у её ног. Микаса быстро нырнула в рукава чуть мешковатой в плечах рубашки и ловко начала застёгивать пуговицы. Затем в миг повернулась к Леви, который сидел в той же позе, но с чуть повёрнутой вправо головой. Микаса нахмурилась и с укором посмотрела на мужчину, ступая коленками на постель. Ривай, поняв, что девушка переоделась, открыто взглянул на неё, осматривая её с ног до головы.       — Я ничего не видел, — приглушённо ответил он на её немой вопрос. — И не увижу, пока ты не позволишь.       Микаса замялась, чуть прикусила губу и отвела смущённый взгляд, уже полностью присаживаясь на кровать, боясь сделать неверный шаг без разрешения Леви. Он лёг под одеяло и кивком указал ей на свободную половину подушки, приспустив одеяло перед ней. Микаса мягко стала на четвереньки и легла, сложив руки под собой. Ривай приподнялся, чтобы потушить свечу, и лёг обратно. Микаса некоторое время смотрела ему в затылок, а затем тоже отвернулась. Тесная постель не давала ни одному из них ощутить безопасность своей зоны комфорта, и их спины периодически соприкасались, что до ужаса стесняло девушку, в то время как юноше было, кажется, абсолютно безразлично. Микаса, мучаясь некоторое время, начала было злиться, но нашла спасение, когда отодвинулась к самому краю постели. И только ей удалось закрыть глаза и почувствовать дремоту, как вдруг удар о пол прогнал последний сон. С минуту она соображала, снится ей падение, как это обычно бывает во время засыпания, или же происходит наяву. Но, подняв взор на кровать, она увидела голову сонного Леви, который непонимающе смотрел на растрёпанную и испуганную Микасу, походившую на пойманную птичку в этот момент. Он сел и подал ей руку, а когда девушка вложила свою ладонь в его, резко потянул на себя, избавив их обоих от неуклюжих попыток девушки подняться. Микаса чувствовала лёгкое головокружение, вставая с груди Ривая, который лениво упал на постель, даже не пытаясь спихнуть её с себя.       — Ты много выпила для первого раза. Это нормально, — тихо сказал он, пытаясь поймать её взгляд снизу.       — Я упала с кровати, Леви, — почти смеясь, прошептала она, опираясь руками о его грудь.       Он еле заметно улыбнулся, жалея, что не был свидетелем момента падения. Микаса, несмотря на темноту, царившую в комнате, смогла разглядеть приятную и искреннюю улыбку мужчины и на секунды забылась, задержав взгляд на его губах, изогнутых в этой почти несвойственной ему манере. Ривай не смел прервать её, ведь это давало ему возможность так же беспрепятственно рассмотреть её лицо вблизи. Напряжение в теле Микасы сходило на нет, и она постепенно расслаблялась, ощущая застывшую крепкую ладонь мужчины на своей спине. Девушка опустилась своим лицом к лицу юноши и, чуть касаясь кончиком своего носа его щеки, ласково потёрлась о него. Ривай, будучи не охотником до таких причуд, ощутил, как его щека в месте касания Микасы словно загорелась. Он чуть выдохнул и подтолкнул Микасу слезть с него. Она быстро отстранилась от него и, посмотрев на Ривая с сожалением, села рядом, прошептав извинение. Леви вдруг понял, что она расценила его жест «поменяться местами» как недовольство её проявлению заботы, и тоже сел напротив, опуская руку на её плечо.       — Всё в порядке. Ты не так поняла.       Второй рукой он обхватил её талию и мягко принудил лечь на спину. Он сам, не увеличивая дистанцию между ними, последовал за ней, нависая сверху. Она спокойно смотрела на него, поглаживая мягкими ладонями кожу его шеи. На мгновение Ривай прикрыл глаза, наслаждаясь массажными движениями женских пальцев, упоённый её природным очарованием. Леви присел на её бёдра и неспешно провёл своими руками по её плечам, останавливая. Девушка покорилась, и он опустился ниже, держа её локти, сообщая ей команду сомкнуть руки на своей шее. Ривай едва коснулся своим носом её, заглядывая в блестящие тёмные радужки из-под чуть спадающей собственной чёлки.       — Могу я прикоснуться к тебе, Микаса? — сдержанно и серьёзно спросил он.       — Да, — уверенно и мягко ответила она.       Леви по наитию провёл языком по своим губам и, дотронувшись согнутым указательным пальцем правой руки до её подбородка, приподнял её голову. Он, зная об отсутствии опыта у Микасы, нежно поцеловал её, как и должен был сделать это днём ранее. Руки девушки легонько обхватили его шею, притягивая юношу ещё ближе. Ривай остановился, чтобы она смогла отдышаться, но та приподнялась к нему навстречу, повторно целуя его сухие тонкие губы. Мужчина, довольный этим самостоятельным страстным действием с её стороны, завёл одну руку под её затылок, налегая на Микасу своим телом, и с мягким ударом о подушку впился в её губы, чтобы она смогла ощутить его любовь без слов.       «Рот... Открой рот», — пронеслось у неё в голове его голосом.       Микаса подчинилась, и из её груди вырвался стон, когда она почувствовала проникновение его языка. Леви прижимал её одной рукой за талию к себе, поддерживая своими ногами, а другой за волосы, горячо пробуя её на вкус, даже не думая останавливаться. Микаса скользнула рукой по его затылку к волосам, ощущая, как жарко стало в помещении. В довершение к этому рядом с кроватью внезапно вспыхнула свеча, освещая их лица: Леви так же сгорал от желания, неосознанно пытаясь выразить свою страсть на окружающих вещах. Микаса прервала поцелуй, отвернув голову на источник света, и с вопросом посмотрела на Ривая, смущённая и возбуждённая. Он сперва отпрянул от её лица, глядя, как блестящая жидкость капает с его губ в её приоткрытый ротик. Ривай дотронулся своим лбом к её, убрав непослушную прядь волос с лица девушки, и глубоко дышал, пока её рука успокаивающе поглаживала его волосы. Леви вновь сел на неё, делая упор на свои колени, чтобы не заставлять девушку чувствовать его тяжесть, и внимательным взглядом осмотрел Микасу. Он провёл ладонью по её щеке, вытирая их смешанную слюну, но затем ещё раз наклонился, проводя языком по уголкам её губ, сдерживаясь от мысли так сладко поцеловать Аккерман снова. Микаса вновь вспыхнула, но призналась сама себе, что его действия приносят незабываемое удовольствие.       — Если мы продолжим, меня ничто уже не остановит, — отстранённо сказал Ривай, стараясь успокоить свою кровь, шепча ей в губы.       Микаса слегка поёжилась от дуновения холодного ветра из распахнутого окна и, исполненная тех же чувств, что и он, тоже тихо сказала:       — Нам стоит возобновить попытки уснуть.       Леви лёг рядом, но теперь уже повернулся лицом к Микасе. Она так же не стала противиться эмоциям и сразу же прильнула к его тёплому телу, обхватив его торс рукой. Ривай провёл ладонью по внешней стороне бедра девушки и внезапно для неё подхватил женскую ногу и закинул на себя под её удивлённый вздох, невозмутимо подвинув Микасу вплотную к себе.       А свеча, так ярко показавшая открытие в душе Леви нового неизведанного уголка благодаря Микасе, так и горела всю ночь.